Наступила очередная годовщина трагических событий октября 93-го года. Их оценки по-прежнему полярны: от удовлетворения по поводу победы над "красно-коричневой гадиной", с одной стороны, до кровавого переворота организованного антинародным "компрадорским" режимом Ельцина - с другой.
Понять события осени 93-го года вне логики предшествующих событий, и в первую очередь августа 91-го невозможно. Был ли 93-й год логическим продолжением "демократической революции" 91-го года? Или, наоборот, крахом надежд русского общества на мирное демократическое развитие страны?
Несостоятельны попытки представить разгон Верховного Совета осенью 93-го года как очередную победу демократии над силами реакции и "коммунистического реванша". Но также несостоятельны и попытки, используя исключительно правовую и конституционную правоту позиции Верховного Совета (подтвержденную решениями тогдашнего Конституционного суда), объявлять все его действия "национально-освободительной революцией" против "антинародного режима Ельцина". Ибо оппозиция президенту Ельцину не имела тогда такой поддержки населения, какой обладали демократы в 91-м. К тому же в основе конфликта лежала борьба за власть в правящей группи-ровке, в окружении Бориса Ельцина.
И если август 91-го, несмотря на наивность и утопичность многих представлений тогдашних лидеров демократического движения, их подчас безответственное отношение к праву, привел Россию к демократической революции, позволившей окончательно демонтировать исторически отжившие авторитарные структуры советской эпохи, то октябрь 93-го стал национальной трагедией, фактически малой граж-данской войной в центре Москвы
Борьба за власть в окружении Бориса Ельцина в 1992-1993 го-дах, неспособность президента России находить общий язык со своими соратниками из Верховного Совета, склонность к волюнтаризму и поверхностным решениям, ставка на группу Гайдара-Чубайса привели в конечном итоге к трагическому расколу в лагере реформаторов-победителей ГКЧП.
Позиция депутатов Верховного Совета России с критикой программы приватизации, точка зрения значительной части новой политической элиты, объединившейся в блок "Гражданский Союз" во главе с вице-президентом Александром Руцким, были проигнорированы идеологами "продолжения революции". Тем самым вместо перевода политического процесса в нормальное конституционное поле, как это имело место в странах Восточной Европы, где прошли так называемые бархатные революции, в России был взят курс на радикализацию ситуации, поскольку идеологи, стоявшие тогда в окружении Ельцина, считали, что опасность номенклатурного коммунистического реванша можно предотвратить, только сделав ставку на режим личной власти президента Ельцина, наделенного уже, кстати, с согласия Верховного Совета широкими дополнительными полномочиями для проведения реформ.
Однако на практике радикалы из "ДемРоссии" серьезно просчитались. Порвав с наиболее умеренной и государственнически настроенной частью сторонников Ельцина, раскопов реформаторский блок на "демократов-западников" и "демпатриотов", они не только не смогли вытеснить с политической арены своих противников - коммунистов-консерваторов, но и в конечном итоге обеспечили им те позиции в посткоммунистической России, о которых они после августа 91-го не могли и мечтать. Возрождение КПРФ в постсоветской России было бы, по моему мнению, невозможно без трагедии 93-го, разрушившей мощный демократический реформаторский блок различных политических сил и расстрелявшей веру общества в демократию
Но значит ли это, что победа противоположной стороны открыла бы для страны более радужные перспективы? Борису Ельцину в сентябре 93-го года противостояла разрозненная, крайне пестрая коали-ция демократов-центристов, коммунистических радикалов, сторонников изоляционистского пути развития, националистов и даже неонацистов. Среди сил сопротивления антиконституционному указу No 1400 можно выделить три совершенно автономных центра, взаимно претендовавших на власть и готовых перехватить ее друг у друга в наиболее благоприятный момент. Во-первых, это группа вице-президента Руцкого, назначенного Верховным Советом временно исполняющим обязанности президента, стремившаяся выйти из-под контроля депутатов и получить всю полноту власти. Во-вторых, группа Р. Хасбула-това, возглавлявшего Верховный Совет и Съезд народных депутатов России, считавшихся тогда высшей властью в стране. Эта группировка, безусловно, не желала полной победы Руцкого с его очевидными бонапартистскими наклонностями: конфликт между Руцким и хасбулатовским Верховным Советом был бы неизбежен. В-третьих, это ради-кальная антиельцинская оппозиция - неокоммунисты, объединившиеся с правыми национал-радикалами во Фронте национального спасения, который тоже был раздираем внутренними противоречиями.
А в ситуации гражданского противостояния, подобного событиям 93-го, преимуществом обладает сторона, имеющая единую политическую линию и объединенная вокруг признанного лидера. Таким лиде-ром тогда был Борис Ельцин. Возможность выхода из конституционного тупика, вызванного изданием указа No 1400, мирным путем, конечно, была. И переговоры в Даниловском монастыре, выработка так называемого нулевого варианта, при котором Ельцин возвращался в конституционное поле, отменяя злополучный указ, а депутаты соответственно аннулировали бы все последующие за этим указом решения об отстранении президента от власти, могли бы перевести ситуацию в совершенно иное правовое русло. Однако опьяненные возможной победой сторонники Верховного Совета не смогли проявить выдержку и сдержанность в условиях, когда время работало на них, ибо начать штурм осажденного парламента Борис Ельцин, ориентировавшийся на благосклонность демократического Запада, просто так не мог. Начавшиеся по инициативе защитников парламента беспорядки, захват здания мэрии, поход к телецентру, закончившийся страшным кровопролитием, когда предводители похода фактически подставили безоружную толпу под пули ельцинского спецназа, предоставили Кремлю такую возможность и позволили Ельцину применить армию для подавления своих противников.
История сыграла с Верховным Советом России злую шутку. Проявляя неуважение к Конституции СССР и Верховному Совету Союза, российские депутаты сами стали жертвами утвердившегося правового нигилизма и соображений революционной целесообразности, занявших место конституционных демократических процедур. События сентября-октября 93-го года открыли новую страницу в политической истории России, способствуя сползанию страны к авторитарному правлению.
Постепенно власть все больше стала уплывать из рук либеральных радикалов и возвращаться к старой номенклатурной бюрократии во главе с премьером Виктором Черномырдиным. И только с избранием президентом Владимира Путина стали потом формироваться контуры новой политической линии, способной преодолеть синдром гражданской войны в обществе, искусственный раскол на демократов и патриотов и создать условия для постреволюционной стабилизации.
Борис РОМАНОВ
Опубликовано в газете "РОССИЯ" 4 - 10 октября 2001 г.
Док. 290533 Опублик.: 04.04.07 Число обращений: 261
