В середине 80-х годов, после выступления в Концертной студии "Останкино" по первой программе ЦТ, он мгновенно стал любимцем огромной страны: обаяние интеллигентного учителя физики из Одессы было притягивающим. В тот момент чувство глубокого уважения к нему вышло за пределы профессионального сообщества, и в общественном сознании он был воспринят как невесть откуда появившийся духовный "мостик" между русской школой конца XIX-начала XX века и отечественной школой века уходящего.
Теперь можно сказать - и века наступившего... Имя этого человека - Николай Николаевич Палтышев, народный учитель СССР.
К первому появлению Николая Николаевича Палтышева на Центральном телевидении (и это, не скрою, - приятный для меня исторический факт) я имел самое непосредственное отношение. Вместе с журналистом из "Учительской газеты" Юрием Дуровым и телевизионным журналистом Светланой Голицыной мы готовили ту самую знаменитую "Встречу в Концертной студии Останкино". Тогда мне и довелось, как говорится, "вживую" (до этого я знал его "на слух") познакомиться с героем этого очерка.
Вспоминаю, что сразу же был несказанно поражен необыкновенной высотой культуры одесского учителя. Любя и глубоко понимая классическую музыку, классическую литературу, Палтышев удивил меня тем, как естественно наполнял он свои уроки физики гуманитарным знанием. В этих уроках-шедеврах органично сосуществовали в пространстве и времени закон Фарадея и музыка Баха, поэзия Пастернака и судьба Эйнштейна, мир Моцарта и мир Ньютона. Этими уроками учитель Палтышев доказывал своим ученикам, что изучать нужно не физику ради физики, а физику - ради познания мира, который окружает их во всем своем великолепном разнообразии. Изучать физику, ради того, чтобы понять, как гармонично устроен мир природы и людей.
Этот взгляд Палтышева на урок как место объяснения и постижения явлений мира в противовес узкопредметному, формализованно-сухому изучению законов науки был совершенно необычным для нашей тогдашней школы. Впрочем, недалеко мы продвинулись в этом и сегодня. И нынче полемисты скрещивают шпаги и долго спорят о том, столь ли необходима гуманитарная культура "негуманитариям".
Когда я слышу подобных полемистов, мне всегда видятся стоящие за их плечами комиссары гражданской войны в новеньких кожаных тужурках. Что за странные галлюцинации, спросите вы? Да никакие они и не странные, скорее печальные, ибо так случилось, что в начале ХХ века в России была порвана связь времен.
* * *
История, действительно, не знает сослагательного наклонения: так случилось, что Октябрьская революция состоялась и жестко развернула корабль огромной страны в сторону "пролетарской культуры" со всеми вытекшими отсюда последствиями. Среди этих последствий было то, что после гражданской войны огромная армия малообразованных людей (часто - действительно комиссаров разного калибра или "идейных партийцев") была "брошена на школу", и произошло это потому, что доверия к старым учителям у новой, "пролетарской", власти хватало ровно настолько, чтобы доверить некоторым из них лишь "учить детей предметам".
Оттого "викниксоров" (а Виктор Николаевич Сорокин из знакомой всем "Республики ШКИД" был и истинным педагогом, и человеком интеллигентным, культурным), которым рабоче-крестьянская власть доверяла возглавлять школы, было не так уж много. И, увы, не они, люди высокой культуры, стали определять дух и атмосферу советской школы на долгие годы. А ведь только культура во всем ее многообразии - это тот невидимый глазу озоновый слой, который мог бы защитить народ от зла, трусости, политической тупости, вдруг проявивших себя в 20-30-е годы.
Ничего не хочу сказать плохого о тех директорах, что были "брошены партией на образование", они старались как могли: "руководили коллективами", подкармливали голодных детей, боролись с безграмотностью и беспризорностью, содержали учебные здания в относительном порядке... Кстати, последнее они делали в соответствии со своим вкусом и пониманием красоты: с тех пор, а кое-где - и до сих пор живет традиция красить стены школ в серо-буро-малиновые цвета, а школьными туалетами называть дворовые сооружения с дыркой в полу (ничего, "не графья")...
Тогда, в 20-30-е годы в школу пришло работать много сельской молодежи и бывших рабфаковцев. Они, конечно же, не были виноваты в том, что ни музыкальная классика, ни классическая литература и изобразительное искусство, ни театр не являлись их повседневной потребностью, но для отечественной школы это оказалось настоящей драмой. Рвалась цепь времен, нити, связывающие поколения через культуру. Логика работы идеологической машины не скрывалась - напротив, декларировалась словами известной "песни": "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим"...
К "насилью" отнесли и религию, и "заумных" русских философов, и решительно никому не нужную в новом государстве "буржуазную" поэзию и классическую музыку.
* * *
Порванная "цепь времен" разбросала в разные стороны знания гуманитарные и знания естественнонаучные. Хотя за их единство и продолжали бороться "осколки великой империи" типа академика В.И. Вернадского, но силы в этой борьбе были неравны.
...И все-таки каким-то неведомым образом интеллигентное учительство выжило, сохранилось, и к нему мало-помалу присоединилась новая генерация культурных педагогов. Эти люди продолжили воспитывать себе подобных. Одним из этих "подобных" и стал учитель Николай Палтышев...
Народный учитель СССР Н.Н. Палтышев
Начав работать в школе, он много размышлял о проблемах текущей педагогической практики. Почувствовав негативные стороны "предметоцентризма", Николай Николаевич сделал важнейший вывод: "предметоцентризм" не позволяет организовать образовательный процесс гармонично. А именно гармония, и он это прекрасно чувствовал, должна стать тем системообразующим фактором, который поможет соотнести и упорядочить "фрагменты наук" в видение ребенком единой картины мира. Собственно, только так и можно сформировать у ученика интегрированное видение явлений и предметов, способствуя логически более стройному познанию законов и закономерностей окружающего мира.
Палтышев рассказывал: "Я долго мучился над вопросом: как говорить на уроке о гармонических колебаниях?#172; Рассказать, как пружина колеблется, маятник колеблется и так далее? А потом пришло озарение, я подумал: мы живем на Черном море, я - так просто в ста метрах от него живу - ну какой еще должен быть урок в Одессе по теории колебаний? И вот он: шум прибоя, крик чаек, стук человеческого сердца, и вдруг #172; отрывок из "Песни о Буревестнике". Его прекрасно исполняет Смоктуновский!
А потом я задаю вопрос: "Ребята, как вы думаете, почему урок сегодня начинается именно с этого фрагмента?" И фрезеровщики* мне рассказывают о колебаниях.... Мой традиционный вопрос: "Назовите тело, которое не колеблется". И снова неожиданный ответ: "Кирпич". Я им говорю: "Ребята, а если в глубь кирпича посмотреть - ведь там все те же колебательные движения атомов и молекул". И потом после маленького музыкального фрагмента начинается чистая физика, 20 минут чистейшей физики: колебания маятника, уравнение движения..."**
* * *
Палтышевская система преподавания физики выковывалась не в тепличных условиях какой-либо специализированной физико-математической школы, а в кабинете физики одесского профтехучилища. Сказать о том, что там был явно не контингент учащихся спецшколы для гениев, значит ничего не сказать: у многих учеников Палтышева была в принципе разрушена мотивация к учению. Этих ребят нужно было сначала повернуть лицом к знанию.
Главный вопрос, который волновал тогда Палтышева, был до предела непрост: каким должен быть главный момент общения учителя с его учениками - урок? А как сделать его комфортным для подростка? Как сделать его, урок, радостным, любимым делом жизни ученика?
Позже, итожа опыт своей многолетней педагогической работы, Палтышев напишет следующие строки: "Урок. Разве достаточно того, чтобы в нем использовались только классная доска, мел и формальные знания учителя? Нет, на уроках обязана присутствовать философия каждого предмета. Как создавать эмоционально познавательный фон для наших учеников? Я стараюсь делать это уже много лет. На моих уроках присутствуют и сведения о философии данного предмета, и сведения из Библии, и научные знания... Все это сопровождается музыкой, поэзией, слайдами живописных полотен художников... Каждый ли урок должен быть таким? Конечно, нет. Безусловно, все должно быть в меру: и конкретные знания, и философские подходы к их формированию... Но я провожу и "обычные" уроки, на которых формируются знания, умения и навыки. Все должно быть в меру. Только не то удовлетворение, которое должен получать от учебного процесса ученик (это может быть и безмерным!)".
Понимание этого ожидания "безмерной радости" ребенка от общения с учителем и формировало главные принципы и подходы Николая Николаевича к работе с учениками.
- Как учим? - задавался вопросом Палтышев. - Наверно, не будет крамолой, если скажу, что один из главных составляющих методов обучения - умение учителя общаться с классом. А это умение и организовывать ребят, и понимать уровень их подготовки, и знать психологию своих воспитанников, и владеть искусством импровизации, и знать свой предмет до того уровня, который позволяет просто и наглядно изложить разнообразные вопросы урока, и... Если в искусстве преподавателя присутствует мера гармонии, если гармоничное сочетание всего этого есть, то и обучение проходит успешно.
Видимо, тогда и вывел Николай Николаевич эту свою формулу: "Главное в учении не мы, т. е. учителя, с нашими методами, а они - ребята, с их плюсами и минусами". Собственно, именно в этом, на мой взгляд, и было отличие Николая Николаевича от многих из тех, кто был в восьмидесятые годы причислен к отряду "педагогов-новаторов". Подавляющее большинство из них прославилось поиском новых технологий обучения, а главным в педагогической концепции Палтышева стал поиск новых законов философии образования. Сам он формулирует это так:
- В устройстве образования главным законом должен существовать закон гармонии, педагогической гармонии. Гармония должна выступать как правило, как принцип, как процесс, как результат. Я определяю это так: педагогическая гармония - это закон педагогики, приводящий в соответствие организацию образования и целевые установки, помогающий соразмерить содержание, формы, методы обучения, преобразуя их в выразительные средства педагогического процесса, направленные на создание удовлетворения учащихся от гармонии в обучении и познании окружающего нас мира. Сложно звучит? Да, сложно. Но сделать все это гармоничным еще сложнее.
Рассматривая педагогическую гармонию, я прихожу к выводу, что здесь несколько пластов вопросов. Прежде всего, это гармонично устроенная система образования. Затем гармонично выстроенный учебно-воспитательный процесс в учебном заведении. И, наконец, реализация педагогической гармонии на уроке.
* * *
Мне кажется крайне важным, что идеи Н.Н. Палтышева о гармонизации образования не только задают верное направление модернизации школы, они еще подкреплены продуманным комплексным подходом к решению этой задачи.
Во-первых, Николай Николаевич уверен, что целевая установка образования должна быть направлена на формирование Человека мира, который должен владеть глубокими знаниями об окружающей нас природе, истории развития цивилизаций. Кроме того, Человек мира должен знать законы гармоничного жизнетворчества людей, правила гуманистического общения между людьми. Разве эта мысль замечательного педагога не достойна того, чтобы быть положенной в основу национальной доктрины образования?
Во-вторых, Палтышев убежден, что содержание образования и его организация должны соответствовать целевой установке и создавать условия для гармоничного сочетания в учебном процессе как мер по развитию здоровья детей, так и мер по мотивации учения в современных условиях.
В-третьих, результатом обучения можно считать сложившуюся гармонию: процесса познания учеников, знаний об окружающем нас мире людей и природы, установок к выбору наиболее рациональных, не приводящих к разрушению мира новых технологий.
И здесь, думается, возразить Николаю Николаевичу нечего. Если уж гармонизировать среду образования, то гармонизировать ее комплексно. Тогда и ожидание результата - сложившейся гармонии - будет не напрасным.
* * *
Поразительно, как точно сформулировал Палтышев главную беду нашей педагогической жизни: отсутствие гармонии. Но ведь дело еще и в том, что этой самой гармонии нам не хватает и в жизни повседневной. Складывающаяся сегодняшняя история нашей повседневности практически начисто лишена какой-либо гармонии. И отношения с миром у нас крайне негармоничны.
Так не оттого ли отсутствует гармония в нашем социуме, что мы и не стремимся воспитать наших детей гармоничными в отношениях с миром природы и себе подобных?
Ф.М. Достоевский говорил: "Если в народе сохраняется идеал красоты и потребность ее, значит - есть потребность здоровья, нормы, а, следовательно, тем самым гарантировано и высшее развитие этого народа". Вослед классику, слегка его перефразируя, можно добавить: "Если в народе сохраняется гармония духа и бытия, значит этому народу гарантировано гармоничное будущее". Не правда ли, совсем по-Палтышеву? Впрочем, что уж тут удивляться: он тоже уже давно - классик. И современник.
...Большое, да простит меня поэт, не всегда видится только на расстоянии. Иногда хватает у современников ума увидеть это большое и рядом. И - восхититься. Палтышевым современники восхитились, увидев суть этого необыкновенного педагога.
Однажды Николай Николаевич написал рецензию на маленький роман школьницы Ани Унтиловой "Любовь и нелюбовь кукол", в которой заметил, что ребенку всегда свойственно стремление написать роман о вечной любви. Этот роман о вечной любви к детям Палтышев пишет всю жизнь. Осенью этого года ему исполняется 60 лет.
Пусть новые страницы Вашего бесконечного романа будут по-прежнему счастливыми, дорогой Николай Николаевич!
Опубл.: "Практический журнал для учителя и администрации школы", No 8, 2006.
Сергей Котов, главный редактор "Практического журнала для учителя и администрации школы", академик АПСН
Док. 280710 Опублик.: 05.03.07 Число обращений: 865
