Школа выживания. Если не реформировать нашу систему образования, то уже через 7-10 лет Россия будет не в состоянии конкурировать на мировом рынке образовательных услугНазад
Школа выживания. Если не реформировать нашу систему образования, то уже через 7-10 лет Россия будет не в состоянии конкурировать на мировом рынке образовательных услуг
Хронический голод
По мнению Кузьминова, основные проблемы системы образования (если не рассматривать его содержательную часть) связаны с тем, что все образовательные учреждения катастрофически недофинансируются, а те деньги, которые выделяются государством и частными лицами, расходуются неэффективно. В прошлом году экономисты ВШЭ сделали сравнительный анализ уровня финансирования учебных заведений в 2002 году и в середине 80-х годов уже прошлого века. Рассчитывалось (в сравнимых показателях), сколько средств в год тратило государство на одного ученика школы, техникума и вуза. Оказалось, что на каждого школьника приходилась сумма, соответствующая сегодняшним 650 долларам США, 1600 долларов - на учащегося ПТУ или техникума, 2500 - на студента вуза. Показатели прошлого года были соответственно такие: 300 долларов, 350 и 550. То есть в 2-4 раза меньше. А ведь система образования не стояла на месте, и сегодня она требует новых педагогических и информационных технологий, современного оборудования и учебных пособий. Таким образом, наше отставание от мира по финансовому обеспечению образования резко увеличилось. Сегодня объем средств, поступающих в образование, уменьшился примерно на 1,5 процента от ВВП по сравнению с 80-ми годами. Тогда в России он составлял 6,2-6,5 процента ВВП, а теперь госфинансирование и финансирование из местных бюджетов не превышает 3,8 процента, еще 1,3-1,5 процента приносят частные средства. В развитых странах расходы на образование тоже составляют от 4 до 8 процентов ВВП, но там доходы на душу населения на порядок выше. "Не надо забывать, что упал и сам ВВП, - говорит Кузьминов. - В результате так называемые рациональные бюджеты образовательных учреждений выполняются всего лишь на 30-45 процентов. Если ждать, что ситуация улучшится в результате общего роста благосостояния страны, то при самом благоприятном развитии событий мы сможем прийти к уровню 80-х только к 2010-2012 годам. Ждать столько мы не можем. За это время мы растеряем все педагогические кадры, полностью устареет материальная и техническая база профессионального образования. Ни о какой качественной подготовке современных специалистов речи уже идти не будет".
Насколько неэффективно вкладываются средства в образование, демонстрируют следующие примеры. Во-первых, около 50 процентов специалистов - агрономов, педагогов, инженеров, получивших образование за счет государства, - даже не собираются искать работу по специальности. В результате, считают экономисты, страна напрасно тратит как минимум 600 миллионов долларов, что составляет треть бюджета высшего образования. Не меньше "теряется" в школьном секторе в силу того, что большинство школ так и не стали самостоятельно хозяйствующими субъектами. Их деньгами распоряжаются централизованно, в итоге до 30 процентов средств не доходит до школы.
Частные средства (читай - деньги семей), по экспертным оценкам, в сфере высшего образования составляют около двух миллиардов долларов, что сопоставимо с бюджетным финансированием. На что они тратятся? Примерно 1,3 миллиарда долларов люди платят за учебу на коммерческих отделениях госвузов. Еще 200 миллионов - на оплату подготовительных курсов. Остальное остается в частных руках. Как это происходит, известно всем, кто пережил так называемый переход школа - вуз. Еще одна зона потерь частных денег - псевдовысшее образование. Из 2,5 миллиона студентов-"платников" треть учится в вузах, где минимально все: от цены, которая составляет 100-200 долларов в год, до учебной нагрузки и качества подготовки.
"Могут ли вузы добирать средства на обучение бюджетников за счет "коммерческих" студентов? Могут, и это было бы нормальное экономическое поведение. Но часто не делают этого, наоборот, они берут за основу сумму, выделяемую на одного студента государством, изначально недостаточную. Когда 2-3 года назад государство выделяло на одного студента 300 долларов, с "платников" брали в среднем 350-400, сегодня берут в среднем 650. Почему? Это связано с общим экономическим состоянием страны, - объясняет Кузьминов. - От уровня доходов населения одновременно зависит и бюджетная составляющая образования, и платежеспособный спрос населения. Госвузы не могут брать с "платника" меньше, чем дает бюджет на "бесплатного" студента. Это будет означать, что за госсчет они дают образование коммерческим студентам. Больше не потянут родители, поскольку перед основным рынком имеется еще и коррупционный".
Спасение утопающих
Сторонники реформы образования полагают, что все деньги, вложенные в образование и сейчас расходуемые неэффективно, на самом деле являются не чем иным, как резервом развития данной сферы. Если, конечно, изменить направление финансовых потоков и экономическое устройство системы образования. Например, вывести с помощью Единого государственного экзамена (ЕГЭ) из "тени" траты на поступление.
В принципе, вариантов предлагается множество. Скажем, рассматривается так называемая китайская модель. В ней все предельно просто: полное и достаточное бюджетное финансирование получают около трети вузов, остальные отправляются в самостоятельное плавание, то есть работают на коммерческой основе. В условиях России это привело бы к сокращению числа государственных вузов до 100, техникумов - до 500 и финансированию из бюджета только научно-технической элиты страны. Остальным учебным заведениям пришлось бы зарабатывать самим. Еще вариант: можно ввести в госвузах обязательную плату за учебу и одновременно систему образовательных кредитов. За это, кстати, выступают многие ректоры. Но достаточно поглядеть на рынок жилья, чтобы убедиться: банки не готовы к массовому кредитованию населения на приемлемых условиях. Принять эти варианты невозможно, поскольку они чреваты социальным кризисом. Правительство это понимает.
- И где выход, Ярослав Иванович?
- Рассмотрим возможные альтернативы. Государство может изменить правовой статус учебных заведений. Этот путь не без рисков, но тоже имеющий право на существование. Объемы бюджетного финансирования остаются теми же, уравниваются в правах разные вузы, техникумы и школы (государственные и негосударственные). Они по-прежнему сохраняют академическую или хозяйственную автономию, управляются своими коллективами. Но жестко конкурируют между собой на рынке. Как осуществляется бюджетное финансирование? Можно, как обычно, отдать деньги вузам, а можно самим людям в виде ГИФО (государственных именных финансовых обязательств), социальных стипендий, кредитов, усиливая частный спрос, подкрепленный госденьгами. А те, кто предлагает образовательные услуги, принимают обязательство перед государством давать качественное образование. Государство должно обеспечить жесткий мониторинг качества, публиковать данные, финансовые отчеты, сколько тратится денег на учащегося и так далее. Последствия будут такими: часть учебных заведений покажут свою неэффективность, и обществу придется принимать осмысленные решения, что с ними делать. С псевдовузами, например, оттягивающими огромные средства. А остальные - эффективные - выработают некие стратегии поведения.
- Например?
- Первая: максимизация текущего дохода. Объявляется самая низкая цена на образовательные услуги, вуз минимально вкладывается в качество образования (до требуемого минимума) и соответственно привлекается круг потребителей, не способных или не желающих платить много. Это академически опасная стратегия. Можно иначе: максимизировать перспективный доход. Вуз отбирает умных или самых богатых (у первых большие ГИФО, у вторых живые деньги). И третье: ставка на репутацию. Отбор лучших. У них, во-первых, самые большие по суммам ГИФО, во-вторых, со временем, как и во всем мире, в вузы с хорошей репутацией приходят инвестиции извне - гранты и стипендии компаний, заинтересованных в выпускниках данного вуза.
- А чем отличается нынешняя система образования от предлагаемой?
- Тем, что сейчас многим вузам деньги зачем-то даются заранее только на основании того, что они называются госучреждениями. Поймите, государство реально не управляет вузами и не может этого делать. Они действуют совершенно самостоятельно, а от нового статуса отмахиваются только потому, что не хотят потерять гарантированный денежный паек. Точнее, не хотят, чтобы этот паек давался под пакет обязательств. Ведь сейчас бюджетные средства получаются без всяких условий.
- Многие ректоры против ГИФО...
- Нынешнее экономическое поведение ректоров вполне понятно: кто захочет рисковать, когда можно просто получать гарантированное финансирование? Только к студенту это никакого отношения не имеет. Надо понимать, что не изменение правового статуса ведет к приватизации вузов, а то, что происходит сейчас - приватизация вузов его менеджментом фактически свершилась. Они сами решают, как тратить деньги, как организовать учебный процесс, а государство почему-то потом отвечает за конечный результат. Поэтому изменение статуса станет неотвратимым: государство не может нести субсидиарную ответственность за совершенно самостоятельно хозяйствующего субъекта. Ведь вуз на самом деле не является госучреждением. Учреждение - это заведение, где жестко устанавливаются все расходы, правила поведения. Все тратится строго по смете. Вуз же, получая от государства формальную смету, тут же ее пересматривает и отправляет так называемую возвратную смету, которую ему утверждает министерство. Потом Контрольно-ревизионное управление Минфина, Счетная палата вынуждены контролировать, правильно ли вуз выполнил смету, которую сам себе установил и может поменять столько раз, сколько захочет. По факту вуз никакое не учреждение, а самостоятельно хозяйствующий субъект. Да, учрежден государством, да имеет госнедвижимость. Но никто и не ставит вопрос о приватизации недвижимости. Речь идет о том, что коллектив должен нести ответственность за результаты своей деятельности и выступать продавцом своих услуг на рынке. Само государство может выступить на стороне спроса - в виде госзаказа, распределяемого на конкурсной основе.
- А в школе?
- В школе все иначе. Ее опасно формировать как зону конкуренции родителей. Система образования, одна из немногих, обеспечивает социальное выравнивание. Всегда была некая градация, но слишком сильного расслоения не было. Платные механизмы вводить надо крайне осторожно и только тогда, когда система социальных компенсаций будет к этому готова. В противном случае доступность к качественному образованию будет сильно ограничена. А этого делать нельзя, ведь в отличие от необязательного высшего образования среднее - обязательное. Надо разработать такую социальную систему, которая максимально защищала бы детей из малообеспеченных семей. Иначе мы придем к сегрегации школы и еще многим негативным вещам. Выход один - увеличить в два раза региональные бюджеты. И изменить систему финансирования, что даст возможность сделать школы более экономически эффективными хозяйствующими субъектами.
У Ярослава Кузьминова и его сподвижников много противников, обвиняющих их в коммерциализации и приватизации образования. Слишком хорошо известен российский опыт приватизации промышленных предприятий. Риски в сфере образования следует свести к нулю, в противном случае страну ждет еще один коллапс - социальный. Правда, реформаторы утверждают, что их стратегия не приведет к самоустранению государства ни от финансирования образования, ни от контроля за его качеством. Хотя бы потому, что оно не может позволить себе потерять контроль над этим не менее важным стратегическим ресурсом, чем нефть или газ. По словам Кузьминова, именно поэтому он стал инициатором создания мощной лоббистской организации - Российского общественного совета развития образования. Ее усилиями образовательные бюджеты были увеличены на миллиарды рублей.
Однако ясно, что только лоббизмом не обойтись, менять систему придется. Она неэффективна, о чем свидетельствует рынок труда, где тысячи высокообразованных специалистов не могут найти работу при огромном числе свободных вакансий.
