Виктор Ситнов: Следы рук моих предков - на фронтонах дворцовНазад
Виктор Ситнов: Следы рук моих предков - на фронтонах дворцов
Полжизни Виктор Ситнов занимается полезными ископаемыми и металлургией. Прошел путь от рабочего до директора Норильского горно-металлургического комбината, РАО "Норильский никель". Затем Председатель Думы Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа, член Совета Федерации. Ныне депутат Государственной Думы. В свободное время Виктор Владимирович ходит на охоту, читает и учится играть на аккордеоне. А еще он коллекционер. О своих увлечениях депутат рассказал корреспонденту журнала "Рф сегодня".
- Виктор Владимирович, что за коллекцию вы собираете?
- Фуражки разных родов войск, отечественные и иностранные. Кстати, не только военные, есть у меня, например, шлем лондонского полицейского, головной убор американского, польского блюстителей порядка. Коллекция включала в себя 148 фуражек, когда я передал ее музею. Сейчас новую начал. Еще 25 фуражек собрал. Последняя - вот, в шкафу: "многогранник" из Эстонии, с гербом Таллина.
- Интересно, откуда вы их берете?
- Фуражку адмирала Николая Герасимовича Кузнецова я в специальном магазине купил. Внутри, за отворотом, как у каждого военнослужащего, у него фамилия хлоркой вытравлена.
Один знакомый, знающий о моем пристрастии, ехал как-то на машине через Польшу. Смотрит: на мостовой полицейский стоит. Затормозил, сказал о коллекции, денег предложил - тот молча снял с себя фуражку и протянул...
- Почему все-таки фуражки? Может быть, кто-то из предков, ваш отец или дед, военным был? Расскажите про своих пращуров.
- Род мой был известен еще во времена Екатерины II. Императрица выдала одному из Ситновых грамоту на занятие ремеслом. С тех пор следы рук моих предков видны на фронтонах дворцов в Нижнем Новгороде, во Владивостоке, в Санкт-Петербурге. Лепнина на многих старинных зданиях в этих городах - атланты, поддерживающие портики, - зримая память о мастерах Ситновых. И дед, и прадед трудились на этой ниве...
- А отец? А вы?
- Отец был рабочим, военным летчиком, всю войну прошел, потом китайцам помогал авиационный завод строить, а как реактивная авиация началась, вернулся к родовому ремеслу - тоже занялся лепниной.
А я раз только во время срочной службы обелиск в части сделал. Живописью же всю жизнь увлекаюсь. Сначала с акварелью работал, затем маслом писал пейзажи. Но не везде, где мне приходилось жить и служить, есть вдохновляющие пейзажи...
- У вас на Таймыре-то наверняка есть?
- Да, на Таймыре все есть: и красота, и охота...
- Расскажите про охоту. На кого с ружьем ходите?
- У нас северный олень - главный промысловый зверь. Огромные стада кочуют по своим извечным тропам. Когда трубопроводы начали прокладывать, столкнулись с проблемой - олени трубы портят. Тропы им перегородили, пришлось делать арки.
Их поголовье доходило порой до семидесяти пяти тысяч особей. Тамошняя природа столько прокормить не в состоянии даже при их постоянной миграции. В советские времена власти брали на себя задачу регулирования численности оленей.
- А сколько ж ваш край их в состоянии прокормить?
- Вдвое меньше. Поэтому мы с товарищами оленьи тропы все знали. Приезжали на переправу; когда стадо в воду заходило, начинали отстреливать.
- Не жалко?
- Жалко, конечно. Но ведь наша охота бывала главным источником мяса для региона. Ну а мы, охотники, себе на жизнь зарабатывали. На заводе получал 240 рублей в месяц - со всеми коэффициентами и надбавками. А тут в месяц, бывало, тысячу или полторы можно было заработать.
- Значит, для заработка на охоту ходили?
- Не только. В азарт входишь - древние чувства в глубине просыпаются. Вообще-то охотники бывают разные. Бывают жадные. А есть, например, охотники выпить на природе...
- Вы не прочь природой полюбоваться?
- На охоте бывает так, что одну дичь можно стрелять, другую еще нельзя, а она все на глаза попадается. Тогда берешь в руки фотоаппарат...
- Что-то необычное видели?
- Я ходил на охоту по бывшему Норильскому боевому полю, куда ракеты падали. Вот эти ракеты и видел. А необычное в них то, что я же их сюда запускал. Занимался пробными пусками, когда на флоте служил, на Беломорской базе ВМФ. Был инструктором-испытателем ракет на новых сериях атомных подводных лодок. Как-то раз готовили очередные пробные пуски. Ракету уже в шахту подлодки установили, а шланг охлаждения по чьему-то недоумию не подсоединили. Руководитель пусков и говорит мне: "Полезай". А люк размером... с ваш журнал: с двумя маленькими створками. Я лучше остальных подходил для этой роли: моя комплекция всегда такой была - всюду мог легко пролезть. Правда, ободрался, пока лез между обшивкой ракеты и шахтой. Когда шланг крепил и задраивал лючок, получил ожоги.
- Зато море, романтика - мечта юности...
- Я военным летчиком мечтал стать. Две мечты у меня в детстве было: летать и на аккордеоне играть. После войны на базарах инвалиды часто играли на чем-нибудь. Был и у нас в Горьком такой дядя Вася с трофейным инструментом. Подойдешь к нему - попросишь клавишу нажать. Я-то сам всю жизнь только на гармошке играл. Относительно недавно мне аккордеон подарили. Сбылась мечта детства.
- А летчиком так и не стали...
- Почему же не стал?! До призыва во флот я уже имел удостоверение летчика, летал. После семилетки работал на авиационном заводе, а после работы ходил в аэроклуб, пропадал на аэродроме. А там настоящие боевые машины были, винтовые, конечно. Реактивные появились несколько позже и были страшно секретными.
- А хотелось небось штурвал современного реактивного самолета подержать? За приборной доской посидеть?..
- Так я на заводе как раз эти приборные доски и придумывал.
- Как придумывали?! Делали в цехе?
- Нет, я по малости лет не мог трудиться на сборке - военный завод, режим. Поэтому меня отправили устанавливать оборудование на "обрубке" - оснащать кабину пилота изнутри. Проверять и принимать эти разработки приезжали известные летчики-испытатели, Герои Советского Союза. Общение с ними было чрезвычайно лестным для меня, тогда пятнадцатилетнего пацана.
- А сейчас, в мае, вам уже шестьдесят лет исполняется. Чего ждете к юбилею от родных?
- В день рождения узнаю. Вот на пятьдесят пять лет моя единственная дочь и зять сделали такой подарок: на мою родовую фамилию внучку оформили, чтобы род Ситновых не прерывался...
- Может быть, на шестьдесят вам внука подарят?
- Вряд ли. Вторая внучка совсем мала... ну, не на шестьдесят явно.
- Желаю роду Ситновых процветания! Поздравляю вас с юбилеем!
