На днях президент страны подписал Указ "О дополнительных мерах государственной поддержки правозащитного движения в Российской Федерации". Как оценивают этот документ сами правозащитники? На вопросы "Маяка" отвечает председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева.
Людмила Михайловна, этот указ напрямую касается и вашей организации в том числе. Ваша первая реакция, когда вы услышали о подписанном указе?
АЛЕКСЕЕВА: Я услышала об этом указе очень давно, даже еще раньше, чем о нем узнал президент.
То есть о проекте указа?
АЛЕКСЕЕВА: Да, о проекте указа. Потому что там в указе есть такая ссылочка, пояснение, каким образом он появился на свет. И там говорится, что в 1996 году президент Ельцин издал Указ "О некоторых мерах поддержки правозащитного движения в Российской Федерации". Вот тот указ был инициирован Московской Хельсинкской группой. Главное в том ельцинском указе было - это рекомендации главам регионов создать комиссии по правам человека в своих регионах по образцу президентской Комиссии по правам человека. Для нас это было очень важно, потому что у наших коллег из регионов не было возможности общения с властью, потому что чиновники российские не берут в расчет и не принимают во внимание общественные организации, а правозащитные, которые им указывают, что они нарушают права человека бесконечно, - тем более. И поэтому надо было найти какую-то площадку, где бы они могли встречаться с властями в регионах. Вот эти комиссии были придуманы как такие площадки.
К сожалению, поскольку это была рекомендация, не приказ создать эти комиссии, то, во-первых, они были созданы сразу в очень небольшом числе регионов, а во-вторых, не по образцу президентской комиссии, потому что президентская комиссия целиком формируется из общественных деятелей, а главы регионов сформировали эти комиссии из своих чиновников. И только, по-моему, в восьми регионах по одному-два правозащитника вошли в эти комиссии. И опыт показал, что только те комиссии работали, в которых были общественные деятели, и именно эти общественные деятели и работали, иногда заражая кого-то из чиновников своим энтузиазмом. Но в прошлом году в июне Элла Александровна Памфилова, председатель Комиссии по правам человека при Президенте, собрала руководителей этих комиссий по правам человека из регионов (сейчас они уже в 58 регионах есть, и во многие комиссии входят правозащитники), и на этом собрании прозвучало предложение, чтобы и в округах федеральных были такие комиссии при полномочных представителях президента. А наши коллеги из Сахалинской области, тамошний правозащитный центр, говорят: хорошо бы нынешний президент издал указ о дальнейших мерах поддержки. И они обратились с этим к Элле Александровне Памфиловой, и с этой идеей обратились к президенту, и он обещал издать этот указ. Это было больше года назад, в августе прошлого года.
А президенту предложили уже проект указа или саму идею?
АЛЕКСЕЕВА: Саму идею. Причем там было такое предложение: повторить те предложения о поддержке правозащитного движения, которые были в ельцинском указе. Например, чтобы правозащитным организациям выделяли помещения под офис по льготным ценам. Это очень важно, мы же не коммерческие организации, мы не можем платить столько, сколько платят казино или даже макаронные фабрики, понимаете?
Но этого в указе нет, кстати. Там просто рекомендовано оказывать материально-техническую поддержку.
АЛЕКСЕЕВА: Это и есть.
Но это можно трактовать как угодно.
АЛЕКСЕЕВА: Да, этот указ более аморфный, чем указ президента Ельцина. И там есть один-единственный конкретный пункт, которого не было в указе Бориса Николаевича Ельцина, это первый пункт, где говорится о создании Международного правозащитного центра. Вот этого в наших предложениях не было. Кто это добавил, я не знаю, и что такое этот правозащитный центр, да еще и международный, я тоже не знаю.
История появления указа понятна, кто его идейные вдохновители - тоже понятно, правда, идея получила не совсем то воплощение, на которое вдохновители надеялись, как я поняла?
АЛЕКСЕЕВА: А к этому надо относиться спокойно. Мы не раз выступали со всякими предложениями. Пока они проходят чиновничью обработку, хорошо, если они не превращаются в свою противоположность, хорошо, если от них хоть что-нибудь остается. Так что это меня не удивляет.
Но есть другой момент. В Послании Федеральному Собранию Владимир Путин обрушился с критикой на правозащитников. В частности, он сказал: когда речь идет об основополагающих правах человека и ущемлении реальных прав людей, их, правозащитников, голоса подчас не слышны, они не могут укусить руку, с которой кормятся. Теперь власть издает указ о поддержке правозащитников. И можно это расценить как желание государства также прикормить, выступить в роли этой самой дающей руки, которую нельзя кусать. У вас нет такого опасения?
АЛЕКСЕЕВА: А чем прикармливают-то?
Тем же самым оказанием материально-технической поддержки.
АЛЕКСЕЕВА: Понимаете, материально-техническая поддержка - это не прикармливание. Это возможность осуществлять правозащитную работу, возможность, скажем, звонить по телефону или иметь помещение для приема граждан для бесплатной юридической консультации. Речь не идет об окладах для правозащитников.
Людмила Михайловна, но вы же прекрасно понимаете, что в каком-то регионе, давая по льготным расценкам то же помещение, власти экономят деньги для правозащитной организации, то есть в какой-то степени это тоже материальная поддержка. Люди, которые работают в этом регионе, наверняка задумаются, сказать им что-то против губернатора или нет.
АЛЕКСЕЕВА: Вы знаете, очень знакомая картина, и уже так бывало: даст какой-нибудь губернатор, или мэр, или какой-нибудь начальник отдела комнатку, а потом очень удивляется, почему правозащитники продолжают критику и в его адрес тоже. А мы не считаем, что это нам что-то лично дали, мы работаем для граждан. И, между прочим, наша власть работает на граждан, да еще за деньги, в отличие от нас, которые работают из энтузиазма. Поэтому у нас нет ощущения, что мы должны за компьютер и за бесплатные телефонные звонки кого-то благодарить. Мы считаем, что мы берем на себя часть тех обязанностей, которые государство наше не в состоянии выполнить или которые оно просто нарушает.
Это вы так к этому относитесь. А власть, издавая подобный указ, все-таки надеется на то, что правозащитники станут по отношению к ней более лояльными.
АЛЕКСЕЕВА: Мы тогда обманем их надежды. Я хочу только оговориться: правозащитники тоже люди. И, конечно, ваши соображения вполне логичны. И может быть, найдутся такие люди, которые так подумают, как вы говорили. Но еще больше людей, которые подумают, что в нынешней обстановке вообще с властями не стоит связываться, потому что неизвестно, с какой стороны придет беда, они все могут. И, конечно, и в правозащитном движении есть люди, на которых такие соображения могут подействовать, и они перестанут "кусать руку". Вот в тот момент, когда они перестанут это делать, они потеряют право называться правозащитниками. Но большинство правозащитников все равно будут работать, это такие люди.
Не кажется ли вам, что этот указ даст возможность оппонентам власти критиковать правозащитников за то, что они согласны получать помощь от государства? Потому что, когда была создана Комиссия по правам человека при Президенте РФ, в которую вошли представители правозащитных организаций, было очень много критики в адрес членов этих организаций.
АЛЕКСЕЕВА: Да, и в мой адрес тоже. Вы знаете, наверное, было у властей такое соображение, когда нас приглашали в комиссию, что...
Что вас можно будет контролировать.
АЛЕКСЕЕВА: Да. Одно могу сказать, что я за собой не замечала такого, чтобы я изменяла свое мнение или какое-нибудь свое мнение не высказывала вслух. Терпят меня в таком виде в качестве члена комиссии - хорошо, не терпят - я большую часть своей жизни не была членом этой комиссии, я и дальше им не буду.
Прислушиваются ли к тому мнению, которое вы высказываете?
АЛЕКСЕЕВА: Очень редко, но прислушиваются. И я этим очень дорожу, потому что людей, которым надо помочь, так много, а помочь так трудно, что даже когда изредка удается, я тоже это ценю, поэтому я и сижу в этой комиссии.
Не смущает ли вас тот факт, что в нашей стране гражданское общество строится, можно сказать, сверху?
АЛЕКСЕЕВА: Вертикаль власти можно построить сверху, а вот гражданское общество строить сверху - это только мешать ему развиваться, и самое лучшее, что могли бы делать власти в нашей стране в качестве поддержки гражданского общества, - это не мешать ему развиваться самому. Поэтому меня очень настораживает и огорчает, когда хотят построить сверху. Именно огорчает, а не пугает, потому что ничего сверху построить нельзя, только имитацию гражданского общества. Реальное гражданское общество вырастает само.
В настоящий момент в России существует база, какие-то структуры, может быть, которые могут стать кирпичиками для гражданского общества в России?
АЛЕКСЕЕВА: Я принадлежу к людям, которые считают, что у нас в России гражданское общество есть. Гражданское общество - это все организованные структуры, имеющиеся в стране, которые не государство. У нас что, нет таких структур?
Костяком гражданского общества является так называемый третий сектор, т.е. некоммерческие общественные организации (первый сектор - это власти, второй сектор - это бизнес). Их, по данным Минюста, где они регистрируются, больше 350 тысяч. Политические партии. Независимый бизнес. Независимые средства массовой информации. Всего этого достаточно, чтобы считать, что у нас есть гражданское общество, но оно слабое. Почему? Очень малое время исторически существует, традиций нет. У бюрократии, которая его желает подавить, традиции во много столетий, еще с допетровского времени, а наше гражданское общество родилось за последние 20 лет.
Людмила Михайловна Алексеева - историк, общественный деятель, член-основатель Московской Хельсинкской группы (МХГ).
В 1950 г. окончила исторический факультет МГУ. Работала преподавателем истории в ремесленном училище в Москве, одновременно была внештатным лектором обкома ВЛКСМ. В 1952 г. вступила в КПСС.
Училась в аспирантуре Московского экономико-статистического института. Работала научным редактором в издательстве "Наука".
Принимает участие в правозащитных выступлениях начиная с первых протестов против ареста и осуждения в 1966 году писателей А. Синявского и Ю. Даниэля. Стала одним из инициаторов оказания материальной помощи политическим заключенным и их семьям. Участвовала в петиционной кампании, развернувшейся в связи с политическим процессом над А. Гинзбургом, Ю. Галансковым и др. (1967-1968).
В апреле 1968 г. исключена из КПСС и уволена с работы. С 1968 г. неоднократно подвергалась обыскам и допросам. В 1974 г. Л. Алексеевой объявлено предостережение по Указу Президиума Верховного Совета СССР за "систематическое изготовление и распространение антисоветских произведений".
В феврале 1977 г. вынуждена была эмигрировать из СССР.
Поселилась в США. С тех пор ведет программы о правах человека на радиостанциях "Свобода" и "Голос Америки".
В 1977-1980 гг. составила справочник о течениях в советском инакомыслии. Затем переработала его в монографию "История инакомыслия в СССР. Новейший период", вышедшую в 1984 г. на русском языке и через год на английском (в 1992 переиздана в России). Автор более ста брошюр и статей о правах человека. В 1990 г. в США вышла книга ее мемуаров "The Thaw Generation" ("Поколение оттепели").
Вернулась в Россию в 1993 году. В мае 1996 года избрана председателем Московской Хельсинкской группы. С ноября 1998 года - президент Международной Хельсинкской Федерации.
29.09.2004
http://www.sovetpamfilova.ru/text/720/?parent=42
Док. 294728
Перв. публик.: 29.09.04
Последн. ред.: 16.04.07
Число обращений: 436
Алексеева Людмила Михайловна
|
