Диалектика национальной и международной безопасности: некоторые методологические проблемы.Назад
Диалектика национальной и международной безопасности: некоторые методологические проблемы.
Стремительные изменения в России и во всем мире в конце XX - начале XXI века и связанные с ними положение граждан страны, состояние общества и государственных институтов, а также международных отношений обусловили широкий интерес к политике национальной безопасности.
Становление такой политики в России в первую очередь связано с поиском ею своей национальной идентичности и, соответственно, определением национальной стратегии развития, а также с происходящими в мире весьма противоречивыми процессами глобализации. Три из них непосредственно влияют на национальную безопасность: демократизация, экономизация и информатизация.
Демократизация современного мира необратимо меняет иерархию основных объектов национальной безопасности. На первое место в этой иерархии объективно выходит личность, на второе - общество, оттесняя государство на третье место и делая его в первую очередь инструментом защиты интересов личности и общества. Любая страна, претендующая на сколько-нибудь заметную роль в мировых делах, сегодня вынуждена строго соблюдать эту иерархию. Демократизация внешней среды, идущая пусть непоследовательно и противоречиво, никому не дает возможности безнаказанно попирать демократические нормы и процедуры, игнорировать интересы и права человека. Ни одно государство современного мира не может себе позволить одну политику внутри своих границ и принципиально другую - за ее пределами.
Экономизация, неуклонно ведущая к формированию единого мирового экономического пространства, делает нежизнеспособными модели национальной безопасности, основанные на изоляционизме, а интеграцию в это формирующееся пространство - единственно возможным способом эффективной защиты национальных интересов. Отказаться от интеграции - значит отказаться от полноценного развития. Но именно развитие является ключевой предпосылкой обеспечения национальной безопасности. Ни одно общество не может быть конкурентоспособным, не став частью мирового экономического пространства. Этот фактор помимо всего прочего определяет приоритетность геоэкономических механизмов обеспечения национальной безопасности по сравнению с геополитическими и геостратегическими, поскольку именно геоэкономика становится приоритетом мирового развития.
Информатизация, формирующая единое мировое информационное пространство, создавая глобальное сетевое общество, открывает гражданам охваченных ею стран доступ ко всем материальным и духовным благам, умножает интеллектуальный ресурс, а, следовательно, и все другие ресурсы, способствуя устойчивому развитию, достижению благополучия и безопасности личности и общества. С другой стороны, информационные технологии не являются абсолютным благом: они создают новые возможности для контроля и манипуляции массовым сознанием во внутренней политике и новые эффективные средства межгосударственного противоборства, а, следовательно, и новые угрозы национальной безопасности.
На данном этапе мирового развития глобализация создает преимущества для наиболее развитых в социально-экономическом и технологическом смысле стран (США, стран Евросоюза, Японии), что ведет к растущему разрыву между ними и развивающимися государствами. С другой стороны, именно эти страны в силу своей развитости и накопленного богатства, образа жизни, ценностей и поведенческих стереотипов стали в условиях глобализации и создания сетевого общества наиболее уязвимыми для новых вызовов и угроз. Повсеместное распространение телевидения, сделавшего общедоступными для бедных стран образы и стандарты недостижимо богатого западного общества, стимулировало в некоторых бедных странах (прежде всего мусульманского мира) волну антизападных настроений, проявившихся, в частности, и в виде международного терроризма. В результате мир в начале ХХI века столкнулся с новым глобальным вызовом безопасности.
В условиях глобализации и распада сложившегося после второй мировой войны мирового порядка в результате развала СССР и биполярного мира произошло резкое падение уровня управляемости международными процессами. Прежние системы и механизмы международной безопасности оказались неэффективными, резко возросла региональная и отчасти глобальная нестабильность. Это, в частности, привело к тому, что национальная безопасность оказалась тесно связанной с безопасностью международной. Международное измерение национальной безопасности, которое и раньше никем не оспаривалось, многократно возросло. Отныне любое государство, в том числе и Россия, может чувствовать себя в относительной безопасности лишь в условиях формирования нового, более справедливого мирового порядка, отвечающего интересам всех стран мирового сообщества.
Процессы глобализации, с одной стороны, размывают классический национальный суверенитет, а с другой, - способствуют подъему национального самосознания малых народов, поддерживая тенденцию к увеличению числа субъектов международных отношений. Принцип самоопределения вплоть до отделения, применяемый к национальным меньшинствам многонациональных государств, ведет к росту количества недееспособных государственных образований. Одновременно обостряется кризис национальной идентичности уже устоявшихся государств, в том числе таких как Германия, Франция, США и Россия. Все это серьезно влияет на проблемы обеспечения как национальной, так и международной безопасности.
Таким образом, последствия глобализации для обеспечения национальной и международной безопасности весьма противоречивы. Она создает как новые, невиданные ранее возможности для развития и процветания различных стран, так и новые, крайне опасные вызовы и угрозы. Для России, находящейся в стадии социально-экономической трансформации, и одновременно сохраняющей по объективным причинам преемственность своих не только региональных, но и глобальных интересов, все эти положения являются особенно важными и актуальными.
На сегодняшний день, а также в обозримом будущем, положение дел в мировой политике таково, что лидером глобализации являются США. Именно они оказывают наиболее сильное влияние на формирование нового мирового порядка. Какую бы проблему международной безопасности мы ни взяли, ее решение невозможно без активного участия США. Это обстоятельство делает для России сотрудничество с США жизненно необходимым, поскольку в условиях вышеупомянутой взаимозависимости международной и национальной безопасности, обеспечить последнюю без тесного взаимодействия с лидером глобализации едва ли возможно.
Формирование политики национальной безопасности России в XXI веке - это интеллектуальный вызов для дипломатов, ученых, военных экспертов, всех специалистов сферы обеспечения безопасности. Острота и специфика содержания и смысла этого вызова обусловлена помимо всего прочего новыми подходами США к своей безопасности, к международным отношениям и международному праву в целом.
Важными этапами в концептуальном осмыслении политики национальной безопасности явились такие важнейшие документы как Закон "О безопасности" 1992 года, Конституция Российской Федерации 1993 года, Концепция внешней политики РФ 1993 года, Основные положения военной доктрины 1993 года, Послание по национальной безопасности Президента Российской Федерации Федеральному Собранию 1996 года, Концепция национальной безопасности РФ 1997 года, Военная доктрина РФ 1998 года, Концепция национальной безопасности РФ 2000 года и Концепция внешней политики РФ 2000 года, ежегодные Послания Президента РФ Федеральному Собранию РФ 2000-2005 годов.
В 2000-2004 годы особенно заметно проявился структурный кризис систем как международной, так и национальной безопасности. Стала очевидной коренная, органическая неадекватность этих систем новым вызовам и угрозам наступившего ХХI века. Это делает еще более актуальным переосмысление методологических и концептуальных основ безопасности, диктует необходимость переоценки ресурсов и механизмов ее обеспечения, выявления и артикуляции национальных интересов, четкой расстановки приоритетов внутренней и внешней политики.
С середины 30-х до конца 80-х годов, в качестве основной модели решения теоретических и практических проблем безопасности выступала парадигма государственной безопасности, в рамках которой все проблемы безопасности страны решались на основе приоритета интересов государства - основного субъекта и объекта обеспечения безопасности. Научное обоснование системы государственной безопасности проводилось в этот период в основном в закрытых научных и учебных заведениях органов государственной власти, Комитета государственной безопасности, Министерства обороны и Министерства внутренних дел СССР.
С конца 80-х - начала 90-х годов началось становление новой парадигмы национальной безопасности, охватывающей в порядке приоритетности безопасность личности, общества и государства.
В основополагающих отечественных документах по национальной безопасности, как правило, имеются специальные разделы, в которых определяются главные (основные) направления политики национальной безопасности, которые, в свою очередь, задают концептуальные рамки определения приоритетов внутренней и внешней политики государства . Помимо всего прочего это подчеркивает еще один из важнейших методологических принципов - принцип неразрывного единства внутренней и внешней политики. При этом на первое место ставятся приоритеты внутренней политики, исходя в том числе из того, как понимается безопасность в этих документах - состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства. Главным же источником угроз и вызовов национальной безопасности в них декларируется внутренняя обстановка в стране, которая порождает внутренние проблемы и усугубляет внешние негативные факторы, затрудняет противодействие им.
Глобализация, как уже подчеркивалось выше, стирает грани между внешней и внутренней политикой. Слияние этих двух важнейших направлений государственной деятельности в области обеспечения национальной безопасности означает, в частности, что любая страна, претендующая на сколько-нибудь заметную роль в мировых делах уже не может себе позволить одну политику внутри своих границ и принципиально другую - за и пределами. В этом плане нельзя не согласиться с В. Лукиным: "... Полуфеодальные во многих своих проявлениях отношения, до сих пор сохраняющиеся в целом ряде сфер российской экономики и политики, категорически несовместимы с постиндустриальной архитектурой внешней среды. Подобное "раздвоение" политического сознания российского истеблишмента в случае его упрямого и бездумного воспроизводства, поставит крест на перспективах страны как сильного и самостоятельного игрока на международной арене. Эффективная государственность и авторитарный феодализм в ХХI веке абсолютно несовместимы" . С другой стороны, если не учитывается внешняя ситуация, то какие бы не принимались усилия по формированию национальной стратегии развития, они легко опрокидываются всемирными глобальными потоками и процессами в финансовой, производственной, социальной, экономической, политической и т. д. сферах.
Исходя из вышесказанного, представляется возможным определить политику национальной безопасности как деятельность государства, всего общества и каждого гражданина в отдельности, направленную на защиту национальных интересов и ценностей и их приумножение . Однако обеспечение национальной безопасности в важнейших государственных документах по этому вопросу не ограничивается функцией защиты и не сводится к ней, а тесно связано, совмещено с идеей прогрессивного развития. В свою очередь, прогрессивное развитие в этих документах трактуется как демократическое, с одной стороны, и устойчивое - с другой . Политика национальной безопасности, таким образом, оказывается тесно связанной со стратегией устойчивого демократического развития, является ее неотъемлемой частью и одновременно условием ее реализации.
В этой связи политика национальной безопасности должна быть направлена не только на предотвращение угроз, но и на осуществление комплекса мер по укреплению и развитию прав и свобод личности, материальных и духовных ценностей общества, конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности государства. Речь, таким образом, идет об интегрированной и долгосрочной государственной политике, которая в американской политической мысли, например, определяется даже не как стратегия национальной безопасности (она излагается в США ежегодно, в посланиях президента Конгрессу), а как Большая стратегия (по крайней мере, на 10-15 лет).
В свете вышесказанного становится ясным: для того, чтобы приступить к определению главных направлений политики национальной безопасности, а затем и приоритетов внутренней и внешней политики, следует вначале разобраться с идеей и понятием "развитие" (и, соответственно, "Стратегия развития").
Проблематика национальной безопасности России с 1991 по 2005 год - с одной стороны, как это кажется на первый взгляд, достаточно проработана (о чем говорит огромный объем изданной за эти годы научной литературы), а с другой - является всегда актуальной и вечно новой.
Период с 1991 по 2005 год чрезвычайно интересен и даже уникален, как представляется, тем, что это было время становления новой российской государственности, интенсивного поиска нашей страной своей новой национальной идентичности. Процесс этот еще далек от завершения. Однако основные интеллектуальные прорывы (в том числе и методологические) в осмыслении проблем национальной безопасности (и на уровне структур государственной власти, и в экспертном сообществе), основные концептуальные блоки политики национальной безопасности были заложены именно тогда, а точнее, в первые десять лет существования новой России.
Проблематика национальной безопасности имеет свои особенности. Каждый приходит к ней по-разному. И у каждого свой подход. И ни один из этих подходов не оказывается лишним или избыточным. И это говорит о том, что ни на уровне экспертного сообщества, ни на уровне политического класса в целом эта проблематика, конечно, не исчерпана. И многие комплексные междисциплинарные исследования еще, несомненно, впереди. Это не всегда понимают представители наших ведомств, которые порой имеют весьма односторонний и узкий взгляд на национальную безопасность (сужу об этом в том числе и по себе). Тут вспоминается индийская притча о трех слепцах, которые встретили слона. Каждый из них, ощупав это животное, составил о нем свое представление, совершенно не похожее на представления других. Первый слепой, тронув бок слона, сказал, что это - крепостная стена. Второй, который наткнулся на ноги, стал утверждать, что это - дворцовые колонны. Третий дотронулся до хвоста и заявил, что это веревка. Возможно, были и другие слепцы, которые судили о слоне по хоботу, бивням и другим частям его тела. Этим ни в коем случае я не хочу сказать, что все, кто занимается проблемой национальной безопасности, - слепцы. Это скорее аллегория порочности узковедомственного подхода к вопросам национальной безопасности, сложности и комплексности данной темы, требующей междисциплинарных методов исследования. Это, к сожалению, не всегда понимают во властных структурах. Вот и сегодня аппарат Совета безопасности РФ келейно, чуть ли не под одеялом, готовит очередной вариант многострадальной концепции национальной безопасности (на этот раз ее назвали "Стратегией"). И уже сейчас можно сказать, что это вновь будет очередной промежуточный, "проходной", переходный документ.
Итак, каждый приходит к проблематике национальной безопасности по-своему. Что касается меня, то я пришел к проблематике национальной безопасности через практическую работу в Администрации Президента РФ. В этом смысле мне сказочно повезло, в 1994 г. я был приглашен на работу в аппарат помощника Президента РФ по национальной безопасности и в качестве одного из первых его поручений получил указание подготовить проект политики национальной безопасности, а затем - проект Послания Президента РФ по национальной безопасности Федеральному Собранию РФ. Таким образом, мне и моим коллегам пришлось руководствоваться не академическим интересом, а выполнять вполне конкретную практическую задачу, поставленную Президентом РФ. А поскольку дисциплина у нас в аппарате была по существу военная, то мы прекрасно понимали, что эта задача не могла не быть выполнена и точно в срок. Однако мы понимали и то, что без добротной методологии и теории такие документы не изготовишь. И тогда по согласованию с помощником Президента РФ по национальной безопасности была создана аналитическая группа независимых экспертов на основе именно междисциплинарного подхода (в нее вошли методологи, глобалисты, экономисты, философы, социологи, эксперты-международники, дипломаты). Считаю, что нам вместе удалось тогда совершить мощный интеллектуальный прорыв, который, в частности, получил воплощение в Послании Президента РФ по национальной безопасности от 13 июня 1996 года. И хотя оно осталось не слишком замеченным, - а было оно выпущено в период между двумя турами президентских выборов, которые тогда, как все, наверное, помнят, носили (как, впрочем, и всегда в России) "судьбоносный характер", - это был серьезный вклад и в теорию, и в практику политики национальной безопасности: наиболее важные и принципиальные положения этого документа затем многократно тиражировались и воспроизводились в последующих государственных материалах и выступлениях высшего политического руководства России. При этом особенностью нашей работы была опора на экспертное сообщество, чего сейчас - ни в Администрации Президента РФ, ни в Правительстве РФ - нет и в помине.
Должно было пройти определенное время с тем, чтобы основные положения выработанной тогда политики национальной безопасности прошли испытание. И это произошло. Сегодня я могу с полной ответственностью утверждать: правильность основных положений этой политики была подтверждена. Беда в том, что нынешние чиновники не используют наработки, которые тогда были сделаны нашей аналитической группой. И продолжают делать системные ошибки, связанные с неправильными методологическими и концептуальными подходами к обеспечению национальной безопасности. И результат, как говорится, налицо. Видя эти ошибки, сначала я радовался, поскольку косвенно это подтверждало правильность наработанных нами подходов. Но через некоторое время радоваться я перестал, а начал, напротив, сильно огорчаться, поскольку понял, что наша власть учится с трудом, а порой и совсем не хочет этого делать, набивает все те же шишки и делает все те же досадные промахи. При этом неистребимым оказывается ее желание высокомерно отбросить все, что было сделано раньше, в том числе и национальным академическим сообществом. Ошибочность такого подхода неоднократно подтверждалась у нас на глазах, однако он продолжает репродуцироваться снова и снова. И тот системный кризис национальной безопасности, который мы наблюдаем сегодня - результат не только простой профессиональной некомпетентности ведомств, но и коренной порочности самого ведомственного подхода. Перефразируя известное высказывание О.Бисмарка, можно сказать, что игнорировать мнение независимых экспертов сегодня - это не только ошибка, но и преступление. И очень опасное, учитывая деликатность данной проблемы и возможные последствия ее неверного решения. Ведь такое неверное решение чревато не только крушением амбиций отдельных чиновников и политиков, но и ущербом безопасности простых людей, способным привести к массовым человеческим жертвам.
И сейчас в работе над новым вариантом концепции национальной безопасности власть, похоже, наступает на те же грабли. Эта работа ведется без опоры на научную методологию, без должной опоры на науку вообще. Это значит, мы все неизбежно будем свидетелями новых сбоев в функционировании системы национальной безопасности. И снова за эти сбои, я думаю, вряд ли кто-нибудь ответит. И это не может не беспокоить.
В последние 5 лет набрал силу ряд новых явлений, которые в середине 90-х годов проявлялись не столь очевидно, как сейчас. Я имею в виду такие явления, как глобализация; кризис национальной идентичности, поразивший не только Россию, но и такие страны, как США, Германия, Франция; кризис глобального управления; международный (а более точно - транснациональный) терроризм; возрождение и натиск мирового ислама; деградация ООН и других международных организаций и др. Все эти явления "накладываются" на проблемы национальной и международной безопасности и требуют своего осмысления и анализа.
Важно обратить внимание не следующие выводы, которые приобрели в последние годы особую актуальность и требуют дальнейшей разработки. При необходимости они могли бы стать предметом отдельных комплексных исследований по тематике национальной и международной безопасности, политических проблем международных отношений и глобального развития. Ограничусь пятью позициями.
Первое. Вопросы национальной и международной безопасности находятся в отношениях диалектической взаимосвязи. Этому во многом способствует упомянутое выше стирание грани между внутренней и внешней политикой в условиях глобализации. Далеко ее случайно тяжелый кризис поразил сегодня одновременно системы национальной безопасности отдельных государств, включая Россию, и систему международной безопасности. Любой сбой в системе национальной безопасности, во всяком случае крупных государств, ведет к нанесению ущерба системе международной безопасности. Системы национальной безопасности отдельных стран становятся по существу кирпичами, а в случае крупных стан и несущими опорами, здания международной системы. Чем они прочнее - тем прочнее это здание, т.е. международная система в целом. В ХХ1 веке нельзя поэтому строить свою национальную безопасность в замкнутом формате или, что еще хуже, - за счет национальной безопасности другого государства или международной безопасности. За попытки это делать приходиться жестоко расплачиваться. События 11 сентября 2001 года это убедительно подтвердили. С другой стороны, наличие брешей в системе международной безопасности больно бьет по безопасности национальной.
Второе. Сегодня, как никогда, стало очевидным, что мы имеем дело с системным кризисом глобального управления. Все без исключения механизмы глобальной безопасности оказались неадекватными новым вызовам и угрозам. На мой взгляд, требуется серьезное развитие этой темы.
Третье. С каждым годом становится все более очевидной необходимость анализа политики национальной безопасности в контексте стратегии развития. При этом в иерархии общегосударственных политических документов стратегия национального развития выступает по отношению к политике национальной безопасности как более общий, а потому первоочередной документ. Без четкого представления о стратегии развития сложно (если возможно вообще) определить, безопасность чего, собственно, следует защищать. А стратегии развития у нас как не было, так и не. В этом одна из фундаментальных причин топтания на месте с концепцией национальной безопасности. Ведь еще классики нас учили, что если не решить общие вопросы, то при решении более частных мы обречены на то, чтобы постоянно натыкаться на эти общие вопросы.
Четвертое. Все более явной становится и необходимость разработки государственной ресурсной политики - и в целях обеспечения национальной безопасности, и в интересах стратегии развития. Здесь у нас также - явный провал. Именно хорошо продуманная и взвешенная ресурсная политика призвана обеспечить конкурентоспособность России как государства, национальной экономики, ее отдельных отраслей, отечественных частных компаний, инновационных систем и проч. в глобальном мире, что является одной из главных предпосылок национальной безопасности.
Пятое. Серьезным пробелом в исследовании проблем национальной безопасности является механизм (механизмы) ее обеспечения. Здесь для исследователя - "не паханное поле", поскольку эффективного национального механизма нет вообще. А то, что есть - это причудливый симбиоз рецидивов управленческого опыта нашего славного прошлого, которое, впрочем, подверглось разрушительной редукции и копирования западных (в основном американских) наработок. Национального же механизма нет, что, впрочем, неудивительно, поскольку мы еще не определились, какое государство мы строим - "ядро СССР", как выразился наш Президент, реставрируем ли дооктябрьскую Россию или создаем государство "с чистого листа", т.е. с 1991 года. Пока у нас получается некий эклектический гибрид из всех трех вариантов. А потому и механизм обеспечения национальной безопасности - а это в первую очередь четкий и эффективный механизм разработки, принятия и реализации государственных решений в этой области - у нас также носит симбиотический характер. Кстати этот вопрос также тесно связан с ресурсной политикой, т.е. с просчетом актуальных ресурсов. Если я, например, "принял решение" поехать с семьей на Багамы, имея в кармане $10, то это значит, что я никакого решения не принял, ибо не просчитал свои ресурсы.
В качестве же методологического подхода, адекватного для исследования этих, а также других возможных тем можно было бы порекомендовать применявшийся при подготовке целого ряда документов в аппарате помощника Президента РФ по национальной безопасности деятельностный (или системно-деятельностный) подход, преимущества и эффективность которого были неоднократно продемонстрированы. Этот подход, как я полагаю, нисколько не устарел. Хотелось бы надеяться, что российское руководство и, в частности, те чиновники, которые занимаются сложными и захватывающе интересными проблемами национальной безопасности, когда-нибудь созреют до этого понимания.
__________________________
См. Послание по национальной безопасности Президента РФ Федеральному Собранию от 13 июня 1996, Концепция национальной безопасности РФ от 17 декабря 1997, Концепция национальной безопасности РФ от 10 января 2000.
2Независимая газета, 24 марта, 2003 г.
В этом контексте "политика" понимается как результат столкновения и последующей гармонизации жизненно важных интересов личности, общества и государства (своего рода "золотое сечение" этих интересов и "результирующая" их взаимного плодотворного конфликта, ведущего в конечном счете к установлению необходимого и достаточного компромисса). При таком понимании понятие "политика" существенно отличается от таких, например, понятий, как "управление" и "власть".
Переход России к такому развитию провозглашен, в частности, в Указе Президента РФ от 1 апреля 1996 г. "О концепции перехода к устойчивому развитию".
См., например: J.M. Collins. Grande Strategy. Annapolis, Maryland, 1973.
Первые теоретические подходы к этой проблеме сделаны в работе М.Раца. Политика развития. М., 1995, а также в брошюре "Русская идея: демократическое развитие России. М., 1996.
Док. 295692 Опублик.: 18.04.07 Число обращений: 446
