На пресс-конференции 7 мая первый заместитель начальника Главного управления исполнения наказаний Минюста России Валерий Краев, в частности, заявил, что правозащитные организации России финансируются организованными преступными группировками. Это и некоторые другие высказывания Валерия Краева согласились прокомментировать председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева и председатель Комиссии по правам человека при Президенте России Элла Памфилова. С ними побеседовала Елена Щедрунова.
- Начнем с положительного заявления Валерия Краева - что либерализованный Уголовный кодекс позволил освободить из мест лишения свободы десятки тысяч заключенных. То есть заключенных у нас в России становится с каждым годом все меньше и меньше. Вы занимаетесь этой проблемой. По вашим ощущениям, их действительно меньше? И действительно ли этому способствует новая редакция Уголовного кодекса? Элла Александровна?
ПАМФИЛОВА: Я бы уточнила: не столько либерализован, сколько гуманизирован. Это немножко разные вещи. Все-таки идет гуманизация Уголовного кодекса, уголовной политики в России. И тут очень четко надо понимать, что это касается тех, кто совершил мелкие, незначительные, нетяжкие преступления. Потому что в отношении тех, кто совершает тяжкие преступления, есть определенное ужесточение, и совершенно обоснованно. К нам даже обращается общественность с просьбами, чтобы, скажем, не было необоснованного облегчения, освобождения от наказаний тех, кто его заслуживает.
Что предполагает эта гуманизация? Действительно, сейчас начинают вводиться альтернативные методы наказания, это очень важно, то есть не связанные с лишением свободы. И мы, конечно, за. И правозащитное сообщество очень способствовало тому, чтобы был принят вот этот пакет поправок в наш кодекс, которые внес президент.
Другое дело, что есть очень много проблем, потому что у людей, которые выходят на свободу, должно быть определенное социальное сопровождение. Особенно это касается несовершеннолетних правонарушителей. Это самая слабая сторона. Должна быть целая структура, эффективная система реабилитации. Ведь самое главное что? Чтобы не было рецидива. Значит, необходимы обучение, работа, чтобы человек был занят делом, чтобы у него не было оснований, чтобы его среда не толкала вновь совершать преступления. Вот это пока самое слабое место. И тут достаточно активно правозащитное сообщество и комиссия работают с Минюстом в этом направлении.
- Людмила Михайловна, вы так же оптимистично смотрите на гуманизацию Уголовного кодекса?
АЛЕКСЕЕВА: Ну, оптимистично - это не то слово, но я очень это приветствую. Потому что на самом деле у нас и в народе, и, что особенно печально, среди законодателей и среди официальных лиц бытует такое представление, что чем жестче наказание, тем меньше будет преступлений. На самом деле мировая практика на протяжении столетий свидетельствует о том, что ужесточение наказания совсем не гарантирует от увеличения преступлений. Тем более что по этому показателю - количеству людей, которые лишаются свободы по приговорам за, как Элла Александровна совершенно верно заметила, незначительные преступления, - мы, как говорится, впереди планеты всей. И это неверно, потому что человек, особенно молодой человек, один раз попав в эту среду, может быть, за незначительный проступок, потом оказывается уже втянут в эту среду, и он - уже потерянный для общества человек, и жизнь его потеряна, и у нас растет преступность. Надо использовать другие методы наказания за несерьезные преступления против закона.
И тут, надо сказать, очень важна помощь общества Главному управлению исполнения наказаний и вообще всей нашей пенитенциарной системе. С этим государство не справится. Очень важно отслеживать судьбу тех, кто вышел из заключения. Потому что у нас против них предубеждение существует. Этим людям очень трудно устроиться на работу, многие из них лишились жилья за то время, что были в заключении, они выброшенные из жизни люди, и это их толкает снова и в преступную среду, и на повторение преступлений. Вот я в конце этого месяца еду в Пермь. Там, например, такое начинание, которое, кстати сказать, инициировал один бывший заключенный, активный человек. Они создали ферму сельскохозяйственную (им помогла в этом отношении администрация области), где люди, которым после освобождения из заключения деваться некуда, могут жить, выполняя сельскохозяйственные работы, ухаживая за животными, получать и кров, и какие-то средства к жизни. И это не значит, что они на всю жизнь останутся скотоводами, - некоторые из них имеют городские профессии, которые они любят, - но просто на первое время, пока человек встанет на ноги, пока он оглядится, пока он найдет работу. Я потому хочу поехать это посмотреть, что мне кажется, что такие вещи надо делать широко, и только тогда эта мера по гуманизации нашего Уголовного кодекса будет способствовать снижению преступности.
- А правозащитные организации согласны с Краевым в том, что люди освобождаются, что люди, совершившие нетяжкие преступления, как правило, получают альтернативное наказание? Это соответствует действительности?
АЛЕКСЕЕВА: Конечно. Элла Александровна сказала: это в значительной мере было сделано по инициативе правозащитников. Мы и разрабатывали систему этих альтернативных наказаний, и предлагали ее очень настойчиво официальным лицам. Например, семь лет уже занимается этим Рустем Максудов и его организация. Это способствует тому, чтобы, если совершено незначительное преступление, жертва с виновником преступления договорились, чтобы виновник осознал свою вину перед жертвой, возместил ущерб, который нанес, и остался на свободе. При этом выигрывают обе стороны. Вот это разрабатывается уже семь лет, надо сказать, при очень серьезном сопротивлении значительной части прокурорских работников, которые считают, что, устраивая вот такие досудебные процедуры, правозащитники как бы вмешиваются в прерогативу власти, что это только власть имеет право делать. А чем отличаются чиновники от людей? Только тем, что они государственные служащие. Мы такие же граждане, как они, и также имеем право заботиться о том, чтобы в нашей стране была ниже преступность.
ПАМФИЛОВА: Я бы добавила то, что это действительно положительный факт. Но эта тенденция может развиваться положительно только при совокупности целого ряда факторов. Во-первых, комиссия настаивает, чтобы ушла вот эта отчетность, характер отчетности, связанной с раскрываемостью преступлений.
- Чтобы не было плана по раскрытию преступлений.
ПАМФИЛОВА: Да. Ведь это приводит к тому, что в основном за решеткой оказываются именно те, кто совершает мелкие нарушения. То есть самых беззащитных забирают. А что касается крупных преступных группировок, крупных криминальных авторитетов, у которых все схвачено, - вот здесь гораздо хуже обстоят дела.
АЛЕКСЕЕВА: Потому что валом идет - сколько преступлений раскрыто. Украл банку соленых огурцов у соседа или торговал наркотиками - по отчетности одинаково.
ПАМФИЛОВА: Вот это первое. То есть важен характер преступления, степень тяжести преступлений. Вот здесь надо изменить акценты. И второе, что очень важно, то, чем комиссии пришлось заниматься вместе с общественными организациями, - ситуация после освобождения, особенно в случае с несовершеннолетними правонарушителями. У нас были вопиющие случаи. Скажем, девочка в пятилетнем возрасте осталась сиротой, потому что родители были военнослужащие, погибли в Чечне, она жила в детском доме. За мелкое нарушение - кража куртки - оказалась на несколько лет в тюрьме. А куда она выходит? Детям из социально неблагополучных семей часто возвращаться некуда. Вот их отпускают, а им часто не на что ехать и некуда ехать. Вот почему необходимо социальное сопровождение. Пока эти механизмы не отработаны. Это сфера совместной деятельности сотрудников ГУИНа, Минюста вместе с правозащитниками.
Еще одна сфера совместной деятельности, и здесь мы сейчас говорим о положительном опыте, - это то, что идет работа по созданию системы общественного контроля в местах заключения, чтобы было человеческое обращение с заключенными. Никто не гарантирован от того, чтобы не унижали его достоинство. А искалеченный, изломанный человек, озлобленный, выходя на свободу, действительно представляет опасность. То есть целое огромное направление работы, которую совместно правозащитники проводят с Минюстом. И вот это наиболее, скажем, положительная сфера.
- Людмила Михайловна, а в чем недоработки нынешнего Уголовного кодекса и нынешней системы?
АЛЕКСЕЕВА: Всюду, недоработки всюду.
- А самые вопиющие?
АЛЕКСЕЕВА: К сожалению, в этой сфере законодательство несовершенное, а практика гораздо хуже несовершенных законов, я еще раз говорю, потому что считается так, что, если человек осужден судом, он преступник. Если он преступник, то по отношению к нему все дозволено. Это неверно. По отношению к нему дозволено только то, что определено законом, и не более того. Его так же, как других, нельзя ни бить, ни унижать, ни морить голодом - ничего такого нельзя. Причем у нас очень часто правозащитников упрекают - вы защищаете преступников, а не их жертвы. Погодите, но если не защищать этих людей, когда с ними бесчеловечно обращаются, они превращаются, правильно сказала Элла Александровна, в озлобленных людей, асоциальных. И так как это явление массовое, то наше общество становится обществом озлобленных людей, готовых по отношению друг к другу никаких правил не соблюдать. Мы призываем к гуманному обращению с людьми, преступившими закон, но одновременно призываем к тому, чтобы оздоровить наше общество и освободить его от преступности.
ПАМФИЛОВА: Это особенно касается несовершеннолетних. Все-таки неотвратимость наказания должна быть, но наказание должно быть адекватно совершенному преступлению, чтобы человека не сломать окончательно, не превратить его в рецидивиста, а поднять на ноги, чтобы он вошел в общество, стал социально активным. Это очень важная вещь. И если говорить о недостатках, самый большой недостаток - это качество судебных приговоров, оно часто бывает несправедливым. К сожалению, с учетом тех жалоб, которые к нам поступают, мы видим, что не так редко человек, скажем, осужден несправедливо. И это огромная проблема.
АЛЕКСЕЕВА: Я прочла ужасную статистку в одной газетной статье. Начальник лагеря говорил, и он насчитал, что примерно треть тех, кто сидит у него в лагере, вообще невиновны. А из остальных примерно половина осуждены за более тяжкие преступления, чем они совершили на самом деле. Скажем, берут за мелкую кражу, а заставляют признаться в убийстве.
ПАМФИЛОВА: Это связано с определенной степенью коррупции в самой правоохранительной системе, то есть, грубо говоря, попыткой "вешать" некоторые преступления на тех людей, которые не могут откупиться. Это тоже огромная проблема. Это те проблемы, которыми в том числе наша комиссия занимается.
- А как решить эти проблемы?
ПАМФИЛОВА: Комиссия подготовила целый ряд предложений о создании механизмов судебного, общественного и государственного контроля за деятельностью самих правоохранительных органов по соблюдению прав человека.
- То есть вы делаете предложения. Кто вас поддерживает?
АЛЕКСЕЕВА: Президент поддерживает этот законопроект.
14.05.2004
http://www.sovetpamfilova.ru/text/1734/?parent=40
Док. 292416
Перв. публик.: 14.05.04
Последн. ред.: 10.04.07
Число обращений: 396
Памфилова Элла Александровна
|
