ДОСТОЙНО ВСТРЕТИМ ДЕСЯТИЛНИЕ КЛИНИКИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ РЕФОРМ
"Сникерсненная" девальвация
В наступившем году нам предстоит отметить юбилей: десять лет назад начались разрушительные экономические реформы. Точкой их отсчета можно считать декрет о частичной либерализации цен на продукцию производственного назначения, подписанный М. Горбачевым в конце 1990 года. Итоги оказались плачевными. Они общеизвестны, и перечислять их нет необходимости да и желания.
Если отбросить крайности, то преобладающие мнения о причинах российского глобального кризиса укладываются в узкий диапазон. С одной стороны настойчиво утверждается, что реформаторам связали руки и они дескать не смогли в полной мере осуществить задуманное. С другой -полное и мгновенное отстранение государства от управления экономическими процессами оценивается как стратегическая ошибка курса. В сухом остатке - единодушное мнение о том, что рынку нет альтернативы. Причем вопреки результатам сохраняется слепая вера в его самодостаточность. Не принимается во внимание и то обстоятельство, что даже при богатейших природных ресурсах механизм рынка не обеспечил мало-мальски сносного уровня жизни в очень многих странах. Ведь это только умный учится на чужих ошибках.
Прошедшая война за голоса избирателей на выборах в Госдуму отодвинула экономические проблемы страны на второй план. Куцые фрагменты так называемых экономических программ партий и общественных объединений не в счет. В них много лозунгов и приманок для простаков. Практически все они уповают на неиссякаемые богатства страны, и их авторы уверены, что требуется минимум усилий и времени для кардинального изменения ситуации. Поэтому недавней предвыборной агитации суждено было стать родной сестрой оболванивающих рекламных призывов типа нелепицы "сникерсни" и "оттянись со вкусом". Но больше настораживают споры экспертов о том, исчерпан или нет потенциал девальвации для дальнейшего "экономического роста" (?!).
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О "ЖИЗНИ ПО СРЕДСТВАМ" И ВАЛЮТНОМ КУРСЕ
Легковесность оценок и предположений экспертов (политиков еще можно понять) основывается на избыточном доверии к официальной информации о процессах, происходящих в экономике. Не хотелось бы искать заказной характер прогнозов в связи с предстоящими президентскими выборами. Действительно, ежемесячники Росстатагентства с обилием цифр и цветных графиков создают иллюзию неограниченной осведомленности официальной статистики. Выполненные задним числом многочисленные уточнения отдельных показателей и примечания "... с учетом официально не регистрируемых..." представляются мелочами. Однако по динамике основных макроэкономических показателей трудно, а подчас невозможно определить, движется экономика по горизонтали или продолжает катиться вниз.
Всем хорошо известно, что внешний долг страны постоянно увеличивается. Поэтому в состав правительства даже ввели должность профессионального попрошайки-нищего и усадили его в кресло вице-премьера с единственной целью: выпросить новые деньги, не вернув старые долги. Без учета союзного наследства Россия в среднем за год только на федеральном уровне привлекала примерно 7-8 млрд. долларов. Федеральному Центру активно помогали ведущие регионы и отдельные компании. Подавляющая часть этих средств шла на текущее потребление. Грубо говоря, проедалась.
Например, на кредиты Всемирного Банка строятся дороги. При этом подрядчики оплачивают строительные материалы, технику. Раскручивается цепочка взаимосвязанных поставок, все участники которой выплачивают зарплату, налоги и др. В результате совокупный спрос, родившийся из заемных средств, увеличил ВВП. И рост его в доли процента преподносится как очень большой успех. Однако совсем упускается из вида, что долги придется отдавать.
Потребить сегодня больше, не производя, а беря взаймы у тех, кто в последующем должен будет эти долги оплачивать, не велика заслуга. Представим себе такую сценку. У буфетной стойки господин ГЕТ заказывает и съедает бутерброд с икрой и заявляет буфетчику, что расплатится подошедший господин ЧВС. Тот, в свою очередь, долго ест бутерброды с икрой и запивает их еще кофе. Однако и он переуступает право оплаты за съеденное появившемуся КСВ. Тот подходит к стойке с группой друзей-олигархов и всех их угощает. Тоже на халяву. Дальше очередь пошла быстрее, но последнему, господину ПВВ, буфетчик кредит закрыл. Очередным премьерам и министрам финансов нет дела до проблем их преемников. Им бы день простоять да ночь продержаться.
Могут возразить, что для оценки динамики внешнего долга существует платежный баланс, а текущие затраты на его обслуживание отражаются в годовом бюджете. И еще, что существует система национальных счетов. Все это так. Но то совсем другой срез проблемы. Нас же прежде всего интересует информативность ВВП и его динамики. Можно ли на основании этого показателя судить о реальной траектории движения отечественной экономики?
Следует также иметь в виду: экономические оценки даются в разных денежных единицах - в рублях и долларах. Сменяющие друг друга руководители Центрального Банка уверяют нас, что валютный курс является продуктом соотношения спроса и предложения. Они, конечно, правы, но не все договаривают. Спрос и предложение валюты формируют финансовые спекулянты. К ним следует отнести и владельцев экспортной выручки. Такими владельцами, как правило, выступают холдинги, то есть частные конторы с функциями ранее существовавших внешнеторговых объединений МВТ СССР, "приватизировавшие" государственную монополию на внешнюю торговлю. Положение предприятий, производящих экспортную продукцию, мало отличается от положения других. И при самой благоприятной конъюнктуре на внешних рынках у них могут отсутствовать средства на зарплату, налоги и оплату потребляемых ресурсов.
Никакого отношения к экономическим реалиям страны "рыночный" валютный курс, сложившийся под влиянием спроса и предложения на валюту финансовых спекулянтов, не имеет. "Известные экономисты" сетовали после 17 августа 1998 года, что бюджет страны сжался до 20 млрд. долларов. Почему только бюджет? В таблице приведены результаты аналогичного - в долларовом исчислении - пересчета ВВП и объема промышленного производства. (Данные округлены, а валютный курс взят на последний день соответствующего года.)
1996 г.
1997 г.
1998 г.
ВВП, млрд. долларов
в %% к предыдущему году
то же, но при оценке в рублях
406
116
94
449
111
100,4
130
29
95,4
Объем промышленной продукции, млрд. долларов
за вычетом экспорта
229
149
264
186
80
14,5
Когда смотришь на эти показатели, не понимаешь, почему наши наиболее продвинутые реформаторы иронизируют по адресу Белоруссии. У нее, де, несколько валютных курсов. Господа, может быть, именно это позволяет привести к единому знаменателю характеристики экономического положения в стандартном наборе основных социально-экономических показателей, а также в платежном балансе и тем самым избежать бредовых оценок?
Центральный Банк в проекте основных положений кредитно-денежной политики признал, что с валютным курсом произошел "перелет". Правда, за этот "перелет" население страны за год после кризиса оплатило рост цен на сумму, превысившую 20 млрд. долларов. При этом на треть снизился объем потребления товаров и услуг. Это, заметьте, по официальной статистике. Валютный курс, спорхнувший со спекулятивных финансовых рынков в реальную экономику, оказался разрушительней холерного вибриона. Однако вернемся к цифрам в таблице, характеризующим объем промышленного производства. Снижение стоимостного - в долларовом исчислении - объема ВВП в 3,5 раза показывает степень искусственного обесценения ресурсов отечественного производства. Именно это обесценение называется эффектом девальвации.
В ПОПУГАЯХ ВМЕСТО РУБЛЕЙ
Совершенно ясно, что такое положение - явление временное. В первую очередь оно не устраивает экспортеров, у которых есть возможность многократно увеличить выручку по сравнению с реализацией на внутреннем рынке. Убедительный пример - "бензиновый кризис". Естественно, что не только владельцы бензоколонок решили сохранить выручку в долларовом эквиваленте. Металлурги давно номинируют цены для отечественных потребителей в у.е. И тоже не только они. Обратите внимание, что прошлогодние темпы инфляции по продукции производственного назначения оказались более высокими, чем на потребительском рынке. Это сигнал о происходящей подстройке внутреннего рынка к новой стоимости импортного сырья и комплектующих, к повышению цен на металл и моторное топливо... Причиной всему несуразный валютный курс, создающий иллюзию эффективности экспорта за счет многократного обесценения отечественных производственных ресурсов.
Совсем несуразные цифры оказались в последней строке приведенной таблицы. Они показывают емкость внутреннего рынка, включая промежуточное потребление продукции экспортерами, например, коксующегося угля металлургами. В результате девальвации рубля доля промышленной продукции для внутреннего рынка сократилась с 70 до 18%. Следует оговориться: если брать среднегодовой курс доллара, то вместо 18 получим примерно 25%. За этими данными скрывается абсолютная зависимость прогнозируемого экспертами экономического роста от множества факторов, на которые правительство, проснись у него такое желание, административными мерами или методами кредитно-денежной политики влиять не в состоянии. Оказывается, наша экономика намертво прибита к ценовой конъюнктуре на мировых рынках, крайне уязвима для дискриминационных мер по отношению к нашим экспортерам, и прочее, и прочее...
В известном мультфильме измеряли удава. Ему казалось, что в попугаях он длиннее. Однако то был всего лишь добродушный персонаж детской сказки. Поразительно, но ему уподобляются высокопоставленные чиновники экономических ведомств, утверждающие, что более чем четырехкратная девальвация повысила эффективность экспорта и стала локомотивом роста производства. Может быть, из-за изменения валютного курса произошло снижение удельного расхода ресурсов? Конечно же, нет. Ларчик открывается очень просто: затраты в рублях на амортизацию, заработную плату, электроэнергию и другие ресурсы отечественного производства в очередной раз обесценились. Экспортируя газ, нефть, металл, страна берет теперь за труд своих рабочих, за использование производственных фондов еще меньше, чем раньше.
В своем интервью (см. "НГ политэкономия", No 17, 23.11.99) заместитель министра топлива и энергетики Виктор Кудрявый дал любопытную оценку намечаемого экспорта электроэнергии. Энергетики будут вырабатывать электроэнергию из природного газа по низким внутренним ценам, а продавать ее по мировым. Дело за малым: Газпром должен согласиться сократить экспорт на объем дополнительно сжигаемого энергетиками газа. Газпром, конечно же, пресечет попытки поживиться за его счет. А вот Минфин и Центральный Банк подобный грабеж страны в целом считают нормой и спокойно заложили в проект бюджета на 2000 год среднегодовой курс 32 рубля за доллар. Думается, при таком восприятии эффективности даже клиника бессильна.
В этом году сальдо внешней торговли ожидается на небывалом уровне - около 30 млрд. долларов. Давайте на минуту представим, что зарубежные фирмы, импортирующие российское сырье, должны оплачивать его рублями и покупать их для этого на валютных биржах. Чем они в конце концов лучше наших импортеров? Представляете, каков был бы дефицит рублей и какой курс! А как бы возмутилось при этом банковское сообщество, развращенное халявными доходами от финансовых спекуляций на наших рынках?
Попутно следует остановиться еще на одном вопросе. Допускаю, он может быть связан с моим незнанием технологии обращения валюты в российской банковской системе, но не задать его нельзя. Если страна в лице предприятий и организаций, работающих на внешнем рынке, получила на 30 млрд. долларов или на 800 млрд. рублей больше, чем истратила, то где же эти деньги? В агрегате М2 их нет: в декабре 1999 г. денежная масса составила всего 646,5 млрд. рублей. Может быть, они оказались на валютных депозитах? Однако поскольку внутри страны иностранная валюта в расчетах не применяется, то как ее можно пустить в дело? То ли нас, неграмотных в банковском деле, очень много, то ли что-то здесь не так. Зачем же поднимать столько шума из-за вывоза валюты из страны, если она в страну не приходит? Пусть деньги работают там, где они деньги. России, видимо, и без них хорошо.
Плачевное состояние нашей макроэкономической статистики очевидно. Она создает превратное представление об экономике, и без устранения дефектов в оценивании стоимостных показателей невозможна выработка стратегического курса для вытаскивания страны из трясины экономического кризиса.
БЕСПРИВЯЗНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РОССИЙСКИХ ЦЕН
Представления о взаимодействии отдельных секторов экономики внутри страны, а также о механизмах влияния на них внутренних и внешних факторов зависят от применяемого измерителя.
Поэтому при анализе динамики макроэкономических показателей надо отказаться от параллельного применения разных денежных единиц, так как макроэкономические показатели являются стоимостными, производными от внутренних цен. Многие маститые (не путать с известными) экономисты в свое время активно отвергали систему цен, административно устанавливаемых в рамках плановой системы управления. Сейчас они хранят молчание, так как цены, сложившиеся за девять лет "беспривязного содержания", не соответствуют ни одному своему предназначению.
Вопрос о причинах деградации цен заслуживает специального исследования. Сейчас нас интересует результат, констатация факта. Тем не менее нельзя обойти молчанием такой ключевой момент. По сложившемуся убеждению гиперинфляция 1992-1993 гг. якобы была порож- дена тогдашней либерализацией цен. Однако это не совсем так. Либерализация ведь началась еще в 1989 году по решению М.Горбачева, и к концу 1991 года цены почти на все товары вышли из-под государственной опеки.
Цель "шоковой терапии" заключалась не в либерализации цен, а как раз в раскрутке инфляции для быстрого и многократного обесценения финансовых ресурсов всех участников товарообмена. Мало кто знает, что Е. Гайдар, столкнувшись с острым финансовым кризисом, решил поправить дела за счет пятикратного повышения фиксированных цен на энергоносители и введения НДС в размере 20%. Затея с решением бюджетных проблем за счет нефтяной ренты тогда полностью провалилась. Более того, для спасения ТЭКа в течение 1992 года цены на топливо административно в несколько приемов были повышены примерно в 100 раз, что и определило масштабы лавинообразной инфляции.
С наибольшей наглядностью ущербность цен проявляется в сельском хозяйстве. Действующие цены на зерно (имеются в виду цены, по которым расчеты производятся непосредственно с сельскохозяйственными предприятиями) не покрывают даже эксплуатационных затрат: это семена, моторное топливо, запчасти к сельхозтехнике, зарплата и т.д. Сказанное подтверждается убыточностью подавляющей части сельскохозяйственных предприятий. Следует также упомянуть безнравственно низкую зарплату, которая к тому же заменена в большинстве хозяйств натуроплатой. О затратах же воспроизводственного характера вообще никто не думает. Выручка от реализации сельскохозяйственной продукции не дает средств для замены изношенных тракторов, комбайнов, другой техники, для приобретения удобрений и средств защиты растений... Воспроизводственный цикл на селе полностью нарушен.
Дефектность цен на сельхозпродукцию вычеркнула из перечня отечественных отраслей сельскохозяйственное машиностроение, ограничила рынок сбыта минеральных удобрений экспортом и др. Поруганные монетаристским сжатием платежеспособного спроса цены выщелачивают производство всех видов связанных производственных ресурсов. Встал комбайновый завод - гаси домну, погасла домна - закрывай шахту с коксующимся углем, закрыта шахта - не нужны врубовые машины. И так по всей спирали производственной кооперации.
Удивляют предпринимаемые усилия компенсировать извне потери сельского хозяйства от диспаритета цен. Существует даже проект соответствующего закона. Его авторы и активные сторонники восстановления эквивалентного обмена между городом и селом не учитывают, что дефектные цены вновь воспроизведут убыточность, за которой последуют дальнейшее выбытие из производственного оборота пашни и усиление продовольственной зависимости страны от импорта.
То, что в сельском хозяйстве видно невооруженным взглядом, характерно для всех без исключения отраслей реального сектора экономики. Проедаются и досрочно списываются запасы полезных ископаемых, при этом на 15-20% в год сокращаются объемы геолого-разведочных работ. Это привело к тому, что текущая добыча нефти существенно (по отдельным оценкам, в два раза и более) превышает разведанные и подготовленные к эксплуатации запасы.
ЭКОНОМИЯ РАДИ ПРОЕДАНИЯ
В электроэнергетике, которая также относится к группе отраслей, лидирующих по темпам роста цен, износ мощностей достиг критического уровня. По утверждению замминистра топлива и энергетики Виктора Кудрявого, новых генерирующих мощностей в энергетике вводится в 10 раз меньше, чем выбывает. Поэтому при едва ощутимом росте промышленного производства энергетики оказались неспособными обеспечить возросшую нагрузку потребителей. Именно по этой причине пришлось разорвать энергетический мост с Украиной, имеющей дефицит электроэнергии. Съеден последний резерв, но и в этой отрасли, как во всех других отраслях, объем капиталовложений постоянно сокращается. Участь замерзающей и сидящей без электричества Украины уготовлена российским регионам, которые также по мере обострения ситуации будут отрубаться от энергосистемы страны. Ай да, Чубайс! Ай да,...
"Экономия" на отказе от замены изношенного оборудования дополняется игнорированием практически всех затрат воспроизводственного характера. От НИИ и КБ, обеспечивавших конструкторский и технологический задел, остались вывески да администраторы, сдающие площади в аренду. О таком важном аспекте современного производства, как стандартизация, забыли. В лучшем случае на продукцию оформляется сертификат соответствия стандартам советского периода (им сегодня не менее 10 лет) или зарубежным. Инженерная инфраструктура предприятий находится в аварийном состоянии...
Есть еще одна сфера, без которой невозможно сохранение производственного потенциала страны, - подготовка квалифицированных кадров. Речь идет не об инженерном корпусе, что тоже очень важно, а о специалистах рабочих профессий. Разгром технически сложных производств, прежде всего в ВПК, выбросил на улицу миллионы рабочих и техников высочайшей квалификации. Поскольку потенциал квалифицированной рабочей силы остается невостребованным, подготовкой кадров взамен выбывших не занимается никто. Более того, в кризисных отраслях делаются попытки переквалификации "лишнего" персонала, в частности горняков. Решение об этом принималось по формальным соображениям, а реализация осуществляется на местах на деньги "угольного займа". При этом, конечно, не учитывается нарастающая напряженность топливного баланса страны, которая уже лимитирует объемы производства. Так что лишними уголь и шахтеры оказались в результате финансовой дистрофии реального сектора, а не потому, что снизилась удельная энергоемкость ВВП.
Мы ведем себя как червяк в яблоке. Бездарная экономическая политика лишает страну будущего. В скором времени экономия на затратах воспроизводственного характера обернется проблемой обеспечения возможности самого существования страны. Ведь когда истечет срок службы магистральных трубопроводов, когда зарастут поля чертополохом из-за остановки последнего трактора и комбайна, никакие манипуляции с ценами, приватизацией и другие "реформаторские" действия не помогут. Если и есть еще запас времени, то надо немедленно заняться восстановлением внутреннего рынка и нормализацией положения на нем, начиная с устранения деформаций цен.
В разных отраслях выхолащивание из цен воспроизводственных и части текущих затрат происходило неравномерно. В несколько лучшем положении оказались базовые отрасли, ориентированные на внешний рынок. Однако применение антидемпинговых процедур в ряде западных стран в отношении наших экспортеров вполне обоснованно. Только критерии заниженности цен у нас являются другими.
Совсем плохо обстоит дело в отраслях, работающих на внутренний рынок. Не следует питать иллюзий в отношении оборонной продукции. Образцы военной техники, время от времени удивляющие мир своими характеристиками, как правило, сделаны по чертежам десятилетней давности и отражают (или отражали) действительно высочайший технический уровень производства у тысяч смежников, занятых в производстве этой продукции. Не от хорошей жизни они выполнены на опытных производствах в виде единичных образцов из оставшихся запасов высококачественных материалов. Однако организация их серийного производства вряд ли станет возможна. Дело в том, что, к примеру, вакуумно-дуговая выплавка специальных сталей уже прекращена из-за отсутствия на них спроса, нет других материалов необходимого качества, оборудование, на котором производились детали, продано... К тому же может оказаться, что восстановление комплекса взаимосвязанных производств и его технологического обеспечения сделает стоимость серийного изделия неподъемной для бюджета. К сожалению, подобная картина характерна для всего машиностроения. Не следует обольщаться производством "бычков" и "газелей". Они лишь раки на нашем безрыбье.
ДОГМЫ И ЛУКАВСТВО РЕФОРМАТОРОВ
Организованная для решения финансовых проблем гиперинфляция 1992-1993 гг., которая стремительно обесценила оборотные средства, а также сбережения и доходы граждан, сопровождалась мерами по ограничению денежной массы. Гайдар даже придумал им звучное название: "снятие инфляционного навеса". Это был чистый грабеж не только населения, но и всех хозяйствующих субъектов на территории страны. Предприятия с катастрофической быстротой теряли оборотные средства в результате роста цен.
Этот период очень сложен для анализа, так как предприятия вступили в него с достаточно большими запасами ликвидных ресурсов. Отдельные экономисты склонны считать, что в этот период предприятия даже получали от реализации ликвидных запасов "инфляционный доход". Для оценки этой иллюзии можно привести такой бытовой пример. Перед взрывом цен в сентябре 1998 года у вас был мешок сахара, купленного по цене 3,5 рубля за килограмм. После того как цена на сахар поднялась до 12 рублей, вы как бы разбогатели на 425 рублей (8,5 х 50). Все так бы и было, если в последующем сахар вам оказался бы не нужен и его продали.
В целом же для того периода характерна потеря предприятиями рынка сбыта из-за резкого сокращения платежеспособного спроса. Это приводило, во-первых, к резкому снижению объема производства и, во-вторых, к выхолащиванию из цен части затрат. Процесс развивался в режиме резонансного ускорения, а финансовая дистрофия из-за жесткой кредитно-денежной политики по канонам монетаризма только усиливала его. Следует отметить, что возможность снижения темпов инфляции ограничением денежной массы сильно преувеличена. В наших условиях это ограничение оказало крайне негативное воздействие на жизненно важные для экономики процессы. Россия расплатилась за монетаристскую политику нищетой значительной части населения, падением производства, хроническим бюджетным дефицитом, неплатежами...
Чтобы покончить с мифом о возможности победы над инфляцией безденежьем и страхами перед эмиссией, вспомним, что происходило в стране после августовского кризиса 1998 года. В сентябре только за один месяц цены выросли почти в полтора раза при обострившемся дефиците денег. Прирост денежного агрегата М2 далеко отстал и от темпов инфляции, и от размеров девальвации рубля. Отно- сительное количество денег в обращении сократилось тогда в 2-3 раза. После известного решения Кириенко со товарищи практически полностью была парализована банковская система, в которой оказались замороженными на продолжительное время, а значительные суммы навсегда, зарплата и депозиты населения и остатки средств на счетах предприятий. Надо полагать, что механизм рукотворного кризиса "17 августа", позволивший коммерческим банкам осуществить масштабный грабеж населения в покрытие потерянных доходов от ГКО, еще дождется своих следователей. Сентябрьский взрыв цен в 1998 году был спровоцирован индульгенцией, полученной коммерческими банками от правительства, вынудившей торговые организации начать возмещать замороженные и потерянные в банках средства за счет населения. А процесс деградации цен и деформации системы стоимостных оценок был вновь, как при Гайдаре, выведен на скоростной режим.
ПО ЦЕНАМ И ПЛАТЕЖИ
Деформированные цены, не возмещающие не только затраты воспроизводственного характера, но и часть текущих затрат, породили такое уникальное явление российской экономики, как всеобщие неплатежи. Сейчас много говорится об увеличении прибыли у предприятий реального сектора. С большим удовлетворением отмечается, что впервые выполнен бюджет по доходам. Однако при этом упускается из вида значительное превышение кредиторской задолженности (на 1 декабря 1999 года она составила 911 млрд. рублей) над дебиторской (1973 млрд. рублей). Сальдированная прибыль, скорректированная на разность дебиторской и кредиторской задолженности, дает в остатке нетто-убыток по промышленности, строительству и сельскому хозяйству.
Скрытая неплатежами убыточность реального сектора делает проблему неплатежей неразрешимой. Не случайно попытки проведения взаимозачетов обрывались на полдороге. Ведь по мере завершения этой операции абсурдность сложившейся ситуации становилась бы очевидной для всех, что могло бы подтолкнуть общество к поиску ответа на вопрос: что же принесли реформы в процессе реализации курса, в верности которому клянется каждое очередное правительство?
Может ли быть экономика страны убыточной? Утвердительный ответ напрашивается сам сабой. Зачем бы, в противном случае потребовались бы огромные суммы внешних заимствований на всех уровнях - от федерального центра и регионов до отдельных компаний? Однако обнаружить убыточность производства в стандартном наборе макроэкономических показателей невозможно.
Неизбежность воспроизводства неплатежей при действующих ценах лишает смысла операции типа взаимозачета. Тем не менее "санитарная" расчистка взаимных задолженностей в банковской системе представляется необходимой. Процедуры ликвидации обанкротившихся банков длятся годами, лицензии то отбираются, то восстанавливаются. Хотя списание безнадежных долгов юридически не оформленных покойников только оздоровило бы финансовую систему, избавило бы активы действующих банков от мыльных пузырей и сделало их реальное состояние более прозрачным для клиентуры.
Что же делать?
Восстановление основных функций цен (возмещение затрат, обеспечение эквивалентности товарообме- на и др.) и оценка требующегося изменения их уровня и соотношений затруднены. Ведь в настоящее время невозможно ответить на вопросы: сколько и какой продукции требуется для обеспечения потребностей страны, в каком объеме и в каких отраслях необходимо восстановление производственных мощностей? Расчетами подобного рода никто не занимается.
Задолженность по затратам воспроизводственного характера, накопившаяся за 10 лет, вероятно, составляет триллионы рублей. Ежегодный объем инвестиций в основной капитал в США достигает примерно 800 млрд. долларов. Нам в теперешнем положении не поднять и десятую часть этой суммы. Хотим мы этого или не хотим, но рост цен для обеспечения хотя бы простого воспроизводства мощностей неизбежен. Расчеты на зарубежные инвестиции и бюджеты развития - химеры. Вкладывают сегодня инвесторы, да и то гроши (кстати, еще один "подарок" валютного курса), лишь в то, что обеспечит возврат средств за период до отказа основных мощностей. Не придурки же они в самом деле.
Расчистка завалов в ценовом хозяйстве столкнется еще с рядом проблем. Прежде всего отметим, что нынешние цены значительно различаются между собой в зависимости от способа расчетов за продукцию: при расчетах по бартеру или с применением разного рода денежных суррогатов цена за одну и ту же продукцию в 2-4 раза выше, чем при расчетах за нее "живыми" деньгами, особенно если это делается "черным налом". Как бедный Госкомстат исхитряется определять темпы инфляции и рассчитывать макроэкономические показатели в "неизменных ценах", известно только ему. Скорее всего оно ограничивается применением некой формальной процедуры обработки первичной информации, полагая что ее источники не меняют характера искажений представляемых данных.
Однако это еще не все. Производственные предприятия находятся в паутине коммерческих посредников. Ратуя за рыночные отношения и ожидая, что в конкурентной борьбе предприятия насытят рынок качественными товарами, власти "забыли" создать для них соответствующие условия торговли. В результате коммерческий посредник закрыл товаропроизводителю дорогу на рынок. Стремление последнего в условиях изоляции от рынка расширить сбыт за счет снижения цены по номиналу или повышения качества оборачивается обычно дополнительным доходом посредника.
Какая доля от конечной цены достается организаторам сложнейших многоступенчатых схем бартерного обмена или просто отбирается у предприятий по сговору с их руководителями - неизвестно. Коммерческие посредники - питательный раствор и основная сфера деятельности теневой экономики. Если исходить из максимальных оценок масштаба теневой экономики в стране, то оброк, получаемый ими с товаропроизводителя и с конечного потребителя, может достигать 60% и более.
Проблема коммерческого посредника самая простая из тех, которые предстоит решить. С нее и надо начинать, так как попытки устранения ценовых деформаций для обеспечения нормальных условий производства востребованной продукции при сложившемся положении с всесилием посредника обречены на провал. Достаточно установить порядок (лучше путем принятия законодательного акта), по которому цену реализации устанавливает только товаропроизводитель. Он же устанавливает скидку с цены в пользу организации, осуществляющей сбыт его продукции. Уровень цены и размер скидки определяются с учетом возможностей сбыта, а также по согласованию с посредником с учетом его затрат и прибыли. Эта мера позволит определить, в какой степени устранение деформаций цен затронет интересы конечного потребителя.
На последующих этапах предстоит определить масштабы необходимой корректировки уровня и соотношений цен на продукцию отдельных отраслей и сроки ее проведения. Путь видится только один - управляемая инфляция при восстановлении необходимого объема денежной массы за счет эмиссионной накачки. Управляемая - значит осуществляемая в рамках специально разработанной политики цен и доходов. На этапе устранения основных диспропорций, а может быть, и в последующем в обязательном порядке должно осуществляться государственное регулирование цен. Оно совершенно необходимо для того, чтобы избежать перекачки дополнительной денежной массы по сложившимся каналам перераспределения финансовых ресурсов.
Не следует думать, что это призыв к возврату административного установления цен. Даже если такое желание возникнет, надо иметь в виду, что в этой сфере, как и во многих других, возникла зияющая кадровая прореха. Кроме того, для тех, кто регулирование цен воспринимает как организацию хлева в святом рыночном храме, следовало бы знать, что США в период преодоления "великой депрессии" не стеснялись даже прямого администрирования в вопросах цен, не уронив при этом статуса самой капиталистической страны мира.
К сожалению, Правительство России то ли не понимает важности решения проблемы цен, то ли они являются для него своеобразным "табу", и оно ожидает, что все образуется само собой. Мол, рынок их отрегулирует. Как сложившаяся система рыночных отношений "отрегулировала" цены, можно судить по изложенному выше.
Опять критика. Надоело, скажет читатель. Но что делать, если нет потребности в конструктивных предложениях у лиц, принимающих решения. Может быть, они хотя бы затылок почешут, пока Шура Балаганов допиливает "рыночную" гирю отечественной экономики.
Сергей Уланов
, генеральный директор Центра по ценообразованию и экономическому анализу.
Промышленные ведомости
