1.Типология вооруженных конфликтов и их последствий.
Под вооруженным конфликтом в данном случае понимается социальное явление, промежуточное между преступлением (включая террористический акт) и войной. В отличие от преступления, носящего всегда односторонний характер (преступник-жертва), в конфликт всегда вовлечены две или несколько сторон. В отличие от войны (объявленной или фактической, безразлично), которую характеризуют систематические военные действия, вооруженный конфликт представляет собой спонтанное вооруженное столкновение или серию спорадических столкновений. Они могут перерасти в военные действия (в войну), а могут перейти в другое состояние. Например, в политический, национальный, экономический и т.д. конфликт, то есть, в противостояние не сопровождающееся вооруженными столкновениями. Либо смениться умиротворением.
Вооруженные конфликты, как и войны, подразделяются на локальные, региональные и глобальные (общемировые). Локальные происходят в пределах одного населенного пункта любых масштабов.
Типичным примером является резня в городе Ош, Кыргызстан, в начале 90-х годов, с многочисленными людскими жертвами, сопоставимыми с землетрясением крупных масштабов. Эта категория вооруженных конфликтов, равно как и глобальные, исключается из дальнейшего рассмотрения. Здесь и ниже рассматриваются только региональные вооруженные конфликты любых масштабов, промежуточные между локальными и глобальными. Типичные примеры региональных вооруженных конфликтов - начальная стадия многих так называемых малых войн. Они, как известно, составляли одну из сторон сложного социального явления вошедшего в историю под названием "холодная война 1946-1989 гг.". Некоторые историки склонны даже называть её Третьей мировой войной, которая протекала качественно отлично от Первой и Второй. Это важно отметить, так как в последующем нам придется говорить о назревании Четвертой мировой войны, которая скорее всего тоже может быть качественно отличной от первых трех. Напомним несколько регионов, в которых сравнительно недавно происходили малые войны - только несколько из великого множества: Ангола, Эфиопия, Сомали, Эритрея, Никарагуа, Лаос, Камбоджа, Цейлон, Кашмир, Ливан, Афганистан, Карабах, Чечня и т.д. Всего на протяжении второй половины ХХ века произошло несколько десятков крупных и несколько сот мелких "малых войн" с миллионами погибших и десятками миллионов пострадавших. Это в общей сложности до известной степени сопоставимо с ужасами Первой мировой войны, гражданских войн 1861-1865 гг. в США и 1918-1922 гг. в России.
Разумеется, все приведенные разграничения условны и сделаны лишь для более четкого понимания сути происходящих событий. На деле необходимо считаться с наличием множества маргинальных (пограничных) состояний.
Процесс регулирования (менеджинга) вооруженного конфликта и его последствий подразделяется на три стадии:
Предотвращение конфликта вообще или перехода невооруженного конфликта в вооруженный.
Минимизация масштабов вооруженного конфликта, включая его локализацию, объем ущерба, людских жертв и материальных потерь.
Недопущение перерастания конфликта в войну.
Что касается собственно типологии вооруженных конфликтов, то в первом приближении их можно подразделить на межгосударственные и внутригосударственные. А по характеру возникновения - на структурные и спорадические (случайные).
В свою очередь, межгосударственные вооруженные конфликты подразделяются на территориальные, акваториальные и идеологические
Большинство территориальных вооруженных конфликтов так или иначе, прямо или косвенно связано с пограничными спорами. Однако достаточно много исключений из этого правила. Например, вооруженные конфликты в Карабахе, Боснии, Косово - там вопросы о границах отходили далеко на задний план. Большинство такого рода конфликтов находится в потенциальном (виртуальном) состоянии. Они представляют опасность только при резком изменении обстановки, которое способно перевести их в качественно иное состояние. Типичные примеры - Ницца в отношениях Италии и Франции, Аляска в отношениях России и США. Обе проблемы давно урегулированы международными договорами и при существующем положении дел полностью неактуальны. Но если допустить возможность существенной дестабилизации международных отношений, да еще при условии кардинальной смены политического режима в любой из названных стран, то виртуальное может мгновенно перерасти в реальное.
Некоторые региональные вооруженные конфликты находятся, так сказать, в "замороженном состоянии". Они не урегулированы, но, по тем или иным причинам, как бы приостановлены. Типичные примеры - все те же Карабах, Косово, Палестина. (во всяком случае, к октябрю 2000 г.).
Наконец, некоторые конфликты находятся, если можно так сказать в "тлеющем состоянии". Иными словами, происходят вооруженные столкновения, но они не перерастают в систематические военные действия, то есть, в войну. Примеры - Кашмир, граница между Афганистаном и Таджикистаном, Абхазия и т.д.
Важно и здесь подчеркнуть условность приведенной типологии. Формально Косово - типичный внутригосударственный конфликт. А фактически он не только межгосударственный, но даже чреватый новой мировой войной, если бы соотношение сил на мировой арене было иным
Давно ли конфликт в Палестине считали замороженным и даже чисто виртуальным? Но вдруг он мгновенно перешел в тлеющий и даже грозит войной по меньшей мере на всем Ближнем Востоке.
Ту же типологию имеют и внутригосударственные конфликты. Например, конфликт на юге Мексики долго находился в потенциальном состоянии, затем внезапно перешел в тлеющее, был переведен в замороженное, но, при известных обстоятельствах, может вспыхнуть вновь. Такого рода примеры нетрудно продолжить.
Акваториальные конфликты пока что почти целиком потенциальны Однако они связаны с перерастанием проблемы территориальных вод многих государств мира в проблему раздела Мирового океана, точнее, океанических ресурсов, между наиболее сильными державами и поэтому потенциально очень опасны. Их опасность будет нарастать по мере увеличения масштабов добычи полезных ископаемых с океанского дна и по мере обострения борьбы за квоты рыболовства в условиях уменьшения рыбных косяков и увеличения численности голодных ртов на планете. Понятно, речь не только о рыбе, а обо всей совокупности "морепродуктов".
Мы вынуждены выделить в особую группу конфликты, которые условно назвали идеологическими, поскольку они не связаны ни с территориальными, ни с акваториальными проблемами. На деле в этой группе оказываются довольно многообразные конфликты национального политического, религиозного и т.п. характера. Таковы конфликты на Цейлоне, на Филиппинах, в Афганистане и т.д. Сюда же можно отнести инциденты со взрывами американских посольств, последующим вводом войск и пр.
Структурные вооруженные конфликты по самому характеру своему тесно связаны со структурами, для которых конфликт - способ существования, Хотя бы потенциальный. Без него структура со временем распадается или происходит смена лидеров. Из множества таких структур наиболее важны три:
Тоталитарные структуры - рудименты распавшейся "мировой системы социализма" и её маргинальных областей. Таковы Северная Корея, Вьетнам, Куба, Ирак, Ливия и др. Заметим, что уровень тоталитарности таких структур неодинаков и соответственно степень агрессивности - тоже. Так, в континентальном Китае происходит интенсивное размывание тоталитаризма, и его агрессивность резко упала по сравнению с третьей четвертью ХХ века. Но можно не сомневаться, что в случае существенной дестабилизации международных отношений замороженный ныне конфликт с Тайванем мгновенно "разморозится". То же самое относится к северным и южным границам Китая.
Изуверские структуры религиозных фанатиков. Наиболее типичный пример для внутригосударственных конфликтов - пресловутое "Аум синрике". Заметим, что по сути - это тот же тоталитаризм, только с квазирелигиозной окраской. Здесь тоже видим разную степень агрессивности. Например, Иран, как и Китай, в настоящее время больше сосредоточен на своих внутренних проблемах, но потенциально, при изменении обстановки, способен на крупные конфликты. Сегодня в этой категории наиболее агрессивны талибы Афганистана, которых логика событий гонит в бывшие среднеазиатские республики Советского Союза, а также чеченские боевики - самые обыкновенные бандиты, промышляющие захватом заложников на выкуп за крупные суммы, но прикрывающиеся зеленым знаменем ислама и лозунгами национально-освободительной борьбы.
Мафиозные структуры национальной и международной уголовной преступности. Наиболее опасна среди них наркомафия. Торговля наркотиками давно сделалась одной из крупных статей нелегального бизнеса, сопоставимого с торговлей иными широко распространенными сельскохозяйственными культурами. Здесь крутятся десятки миллиардов долларов. А так как перераспределение "сфер влияния" в мафиозной среде невозможно без периодических вооруженных "разборок", то в обозримом будущем нельзя не ожидать крупных конфликтов, сопоставимых по масштабу и накалу с крупными межгосударственными. Собственно, они уже начались в Средней Азии, где наркомафия прокладывает дорогу через Россию в Западную Европу вооруженным путем.
Спорадические конфликты тоже многообразны. Их объединяет только то, что они напрямую не связаны с какими-то стабильными структурами типа перечисленных выше. Кроме того, их случайность большей частью кажущаяся. Почти под каждым из них накапливается достаточно много горючего материала, который, на первый взгляд, вспыхивает внезапно, как бы случайно, но на самом деле вполне ожидаемо и закономерно. Из множества разновидностей такого рода конфликтов опять-таки выделим три наиболее значительных.
Национальные конфликты, нередко прикрытые религиозными знаменами. Таковы конфликты в Палестине, в Ливане, в Афганистане. Особенно много их в сегодняшней Африке.
Религиозные конфликты (по сути, конфликты культур), нередко прикрытые национальными знаменами. Таковы конфликты в Северном Ольстере, в Сербохорватии, между шиитами и суннитами в Ираке.
Собственно, в обоих случаях речь идет о столкновении разных культур. Только в одних на первом плане оказывается национальное противостояние, а в других - религиозное.
Экономические конфликты, тоже обычно прикрытые национальными и религиозными знаменами. Таковы погромы китайцев в Индонезии или противостояние более развитых регионов Индии наплыву беженцев из менее развитых регионов. Сюда же можно отнести события в ЮАР.
Мы отдаем себе отчет в том, что предлагаемая нами типология вооруженных конфликтов дискуссионна, но настаиваем на том, что без нее менеджинг последствий конфликта в значительной мере теряет эффективность. Конечно, на уровне высшей абстракции может и должен быть какой-то общий алгоритм менеджинга любого конфликта - и мы посвятим этому вопросу специальный раздел доклада ниже. Но без модификации общего алгоритма сообразно тому или иному типу конфликта любые конструктивные рекомендации оказываются чересчур абстрактными и поэтому малоэффективными.
2. Статика и динамика вооруженных конфликтов в современном мире.
Не составляет тайны, что сегодняшний мир напоминает бочку с порохом. Он буквально нашпигован всеми вышеперечисленными типами вооруженных конфликтов на всех стадиях их развития - от потенциального или замороженного до тлеющего или даже то и дело вспыхивающего пламенем близкой войны.
Не существует государства в мире, у которого не было бы территориальных проблем с соседями - пусть пока лишь в потенции. Так, у России такие проблемы существуют со всеми её соседями, кроме разве Беларуси. И каждая из них - потенциальная война. У полностью миролюбивой Италии в случае дестабилизации положения в Европе мгновенно вспыхнет пламенем войны вся северная граница - от Ниццы до Южного Тироля и оттуда до Триеста. Даже половина территории всемогущих ныне США может при известных условиях отойти обратно к Мексике. И так почти по каждому государству мира.
Акваториальные вооруженные конфликты сегодня большей частью выливаются лишь в обстрел рыболовных судов, ведущих контрабандный лов на "чужой" акватории. Но впереди - неизбежные схватки за нефть и другие полезные ископаемые с морского дна.
Примеров не то что потенциальных или замороженных, но даже тлеющих конфликтов за рамками территориальных и акваториальных - хоть отбавляй. Все три разновидности структурных конфликтов, описанные выше, - не только налицо, но и многие из них грозят по меньшей мере региональной, а то и глобальной войной. Национальные, религиозные, экономические и другие конфликты за рамками перечисленных выше тоже не затухают автоматически, и если не регулировать их назревание и течение - больших бед не миновать.
Такова далеко не успокоительная статика вооруженных конфликтов в современном мире. Еще тревожнее динамика.
Общеизвестно, что в развивающихся странах Третьего мира, куда сегодня фактически попали также Россия, Украина, Беларусь и все остальные республики бывшего СССР, за исключением, пожалуй, республик Прибалтики, да и то с большими оговорками, к исходу ХХ века насчитывается около пяти миллиардов человек. В обозримом будущем ближайших десятилетий окажется по меньшей мере восемь, если не десять. У этих людей - множество проблем, давно решенных в Первом мире развитых стран "золотого миллиарда". И одна из этих проблем - отсутствие постоянной работы или даже работы вообще примерно у каждого третьего из работоспособных, не считая домохозяек - матерей многодетных семей. Сегодня число таких людей приближается к миллиарду, а в обозримом будущем удвоится или даже утроится.
В слаборазвитых странах веками уровень безработицы - открытой или скрытой, частичной или полной - был всегда очень высок. Напомним, что в СССР безработица достигала десятка миллионов человек на 130 миллионов работающих, из которых, в свою очередь, свыше 30 миллионов человек являлись по существу скрытыми безработными, получающими вместо пособий по безработице мизерную заработную плату примерно того же уровня. В сегодняшней России на 75 миллионов работоспособных не менее 12 миллионов - безработные, еще столько же - скрытые безработные и еще несколько миллионов, которые затруднительно подсчитать - частично безработные. Грядущая комплексная компьютеризация общественного производства безусловно увеличит безработицу в отсталых странах мира в несколько раз.
Однако это положение было традиционным и относительно стабильным. Отверженные экономикой и обществом, по разным каналам, число которых доходило до семи, получали минимум питания и одежды, а в остальном мирились со своей участью, не видя иной альтернативы. За вторую половину ХХ века выросло несколько поколений людей, которые получили по меньшей мере начальное образование, умеют читать журналы, смотрят ТВ и знают, что в мире существует иная жизнь, отличная от их плачевной в лучшую сторону. Они всеми силами рвутся в этот "иной мир", но удается это лишь нескольким миллионам из сотен миллионов. У остальных - никакой реальной перспективы, кроме одной: вступить в тоталитарные, изуверские или мафиозные структуры, обрести смысл жизни и хоть какую-то перспективу. Но, как мы уже говорили, все такие структуры могут нормально существовать только в условиях нагнетания конфликта или, еще лучше, в пламени вооруженной борьбы. Наиболее яркий пример - вторжение нищего Ирака в богатый Кувейт.
До сих пор такого рода конфликты были изначально безысходны: слишком большое неравенство сил нападающих и обороняющихся. Но на наших глазах обстановка меняется. Все три вышеперечисленные структуры получают в свои руки целых четыре разновидности оружия массового поражения, способные в корне изменить соотношение сил.
Наименее вероятное, потому что наименее эффективное среди них - ядерное. Наименее эффективное, потому что его трудно изготовить, еще труднее доставить к месту взрыва, а взрыв негодования наверняка сплотит население страны-жертвы и вызовет ответный энтузиазм, причем мировое общественное мнение безусловно резко осудит агрессора. Правда, мы не должны сбрасывать со счетов вполне реальную ныне возможность изготовления портативной атомной бомбы на одном из ядерных реакторов Третьего мира, доставки её на частной яхте или на частном самолете, скажем, к Статуе Свободы и мгновенное превращение Нью-Йорка в новую Хиросиму или Нагасаки.
Гораздо более удобно в данном отношении, как показывает недавний опыт Аум Синрике в токийском метро, химическое оружие. Его намного легче изготовить и еще легче доставить к месту использования. Правда, само оружие не столь разрушительно, как атомное, но тем вернее вызывает панику среди ничего не подозревающих людей, так что число жертв быстро поднимается на целый порядок - с тысяч до миллионов. А это уже масштабы, вполне достаточные для предъявления разного рода ультиматумов, составляющих суть подобных террористических актов. Иными словами, новая "Буря в пустыне" получается как бы на равных.
И еще более удобно бактериологическое оружие. Сравнительная легкость его изготовления и доставки, "таинственность" применения многократно умножают панику и соответствующее число жертв.
За последнее десятилетие мы вынуждены прибавить к этому списку компьютерное оружие массового поражения, не менее, если не более эффективное, нежели предыдущие. За последние годы мы неоднократно видели, как хакеры разного ранга и вида с помощью компьютерных сетей грабили банки, вносили дезорганизацию в работу национальных финансовых систем, рушили целые национальные экономики, парализовали электроснабжение крупных городов - словом, не отходя от своего компьютера, делали все, что раньше делалось с помощью вторжений и бомбардировок.
В ближайшие годы, чтобы не говорить о десятилетиях, уровень тотальной компьютеризации общества возрастет многократно. И любому террористу все легче будет, не вставая со своего места, нанести своей потенциальной жертве такой же ущерб, как если бы он разом сбросил на город атомную бомбу, отравил десятки тысяч людей в метро ядовитым газом и запустил в городской водопровод смертоносные бациллы.
Назревание Четвертой мировой войны по линии "Бедный Юг - Богатый Север" с применением оружия массового поражения, как известно, - не единственная глобальная проблема современности, порождающая региональные вооруженные конфликты. Таких проблем - свыше десятка.
Возьмем, например, растущий демографический дисбаланс. С одной стороны, как уже говорилось, в развивающихся странах на протяжении обозримого будущего в полтора-два раза возрастет количество голодных ртов, безработных, сравнительно молодых работоспособных людей, готовых НА ВСЕ, чтобы изменить свое безысходное положение. С другой стороны, почти во всех развитых странах начинается или уже идет полным ходом так называемая депопуляция - количественное и качественное физическое вырождение нации. Это несет в себе потенциал социального взрыва огромной мощности, чреватый лавиной вооруженных конфликтов.
Вырождение идет в разных странах разными масштабами и темпами. Наиболее яркий пример - современная Россия, в которой причудливым образом сплелись пороки Первого и Третьего мира. Две трети молодых людей 25 лет не замужем и не женаты. Каждая шестая семья - бездетна. Почти все остальные - однодетны. Двух-трехдетные, не говоря уже о многодетных, составляют считанные проценты. В итоге смертность по нарастающей превышает рождаемость и убыль населения идет со скоростью до миллиона в год при 145 миллионах населения. Одновременно нарастает число физически и психически ущербных, которые ложатся все более тяжелым бременем на экономику страны. Одновременно растут масштабы преступности, пьянства и наркомании (составляющих еще две глобальные проблемы современности, на которых мы остановимся ниже). В конечном итоге создается парадоксальное положение. С одной стороны, два-три десятка миллионов открытых и скрытых, частичных или полных безработных. С другой - миллионы незаполненных вакансий на низкооплачиваемых или даже высокооплачиваемых, но непрестижных рабочих местах. Эти места заполняются выходцами с Украины и Беларуси, с Кавказа и, пока только на начальной стадии, из Средней Азии, поскольку во всех этих регионах положение еще хуже, чем в России. Выходцы с Украины и Беларуси сравнительно органично вписываются в российскую среду, поскольку здесь разница не больше, нежели, скажем, между итальянцами из Милана, Рима и Неаполя. Выходцы с Кавказа быстро сплачиваются в национальные квазимафиозные или даже открыто мафиозные структуры устанавливают контроль над рынками и начинают получать сверх-прибыли, по сути дела, собирают дань с местного населения, то и дело прибегая к рэкету и другим видам вооруженного насилия. Ясно, что накапливается потенциал взаимной ненависти, грозящий, при дестабилизации обстановки, перерасти в вооруженные конфликты больших масштабов. Мало того, такое положение вещей само по себе ведет к дестабилизации обстановки, так что получается как бы самозаводящийся механизм развязывания вооруженных конфликтов.
Примерно такое же положение и во многих других странах мира. Так, в США сравнительно недавно "белые американцы" составляли более 80% населения страны. Они и сегодня составляют более 50%, но в обозримом будущем, как и русские, физически вырождаясь, неизбежно станут национальным меньшинством, как бы поменявшись местами со своими неграми Х1Х века. Уже сегодня некоторые журналисты гадают, кто станет президентом США в 2008 году - негр или мексиканец? Но при этом ошибочно предполагается, будто такие сдвиги в национальной структуре общества могут обойтись без вооруженных конфликтов.
В Северной Италии невооруженным глазом видно, как выходцы из других стран захватывают одну позицию в экономике за другой. Правда, пока речь идет о мирном обслуживании "нации пенсионеров", в которую, как и многие другие страны Западной Европы, превращается Италия. Но ведь это только до поры, пока не накопится определенная критическая масса, при которой неизбежен социальный взрыв и вооруженный конфликт.
Как примерно это происходит и неизбежно будет происходить в нарастающих масштабах, показывает пример Косово. Ведь там на протяжении лишь одного последнего столетия, при сравнительно высокой рождаемости сербов (сравнительно с нынешним положением вещей), албанцы составляли сначала незначительное меньшинство, затем весьма весомое меньшинство, затем - большинство, наконец, подавляющее большинство. Что произошло дальше - общеизвестно, но почему то никому не приходит в голову, что судьба Косово в последней четверти ХХ века - это судьба России, США, Италии, Франции, Германии всей Западной Европы в первой четверти ХХ1 века. Только уже без вмешательства "сверхдержавы".
Примерно такое же положение с растущим экологическим дисбалансом. Не секрет, что миллиарды людей в Третьем мире не остановятся ни перед чем, чтобы жить как в Первом мире. Но ведь столь же хорошо известно, что население США, составляющее всего 5% общемирового, потребляет около половины мировой энергии и на его долю приходится около половины загрязнения окружающей среды. Образно говоря, один съел половину яблока, а из остальных девятнадцати каждый тоже хотел бы съесть по половине. Поскольку это физически невозможно, ясно, что "зоны экологического бедствия" неизбежно сыграют роль детонаторов грядущих вооруженных конфликтов.
Сказанное полностью относится еще к пяти глобальным балансам, которые стремительно становятся дисбалансами и поэтому - такими же глобальными проблемами, как и перечисленные выше. Имеются в виду топливно-энергетический, материально-сырьевой, продовольственный, транспортный и торговый балансы.
Излишне напоминать, что по мере разработки сравнительно легко-доступных залежей полезных ископаемых неизбежно будет обостряться борьба за энергоресурсы и, в меньшей мере, за руды металлов и другие природные богатства. Думается, именно здесь надо искать корни многих вооруженных конфликтов первой четверти ХХ1 века.
Опыт прошлых лет показывает, что сбой в поставках продуктов питания неизбежно чреват социальным взрывом. Нет никаких оснований полагать, что в первой четверти ХХ1 века таких сбоев не будет никогда. Следовательно, здесь открывается еще одно поле возможных вооруженных конфликтов.
Транспортный баланс второй половины ХХ века имел одну кошмарную характеристику: сотни тысяч погибших и миллионы попавших в больницы от транспортных катастроф ежегодно. Нет никаких оснований полагать, будто эти цифры в первой половине ХХ1 века уменьшатся. Скорее, наоборот. Но причиной вооруженных конфликтов транспортные происшествия крупных масштабов могут стать только в качестве детонатора при назревших конфликтах иного характера.
Иное положение с торговым балансом. Как известно, долги стран Третьего мира финансово-промышленным корпорациям Первого мира исчисляются постоянно растущими триллионами долларов. И нет никаких оснований полагать, будто они будут хотя бы частично выплачены в обозримом будущем, поскольку сделать это просто физически невозможно. Таким образом, мировая торговля по сути давно уже перешла из сферы экономики в сферу чистой политики, и только от политической конъюнктуры зависит сохранение или изменение существующего положения вещей. Но ясно, что любое изменение этого положения в худшую для Третьего мира сторону - это нарастающие бедствия, вплоть до массового голода, для сотен миллионов людей. Последствия тоже не тайна: социальный взрыв, лавина вооруженных конфликтов, война.
Еще одна глобальная проблема - скучивание сотен миллионов людей в гигантских городских агломерациях и деградация сельской среды. В том и другом случае происходит ломка устоявшегося образа жизни, чудовищная деморализация людей, всплеск наркомании и преступности - идеальная питательная среда для социального взрыва и последующих вооруженных конфликтов.
Следующая глобальная проблема - состояние здоровья населения, которое за последние десятилетия претерпело качественные изменения. Если раньше в многодетных семьях выживали сильнейшие и именно они передавали свои гены следующим поколениям, то сегодня выживает даже нежизнеспособный - было бы должное медицинское обслуживание. При этом современная школа и городской образ жизни делают десятки процентов детей невротиками, аллергиками, хроническими больными. Но из всей этой горы проблем к вооруженным конфликтам имеет прямое отношение только одна: лавинообразный рост числа людей либо полностью лишенных рассудка, либо находящихся на разных стадиях маргинального состояния между умственными нормой и патологией. Отношение к ним прежнее: потенциально более опасные содержатся в специальных больницах, потенциально менее опасные, которые составляют подавляющее большинство таких людей, пребывают на правах, равных с нормальными людьми. Время от времени на этой почве возникают конфликты, вплоть до безнаказанного убийства сумасшедшим несумасшедшего. Но до последнего времени эти конфликты не представляли большой социальной опасности. Ныне положение меняется. Сумасшедший и даже простой маргинал способны вызвать катастрофу с тысячами жертв и послужить детонатором вооруженного конфликта. Но как гуманно решить эту проблему - неизвестно.
Первостепенной глобальной проблемой является также состояние культуры населения - особенно подростков и молодежи. Веками культура людей держалась на культах Милосердия, Любви, Разума, Семьи, Добра. Параллельно существовала "теневая культура", своего рода антикультура с прямо противоположными культами (гладиаторы, вакханалии, порнография и т. д.). Но она занимала присущее её "теневое", довольно скромное место. На протяжении второй половины ХХ века мир словно перевернулся: собственно культура уходит в "тень", а на первый план выдвигается контркультура с её культами насилия, животной случки, наркокайфа, звериной стаи, короче, Зла. Происходит это потому что молодежь в развитых странах мира поставлена в противоестественное положение. Подумайте только, в 25 лет подавляющее большинство не имеет ни собственной семьи, ни собственного семейного очага, ни высокой квалификации, ни высокого заработка, ни прочих атрибутов социального статуса полноценного члена общества. Ясно, что происходит социальный взрыв - только вот в такой извращенной форме.
На первый взгляд, казалось бы, это не имеет прямого отношения к вооруженным конфликтам. Но вообразите себе гипотетическую, пока что чисто виртуальную ситуацию. Несколько десятков тысяч фанатов приезжают из одной страны в другую на спортивный матч или рок-концерт, устраивают там ставший уже привычным дебош и вызывают конфликт, быстро перерастающий в вооруженный. Следует ли полностью сбрасывать со счетов подобные перспективы?
Безусловно одной из первостепенных глобальных проблем сделались сегодня наркотики. Строго говоря, они включают в себя также алкоголь и никотин. Но никотин - это всего лишь добровольное сокращение собственной жизни на несколько лет, пусть даже часто на целую треть потенциально возможного. Алкоголь - это уже намного опаснее, особенно в странах, где крепкое спиртное потребляют стаканами (Россия, Украина, Белоруссия, Латвия, Эстония, Литва, отчасти Польша и Финляндия). Дело в том, что после стакана-другого крепкого спиртного человек минимум на два-три часа становится неотличимым от сумасшедшего и способен беспричинно спровоцировать конфликт, переходящий в вооруженный. В России примеры таких конфликтов с десятками жертв - чуть ли не каждую неделю.
Чрезвычайно опасны в интересующем нас отношении сильно действующие наркотики. С одной стороны, мучения наркомана намного страшнее мучений алкоголика, и он легче идет на любое преступление, чтобы добыть вожделенную "дозу". С другой стороны, как мы уже говорили, наркобизнес давно уже стал важной составной частью нелегального бизнеса, "теневой экономики". А это подразумевает целый комплекс способов "расширения рынка сбыта", втягивание в потребление наркотиков все новых и новых миллионов людей, особенно молодежи. И борьбу за "рынки сбыта", чреватую целым букетом вооруженных конфликтов. Проблема актуальна до сих пор.
Наш перечень глобальных проблем современности, порождающих вооруженные конфликты, был бы неполон, если бы мы вновь не напомнили о преступности, особенно об организованной преступности, о тех мафиозных структурах, для которых вооруженный конфликт - одна из самых органичных форм существования, без чего они хиреют или вынуждены менять лидеров на более агрессивных.
Добавьте к этому очень низкую эффективность существующих международных организаций в деле предотвращения или хотя бы смягчения назревающих и тем более происходящих вооруженных конфликтов. И полную неизвестность, как эту импотенцию преодолеть.
А теперь сопоставьте эти наверняка ожидаемые изменения - не через сто лет, а в ближайшие годы - с той взрывоопасной массой, которая накопилась на земле в виде сотен потенциальных, замороженных и тлеющих очагов будущего вооруженного конфликта. Наверное, поздно будет судорожно вырабатывать решение проблемы, породившей вооруженный конфликт, когда любым из четырех только что описанных способов будут стерты с лица земли Израиль или Тайвань, Москва или Нью-Йорк, Париж или Рим, любой другой регион земного шара. Рациональнее подумать об этом заранее, выработав общий алгоритм регулирования любого вооруженного конфликта и его модификации применительно к особенностям каждого из упомянутых выше типов конфликта.
3. Общий алгоритм регулирования последствий вооруженного конфликта.
В самом общем виде генеральный алгоритм менеджинга последствий вооруженного конфликта представляется композицией следующих блоков:
Профилактика потенциального конфликтного поля с целью недопущения перехода конфликта из состояния потенции в состояние реальности, пусть даже замороженной.
Предотвращение назревающего конфликта или хотя бы перерастания невооруженного конфликта в вооруженный.
Минимизация масштабов последствий вооруженного конфликта, коль скоро он состоялся, включая его локализацию, а также число людских жертв, проблему пострадавших и беженцев, объем материальных потерь.
Недопущение перерастания вооруженного конфликта в регулярные военные действия и тем более в полномасштабную войну.
Умиротворение конфликтующих сторон с целью перевести конфликт из актуального обратно в потенциальное состояние, а еще лучше - искоренить его причины совсем, добиться полного решения проблемы.
Остановимся кратко на каждом из этих блоков.
1.Профилатика потенциального конфликтного поля предусматривает систематизацию информации о возможных в данном регионе конфликтах, грозящих вооруженными столкновениями, таким образом, чтобы иметь возможно более полное представление о том, где и при каких обстоятельствах следует ожидать вспышки конфликта, а также о том, какие реальные меры необходимы для его предотвращения и для минимизации его последствий, если он все же состоится.
Здесь также прорисовываются несколько блоков:
Построение банка (базы) данных, на основании которых можно вести всю последующую работу. Это довольно трудоемкая операция, требующая наличие квалифицированной рабочей группы и минимум несколько месяцев интенсивной работы.
Мониторинг изменения состояния этих данных по меньшей мере раз в год путем опроса экспертов.
Построение "матрицы конфликтов" типа общеизвестной Периодической системы элементов Менделеева, с указанием возможного места, причины и масштаба того или иного потенциального конфликта, способного перерасти в вооруженный.
Построение системы прогнозных сценариев наиболее вероятных конфликтов, с указанием мер по недопущению перерастания невооруженного конфликта в вооруженный, по минимизации последствий конфликта, если он состоялся, наконец, по возможно более полному умиротворению конфликтующих сторон.
Построение системы прогнозных сценариев по основным возможным типах внезапных, неожиданных конфликтов, для которых сегодня, казалось бы, нет никаких причин.
Обязательная серия штабных (деловых) игр функционеров тех организаций, которым придется предотвращать, минимизировать, умиротворять конфликт.
2. Предотвращение конфликта или хотя бы недопущение перерастания его из невооруженного в вооруженный сводится при такой постановке дела к возможно более полной и эффективной реализации соответствующего прогнозного сценария. В России существует специальное Министерство чрезвычайных ситуаций, которое располагает значительными контингентами специалистов и техникой на каждый ожидаемый случай. Однако оно занимается только техногенными катастрофами и стихийными бедствиями, поскольку прогнозирование вооруженных конфликтов представляется психологически и политически неприемлемым. Согласно русскому менталитету, пытаться предвидеть беду - значит, накликать её. Поэтому предпочитают надеяться на знаменитое русское "авось": будем надеяться, что на этот раз беда обойдет стороной. Наряду с этим, в системе Министерства внутренних дел существуют довольно многочисленные "внутренние войска". Но они традиционно, еще с царских времен, ориентированы только на подавление народных волнений и восстаний, поэтому оказываются совершенно беспомощными при неожиданных вооруженных конфликтах. Нам неизвестно, как обстоят дела в данном отношении в Италии и других странах мира. Но думается, что они вряд ли ушли далеко от России.
С учетом только что сказанного, одна из наиболее кардинальных инноваций, предлагаемых в настоящем докладе - необходимость создания специальной структуры по предотвращению вооруженных конфликтов, минимизации их последствий и умиротворению конфликтующих сторон. Структуры, способной реализовать предлагаемый алгоритм в полном объеме.
3. Минимизация масштабов последствий вооруженного конфликта логически распадается на три блока:
Минимизация людских потерь. Это включает в себя как меры, направленные на то, чтобы побудить конфликтующие стороны как можно скорее прекратить резню или огонь, коль скоро он открыт, и приступить к переговорам, так и меры по аресту погромщиков или подавлению огневых точек обеих конфликтующих сторон, коль скоро предыдущие меры оказываются недостаточными. Такие меры крайне затруднительно проводить в жизнь, если не опираться на заранее подготовленный прогнозный сценарий, который соответствующим функционерам остается лишь реализовать.
Оперативное и эффективное решение проблемы беженцев, неизбежно возникающей при каждом вооруженном конфликте. Прежде всего, детей, женщин и стариков. Это подразумевает их размещение в достаточно безопасных местах, снабжение питанием и всем необходимым для ночевки, вообще быта, хотя бы элементарное здравоохранение, а для детей - еще и возможность занятий, отвлекающих их от трагизма происшедшего. Здесь импровизации тоже обходятся достаточно дорого не только в смысле финансирования, гораздо предпочтительнее опираться на заранее разработанный типовой сценарий оптимальных действий.
Минимизация материального ущерба, что органически распадается на два подблока: недопущение погромов и мародерства; пожарная и противоминная служба. Излишне добавлять о пользе прогнозных сценариев и в этом случае.
4. Недопущение перерастания вооруженного конфликта в военные действия, по сути, представляет собой развитие предыдущего блока и подразумевает возможно более быстрое и полное разоружение конфликтующих сторон, вплоть до подавления огневых точек, принуждения к отступлению атакующих и ареста наиболее активных лидеров. Здесь полностью действительно все, сказанное выше.
5. Умиротворение конфликтующих сторон предусматривает стол переговоров, их программу, варианты и по возможности более полное решение проблемы с целью не загнать её снова в потенциальное состояние конфликта, который вновь может вспыхнуть еще сильнее.
4. Модификации общего алгоритма применительно к основным типам вооруженных конфликтов.
Этот тип вооруженных конфликтов распадается на два подтипа:
А) Конфликт, порождаемый изменением политического режима в одной из стран - участниц конфликта. Типичный пример - советско-китайский конфликт из за острова Даманский на реке Амур. Если справедливо изречение Бисмарка, что весь Балканский полуостров не стоит костей одного солдата, то этот остров не стоит даже одного солдатского волоска. Он не представляет никакой ценности ни в каком отношении - просто куча песка, непригодная ни для какого бы то ни было строительства, ни тем более для сельского хозяйства. Но в Китае в это время началась "культурная революция" - аналог "Большого террора" 1930-х годов в СССР. Кстати именно тогда и примерно в тех же местах в точности по той же самой причине произошли два крупнейших советско-японских пограничных вооруженных конфликта, которые едва не переросли в крупномасштабную войну: на озере Хасан и на реке Халхин-гол. Коротко говоря, политическому режиму в Китае - так же, как 25-ю годами раньше политическим режимам в СССР и Японии - внешне-политический конфликт понадобился для сугубо внутриполитических целей. Поэтому во всех трех случаях конфликт не стоил выеденного яйца, но принял затяжной и крайне ожесточенный характер с человеческими жертвами. К счастью, в этой местности почти нет населенных пунктов, поэтому проблемы беженцев и материального ущерба практически не было.
Б) Конфликт, порождаемый стечением обстоятельств, независящих от правительств обеих конфликтующих сторон. По иронии судьбы, типичным примером здесь может служить все тот же остров Даманский. Течение широкой реки здесь очень бурно и прихотливо. Русло время от времени меняется. Огромные песчаные острова - в том числе и остров Даманский как бы "кочуют" от одного берега к другому, хотя и продолжают отделяться от него узкими протоками. Когда много десятилетий назад демаркировалась граница России с Китаем, остров был ближе к Российскому берегу и поэтому был отнесен к российской территории. А ко второй половине ХХ века его "отнесло" ближе к китайскому берегу, и он оказался отделенным от России основным речным фарватером. Возникла типичная проблемная ситуация, которую ничего не стоило преодолеть за столом переговоров. Но одной из сторон по внутриполитическим соображениям показалось выгоднее раздуть вооруженный конфликт - и он состоялся.
Понятно, что таких стечений обстоятельств может быть бесчисленное множество. Всех предусмотреть невозможно. Да и не нужно, потому что профилактика во всех случаях может быть одна и та же.
Наиболее эффективная профилактика для всех без исключения разновидностей пограничных вооруженных и даже невооруженных конфликтов - сведение уже давно существующих норм международного права о желательной нерушимости существующих границ в единую норму, обязательную для всех без исключения стран мира под страхом возможно более жестких санкций за её нарушение со стороны всего международного сообщества. На наш взгляд, это должна быть правовая максима, аналогичная знаменитой "Договоры должны соблюдаться". Что-то вроде "Границы должны сохраняться" (pacta sunt servanda - frontiera sunt conservanda). В этом случае любая пограничная проблемная ситуация требует любого третейского суда по предварительному согласию конфликтующих сторон. А если этого недостаточно - в дело немедленно вступают международные санкции, от экономической блокады до открытого военного вмешательства. При этом совершенно независимо от сути конфликта. Просто за нарушение основополагающей нормы международного права.
Если же это затруднительно или недостаточно, то в дело вступают следующие блоки алгоритма менеджинга последствий конфликта:
Привлечение обеих сторон за стол переговоров еще до того, как проблемная ситуация превращается в конфликтную.
Привлечение обеих сторон за стол переговоров, если конфликт все же состоялся, с целью не допустить перерастания его в вооруженный.
Вмешательство международных организаций - существующих, специально созданных для ликвидации международных конфликтов или даже специально созданной для ликвидации данного конфликта - с целью локализовать вооруженный конфликт, не допустить роста человеческих жертв и материального ущерба, решить проблему беженцев и, главное, во что бы то ни стало не допустить перерастания конфликта в войну, усадить конфликтующие стороны за стол переговоров для возможно более полного умиротворения.
2. Гораздо сложнее внепограничные территориальные вооруженные конфликты. Типичные примеры - Косово или Карабах в Закавказье. Однако и здесь только что очерченный алгоритм действий может дать полноценный эффект.
Разберем в качестве модели пример Карабаха. В его основе лежит установленное Сталиным деление советских национально-государственных (точнее, квазигосударственных) образований на целых четыре ранга: союзные республики; автономные республики, входящие в состав союзных; автономные области, которые по тем или иным причинам никак "не тянут" даже на квазигосударственное образование; наконец, автономные округа - по сути, территориальные подразделения областей, аналогичные низшему звену этой иерархии - районам. Карабаху, после ряда противоречивых волюнтаристских решений был придан статус автономной области в виде анклава в центре союзной республики Азербайджан (180 тысяч населения, 80% армяне, 15% азербайджанцы, 5% другие).
Когда все это устанавливалось, образование было чисто фиктивным. СССР был самым унитарным государством в мире, и все его "республики", "области" и т.д. были не более, чем казармы военного лагеря с комендантами во главе, которые безоговорочно подчинялись главному коменданту - Сталину. Но в СССР капиталы могли быть только "теневые", которые тщательно скрывались. Благополучие человека целиком определялось его местом в иерархии служащих. Поэтому азербайджанцы занимали в Карабахе большинство выгодных синекур.
Когда СССР стал разваливаться, армяне, естественно, восстали против подобной несправедливости, потребовали распределения должностей сообразно пропорциям населения.
Теоретически решение проблемы было простейшим и требовало не более часа конструктивных переговоров. Достаточно было дополнить местный парламент, где большинство составляли армяне, координационным комитетом из тех же депутатов, где армян и азербайджанцев было бы поровну, а президентом избрать человека любой другой национальности, либо от смешанного брака представителей обеих наций, - и статус-кво было бы сохранено на новой основе. Однако стороны прибегли к вооруженной силе, повторилось нечто вроде арабо-израильского конфликта, где армяне играли роль израильтян. Они фактически аннексировали и Карабах, и прилегающие районы, связывающие его с Арменией. После чего военный конфликт перешел в стадию замороженного (Армения, как и Израиль, опиралась на свою западную диаспору, а вооруженные силы Азербайджана, как и у арабов, оказались гораздо слабее). Но при изменении геополитической обстановки на Кавказе или в мире - особенно в случае актуализации оружия массового поражения, о чем говорилось выше - он безусловно вспыхнет с новой силой.
Примерно так же обстояли дела и в Косово. Коль скоро сербы, при нарастающем численном преобладании албанцев, фактически потеряли контроль над этой областью - необходимо было решительно сохранять статус-кво посредством международной опеки с жестким разделением зон проживания албанцев и сербов и жестоким подавлением любой попытки вооруженного насилия с той или другой стороны силами международной политики. Вместо этого фактически допустили аннексию Косово Албанией, избиение и изгнание оттуда сербов. Во-первых, создали почву для сербского реванша, если и когда обстоятельства изменятся. Во-вторых, создали прецедент для дальнейшей экспансии Албании в сопредельные регионы, которая наверняка не замедлит последовать.
Думается, причина такой политики, далекой от оптимальности, кроется в ошибочном представлении, будто "демократию" западного образца можно установить добровольно или силой во всем мире. Это - роковое заблуждение. Менталитет народов, живущих за рамками Западной Европы и Северной Америки (плюс Австралия и Новая Зеландия, минус аборигены на этих территориях) настолько специфичен что они способны только более или менее удачно имитировать западные образцы, но суть все равно остается прежней - тысячелетней, с тех времен, когда ни о какой демократии в её современном виде не могло быть и речи.
Эта специфика дает себя знать даже в таких, казалось бы, явно демократичных государствах, как Япония или Южная Корея, Мексика или Бразилия. Можно долго дискутировать по поводу того, отличается ли демократия, скажем, в Сицилии от демократии в Пьемонте или это одно и то же, но бесспорно, что в России и Албании, а теперь и в Косово, и практически во всех странах к югу и востоку от Западной Европы термин "демократия" требует очень существенных уточнений. Здесь всегда, на всех уровнях государственного управления, существует лидер - полный хозяин-босс, как в частной фирме, безоговорочно повинующийся вышестоящему боссу и требующий такого же повиновения от нижестоящих под страхом самой жестокой расправы. Поэтому и выборы здесь всегда в высокой степени условны, и разделение властей - фиктивно, и ответственности избранных перед избирателями - никакой.
Из этого не следует, что народы Латинской Америки, Африки и Азии следует третировать, как заведомо несовместимые с демократией. Напротив, надо всячески содействовать их продвижению от патриархальности к демократии. Но не обманываться на сей счет и не полагать, будто любые евроазиаты будут скрупулезно соблюдать элементарные нормы демократии. Да, они способны более или менее удачно имитировать процедуры голосования, заседания, совещания и пр. (всегда с заранее предрешенными результатами). Но, при этом, по указанию своих лидеров, будут неуклонно устранять с пути своей экспансии любые этнически или социально чуждые элементы. Вплоть до поджогов, избиений, убийств - всего, что мы видим в сегодняшнем Косово, и не только там.
3. Акваториальные конфликты, до вооруженных включительно, локализованы в настоящее время западным побережьем Тихого океана и северной частью Атлантического, но, как уже говорилось, при существующем положении вещей, имеют тенденцию к разрастанию. Сегодня это практически лишь стычки пограничных кораблей с судами, которые занимаются так называемым контрабандным ловом рыбы или крабов. Да и то, за редкими исключениями, односторонние (обстрел судов, отказывающихся подчиниться пограничникам). Завтра это могут быть столкновения из-за океанских ресурсов, не уступающие по накалу и масштабам самым крупным территориальным.
Чтобы этого избежать, необходим тот же самый алгоритм действий. Сначала сведение существующих положений международного права в некий всеобъемлющий договор, полностью регулирующий нормы эксплуатации Мирового океана в настоящее время и на перспективу. Присоединение к такому договору, разумеется, должно быть добровольным, но государство-нарушителя - безразлично, присоединившееся или нет - должны ждать такие международные санкции, которые делали бы подобные нарушения заведомо самоубийственными для него. Коль скоро нарушение состоялось - следуют все те же процедуры, о которых упоминалось выше: переговоры с целью не допустить перерастания конфликта в вооруженный, с целью минимизации человеческих потерь и материального ущерба, с целью предотвращения перерастания вооруженного конфликта в войну, наконец, с целью полного умиротворения конфликтующих сторон.
4. Сложнее обстоит дело со структурными конфликтами - безразлично, носят ли они внутригосударственный или принимают межгосударственный характер.
Тоталитаризм, коль скоро он установился, как показывает опыт, невозможно одолеть никакими правовыми средствами, потому что это в принципе противоправный феномен. Но зато, как показывает тот же опыт крушения тоталитаризма в СССР и Югославии, можно содействовать созданию условий, при которых он, когда наступает известное стечение обстоятельств, рушится как бы сам собой. Обычно это связано либо со смертью лидера, либо с имитацией выборов, либо с социальным взрывом, когда условия жизни большинства населения становятся нестерпимыми.
И тот же опыт показывает: лидеры тоталитарных режимов понимают только язык силы. Бомбардировка в ответ на террористический акт или на попытку создания оружия массового поражения, решительная контратака в ответ на атаку. Менее эффективны экономические и тем более моральные санкции, но и они способны сыграть определенную роль.
Проблема заключается в том, чтобы свести эвентуальные меры подобного рода в систему. Весь мир и в первую очередь лидеры тоталитарных режимов должны четко и ясно знать, что именно последует за любой их попыткой нарушить статус-кво. И, разумеется, какое именно организационное и материальное обеспечение будут иметь такие меры. Для этого требуется большая подготовительная работа.
Сложность преодоления конфликтов, развязываемых изуверскими структурами, коренится в том, что до сих пор нет четкого разграничения между церковью (религией), сектой и изуверской (тоталитарной) сектой. Между тем, это принципиально разные вещи. Принцип свободы совести дает каждому право на то исповедание, которое он выбирает. Даже если это не одна из мировых религий или любая из их разновидностей, а крошечная секта за рамками всех существующих вероисповеданий, пусть даже представленная кем-то в единственном лице. Иное дело, если под этой ширмой какой-то заведомо тоталитарный лидер начинает строить заведомо тоталитарную структуру, разрушает семьи, подчиняет своей воле обманутых им людей и приступает к действиям, социально опасным для общества вообще и для международных отношений в частности.
Если бы была достигнута международная договоренность на сей счет, и секты, в законном порядке признанные тоталитарными, были бы официально поставлены вне закона, с их лидерами можно было бы поступать как с обыкновенными преступниками. Но для этого требуется прежде всего авторитет церкви. Иными словами, требуется такая полномочная конференция представителей всех основных мировых конфессий, на основании постановления которой можно было бы перевести решение проблемы на чисто юридические рельсы.
Сложность борьбы с мафиозными, особенно с наркомафиозными, структурами имеет две стороны. Одна из них заключается в том, что к мафии все время пытаются применить демократическо-правовые структуры. В ответ мафия более или менее ловко имитирует адекватное поведение, но действует по прямо противоположным правилам и нормам. Она всегда отступает только перед силой. И всегда унижает и грабит слабого - безразлично, человек это или государство. Другая сторона - коррупция. Хорошо знакомое словосочетание "коррумпированная часть государственного аппарата" - это всего-навсего жалкий эвфемизм, скрывающий действительные масштабы одной из самых актуальных глобальных проблем современности. Один из самых ярких показателей упадка, разложения заживо современной мировой цивилизации. Во многих странах мира уже сегодня все труднее понять, где кончается государственный служащий и начинается преступник. Или, как говорят в России, где кончается чиновник и начинается уголовник. Во всяком случае, масштабы и методы чиновного и уголовного рэкета вполне сопоставимы.
Есть все основания полагать, что любой главарь крупной мафиозной структуры в первой четверти ХХ1 века способен принести не меньше бед человечеству, нежели, допустим, Гитлер или Муссолини во второй четверти ХХ-го. Поэтому необходим своего рода "превентивный Нюрнбергский трибунал", который заранее детально разобрал бы все реально возможные в обозримом будущем преступления мафии - включая провоцирование вооруженных конфликтов - и наметил бы превентивные же меры по возможно более полному решению этой проблемы сегодня и на перспективу. Включая вышеприведенный алгоритм менеджинга последствий региональных вооруженных конфликтов по инициативе мафии.
5. Из большого многообразия спорадических вооруженных конфликтов, несвязанных напрямую со структурами, постоянно порождающими такие конфликты, о которых только что говорилось выше, мы договорились выделить только так называемые идеологические и экономические. В свою очередь, из идеологических выделяются по масштабности и частоте национальные и религиозные, иногда тесно связанные друг с другом.
Национальные конфликты отличаются той особенностью, что их статика определена давно и каких либо сюрпризов здесь трудно ожидать если бы не динамика радикальных изменений обстановки в настоящее время.
Примером может служить давний, уходящий вглубь веков, конфликт на Северном Кавказе между христианами-осетинами и мусульманами-ингушами (небольшие численно племена, родственные почти миллионным чеченским). Веками здесь шла кровавая междоусобица, причем нападающей стороной, как правило, были вайнахи (общее название чеченцев и ингушей, соотносящихся примерно как русские с белорусами). Войска русского царя в значительной степени утихомирили этот разбой, а тоталитаризм Сталина свел его вообще к единичным проявлениям, поскольку массовый террор касался одинаково всех. По всем советским провинциям был спущен план масштабов намеченных жертв. И любой инцидент вызывал лишь радость карательных органов, поскольку помогал "перевыполнять" план, "недовыполнение" которого было чревато репрессиями для самих карателей. Во второй мировой войне значительная часть чеченцев и ингушей, равно как и крымских татар, встала на сторону Гитлера против Красной армии. Для миллионов русских такое предательство означало либо немедленную, либо чуть отсроченную смерть (расстрел или концлагерь). Для чеченцев, ингушей и крымских татар - видимо, учитывая особенности национального характера проблемы - Сталин, с несвойственным ему гуманизмом, принял гуманное по тем временам решение: сослал всех поголовно в Среднюю Азию. С развалом СССР их вернули обратно. Но дома некоторых ингушей на окраине столицы Осетии - Владикавказа уже давно обрели новых хозяев, живших там уже во втором-третьем поколении. Немедленно начались мелкие вооруженные конфликты, начавшие перерастать в крупные. Конфликт вновь заморожен русскими войсками, но в любую минуту готов вспыхнуть вновь. Напомним, что в Азии, Африке, Латинской Америке - десятки подобных ситуаций.
Как быть? Пытаться обратиться к правовой стороне дела? Но у каждой из конфликтующих сторон - свои "права" на оспариваемые территории, поскольку в историческом прошлом они не раз переходили из рук в руки. Пытаться решить вопрос голосованием? Но люди на определенной стадии их исторического развития всегда голосуют единогласно, как укажет их лидер, так что результат заранее предрешен. Пытаться усадить за стол переговоров? Но на этой стадии любые переговоры рассматриваются только как способ ослабить бдительность противника, улучшить свои позиции и с них снова начинать разбой, грабежи, убийства, захват заложников, работорговлю ...
Оптимальным решением для всех потенциальных или замороженных национальных конфликтов, грозящих, при том или ином изменении обстановки, стать вооруженными, является, на наш взгляд, наднациональный третейский суд, достаточно авторитетный, чтобы с его мнением считались обе конфликтующие стороны и достаточно грозный, чтобы уклоняющаяся от его решения сторона, тем более, разжигающая вооруженный конфликт, была бы беспощадно подавлена вооруженной силой. Это - единственный язык, который понимают с полуслова фанатики-националисты. Проблема в том, как создать такой орган, но бесспорно, что к созданию его следует приступить безотлагательно, под страхом самых катастрофических последствий, о которых упоминалось выше.
Религиозные конфликты (за рамками изуверских структур, о которых говорилось специально) очень схожи с национальными, только имеют свою специфику.
Вновь обратимся для ясности к конкретному примеру, который нетрудно экстраполировать на все континенты мира. Католическая церковь веками пытается объединиться с православной. Но сегодня за первой - намного больше миллиарда людей и единство церковной иерархии. А за второй - в 10-12 раз меньше, да еще расколотых на два десятка патриархий, находящихся в очень сложных отношениях друг с другом. При таких условиях любая уния напоминает союз кита с пескарем: фактически полное поглощение при любых благих намерениях Поэтому православные церкви всех патриархий ревниво отстаивают свою самостоятельность, сохраняя статус-кво даже там, где при иных условиях его давно следовало бы модернизировать. В ходе эволюции Речи Посполитой ХУ1-ХУШ века эта конфронтация частично была смягчена созданием униатской церкви - разновидности католичества с сохранением некоторых православных обрядов. В советское время униатская церковь подверглась намного более жестоким гонениям, чем даже православная (как "агент западного империализма"). У неё отобрали множество церквей, которые передали православным прихожанам. Начал разваливаться СССР - начали предъявлять свои права униаты, начали обороняться против них прихожане, привыкшие к "своим" церквям, как и осетины, тоже уже во втором-третьем поколении.
К стыду и позору для каждого христианина, стараниями фанатиков, дело быстро дошло до драк, до грани вооруженного конфликта. Надеемся, понятно, что такая проблема актуальна сегодня не только для Украины, где к тому же по чисто политическим причинам произошел раскол на "прокиевскую" и "промосковскую" православную церковь.
Оптимальным решением проблемы представляется церковный собор - в принципе даже охватывающий пусть хоть все религии мира. Он должен установить порядок отправления служб в соответствующих храмах и взаимоотношения между верующими различных конфессий. С угрозой церковного проклятия любому нарушителю порядка. А если и этого будет недостаточно - с просьбой к государственным и международным органам преследовать разжигателей конфликтов на религиозной почве в уголовном порядке за посягательство на свободу совести и вероисповедания.
Кстати, таким же путем можно было бы добиться единства христианского мира. И даже - до известной степени - единства всех религий мира в борьбе за решение глобальных проблем современности и спасение гибнущего человечества. Для этого, на наш взгляд, нужно как следует подготовить документы подобного рода солидарности. Не поглощение одной церкви - другой и не усиление позиций одной религиозной конфессии за счет другой, а возможно более тесное сотрудничество на благо мира. В том числе и по части предотвращения вооруженных конфликтов или смягчения их последствий.
Конфликты, имеющие экономические причины, пока что редко доходят до состояния вооруженных, ограничиваясь погромами и другими беспорядками при катастрофах финансовых систем или распределении гуманитарной помощи голодным толпам. Но потенциально они могут не уступать по накалу национальным или религиозным. Сошлемся в качестве примера на четыре типа экономических конфликтов в России, которые до сих пор удавалось удерживать на начальной стадии, не давая перейти в вооруженное столкновение.
Как известно, приватизация в России приняла фактически почти открыто криминальный характер, поскольку крупные предприятия передавались за чисто символические суммы случайным людям за крупные взятки или по чисто личным связям. Получив контроль над предприятием, многие новые владельцы тут же перепродавали его втридорога, перепрофилировали или модернизировали таким образом, что большая часть персонала или даже все работники разом вдруг оказывались на улице. Бывало, что сталкивались между собой две новых администрации - с теми же результатами. Иногда в дело вступали так называемые силовые структуры (то есть, многочисленные разновидности полиции) или даже открыто мафиозные структуры. Во всех случаях нередко дело доходило до драк и даже отдельных вооруженных стычек с человеческими жертвами. И только оперативное вмешательство более мощных подразделений полиции пресекало в корне начинавшийся вооруженный конфликт.
Довольно распространенным явлением в России 90-х годов стала длительная - в течение многих месяцев или даже нескольких лет - невыплата зарплаты не только работникам бюджетной сферы, но и на частных предприятиях. По одной из двух причин. Либо деньги, выделенные на заработную плату, "теряются" где-то в недрах московских ведомств по причине бюрократической неразберихи. Этим пользуются недобросовестные чиновники, которые на время кладут их в банки и наживаются таким способом на процентах. Либо деньги доходят до предприятия, но тайно присваиваются (по сути, крадутся) администрацией, которая тут же переводит их на тайные счета в зарубежных банках. В цивилизованной стране этому трудно поверить, но в России крупные предприниматели-олигархи, пользуясь личными связями и полной безнаказанностью, ежемесячно переводят на свои тайные счета в швейцарских и иных банках миллиарды долларов, что полностью обескровливает национальную экономику, не дает ей выйти из состояния разрухи. В этих условиях невыплата заработной платы миллионам работников - обычное дело. Как правило, люди выходят из положения за счет продуктов питания (в основном, картофеля) с небольших земельных участков, имеющихся у большинства семей, за счет помощи родственников, приработков и разных каналов "теневой экономики". Но нередко дело доходит до открытых протестов, силового противостояния с администрацией, до грани вооруженного конфликта, до сих пор всегда предотвращаемого полицией.
Третья причина - постоянная угроза массового голода. В России веками "голодные годы" случались едва ли не каждое десятилетие то в одном, то в другом регионе страны. Народная память помнит страшный массовый голод в 1921-1923, 1932-1933 и 1946-1947 годах, со многими миллионами умерших и десятками миллионов тяжело болевших от голода. Поэтому население очень нервно реагирует на малейший призрак нового массового голода. Когда в августе 1998 г. российская финансовая система рухнула при диверсии международных валютных спекулянтов, люди прежде всего за несколько дней полностью опустошили полки продовольственных магазинов, чтобы не погибнуть от голода хотя бы в перспективе ближайших недель. Не может быть никакого сомнения в том, что если бы паника продлилась еще несколько дней, то стали бы неизбежны погромы голодными толпами продовольственных складов и затем массовое мародерство, когда выживает только вооруженный и сильнейший. Этот призрак не исчез с российского горизонта и поныне.
Три перечисленных разновидности вооруженных конфликтов по чисто экономическим причинам потенциально опасны не только для России - при известных обстоятельствах, практически для всех стран мира, вплоть до самых благополучных сегодня. Чтобы показать, что этими разновидностями данный потенциал вооруженных конфликтов отнюдь не исчерпывается, приведем еще один пример, характерный, наверное, только для России.
В России, как известно, сравнительно суровый климат. Температура со средними значениями ниже +15 градусов Цельсия держится более полугода, а ниже нуля - не менее трех месяцев. При этом большинство населения вот уже несколько десятилетий живет в многоквартирных многоэтажных домах с принудительным центральным отоплением - так представляется более экономным строить и эксплуатировать жилье. Хотя расточительность подобной системы просто чудовищна. Но главное - при малейшем сбое в системе центрального отопления десятки миллионов людей оказываются в состоянии бедствия, почти равнопорядкового с землетрясением или эпидемией. Все начинают включать дорогостоящие отопительные электроприборы, но мощность электросетей этого не позволяет, происходит коллапс и миллионы семей оказываются в необходимости жить и ночевать при температуре около или даже ниже нуля, согреваясь лишь у костров во дворе. Понятно, что финал становится неотличим от голодного бунта и до сих пор с большим трудом удавалось не доводить дело до вооруженных столкновений.
Понятно, перечисленными разновидностями экономических вооруженных конфликтов их потенциальное поле отнюдь не исчерпывается. Мало того, есть основания полагать, что мы вообще далеко не исчерпали все разновидности потенциального поля вооруженных конфликтов вообще. Но поскольку всем без исключения разновидностям вооруженного конфликта на известном уровне абстракции свойственная одна и та же логика, наверное, целесообразнее не продолжать поиски все новых и новых разновидностей, а хотя бы в сугубо предварительном порядке наметить самые общие черты возможного регулирования последствий региональных вооруженных конфликтов в целом.
5. Некоторые предварительные общие рекомендации по менеджингу последствий региональных вооруженных конфликтов.
В 1999 г. была создана Международная академия исследований будущего с центром в Институте международной социологии при Триестском университете (Гориция, Италия). В её работе принимают участие исследователи более двадцати стран мира. Она работает в парадигме современного технологического прогнозирования, которое, как известно, ориентировано не на предсказания, а на выявление назревающих проблем и возможных путей их оптимального решения. С обязательным взвешиванием возможных последствий таких решений. В 2000 г. итальянская и российская рабочие группы Академии завершили реализацию совместного исследовательского проекта "Страна и мир 2001-2010: проблемы и решения" и приступили к другим исследованиям.
Данные проведенных исследований показывают, что в первое десятилетие ХХ1 века вероятность региональных вооруженных конфликтов по длинному ряду причин резко возрастает до отметки: "почти наверняка", причем практически по всем перечисленным выше типам вооруженных конфликтов. Это ставит человечество перед дилеммой. Либо реагировать на каждый такой конфликт, как в Косово, чисто импровизационно, принимая спонтанные, далеко не оптимальные решения, загоняя конфликт в подполье и оставляя реальную возможность того, что при малейшем изменении ситуации он вспыхнет вновь с новой силой. Либо создавать специальную службу, в какой-то мере аналогичную пожарной или спасательной. Понимая при этом, что в условиях ХХ1 века самый пустяковый конфликт может обернуться тысячами жертв и миллионами беженцев. А при известном стечении обстоятельствах дело может дойти до миллионов и миллиардов жертв. До гибели всего человечества. С учетом сказанного предлагаются следующие конкретные рекомендации:
1. Необходимо подготовить многосторонний международный договор о недопущении в ХХ1 веке на всей поверхности планеты и в космосе каких бы то ни было вооруженных конфликтов. Договор, разумеется, должен быть добровольным и открытым для подписания всеми государствами мира, может быть, даже всеми общественными организациями, включая национальные и религиозные. Страны и организации - участники договора - должны взять на себя обязательство ни при каких обстоятельствах не прибегать к вооруженным конфликтам, а также содействовать недопущению таких конфликтов любой страной или организацией, которая по тем или иным причинам не присоединилась к договору. С другой стороны, такого рода аутсайдеры должны заранее знать, что любой развязанный ими вооруженный конфликт немедленно повлечет за собой вмешательство стран-участниц договора по заранее определенному алгоритму, вплоть до военной интервенции и подавления агрессора вооруженной силой.
2. Необходимо создать достаточно авторитетный Третейский суд для мирного преодоления всех мыслимых конфликтных ситуаций, способных перерасти в вооруженные столкновения. Либо придать функции такого суда существующим структурам типа Международного трибунала в Гааге. В каждом конкретном случае можно подбирать состав судей таким образом, чтобы полностью исключались представители прямых или косвенных интересов той или иной конфликтующей стороны. Если же одна или обе конфликтующие стороны начинают капризничать, чтобы выиграть время, оптимальный состав суда утверждается без их согласия с ужесточением международных санкций за невыполнение его решений.
3. В составе такого органа целесообразно иметь "Наднациональный комитет", который готовил бы необходимые рекомендации по умиротворению национальных конфликтов. А также "Межконфессиональный собор", который проводил бы аналогичную работу в отношении религиозных конфликтов. В обоих случаях рекомендации передаются на усмотрение все того же Третейского суда, единственная функция которого - реализация указанного Договора.
4. Целесообразно создание органа, который осуществлял бы санкции в случае тех или иных нарушений упомянутого Договора. Лучше всего, по нашему мнению, если бы такой орган находился в структуре Совета Безопасности ООН, вообще в структуре ООН. В принципе допустимы и структуры типа НАТО, но в этом случае необходима их качественная реорганизация с переориентацией сугубо на миротворческую, антитеррористическую деятельность. Нельзя забывать, что сегодня НАТО - это организация, предназначенная для борьбы с Варшавским пактом, которого больше не существует, поэтому она носит по инерции антироссийский характер. В таком качестве она заведомо неприемлема для всех стран - не членов НАТО. Но если представить себе НАТО, направленную не на то, чтобы не дать поверженной России подняться на ноги, а на то, чтобы не допускать впредь на планете никаких террористических актов или вооруженных конфликтов - то почему бы не сделать открытой её для всех приверженных такой цели? В крайнем случае, возможно создание новой, совершенно независимой от существующих, международной организации типа Интерпола - скажем, " Международного агентства по предупреждению террористических актов и вооруженных конфликтов". С бюджетом из взносов стран-участниц. С вооруженными силами быстрого реагирования, составленными из контингентов стран-участниц, но под командованием Уполномоченного Агентством. Понятно, необходимо Положение, которое детально регулировало бы нормы и виды санкций в каждом конкретном случае.
5. Было бы весьма желательно также разработать возможно более детальные алгоритмы превентивной ликвидации очагов будущих вооруженных конфликтов. Но поскольку это требует не только очень существенных инноваций в области международного права, но и еще более существенных изменений в существующем менталитете основных форм общественного сознания - прежде всего, этической, политической и правовой - то, наш взгляд, для более основательной подготовки этого вопроса требуется специальное предварительное исследование.
6. Нормальное функционирование всего предлагаемого невозможно без соответствующего информационного обеспечения. Поэтому в дополнение предлагается специальная информационная служба "Прогнозное обоснование деятельности по предотвращению террористических актов и вооруженных конфликтов", состоящая из следующих блоков:
5-1. "Атлас потенциальных очагов возможных крупных террористических актов и вооруженных конфликтов" (Банк данных, постоянно пополняемый новыми в соответствии с изменениями на политической карте мира).
5-2. "Мониторинг эвентуальных вооруженных конфликтов" - периодический опрос экспертов касательно ожидаемых изменений в вышеупомянутом "Атласе".
5-3. Система прогнозных сценариев ожидаемых вооруженных конфликтов методом дерева от общего типового сценария к частным типовым и к наиболее вероятным конкретным, с обязательным особым типовым сценарием на случай совершенно непредвиденного конфликта.
5-4.Система штабных игр для персонала вышеупомянутого Агентства для отработки действий в случае штатных конфликтных ситуаций.
5-5.Система "запечатанных конвертов" с необходимыми указаниями, что делать в случае того или иного наиболее вероятного типового конфликта. Включая меры по предотвращению конфликта, недопущению перерастания его в вооруженный, перерастания вооруженного конфликта в систематические военные действия (войну), по минимизации человеческих потерь и материального ущерба, по оптимальному решению проблемы беженцев, вообще пострадавших от конфликта, наконец, по возможно более полному умиротворению сторон.
Наличие такой системы позволяет распечатать соответствующий конверт через минуту после сообщения о назревании или вспышке вооруженного конфликта и немедленно приступать к мерам по его предотвращению или регулированию последствий. Разумеется, получая уточняющие указания компетентных органов Агентства сообразно специфике данной конфликтной ситуации и особенностям изменения обстановки.
Международная академия исследований будущего (International Future Research Academy, c/o ISIG, Gorizia, Italia) готова полностью взять на себя изложенное выше информационное обеспечение Службы предотвращения региональных вооруженных конфликтов и менеджинга их последствий, либо принять участие в создании соответствующих структур.
Бестужев-Лада И.В. - профессор РОУ
Док. 286542 Опублик.: 21.03.07 Число обращений: 700
