Политология как наука об исторической деятельности по созиданию будущего
АНТОЛОГИЯ
Конфуций
Мо-цзы
Платон
Аристотель
Артхашастра или Наука политики
Библия
ТАБЛИЦЫ ДЛЯ ЗАКРЕПЛЕНИЯ МАТЕРИАЛА
Конфуций
Мо-цзы
Платон
Аристотель
Артхашастра
Библия
СХЕМЫ ПО ИСТОРИИ ПОЛИТИКИ И ПОЛИТОЛОГИИ
Политика
Основные функции политики
Структура политики
Взаимоотношение политики с другими сферами общественной жизни
Политология
Объект и предмет политологии
Основные группы закономерностей политологии
Категории, используемые политологией
История становления и развития политической мысли
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
ТЕСТЫ
ТЕМЫ ДЛЯ ДОКЛАДОВ И РЕФЕРАТОВ
ЛИТЕРАТУРА, РЕКОМЕНДУЕМАЯ ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ
ВВЕДЕНИЕ
ПОЛИТОЛОГИЯ КАК НАУКА ОБ ИСТОРИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО СОЗИДАНИЮ БУДУЩЕГО
Каждый из нас рано или поздно, подобно тому литературному герою, обнаружившему вдруг, что он разговаривает прозой, начинает осознавать себя "человеком политическим" - субъектом или объектом политики. Прикасаясь к огромному, сложному, волнующему, притягивающему к себе и пугающему миру, который называется политикой, человек демонстрирует свою многогранную природу: с одной стороны, он пытается "стерилизовать" политику ее вырыванием из других сфер жизни, чтобы получить точное научное знание по благоустройству настоящей жизни и созиданию будущего, с другой - стремится "объять" все существующие и возможные связи и взаимозависимости политических отношений с экономикой, сферой быта, социальными структурами, идеологиями, чтобы брать на себя во все большей степени ответственность за историческую судьбу. Именно это обстоятельство позволило Э. А. Позднякову сформулировать мнение, согласно которому "понятие политики слишком богато..., чтобы можно было его втиснуть в рамки дефиниции, сколь бы пространной она ни была".
Но еще за две с половиной тысячи лет до этого Аристотель назвал политику высшей формой жизнедеятельности человека, поскольку через нее во взаимоотношениях между людьми утверждается справедливость и достигается благо каждого. М. Вебер, столетие тому назад приложивший немалые усилия по созданию науки о политике - политологии, определял политику как "стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами или внутри государства, между группами людей, которые оно в себе заключает".
Современные ученые фактически отказались от попыток найти единое, общепринятое определение политики, справедливо полагая ее разнокачественным по содержанию и многомерным по структуре социальным феноменом.
Современный германский политолог Л. Штраус в этой связи, несколько упрощая историю политической мысли, предлагает ограничиваться тремя главными сложившимися подходами к политике и четырьмя ее основными концепциями, когда речь идет о политологии. В первом случае он исходит из того, что а) политика может рассматриваться как госпожа общества, б) политика выступает в качестве слуги общества и в) политика и общество находятся во взаимодействии и взаимовлиянии. Что касается концепций политики, то Штраус называет их в следующем порядке:
* политика как искусство вести публичные или общие дела;
* политика как непримиримая борьба между различными силами, логичным апофеозом которой выступает конфликт или война;
* политика как наука достижения компромиссов для того, чтобы обеспечивать реализацию общих социальных целей группами с разными (противоположными) интересами;
* политика как наука и искусство обретения и удержания власти в "игре", которая ведется в соответствии с установленными в данном обществе правилами.
Как нетрудно догадаться, только перекрещивание традиционных подходов с основными концепциями дает 12 теоретически возможных вариантов политической практики и науки. На деле их гораздо больше, ибо эти варианты умножаются учетом политической конъюнктуры, использованием в политических исследованиях методологии различных гуманитарных и фундаментальных наук, наложением на них матриц ведущих мировых идеологий - либерализма и неолиберализма, консерватизма и неоконсерватизма, марксизма и социал-демократизма, исламского социализма и фундаментализма, концепций конфуцианства, буддизма, индуизма и т. д. Например, только консервативный политический идеал допускает сразу три способа своего практического воплощения:
1. Если цель политики - защита статус-кво от любых действий и поползновений революционеров, этих "потрясателей и ниспровергателей в шляпах земли греческой", как иронизировал Н. Лесков. В данном случае предполагается, что накопленные знания, общественный опыт, законы и традиции есть коллективная мудрость человечества, которая должна быть сохранена любой ценой, в том числе и связанной с отказом от основополагающих постулатов консерватизма;
2. Если цель политики - выработка реформистского пути социальных перемен. Консерваторы понимают, что сохранить полностью прошлое просто невозможно, но люди должны идти в будущее, внимая урокам прошлого. Главный из них - значение социального порядка. Охраняя его, политик обеспечивает преемственность и оптимальную цену социального развития;
3. Если цель политики - поиск в близком и далеком прошлом таких идеалов, которые производны от порядка и преемственности как главных ценностей социального бытия. Коль для преемственности жизни требуется возглавить научно-техническую революцию, ибо от нее исходят основные угрозы традициям и сложившемуся порядку, то консерваторы провозглашают себя людьми, идущими во главе современного прогресса.
Мир политики не только разнообразен, многовариантен и плюралистичен, но и уходит своими корнями в глубины истории. Политика впервые выступает предметом научной рефлексии много тысяч лет тому назад, когда власть превратилась в проблему: и в смысле опасности безвластия (анархии), и как гипертрофия власти, грозящая обществу необузданностью тирании. В Древней Индии эта проблема рассматривалась сквозь призму управления обществом, заключавшемся в том, чтобы с помощью данды (принуждения, наказания) сохранять и поддерживать дхарму - праведное исполнение людьми своих обязанностей. Самый крупный политический мыслитель этого периода Каутилья (1У век до н. э.) акцентрировал внимание на трех основных вопросах: деятельности и функциях мудрого государя; управлении общественными делами и праве; войне и дипломатии. Политические концепции мыслителей Древнего Китая практически всегда сводились к нескольким позициям: а) власть носит божественный характер; б) управлять общественными делами должны мудрецы; в) правитель должен быть справедливым и заботиться о благе подданных. В творчестве Платона и Аристотеля - высшем достижении политической мысли Древней Греции - дилемма безвластие-тирания занимала центральное место. Платон при этом акцентировал внимание на укреплении власти, гарантиях порядка и согласия в обществе, в то время как Аристотель рассуждал прежде всего о средствах и механизмах подчинения власти требованиям общественного блага и обеспечения человеческого благополучия. Для политических учений древнего мира в целом были характерны постепенное освобождение от мифологических форм и обособление их как относительно самостоятельной части философии, сосредоточении усилий на анализе устройства государств, классификации их форм, определении идеальных моделей правления и т. д. Популярная в Средневековье теория о правящих миром двух мечах (духовном и светском), положила начало длительному конфликту между государством и церковью. Последняя признавалась более значимой по сравнению с государством, светская власть ставилась в зависимость от церковной. Но постепенно, особенно начиная с ХII столетия, начался процесс выделения государства из общества. Политическая мысль начала решительно двигаться к таким понятиям, как суверенитет народа, обязанности государства, законность как правила общежития людей, в то же время государство стало рассматриваться как автономный, самостоятельный корпоративный орган. Как бы там ни было, но средневековые мыслители создали основы для появления в недалеком будущем теории общественного договора. К ХIV веку уже были известны основные принципы этой теории: народ имеет право на создание системы власти, не зависящей от церкви и ее установлений, на изменение формы правления, коль скоро это ему заблагорассудится, на представительство в высших органах власти и т. д.
Эпоха Возрождения была отмечена новым пониманием политики и ее роли в общественных делах. Обособление науки от религии, появление технологического отношения к природе ("природа не храм, а мастерская") и отделение политики от морали открыли путь развития политической науки как инструментального знания, связанного с функционированием власти. По своему восприняв завещание античности, Т. Гоббс и Дж. Локк в новых условиях разработали дилемму, уже традиционно включавшуюся в основу размышлений о политике: диктатура или самоуничтожение общества. Рассуждения Гоббса о власти перед лицом опасности разрушительных общественных стихий не потеряли своего значения и для наших дней, имея в виду проблемы установления порядка и стабильности во многих странах мира, вовлеченных в современные процессы радикальных трансформаций. Анализ Локка развертывался в иной плоскости: как обуздать неумеренные аппетиты власти и гарантировать свободу гражданскому обществу. Здесь главной проблемой становится не власть как альтернатива безвластию, а качество самой власти, которую всегда полезно держать в разумных рамках контроля. Этот английский ученый закладывает основы либеральной традиции на Западе, согласно которой история рассматривается как процесс постепенного "отступления государства", сужения его прерогатив в пользу общественной гражданской самодеятельности. Синтез гоббсианских и локковских взглядов осуществил Ш. Монтескье, ответивший на вопрос: посредством каких правовых процедур можно получить гарантии эффективной и в то же время "законопослушной" власти? Своим пониманием "духа законов" в смысле одинакового подчинения им и отдельных граждан и самой верховной власти, этот французский мыслитель создал предпосылки для возникновения концепции правового государства. В качестве наиболее действенной технологии обуздания "демона неограниченной власти" он выдвигал принцип разделения властей.
На этом этапе формируется гражданская концепция политики. Политическая мысль детально исследует такие понятия, как "общественный договор", "естественные права", "разделение властей", причем делает это, исходя из интересов и руководствуясь презумпцией свободы человека. Она концентрируется на вопросах происхождения, природы, основы государства как независимой организации, призванной дать людям защиту и безопасность (а не мудрость, спасение или счастье, как считалось раньше). Новая концепция политики основывалась на следующих исходных постулатах: а) материальная заинтересованность и благополучие человека являются основой политической деятельности и динамики; б) политика базируется на политическом равенстве и равенстве перед законом всех граждан государства; в) политически человек выступает создателем общества, его индивидуальный эгоизм считается естественным. Эта модель политики утвердилась в западноевропейских буржуазных обществах и глобализировалась по мере нарастания процессов колонизации народов Азии, Африки и Америки.
В XIX веке на смену гражданской концепции политики приходит социальная ее интерпретация. Отправной точкой новой концепции является уже не индивид с его потребностями, интересами и естественными правами, а социальные группы: сословия, социо-профессиональные объединения, классы, нации. В выяснении характера и роли государства в социальном прогрессе основное внимание сосредоточивается на его историческом развитии, причем допускается мысль об участии государства в экономическом и общественном прогрессе стран и народов. Ж.-Ж. Руссо, Э. Берк, И. Бентам, Дж. Милль и другие выдающиеся политические мыслители ХVIII-ХIХ веков четко обозначили проблемы примирения, сотрудничества государства и общества. В целом XIX век ознаменовался разработкой трех разновидностей понимания буржуазного общества и логики развития его политических институтов, самой политики как социального феномена. К. Сен-Симон, И. Кант характеризовали Западную Европу как индустриальное общество, занятое производством богатства; К. Маркс описал его как капиталистическое общество, классовые антагонизмы которого и образуют основу всей социально-политической и экономической динамики; А. Токвиль относился к индустриальным обществам как к массовым обществам, скрытая пружина развития которых заключалась в противоборстве между демократией свободы и демократией равенства. Парадокс сопоставления социальных теорий этих трех великих мыслителей заключается в том, что каждый из них так или иначе показывает, как логика развития социально-политических отношений объективно ведет к возникновению общества без политики, к концу политики, если исходить из идеалов свободы и справедливости. Они установили наличие конфликта между тремя главными измерениями современного им общества: индустриальное общество в своей устремленности к "рациональному управлению" не могло не подрывать несущие консоли буржуазного общества (замена власти собственников властью технократов-менеджеров) и основания демократии (переход от "республики депутатов" к "республике экспертов"). Причем неприязнь к политике как к сфере иррациональных стихий, страстей и насилия отражала во всех трех случаях не только сциентистские установки индустриального общества, но и мещанскую трезвость классического буржуазного общества.
Русская политическая мысль начала свою историю с идей независимости, централизации государства и сильной самодержавной власти, с теорий "Москва - третий Рим" псковского монаха Филофея, "всея русские земли государям государи" Иосифа Волоцкого, мудрой и сильной власти Ивана Пересветова. Государство в этих теориях рассматривалось не как народный договор, управляемый верховной властью, а как государева вотчина, в которой народное благо подчинялось монаршему интересу. Политические концепции нового времени в Западной Европе не обошли стороной Россию. Их влияние особенно усиливается после реформ Петра Великого. Сторонники просвещенного абсолютизма Феофан Прокопович, В. Н. Татищев, И. Т. Посошков поднимают вопросы о том, что верховным носителем государственной власти должен быть "философ на троне", выбор форм правления соответствовать "естественному закону" и осуществляться "согласием всех подданных", что та форма неволи, которая утвердилась в России (крепостное право), "ни естественный, ни божественный законы, ни действительно государевы интересы" не оправдывают.
Под влиянием идей французского Просвещения и в России начинается критика идей абсолютизма, сочетаемая с обсуждением проблем ограничения власти монарха, ликвидации сословного строя, развития парламентаризма, упорядочения законодательства. С А. Н. Радищева начинается радикальное направление в истории российской политической мысли. Он считал естественное проявление сил человеческих непременным условием существования и развития общества, а бедствия людей в результате закрепощения - нарушением "истинной природы человека, его натуральных прав". Сокрушение тирана в этой связи он считал естественной и неизбежной акцией.
Политическая мысль России XIX - начала XX века пытается ответить на вопросы: обречена ли Россия развиваться своим собственным путем или в контексте западной цивилизации? Что есть престиж государства и что стоит выше: государство, социальный идеал или конкретный человек? Каковы интересы людей и как они должны отражаться в социальной, экономической, административной деятельности? Каким образом разрешить сложнейшее переплетение российских общественных проблем?
На них по-разному отвечали консерваторы и либералы, славянофилы и западники, конституционалисты и последователи самодержавия, народники и социал-демократы. Консерваторы, которые оправдывали самодержавную форму правления, вместе со славянофилами в массе своей выступавших сторонниками самодержавия, ратовали за особый путь развития страны, непримиримо критикуя либералов-западников и конституционалистов, высказывавшихся за следование западной парадигме общественного развития. Некоторые из славянофилов даже утверждали, что между русским народом и европейскими нациями нет ничего общего, что противоположно само их историческое предназначение. Причем русскую "особость" славянофилы склонны были видеть в патриархальной крестьянской общине, ее социальных и морально-психологических традициях. "Наша философия, - писал один из идеологов этого течения И. Киреевский, - должна развиваться из нашей жизни, создаваться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашего народного и частного быта".
Неспособность правящих кругов России решить социально-экономические и политические проблемы страны на протяжении всего XIX века привела к тому, что в спектре российской политики стали заметно выделяться революционаристские воззрения. Народнические теории 50-70-х годов с их идеализацией крестьянской общины, утопическим романтизмом постепенно переросли в ультрареволюционные установки: а) революционно-пропагандистскую, рассматривавшую личность как силу, способную изменить формы общественного бытия; б) заговорщицко-террористическую, исходившей из того, что только захватив государственную власть, революционное меньшинство сможет осуществить в интересах народа коренные преобразования; в) анархистско-бунтарскую, делавшую ставку на революционный взрыв народа, который должен в конечном счете уничтожить государство как губителя индивидуальной свободы и любые формы принуждения как вопиющее отрицание человечества". Возникавшие на базе указанных установок общественные течения и движения с начала XX века активно вытесняются в общественной жизни России идеями марксистского социализма. На первый план выдвигается революционная борьба угнетенных масс во главе с пролетариатом во имя будущего справедливого общества. Коммунизм, по образному выражению Н. Бердяева, оказался неотвратимой судьбой России.
В последней четверти XIX века политическая наука становится отдельной учебной и научной дисциплиной. Пальму первенства в конституировании политологии вырвали у Европы, несмотря на ее несомненные и ценные заслуги в этой области, Соединенные Штаты Америки. В 1880 году в Колумбийском колледже организуется первая школа политической науки, начинает издаваться журнал "Политикл сайенс", в 1903 году была создана Американская ассоциация политических наук, ныне насчитывающая десятки тысяч членов. С этого времени можно говорить о столкновении двух моделей развития политологии: сциентистской, уподобляющей ее "наукам о природе", свойственной прежде всего американской школе, и гуманитарной, отстаивающей специфику философско-антропологического и культурологического подходов, характерных для научных школ европейских стран, прежде всего французской и германской. Здесь важно подчеркнуть, что процесс институционализации политики совпал с кризисом главного принципа классической буржуазной эпохи - принципа рыночного саморегулирования, не требующего вмешательства извне, со стороны власти. Чем активнее массы выходили на сцену истории, тем сильнее давали о себе знать требования демократии равенства о перераспределении богатства средствами политической власти (в "мягких формах" связанного с появлением "социального государства", в жестких - революционного экспроприаторства). "Человек политический" все активнее предлагает себя в качестве альтернативы "человека экономического", а экспансия мира политического захватывает все новые сферы человеческого бытия. И в научном, и в практическом смыслах политика приобретала облик, позволяющий характеризовать ее как современную.
Развитие современной политической науки можно условно разделить на три этапа: 1) период становления (конец XIX - конец 40-х годов XX столетия), когда главное внимание уделялось исследованию проблем политической власти и ее социальных основ; 2) период активного расширения сфер пoлитoлoгичecких иccлeдoвaний после создания в 1949 г. под эгидой ЮНЕСКО Международной ассоциации политической науки (конец 40-х - вторая половина 70-х годов XX века), ознаменовавшийся поворотом к проблемам демократии, социальной политики государства; 3) период поиска новых парадигм развития политической науки (конец 70-х годов XX века по настоящее время), характерный выдвижением адекватных современному состоянию человеческого общества моделей и концепций власти и политических отношений. Особенно быстро и плодотворно политология развивалась во второй половине XX столетия, и связано это было с двумя обстоятельствами. Во-первых, с появлением в американской политической науке бихевиористского подхода, который стал, следуя определению Р. Даля, синонимом "политического поведения". Политика, по мнению бихевиористов, представляет собой реальные действия реальных людей в политической практике, а не различные совокупности институтов и структур, через которые выражают свою волю граждане. Главным отличием бихевиористского подхода можно считать то, что он выдвигал в центр исследований обыкновенного человека. Если традиционная политическая теория оперировала такими понятиями, как "справедливость", "государство", "право", "патриотизм", "общество", "добродетель", "тирания", то базовыми категориями бихевиористской политологии стали "отношения", "группы", "конфликт", "взаимодействие, "страты" и др. Во-вторых, с внедрением новых методологий политических исследований стал широко использоваться системный анализ политической практики. Системный подход в политической науке схематично можно охарактеризовать следующим образом:
1) политическая жизнь - это система поведения, существования в окружающей среде и открытая для влияний, исходящих извне и из внутренних источников;
2) политическая система - это ряд взаимодействий, посредством которых в обществе распределяются ценности;
3) политическая система имеет "регулирующий" и "саморегулирующий" потенциал, позволяющий изменять, корректировать внутренние процессы и структуры во избежание саморазрушения;
4) политическая система динамична и изменчива;
5) политическая система может сохранять устойчивость при наличии определенного баланса между входящими и исходящими воздействиями и импульсами.
Значение теории универсальной системы политики и политических отношений состояло в том, что возникли целый ряд концепций и моделей (новая теория демократии Й. Шумпетера, плюралистическая теория демократии Р. Даля, теория партиципаторной демократии К. Макферсона, Дж. Вульфа и Б. Барбера, концепция государства всеобщего благосостояния, общества потребления и т.д.), стандартизированная терминология, соединявшая политологию с другими, в том числе и фундаментальными, науками, наконец, сравнительная политология, где понятие "система" используется в качестве макроединицы для сравнительного анализа.
В 1969 году Д. Истон объявляет о "новой революции" в политической науке. И дело было не только в необходимости преодоления некоторых негативных сторон бихевиоризма в политологии (увлечения созданием "чистой науки", недооценки практической составляющей политических знаний, увлечения абстрактным анализом, недостаточного внимания к проблемам морали), а в переориентации науки о политике на решение новых задач: а) исследования проблем кризиса человеческой цивилизации и перехода в постиндустриальную фазу развития; б) преодоления эмпирического консерватизма, свойственного политической науке, в) введения в теорию политической науки рассуждений, связанных с влиянием морально-этических ценностей на поведение "человека политического" и течение политических процессов; г) включения в предметное поле политической науки современных нетрадиционных субъектов политики (новые социальные движения, транснациональные объединения, маргинальные структуры и т. п.), которые зачастую действуют на внеинституциональном и неформальном уровнях и требуют новых политических процедур для решения проблем, возникающих в этой связи. Необходимость "новой революции" в политической науке может быть объяснена и под другим углом зрения. Во-первых, постиндустриальная модернизация современного мира продемонстрировала недостаточность аналитических процедур политологической классики, основанных на интересах, и возникновение потребностей обращения к ценностям и их роли в социально-политических преобразованиях. Во-вторых, в условиях транзитных, переходных отношений (от индустриализма к информационному обществу) возрастающая угроза общественной дестабилизации и распада социальных связей выдвигала на передний план не представительские, идущие от гражданского общества, функции политики, а интеграционистские, идущие от государства как средства противостояния хаосу и "войне всех против всех". В-третьих, довлеющая в западной политологии концепция общества как совокупности "разумных эгоистов", вступающих в отношения взаимовыгодного обмена, все чаще наталкивалась на приоритеты, носящие коллективистский характер и не сводимые к понятию индивидуализма. Неспособность сложившейся политической теории отражать подобные "коллективные сущности" свидетельствует об известной ограниченности западной политологии. В науке все настойчивее ставится вопрос о том, что сложившаяся западная политическая теория отражает не столько универсалии мира политического, сколько цивилизационную специфику евроатлантического региона, в связи с чем главной задачей современной политологии предстает освоение уже не регионально-европейского, а действительно всемирно-исторического опыта развития человечества.
Политическая мысль Российской Федерации включилась в глобальный процесс обмена, сотрудничества и столкновения политических ценностей в 90-е годы, когда возможности и ответственность политологии в ее отношениях с реальной жизнью необычайно возросли. Российская политическая наука буквально "на марше" преодолела замкнутость и ограниченность "советских" политических исследований, "переболела" вынужденной увлеченностью зарубежными методиками и концептуальными наработками, отвергла наиболее одиозные попытки примитивизации, а то и вульгаризации политической истории страны, пополнилась новыми поколениями исследователей, которые не только обогащают мировое научное знание своими разработками в области исследования отечественной политики, но и активно включаются в решение насущных проблем "универсальной" политической науки. А. И. Соловьев следующим образом раскрывает предметное поле и структуру российской политологии:
* общеметодологические проблемы (объект, предмет, методы политического анализа);
* история политической науки;
* механизмы формирования и функционирования политической власти;
* система социального представительства и субъекты политики (элиты, группы интересов, лидеры, государственный аппарат);
* этнополитология;
* политические системы, режимы и институты;
* процессуальные аспекты политики (политическое, в том числе электоральное, поведение, политические изменения и т. д.);
* неинституциональные аспекты политики (политическое сознание, идеология, психология, культура и политические коммуникации);
* международные политические отношения и геополитика.
Характер и содержание каждого из этих направлений российской политологии базируются на определенных концептуальных интерпретациях самой политики. В России, как и во всем остальном мире, доминирует концепция, которая исходит из того, что политика выступает явлением, феноменом общественной жизни. Большинство российских исследователей трактует политику как макроявление, возникающее в результате взаимодействия групповых субъектов по поводу использования ими возможностей государственной власти. Есть среди них и такие, кто пытается возродить аристотелеву традицию выводить политику из этико-нормативных ценностей. В частности, Б. Г. Капустин полагает, что человек в политике являет собой прежде всего "существо нравственно разумное (способное различать добро и зло, справедливость и несправедливость) и коммуникативное (обладающее речью как способностью выражения и передачи нравственных суждений)", что и создает саму "возможность политической жизни" и "осуществления человека как существа политического". Немало среди российских политологов и таких, кто в качестве основы для концептуализации политики полагают элементарный поведенческий акт, авторитет, влияние, порядок, господство, контроль и т. д. Г. Белов пишет в этой связи, что политика представляет собой "способ организации общества с помощью власти", "процесс достижения и поддержания целостности и одновременно столкновения разных интересов, отношения на основе группирования, выливающиеся в борьбу и компромисс", "управление обществом со стороны элиты на основе институтов". Сходную позицию занимает и К. С. Гаджиев, считающий, что "под политическим понимается все то, что имеет отношение к явлениям, институтам, организационным формам и отношениям в обществе, за которыми стоят власть и авторитет". А. Г. Здравомыслов, в свою очередь, отстаивает собственную трактовку политики, согласно которой "политика есть не что иное, как сфера деятельности по разрешению и производству конфликтов".
В последние годы в российской политологии заметны так называемы культурантропологические подходы к определению политики, основывающиеся на том, что не факторы человеческой среды, окружения, а сам человек, точнее - личность является социальным источником политики В этом случае феномен политического возникает при опосредовании человеческого поведения не интересами либо структурами, а ценностями, традициями, ритуалами. Мощные эвристические возможности такого подхода вместе с тем обесцениваются тем реальным обстоятельством, что современная политика продолжает оставаться весьма жестким механизмом регулирования остроконкурентной групповой борьбы за социальные ресурсы, в которой политические субъекты зачастую пренебрегают чисто гуманистическими ограничителями политики. Внимание привлекает и научное творчество отечественных последователей М. Фуко, П. Бурдье. Н. Лумана, утверждающих понимание политики в виде некоего "поля", то есть "области социального пространства, структурированной особым (политическим) типом отношений, которые строятся на основе союзов и конфликтов политических сил".
Важнейшим событием для отечественной политической науки стал Первый Всероссийский конгресс политологов, состоявшийся 17-18 февраля 1998 года. В работе форума приняли участие свыше 500 представителей науки о политике из более чем 50-ти регионов России. Семь организованных секций рассматривали проблематику крупных тем:
1. Современная российская государственность: проблемы и тенденции развития.
2. Становление гражданского общества в России: перспективы демократического развития.
3. Геополитические интересы России: вызовы и ответы.
4. Политическое образование в современной России: проблемы преподавания политологии.
5. Прикладная политология: теория и практика.
6. Политическая коммуникация: общественное мнение и СМИ.
7. Военно-политические аспекты безопасности.
Конгресс политологов принял решение, в котором отмечалось, что наряду с успехами, в области политических наук существует немало трудностей и проблем, что еще не сложились признанные научные школы, недостаточно освоен опыт мировой политической науки, велика инерция привычных теоретико-методологических схем". Выступая на пленарном заседании конгресса, известный российский политолог Т. А. Алексеева отметила, что "наше политическое знание дискретно, теоретический ландшафт неровен, а при отдельных достижениях даже невооруженным глазом видны лакуны". М. В. Ильин, формулируя задачи, которые стоят перед российскими политологами, подчеркнул: "Нынешняя Россия и охватившие ее политические изменения стали небывало мощным вызовом не только отечественной, но и мировой науке. Надо, пожалуй, признать, что все мы оказались перед новой реальностью и научной проблематикой, которая может быть освоена, вероятно, только с помощью выработки новых аналитических моделей, может быть, даже новых методологических подходов и теоретических концепций".
Современная политология, в том числе и отечественная, испытывает на себе воздействие перемен в социальном знании, двигающемся от доминирования классического принципа объяснения к расширению позиций принципа понимания. "Становление постиндустриальной цивилизации означает переход ведущей роли от материально-вещественных факторов производства к духовно-социальным, от овеществленного труда к живому..., - отмечал в этой связи В. Бакиров. - Образ "человека-функции", "человека-винтика" - фундаментальный архетип социального мышления индустриальной цивилизации, - безвозвратно уходит в прошлое, а вместе с ним и "конструкторско-технологический стиль" социального познания. Время задуматься о его новой парадигме". А. С. Панарин называет этот процесс "постиндустриальным реваншем субъективности" в науке и прежде всего в политологии. Объяснение он относит к детерминистскому типу описания, когда, желая отразить то или иное состояние объекта, отыскивают в предшествующем времени объективные причины. Но в случае с человеческими поступками причинная логика часто не срабатывает. Как заметили Р. Фишер и У. Юри, "вопрос "почему" имеет два совершенно различных значения. Одно из них направлено в прошлое в поисках причины и определяет наше поведение прошлыми событиями. Другое направлено в будущее в поисках цели и определяет наше поведение нашей свободной волей". Человек никогда не является полностью свободным от обстоятельств, но он никогда не бывает и всецело предопределенным ими. Дж. Ладриер писал по этому поводу: "Человек есть существо, которое принадлежит одновременно и порядку причинности, и порядку мотивации, порядку объяснения и порядку понимания". Резюмируя, А. С. Панарин пишет о том, что овладение "навыками понимающего социального знания, помещающего себя не в одно только пространство объективных причин и закономерностей, но и в пространство культурного и ценностного переживания, требующего особой интуиции", должно соединить "полюса Культуры и Политики, преодолевая, с одной стороны, политическое бессилие культуры (духовности), с другой - культурную нищету политики".
Политология понимания выдвигает целый ряд новых требований к политическому образованию людей, в том числе и в рамках вузовского обучения. В Московском государственном университете коммерции созданы специальные программы по политологии для различных форм образования, ведется постоянная работа по повышению эффективности лекционных занятий и качества проводимых семинаров. Исходя из того, что политическое просвещение и воспитание выступают сегодня как одна из актуальнейших проблем политологии понимания, ибо и в условиях демократического общества, не говоря уже о других, политический дилетантизм позволяет различным группам и их лидерам манипулировать общественным сознанием и таким образом узурпировать их естественные и политические права граждан; что политическая культура и политическое поведение субъектов политики зависят от полноты и качества овладения многообразием политической мысли, начиная от древнеегипетских "Поучений Птахотепа" (ХХVIII в. до н. э.), "Книги мертвых"(ХХV в. до н. э.), вавилонских "Законов Хаммурапи" (ХVIII в. до н. э.), персидских поучений Заратустры (VIII в. до н. э.) и до наших дней; что действенность и адекватность политических позиций и решений могут быть обеспечены только творческим усвоением и применением политической теории, в МГУК реализуется научно-издательский проект "Политология", предусматривающий издание целого ряда практикумов, подчиненных идее снабдить студентов и преподавателей а) новейшими методологическими разработками и рекомендациями по основным темам политологии; б) знакомить обучаемых с биографиями и трудами политических мыслителей и ученых-политологов; в) предложить схемы и таблицы для закрепления изучаемого материала; г) внедрить в учебный политологический процесс тестирование по всем крупным разделам этой учебной дисциплины и т. д.
Прикосновение к неисчерпаемым кладовым политологии демонстрирует, что человечество от столетия к столетию накапливало опыт политической жизни и многое из того, что присуще современным формам политических отношений, власти и управления пришло к нам из далекого прошлого. Быть может поэтому политологию часто уподобляют древнеримскому божеству Янусу, один из ликов которого обращен в прошлое, другой - в будущее, соединяя оба времени в настоящем. М. Дюверже сравнивает "двуликого Януса" с политикой, которая, обеспечивая власти и власть предержащим выгоды и привилегии, преследует, однако, в качестве конечной цели создание справедливого общества и такого же государства. Политология научает созиданию будущего, верифицируя его опытом прошлой жизни, и в этом коренится ее роль и значение для каждого человека в отдельности и человечества в целом.
Московский государственный
университет коммерции
Мунтян М.А.
