Завершая свою работу, первый Съезд народных депутатов РСФСР принял решение о проведении в декабре 1990 года второго (внеочередного) Съезда по проблеме возрождения российского села.
На мой взгляд, это было правильным и очень точным решением. Дебатируя о проблемах перестройки экономики, депутаты скорее интуитивно, чем рационально, нашли верный ход для начала реформ. Ведь аграрный сектор в известном смысле - определяющее звено экономики. Реальные инвестиции в сельское хозяйство через некоторое время обернутся новыми заказами для транспортников, строителей, машиностроителей, энергетиков. Ощутимое улучшение положения с продовольствием создаст благоприятный социально-психологический фон для глубоких рыночных преобразований во всех сферах российской экономики. И расчеты экономистов, да и просто здравый смысл подсказывали: начинать надо с села.
В подготовительной группе
Валентин Алексеевич Агафонов, тогдашний председатель аграрного комитета, заявил на Президиуме Верховного Совета: комитет в полном составе будет работать летом над подготовкой Съезда. Для себя я решил: остаюсь вместе с ними.
Вместе с В.Агафоновым мы определили перечень необходимых документов, ответственных за разработку, сроки, сформировали состав рабочих групп. Здесь пришелся очень кстати мой опыт организации деловых игр.
Обсуждение было организовано как бы "в два круга". Первый круг - пробный, прикидочный, рассчитанный на выявление стартовых условий и степени зрелости предлагаемых решений. После него - анализ проделанной работы, переформирование рабочих групп и второй круг слушаний - рабочий, с более широким составом участников и реальными рабочими требованиями. По некоторым наиболее важным документам удалось провести третий круг - чистовой.
Слушания обнаружили (иного трудно было ожидать) крайне низкую степень готовности руководителей аграрного сектора. Представляемые ими документы изобиловали общими фразами, экономической и правовой "туфтой". Большинство по старинке рассчитывали на безвозвратное государственное финансирование, сохранение монополизма, административно-командных рычагов. Приходилось резко критиковать, буквально ломать эти замшелые ориентации и стереотипы: "Неужели вы не видите, что времена изменились? На Съезде ничего из этого не пройдет!"
Ключевое место в наших дискуссиях занимал вопрос о земле: продавать землю или не продавать? Разрешить частную собственность на землю или не разрешать?
Я тогда был сторонником частной собственности на землю, но своей позиции никому не навязывал. Наоборот, решил свое мнение по этому поводу попридержать, послушать, что думают аграрники - люди с реальным опытом работы на земле. Ведь речь идет о политическом решении самого крупного масштаба, влекущем "веер" больших и малых, прямых и косвенных социальных последствий: одни наступят быстро, другие - проявятся через годы, десятилетия. В этой ситуации важно не ошибиться.
Надо сказать, что и среди участников наших слушаний (а на них стали приходить депутаты из других комитетов), не было единства по этому вопросу: одни - категорически "за", другие столь же бескомпромиссно и категорически - "против". И вот здесь произошло то, что стало для меня уроком если не на всю жизнь, то уж точно на всю последующую депутатскую деятельность: по мере углубления в проблему, выяснения подробностей, деталей, особенностей правового регулирования частной собственности на землю в разных странах, противоречия между сторонниками и противниками частной собственности на землю... стали стираться! Когда разговор от общей политической постановки перешел в плоскость конкретных профессиональных решений, оказалось, что взгляды сторонников и противников частной собственности по многим позициям совпадают: вот здесь частная собственность возможна, здесь - нет, здесь она будет работать, здесь - принесет вред.
Размышляя над этим парадоксом, я пришел к выводу, что все мы, советские люди, в сущности одинаковы. Воспитаны в одних и тех же школах, смотрели одни и те же кинофильмы, пели одни и те же песни. Идеологические установки, подхваченные наподобие гриппа, превращают нас в оппонентов, противников, врагов, заставляют спорить до хрипоты за свои "принципы". Но стоит поработать вместе - и мы выходим на некоторый общий фундамент - фундамент общих ценностей, общих взглядов, общей истории. Как мало, оказывается, нужно, чтобы прийти к пониманию - просто поработать вместе! И как часто случается, что именно на это не хватает времени и терпения...
Во время этих слушаний я впервые пригляделся к нашим депутатам-аграрникам. И полюбил этих людей. По ним прошлась паровым катком самая нелепая экономическая система, какую только можно придумать. Но не смогла убить чувство юмора, деловую хватку, крестьянскую мудрость и хитрецу, неброский, но непоколебимый патриотизм. Да и им, кажется, понравился председатель палаты, добровольно, а не по обязанности, ввязавшийся в подготовку аграрного Съезда, терпеливо разбирающийся в деталях, воюющий с халтурой, дожимающий правовые документы до нужных "кондиций". Взаимная симпатия, зародившаяся в рабочей группе, заложила основу сотрудничества на последующие годы...
По итогам дискуссий в аграрной группе, мне пришлось существенно пересмотреть свои представления о частной собственности на землю. Главный вопрос экономической реформы в аграрном секторе - вовсе не форма собственности на землю, а механизм использования земельной ренты - дохода, который приносит земля. Если этот доход уходит от земли, а не инвестируется в нее, - эта земля никогда не будет богатой и процветающей. В этом смысле нет существенной разницы, как конкретно это делается - через механизм частной собственности на землю или государственный административно-хозяйственный "насос".
Я пришел к выводу, что роль частной собственности умышленно раздута и преувеличена. Любые экономические и правовые проблемы могут быть решены в условиях гарантированного государством и законом землевладения, без искусственного насаждения частной собственности (примеров тому немало). Важно лишь, чтобы государство обеспечивало стабильность и преемственность земельных правоотношений, реально защищало права землевладельцев. Но это именно то, что всегда так лениво, так халатно делало наше государство...
Стоит ли менять "генотип" правовой системы (с землевладения на собственность) без всяких гарантий того, что новая система будет работать лучше? Или, может быть, все же лучше "довести до ума" существующую систему?
Рабочая группа аграрников подготовила обширный пакет документов, касающихся самых разных сторон возрождения села - земельных отношений, форм хозяйствования на земле, телефонизации, газификации, жилищного и дорожного строительства, медицинского обслуживания, сельской школы, развития аграрной науки, внешних экономических связей... Предложение выдать этот пакет на руки депутатам руководство не поддержало - побоялось, что это может увести депутатов в сторону. Но наработки не пропали: в течение года многие из них появились на свет в виде постановлений Верховного Совета, решений правительства. И не наша вина, а беда, что многое из того, что было в них записано, осталось в конечном счете на бумаге. Лихие "реформаторы" повели страну совсем в другую сторону...
Главный вопрос Съезда
Для того чтобы не распылять внимание депутатов, на рассмотрение Съезда было вынесено три ключевых закона "О земельной реформе", "О крестьянском (фермерском) хозяйстве" и "О социальном развитии села". К сожалению, уже на этой стадии не обошлось без политических игр. Я предлагал принять законы в первом чтении и в таком виде вынести их на Съезд, чтобы потом доработать и принять в целом. Но тогдашние "идеологи" реформ, Р.Хасбулатов и С.Красавченко, рассудили иначе: надо принять законы в целом, чтобы поставить Съезд перед "свершившимся фактом". В результате принятые в целом законы пришлось ломать и переделывать буквально через месяц после их принятия.
Главная борьба, как и следовало ожидать, развернулась вокруг вопроса о собственности на землю. Под напором сторонников частной собственности, истерики в средствах массовой информации, неприкрытого давления руководителей Съезда, депутаты проголосовали за "многообразие и равенство государственной, колхозно-кооперативной, ЧАСТНОЙ, коллективно-долевой собственности..." Лед был взломан. По всему миру прокатилась волна сообщений: "После 70 лет господства социализма в Россию возвратилась частная собственность на землю!"
Однако Конституция РСФСР, узаконившая частную собственность на землю, закрепила для нее серьезные ограничения: "Продажа или иное отчуждение земельных участков, кроме передачи по наследству, возможны только государству в лице Совета народных депутатов, на территории которого расположен земельный участок. В течение 10 лет с момента приобретения права собственности на земельный участок его купля-продажа не допускается."(Статья 12).
С.Шахрай, который был автором этой формулировки, удовлетворенно потирал руки и на вопросы, не слишком ли серьезные ограничения он предложил, хитро подмигивал: "Главное - провести частную собственность в Конституцию, а там... посмотрим."
Так оно и получилось. Добившись нужного им решения, Б.Ельцин и его юридический наперсник палец о палец не ударили, чтобы подвести под политическое решение о частной собственности на землю нормальную правовую базу. Вся хитрость и энергия были употреблены ими на то, чтобы обойти ограничения, установленные в Конституции. Последующие события показали, что под личиной "заботы о земле", "защиты прав землевладельца" протаскивалось нечто иное - неограниченная купля-продажа, свобода спекулятивного оборота земли.
Другие вопросы
Хотя формально второй (внеочередной) Съезд народных депутатов РСФСР был посвящен аграрным вопросам, на самом деле он вышел далеко за рамки этой темы.
Была произведена "деидеологизация" Конституции - из ее преамбулы и ряда статей исчезли идеологические понятия и формулировки. Это вполне совпадало с моими убеждениями, более того, я был автором некоторых поправок, поскольку считал, что институты демократии, конституционные права граждан не должны быть связаны с какой-либо политической идеологией. Они должны неукоснительно соблюдаться, независимо от того, какая власть и какой строй на дворе.
На этом Съезде развернулась ожесточенная борьба между сторонниками и противниками Союза ССР. Понимая опасность нарастающей конфронтации Б.Ельцина с Союзным руководством, Съезд поддержал инициативу фракции "Коммунисты России" о включении в повестку дня вопроса о новом Союзном договоре. В принятом по этому поводу постановлении, в частности, говорилось: "Подтвердить решимость РСФСР быть полноправным субъектом обновленного Союза ССР на основе нового Союзного Договора... Верховному Совету РСФСР, Совету Федерации обсудить предложения комиссии по проекту нового Союзного договора, опубликовать в печати и вынести их на рассмотрение Съезда народных депутатов РСФСР, а также подготовить предложения по составу делегации Российской Федерации для переговоров по заключению и подписанию Договора."
Однако само постановление называлось крайне необязательно - "Об итогах обмена мнениями о принципах заключения Союзного договора". Заголовок предложил в последний момент сам Б.Ельцин и он послужил одним из аргументов, чтобы в последующем полностью проигнорировать это решение Съезда.
Соревнуясь с союзным центром в стремлении "перетянуть" на свою сторону автономные республики, Б.Ельцин предложил записать в законе об изменении и дополнении Конституции РСФСР следующую статью: "Принимая во внимание происходящие позитивные перемены, связанные с провозглашением суверенитета республик, входящих в состав РСФСР, автономных областей и округов, приветствуя их стремление строить РСФСР и СССР на принципах равенства и взаимоуважения, поручить Верховному Совету РСФСР... разработать проект Федеративного Договора и представить его на рассмотрение очередного Съезда народных депутатов РСФСР."
Помнят ли сегодня депутаты об этом решении, принятом конституционным большинством? Сожалеют ли о том, что так бездумно отдали свои голоса за будущий развал союзной и российской Федерации? Кабы знали, куда падать, хоть бы соломки подстелили...
Первый открытый конфликт
По утвержденной повестке дня на Съезде предполагалось заслушать информацию о деятельности Верховного Совета РСФСР. С ней должны были выступить Р.Хасбулатов и, само собой, председатели палат. Б.Ельцин пообещал, что предоставит мне слово.
Хасбулатов выступил с обтекаемым докладом, в котором по существу обходились все проблемы, накопившиеся в работе Верховного Совета, лихо ответил на вопросы. И председательствующий немедленно поставил на голосование: "Информацию принять к сведению". Недоуменные вопросы депутатов, почему не получили слово председатели палат, Ельцин проигнорировал и объявил следующий пункт повестки дня - "Разное". Я понял, что наша договоренность нарушена. Пришлось выйти к микрофону.
Пять минут, десять... Председательствующий меня не замечает. Зал загудел. Ельцин вынужден обратить на меня внимание...
Далее - стенограмма:
"Исаков В.Б.: Уважаемый Борис Николаевич!
Я как Председатель Совета Республики Верховного Совета РСФСР хотел выступить по предыдущему вопросу и заранее подал заявку, но, к сожалению, слова получить не удалось. Прошу хотя бы несколько минут в "Разном".
Из зала: Дать, дать!
Председательствующий: Одну минутку. Как поступим - будем выступать по списку или дадим слово товарищу Исакову?
Из зала: Дать!
Председательствующий: Я чувствую единодушие, голосовать не будем. Пожалуйста, Владимир Борисович.
Исаков В.Б.: Уважаемые депутаты! Прошу извинить мою настойчивость, то, что я так настырно пробиваюсь на трибуну. Понимаю, что к концу дня вы уже устали, но у меня есть свой взгляд на работу Верховного Совета, и мне хотелось бы об этом сказать.
Я, как и вы, понимаю, что становление нового органа власти идет не просто. А Верховный Совет России - это новый орган власти, новый и по форме работы - это постоянный орган власти, и по своему составу - это новые люди. И в этом становлении неизбежно есть и свои обретения, есть и свои потери.
Что бы я отнес к обретениям? Во-первых, то, что в работе Верховного Совета, в частности, в работе Совета Республики, который мне доверено возглавить, начали рассматриваться действительно важные проблемы государственного строительства. Начал складываться определенный стиль работы. В Верховном Совете появились ученые, которые участвуют в рассмотрении многих наших вопросов. К несомненным завоеваниям я бы отнес и корпус председателей комиссий и комитетов Верховного Совета, в которых люди квалифицированные, компетентные, могут справиться со сложными задачами, стоящими перед Верховным Советом.
Теперь, извините, кое-что о потерях, о том, что вызывает разочарование и неудовлетворенность. Следует признать, что и в структуре Верховного Совета и в организации его работы палаты, к сожалению, пока не заняли достойного места. Многие важные вопросы, такие, как, например, законы о местных Советах, о формировании бюджетов местных Советов, о пенсиях, о предприятиях и предпринимательской деятельности, были вынесены на совместное заседание без обсуждения в палатах. В результате проект закона о местных Советах не прошел даже в первом чтении. Закон о формировании бюджетов тоже. Закон о пенсиях принят, но вокруг него разгорается ожесточенная полемика.
По идее, за эти срывы надо спросить, в том числе и с меня, председателя палаты, которая ведает социально-экономическими вопросами. Но как может отвечать председатель палаты, когда я даже не знаю, какой вопрос будет вынесен на совместное заседание, поставлен в повестку дня. Мое мнение как специалиста по этим законопроектам никого не интересует. И слово на совместном заседании, как и на Съезде, приходится брать с боем.
Депутаты справедливо отмечают низкий уровень организации сессии. Стыдно сказать, сессия уже идет к концу, а мы до сих пор не имеем утвержденной повестки дня. В первый день она была принята за основу, поступило около 60 предложений. И в таком положении вопрос существует до сегодняшнего дня.
К сожалению, не все в Верховном Совете понимают, что законотворчество - это тоже "страда", тоже производство со своей технологией, которая должна строго соблюдаться. Мы выбросили из этой "страды" какой-то этап, спрямили путь и в результате получаем законы, которые либо не работают, либо работают плохо.
Уважаемые товарищи! В последнее время мы часто обращаемся к истории нашего Отечества, размышляем о причинах, которые привели нас к кризису. И всегда в числе причин находим отступления от принципов законности. Вот почему я как юрист с болью и разочарованием воспринимаю отступление от законности в деятельности нашего парламента.
К сожалению, они стали достаточно распространенной практикой. С нарушением установленной процедуры, то есть при отсутствии кворума, подписанный проект или вообще проект непроголосованный может быть включен в протокол заседания Президиума. К сожалению, в этом депутат Саенко прав. Среди них такие, например, постановления как "О Банке внешней торговли РСФСР", "О председателе Госбанка РСФСР" (то есть кадровый вопрос), "О создании акционерного общества - промышленно-коммерческой компании "Российский Дом", "О Российской ассоциации экономического и научно-технического сотрудничества с Японией", "Об учреждении Фонда социального развития России "Возрождение" и другие. Некоторые из них предусматривают серьезные налоговые льготы и очень серьезную экономическую ответственность. И нарушение процедуры при принятии этих постановлений я считаю недопустимым.
Я понимаю, что кто-то сейчас может взять на вооружение эти факты и начать говорить - вот, злоупотребления, превышение власти и так далее. Но я думаю, что тут причина более прозаическая. Это - элементарное нежелание иметь дело с членами Президиума, отстаивать перед ними свою точку зрения, а сделать проще - взять и обойти установленный порядок. К сожалению, здесь, на Съезде мы такие факты уже имели. И здесь я не могу согласиться с Борисом Николаевичем, с его стремлением "продавить" некоторые решения. С другой стороны, у нашего парламента и его Президиума, я бы сказал, еще "не прорезались зубки", не видно депутатской въедливости и стремления отстаивать свои права.
Вызывают озабоченность и первые шаги нашей российской прессы. Мне трижды приходилось брать слово по этому вопросу на Президиуме, но так и не удалось убедить коллег, что если в титуле "Российской газеты" значится учредителем Верховный Совет, то и утверждать устав этой газеты должен Верховный Совет, а не Президиум.
Еще более сложная ситуация сложилась с газетой "Россия". В ее титуле значится, что это газета Президиума Верховного Совета. Но есть еще два учредителя, о которых мало кто знает - это Серпуховская бумажная фабрика и вышеупомянутая коммерческая компания "Российский дом"... Я приветствую первые шаги нашего молодого российского бизнеса, но сращивание с ним вряд ли добавит славы нашему парламенту.
В последнем номере "Московских новостей" я прочитал поздравление Руслану Имрановичу в связи с его вступлением на пост редактора газеты "Россия". Присоединяюсь к этим поздравлениям. Но должен сказать, что на Президиуме мы этот вопрос пока не рассматривали.
Негативное влияние на работу Верховного Совета оказывает и то обстоятельство, что вопросы структуры и штатов аппарата практически выведены из под контроля высшего органа власти - Верховного Совета. Хотя, как предусмотрено регламентом, эти вопросы должен решать Верховный Совет, но за все время его работы ни разу на Верховном Совете названные проблемы не рассматривались.
Вместе с тем, у меня некоторые решения вызывают серьезные возражения. Например, лишь двумя последними распоряжениями первого заместителя Председателя создана рабочая группа Конституционной комиссии в количестве 91 человека, выделено 13 помещений и на 800 тысяч рублей вычислительной техники. И следующим постановлением определен аппарат Высшего Экономического совета в количестве 25 человек. В сумме это почти столько же, сколько сейчас работает в Верховном Совете во всех остальных комиссиях и комитетах на постоянной основе. Уверен, что Верховный Совет, если бы эти постановления были внесены на его обсуждение, не подтвердил и не принял такие решения.
Уважаемые товарищи! Мне никакой радости не доставляет сообщать вам об этих фактах. Но мне кажется, что если такие вещи получили распространение в нашем парламенте (к сожалению, это так), то нужно ликвидировать это явление, пока оно не пустило глубокие корни...
Последнее. В Декларации о государственном суверенитете мы провозгласили, что Российская Федерация является правовым государством. Кто-то подумал, вероятно, что эти слова что-то вроде почетного звания. Уверяю вас, совершенно наоборот. Это тяжелая обязанность сверять каждый свой шаг, каждое свое действие с законом. Жаль, если слова "правовое государство" окажутся для российских граждан в очередной раз пустым звуком. Спасибо. (Аплодисменты)."
Выступая, я чувствовал у себя за спиной напряженно молчащий президиум, слышал, как ерзает в своем кресле Хасбулатов. Ничего хорошего для него это выступление не сулило. Как это нередко бывает в подобных ситуациях, к микрофону тут же вышел депутат со столь нужным в этот момент "опровержением":
"Кривченко А.А.: Уважаемые народные депутаты! Хочу дать справку по поводу выступления уважаемого народного депутата Исакова. Я ставлю под сомнение все его выступление, так как некоторые хорошо мне известные приведенные им в выступлении факты не соответствуют действительности, то есть являются лживыми. Например, народный депутат Исаков сказал, что законы о банках и банковской деятельности были приняты в отсутствие кворума. Это было на заседании в последнее воскресенье, когда все мы, члены Верховного Совета, внимательно следили за кворумом и оба эти закона были приняты при достаточном числе парламентариев. Поэтому и другие факты, которые мне не известны, я ставлю под сомнение."
Выступили еще несколько депутатов и председательствующий закрыл заседание. Однако на следующий день тема получила продолжение:
"Белоглазов Ю.М.: Уважаемые народные депутаты! Уважаемый председатель! Я хочу... обратить внимание народных депутатов на то, что во время вечерней трансляции по телевидению работы Съезда выступление депутата Исакова было вырезано. Меня интересует, кто это сделал? Необходимо создать комиссию, расследовать это и доложить Съезду. (Аплодисменты). Я хочу обратить внимание народных депутатов и на то, что при трансляции "Парламентского вестника России" выступления участников, выражающих точки зрения, не сходные с мнением руководства Президиума, не показываются..."
Подобные заявления, разумеется, были Ельцину глубоко неприятны. Они будили воспоминание о действиях союзного руководства, которое в свое время "вырезало" из трансляции его собственные выступления. И он, как опытный дипломат, пошел на мировую:
"Председательствующий: Уважаемые депутаты! Есть предложение в вечернем репортаже передать выступления двух народных депутатов, председателей палат, товарищей Исакова и Абдулатипова. (Аплодисменты)."
Теперь, казалось, тема полностью закрыта и я окончательно смирился, что это так. Но здесь с инициативой выступил Хасбулатов. В самом конце заседания, перед перерывом, он попросил слово для справки.
"Хасбулатов Р.И.: Уважаемые народные депутаты! Вчера, как мы видели, у некоторых депутатов вызвало смятение сообщение о фактах, содержащихся в выступлении Владимира Борисовича Исакова. Мы с утра попросили дать нам точный перечень упомянутых актов, и я считаю необходимым довести до вашего сведения то, как они принимались.
Постановление Президиума Верховного Совета о Банке внешней торговли, по утверждению Владимира Борисовича, было принято без кворума. По протоколу No 14 от 22 октября присутствовало 25 членов Президиума, за принятие решения голосовало 23.
Следующий вопрос - кадровый, о председателе Госбанка, точнее, об исполняющем обязанности. Вы знаете, что председателя Госбанка может назначить только Верховный Совет. Так вот, за исполняющего обязанности председателя Госбанка голосовало 16 человек. Кстати, всего в Президиуме 31 человек, для принятия решения необходимо 16 голосов.
Далее. Вопрос о создании акционерного общества - промышленно-коммерческой компании "Российский Дом", 25 сентября, протокол No 9: присутствовало 23, голосовало "за" - 21.
О Российской ассоциации экономического и научно-технического сотрудничества с Японией. Результаты такие же.
О Фонде социального развития России "Возрождение", 1 октября, протокол No 17: "за" - 26 членов Президиума. Это по поводу сообщенных вчера фактов..."
Хасбулатов нудно зачитывал данные из протоколов Президиума, прекрасно зная, что они не соответствуют действительности, что все эти протоколы оформлены задним числом. Пришлось мне после перерыва вновь выйти к микрофону и попросить слова:
"Исаков В.Б.: Уважаемый Борис Николаевич! В связи с информацией Руслана Имрановича, которая прозвучала перед перерывом, прошу дать мне три минуты для справки.
Из зала: Дать, дать!
Председательствующий: В конце заседания в "Разном".
Из зала: Дать слово сейчас!
Председательствующий: Давайте все-таки будем говорить по одному вопросу, а в "Разном" дадим слово для справки. Справка на справку. (Шум в зале). Дадим слово в "Разном". Второй микрофон."
У меня внутри все оборвалось. Было ясно, что Ельцин не хочет давать и сделает все, чтобы не дать мне слова. В конце заседания в "Разном" он обо мне, конечно, не вспомнит, да и уставшие за день депутаты, скорее всего, не захотят меня слушать. Все, проиграл... Но здесь мне немножечко повезло. От второго микрофона я получил неожиданную и потому особенно ценную поддержку.
"Саенко Г.В.: Борис Николаевич! Я считаю, что комментарий, то есть справка Руслана Имрановича в конце предыдущего заседания была неуместной потому, что мы договорились по вашему предложению никаких прений не разворачивать и по этому поводу приняли решение.
Руслан Имранович позволил себе, воспользовавшись своей должностью, давать свои оценки и делать свои комментарии к этому. Притом давал комментарии по протоколам, а не по фактической стороне дела. Я тоже мог бы, как и Руслан Имранович, если бы была такая возможность, высказать свое мнение по его комментариям на вопросы, в том числе и мои...
Председательствующий: ...Мне кажется, эта справка дана просто для уточнения. Если сейчас опять у Владимира Борисовича справка на справку... Ну давайте, если так хочется. Лучше сейчас дать справку. Пожалуйста, народный депутат Исаков. Я только предлагал, чтобы комиссию не создавать. Понимаете, комиссии не надо. А то мы на каждое выступление будем создавать комиссию. Это ни к чему.
Исаков В.Б.: Уважаемые депутаты! Депутат Кривченко, обвинив меня вчера во лжи, видимо, не расслышал меня или не понял. В связи с этим, как частенько бывает в острых ситуациях, начало разрастаться недоразумение, с которым чем раньше покончить, тем лучше.
Во вчерашнем выступлении я сказал, что в деятельности Президиума Верховного Совета имеются серьезные недостатки. Практически каждое второе постановление Президиума принимается с теми или иными нарушениями установленной процедуры. Что я имел в виду?
Во-первых, отсутствие кворума на многих заседаниях Президиума. Во-вторых, то, что постановления выносятся на обсуждение и голосуются уже часто в подписанном виде. Есть случаи, когда серьезные постановления не обсуждаются и не голосуются, а просто включаются в протокол заседания. Наконец, продолжается практика принятия постановлений путем опроса, хотя принятый нами Регламент это запрещает. В качестве примера я привел несколько постановлений:
О Банке внешней торговли РСФСР, от 22 октября 1990 года. В повестке дня и в стенограмме заседания Президиума за это число такого постановления нет.
О председателе правления Госбанка РСФСР, от 7 августа 1990 года. В этот день вообще не было заседания Президиума.
О создании акционерного общества - промышленно-коммерческой компании "Российский Дом". В этот день тоже не было заседания Президиума.
О создании Российской ассоциации экономического и научно-технического сотрудничества с Японией. Принято без обсуждения и голосования.
Об учреждении Фонда социального развития России "Возрождение". Принято путем опроса без ознакомления членов Президиума с уставом этого общества.
Я еще раз подчеркну, что, с моей точки зрения, это очень серьезные постановления. Вы можете ознакомиться с имеющимися у вас текстами постановлений, которые предоставляют налоговые льготы. И я считаю, что при принятии таких постановлений особенно должен соблюдаться установленный порядок.
Я, как юрист, прежде чем что-либо сказать, слежу за фактической обоснованностью своих высказываний. Я не знаю, кто снабдил Руслана Имрановича теми цифрами, которые он привел. Позвольте мне привести несколько строк из официального документа, а именно из стенограммы заседания Президиума Верховного Совета от 25 сентября:
"Хасбулатов Р.И.: Еще один вопрос. Есть такое постановление Президиума Верховного Совета РСФСР, предложенное правительством и подписанное Председателем, о создании Российской ассоциации экономического и научно-технического сотрудничества с Японией. Оказывается, оно пошло на голосование уже с моей визой. Уже Борис Николаевич подписал. Оно принято большинством. Но раз мы договорились сотрудничать на бесконфликтной основе, если есть какие-то возражения, я хотел бы узнать, и мы их внесем. Сейчас я зачитаю..."
Ну, видимо, здесь зачитывается постановление. Далее.
"Я думаю, Фильшин предложил вот в связи с чем. Вчера здесь было 55 депутатов парламента из Японии, учитывая там возможные крупные сделки, попросил Бориса Николаевича подписать. Но любые ваши замечания мы учтем.
С места: Все замечания по третьему пункту..."
В этом пункте речь идет о налоговых льготах. Продолжаю цитату.
"Хасбулатов Р.И.: Товарищи! Я его не писал, уверяю вас. Давайте сделаем поправки, какие считаете нужными, и примем. Предлагайте формулировки, раз уже подписал Борис Николаевич. Кто-то мне будет помогать или сами исправите?
Лахова Е.Ф: Неясно, кто вошел в эту ассоциацию, для чего эта ассоциация...
Аслаханов А.А.: Когда мы прекратим практику голосования? Это то, что у нас сейчас получилось, когда никто ничего не знает, а говорят, что запущено на голосование подписанное Ельциным постановление.
Хасбулатов Р.И.: Я хочу сказать, что не я лично постановление принимал..."
Последняя просьба, уважаемые депутаты. Я прошу извинения за длинную цитату. Я понимаю, что это и мне не делает чести, но когда обвиняют во лжи, мне приходится что-то на это отвечать. Прошу, уважаемые депутаты, обсуждение этого вопроса закончить, а созданной Съездом Комиссии по депутатской этике и процедуре разобраться с ним. Спасибо за внимание."
Я шел между рядами, а справа и слева мне выкрикивали: "Мерзавец!", "Сволочь", "Гнать тебя надо!" К микрофону тут же выскочил очередной угодник:
"Микаилов Р.К.: Последнее выступление и выступление депутата Исакова тенденциозны и преследуют определенную цель. Иначе зачем депутату Исакову накапливать все эти факты к Съезду, и почему он не информировал депутатов, как только узнал о них. Я предлагаю эту перепалку прекратить. Комиссия все равно не будет объективна, и мы не добьемся консолидации такими действиями. Надо вообще эту тему прекратить, тем более что постановление по этому вопросу уже принято.
Председательствующий: Правильно. А товарищу Исакову, если у него появляются неразрешимые вопросы, можно обратиться к Председателю Верховного Совета. Продолжаем нашу работу."
Возражать никто не стал, Съезд пошел своим чередом. Впоследствии я много размышлял над этим. Почему меня тогда не поняли, не поддержали? Был ведь реальный шанс добиться элементарного порядка, заставить председателя Верховного Совета и его первого заместителя выполнять законы и постановления Съезда. Скольких бед в этом случае можно было бы избежать! Слишком несопоставим был тогда авторитет "вождя" и мой, в сущности, рядового депутата. Ну, а "вождю" у нас прощается многое, в том числе - нарушения законности. К тому же, ни для одной из основных команд съезда, коммунистов и "демократов", я не выступал как "свой". Поддерживают всегда "своего". А защищать законность и порядок "вообще" - кому это надо... Только неприятности наживешь.
Для большинства обнародованные мной факты показались мелкими, малозначительными - подумаешь, не было кворума, нарушили Регламент. Ведь не зарезали, не убили, не обокрали. К сожалению, немногие были способны тогда понять, что именно с таких вот "мелких нарушений" начинается неподчинение закону, отстранение от дел коллективного органа, бюрократическое перерождение власти, способное, наподобие газовой гангрены, захватить всю страну.
27 ноября - 15 декабря 1990 года,
http://new.hse.ru/sites/tp/isakov
