Реформа в России: попытка слома российского правосознанияНазад
Реформа в России: попытка слома российского правосознания
В России осуществляется революционный проект, цель которого - демонтаж всех структур, несущих в себе ген "коммунистической идеологии". Это проект деструктурирования особой цивилизации, какой была Россия, а затем СССР. И прежде всего должно быть демонтировано то, что называется культурным ядром общества.1
Многие видят суть революции в конфликте формаций - капитализма и социализма. Этот конфликт социально-экономического и идеологического характера имеет место. Но не менее важна (а сегодня важнее) принципиальная разница самих типов нашего и западного общества. Россия (СССР) - так называемое традиционное общество; Запад - современное. Эти названия условны. Западное общество названо современным потому, что возникло в Новое время в ходе трех великих революций - религиозной (Реформация), научной и промышленной.
Традиционное и современное общество различаются фундаментально: в картине мира, в представлении о человеке, о власти, оправе. Традиционное общество глубоко религиозно (хотя внешнее может быть и атеистичным), многие общественные явления и институты в нем сакрализованы; современное общество рационально и принципиально безбожно (хотя церкви богаты, и мэры стоят со свечками).2
Сегодня осуществляется попытка слома традиционного советского общества, его превращение в общество западного типа. Слом (пока что верхушечных структур) идет, построение - нет. Скорее всего это теоретически невозможно, во всяком случае, это не получилось нигде. Под натиском Запада местные цивилизации или погибали, или как-то защищались и находили свой путь модернизации.
В чем разница "культурного ядра" двух типов общества и что должно быть разрушено? Рассмотрим это применительно к проблеме права. В традиционном обществе в культурное ядро входит множество норм, выраженных на языке традиций, передаваемых от поколения к поколению, а не через формальное образование и воспитание индивидуумов. Слом этих норм - наиболее разрушительная разновидность революций. Виднейший антрополог Конрад Лоренц писал: "Привычки, которые человек воспринимает через социальную традицию, связывают его с людьми гораздо сильнее, чем любой обычай, освоенный индивидуально, и разрушение традиции сопровождается очень интенсивным чувством страха и стыда... Иерархические отношения между тем, кто передает традицию, и тем, кто ее воспринимает, являются обязательным условием для того, чтобы человек был готов ее усвоить. С этим тесно связан и процесс, который мы называем поиском идентичности... Это и помогает сохранять устойчивость культурных структур. Но против этого восстают все революционные силы, враждебные устойчивым структурам. Они побуждают человека выбросить за борт любую традицию".
Нарушение всех иерархических отношений и уничтожение традиций (свобода, слом тоталитарного государства) обосновываются в России необходимостью воспринять нормы "правильной" цивилизации Запада. Неизвестно, что попытки "скопировать" привлекательные черты иной цивилизации и перенести их на свою почву обычно кончаются хаосом и разрушением собственных структур. Ибо даже в самом лучшем случае (когда слабы социальные группы, стремящиеся обогатиться в условиях хаоса) на свою почву переносятся лишь верхушечные, видимые плоды имитируемой цивилизации, которые нежизнеспособны без той культурной, философской и даже религиозной основы, на которой они выросли. Сегодня население бывшего СССР на собственном опыте убеждается, к чему приводит такой утопический проект и какие бедствия несет простому обывателю разрушение структур, которые обеспечивали общественную жизнь.
Обычно, говоря о праве, разговор начинают с внешних признаков разрушения правовой системы: правоохранительные органы развалены и деморализованы, от них не ждут уже ни защиты, ни правосудия. О каком праве может идти речь, если уже перестройка ознаменовалась тем, что государственное телевидение и пресса стали совершенно открыто служить посредниками в преступных сделках.
Газеты занялись сводничеством, по телевизору диктор центрального канала предлагает "продать орден Ленина и другие награды". И то и другое - уголовные преступления.
А как с правами потребителя, о которых так много говорилось? На каждом шагу, прямо в государственных магазинах, продается импортный спирт. А телевидение предупреждает, что он бывает токсичен, что от него можно ослепнуть. Если так, то почему же его продавцы не в тюрьме? Почему этот спирт не изъят и не уничтожен (как уничтожили, например, десятки тонн черной икры в 1972 г. при малейшем подозрении на зараженность: грузовики везли ее сжигать под охраной солдат)? Не это ли прямая, элементарная обязанность властей? Можно ли себе представить такое при нашем "неправовом" режиме лет десять назад? И закон попирается демонстративно, с явной целью приучить людей к мысли о том, что начал действовать закон джунглей. Не будем уж говорить о том, что политические представления демократов-практиков на деле тяготеют не к праву, а к тоталитаризму3.
Но дело не в этой реальности смутного времени. Дело в том, что сами идеальные представления о правовом государстве у идеологов "демократии" предполагают полное разрушение основ правовой жизни в России. Самым искренним и честным идеологом нового режима по праву считается академик А.Д. Сахаров. В отношении концепции правового государства он и провозгласил: "Принцип "разрешено все, что не запрещено законом" должен пониматься буквально".
Эта лаконично выраженная мысль означает полный и необратимый разрыв со всей той системой права, которая существует в традиционном обществе, разрыв непрерывности всей траектории правосознания России. Суть в том, что система права у нас не была записана в законах.
Конечно, в любом обществе система права базируется на господствующей морали, на представлениях о допустимом и запретном, но в современном обществе все это кодифицировано в несравненно большей степени, поскольку в нем разрушена единая ("тоталитарная") этика.
В традиционном обществе право в огромной своей части записано в культурных нормах, табу, преданиях и традициях. В России право ассоциируется с правдой - сводом базовых этических норм. Эти нормы до такой степени сливаются с правовыми, что большинство людей в обыденной жизни и не делают между ними различия. СССР не был в понятии "демократов" правовым государством, но существовали неписаные моральные нормы, которые считались даже законом (т. е. большинство людей искренне верило, что где-то эти моральные нормы записаны как Закон). Когда власти эти нормы нарушали, они старались это тщательно скрыть.
Принцип "разрешено все, что не запрещено законом" означает, что в обществе снимаются все табу, все не записанные в законе культурные нормы. Это имело бы катастрофические последствия и означало моментальное скатывание общества в абсурдную гражданскую войну.
Разгул в обществе массового насилия происходит, когда человек теряет систему координат, критерии добра и зла. Ученый и философ В. Гейзенберг, который наблюдал это в фашистской Германии, пишет: "В жизни отдельного человека это проявляется в том, что человек теряет инстинктивное чувство правильного и ложного, иллюзорного и реального. В жизни народов это приводит к странным явлениям, когда огромные силы, собранные для достижения определенной цели, неожиданно изменяют свое направление и в своем разрушительном действии приводят к результатам, совершенно противоположным поставленной цели. При этом люди бывают настолько ослеплены ненавистью, что они с цинизмом наблюдают за всем этим, равнодушно пожимая плечами".
Слава Богу, сознание наших людей достаточно инерционно, его не удалось достаточно раскачать и за десять лет перестройки и реформы. И все же семена "нового правового мышления" посеяны4.
Люди с мышлением западников просто не понимают традиционного права, оно им кажется бесправием. И здесь мы видим разрыв между мышлением демократической интеллигенции и консервативной массы. Вместо того, чтобы постараться понять, каким правом жил народ в СССР, "революционеры" начали это право ломать. Но уже видно, что действительность разрушила утопии честных "демократов " - то есть тех, кто поверил в свой собственный проект. И дефект кроется в самом идеальном проекте. Ведь речь в нем идет о радикальном внедрении правовых норм в том виде, как они сложились на протестантском Западе, в правовое поле России - многонациональной страны с православной и мусульманской культурой, где сильны отношения солидарности.
Историк А. Тойнби писал об этом типе провала: "Возможная "отрицательная" неудача состоит в том, что лидеры неожиданно для себя подпадают под гипноз, которым они воздействовали на своих последователей. Это приводит к катастрофической потере инициативы: "Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму" (Матф. XV, 14)...Остановка колонны на полпути чревата рецидивами непослушания со стороны простого большинства и страхом командиров. А страх толкает командиров на применение грубой силы для поддержания собственного авторитета, поскольку доверия они уже лишены. В результате - ад кромешный".
Это мы сегодня и наблюдаем. С середины 80-х годов мы видим последовательное прохождение всех фаз провала модернизации, которые обозначил Тойнби: творческое меньшинство ("демократы"), став господствующим меньшинством, утратило творческую потенцию и потеряло доверие массы. Все более и более скатываясь к применению силы и сбрасывая маску "правдоискателей", демократы пришли, по определению Тойнби, к "дегуманизации господствующего меньшинства", предполагающей спесивое отношение ко всем тем, кто находится за его пределами; большая часть человечества в таких случаях заносится в разряд "скотов", "низших", на которых смотрят как на сам собою разумеющийся объект подавления и глумления".
Мы говорим об идеальном проекте, а в действительности западная демократия безжалостно применяет принцип круговой поруки в наказании народов. Важным экспериментом над правосознанием среднего демократа стал весь проект удушения Ирака. Даже не "Буря в пустыне", а то, как сделали заложником весь народ Ирака за грехи режима Саддама Хусейна. Никакой возможности повлиять на него (как где-нибудь во Франции) иракский народ не имеет - у него нет для этого ни соответствующей психологии, ни навыков, ни организации, ни прав.
И Буш, и наши "демократы" это прекрасно знали. И они сознательно оправдывают смертельные репрессии против народа за действия небольшой и неподконтрольной ему части. Словом, на языке западного же права, используют невинных людей как заложников и убивают их. Вообще сегодня можно говорить о "сталинизации демократии" - настолько тоталитарными и неправовыми стали и мышление, и политика Запада и тех, кто следует в его фарватере5.
К сожалению, лидеры организованной оппозиции в правовой сфере в основном приняли язык и концепции модернизаторов-демократов" и как бы не видят опасности сокрушения всей системы правосознания и норм совместной жизни людей в России.
1Советник Б. Ельцина философ А. Рахитов откровенен: "Трансформация российского рынка в рынок современного капитализма требовала новой цивилизации, новой общественной организации, а следовательно, и радикальных изменений в ядре нашей культуры".
2 Н. Бердяев, страстно отрицая социализм, писал в "Философии неравенства" (I923): "Социалистическое государство не есть секулярное государство, это - сакральное государство... Оно походит на авторитарное теократическое государство... Социализм исповедует мессианскую веру. Хранителем мессианской "идеи" пролетариата является особенная иерархия - коммунистическая партия, крайне централизованная и обладающая диктаторской властью". А вот идеал пророка наших демократов Н.Амосова: "Точные науки поглотят психологию и теорию познания, этику и социологию, а следовательно, не останется места для рассуждений о духе, сознании, вселенском Разуме и даже о добре и зле. Все измеримо и управляемо".
3 Г. Попов, будучи мэром, пообещал так подавлять "голодные бунты": "Я считаю возможным и необходимым применить в этом случае силу. и применить ее как можно скорее. Лучше применить безоружных милиционеров, чем вооруженных. Лучше применить вооруженную милицию, чем выпускать войска. Лучше применить войска, чем выпускать артиллерию, авиацию". Так что с этой точки зрения - вопрос простой". Итак, мэр столицы открыто заявляет, что на практике он будет преступать закон, и это для него - "вопрос простой", ибо закон о чрезвычайном положении (введение которого - обязательное правовое условие для "подавления бунта") запрещает войскам участвовать в конфликте - они имеют право лишь блокировать район конфликта. А силам МВД ("вооруженным милиционерам") закон разрешает использовать лишь штатное оружие МВД - значит, запрещает использовать танки и авиацию.
4 Вот красноречивый случай. 9 мая 1992 г. какой-то иррациональный мотив побудил тогдашнего начальника ГУВД Москвы Мурашова посетить митинг в Сокольниках. Естественно, его окружила толпа и с криками: "Палач! Палач!" стала оплевывать. Стоявшая около меня старушка и говорит своей подруге: "Побежали и мы. Бить нельзя, а плевать закон не запрещает!"
5 По свидетельству "Нью-Йорк тайме", члены Национальной академии наук США единогласно признали книгу академика И. Шафаревича "Русофобия" антисемитской, хотя ни один из голосовавших этой книги не читал!
С. КАРА-МУРЗА,
профессор
Обозреватель - Observer
Док. 287621 Опублик.: 26.03.07 Число обращений: 330
