Доклад В.Д. Зорькина `Судебная и правовая реформы в России`Назад
Доклад В.Д. Зорькина `Судебная и правовая реформы в России`
Со всеми оговорками констатировать, что судебная власть в России действительно состоялась, сфера судебной компетенции значительно расширилась. Граждане получили право обжаловать действия чиновников и даже нормативные акты. Усилена независимость судей. Улучшено финансирование судов благодаря реализации Федеральной целевой программы "Развитие судебной системы России на 2002-2006 годы".
Можно долго перечислять формальные показатели, которые свидетельствуют о развитии судебной системы в России. Инвентаризация конкретных мероприятий судебной реформы, которую проводили как государственные, так и независимые научные центры, также говорит о том, что в России созданы правовые и организационные основы функционирования судебной власти.
Вместе с тем, при всех позитивных факторах проведения судебной реформы складывается парадоксальная ситуация: проведенная судебная реформа не изменила в целом негативного взгляда большинства населения на российскую судебную систему.
Социологические опросы продолжают констатировать недоверие к судам значительной доли населения. Граждане продолжают считать, что суд в России неэффективен, несправедлив либо вообще - коррумпирован.
Давайте зададим себе вопрос: а действительно изменилось ли за годы судебной реформы положение дел по принципиальным вопросам, которые фиксировались в Концепции 1991 года? В частности, преодолена ли несостоятельность общих усилий судов, прокуратуры, органов дознания и предварительного следствия по охране законности и правопорядка? Преодолен ли кризис доверия к правоохранительным органам? Обеспечена ли процессуальная самостоятельность следователя? Исправлено ли "кривое зеркало" уголовной статистики?
На эти вопросы, касающиеся, главным образом, уголовной юстиции, скорее всего следует дать отрицательные вопросы.
Но реализация судебной реформы породила немало новых проблем, которые в общественном сознании также вызывают отрицательное отношение к судебной системе. Прежде всего, это касается вопросов разрешения имущественных прав граждан и организаций.
Без создания адекватной судебной системы результаты преобразований в других областях государственной и общественной жизни могут оказаться ничтожными. Более того, без успешного проведения судебной реформы невозможна модернизация страны.
У истоков проведения реформ в России это действительно логически было правильно. Но сейчас, по прошествии энного количества лет можно говорить о смене приоритетов. Эта смена заключается в том, что дальнейшее реформирование (развитие) судебной системы немыслимо без всеобъемлющей правовой реформы в России. В этой связи судебную реформу необходимо рассматривать только как первый шаг правовой реформы.
Можно вопрос поставить и по-другому: судебную реформу необходимо было проводить только имея план (перспективы) общей правовой реформы.
Если не форсировать в стране правовую реформу, то и все остальные реформы с очень большой вероятностью начнут буксовать. И очень скоро.
Три основные задачи и одновременно направления правовой реформы:
- правовая трансформация российского общества;
- трансформация и стабилизация системы права;
- реализация жесткой и устойчивой системы правоприменения и обеспечения доступа граждан к правосудию.
Это именно "триединая", системная задача, которую по всем направлениям необходимо решать комплексно и одновременно.
Первое направление правовой реформы - правовая трансформация российского общества во многом связана с реализацией конституционного принципа социального государства. Суть его заключается в стремлении к созданию равных возможностей для всех членов общества.
Можно ли с этих позиций назвать Россию социальным государством? С полной ответственностью можно заявить, что нет. Процессы глобализации богатые страны сделали еще богаче, бедные еще беднее. К последним относятся и страны так называемого "переходного периода", в том числе и Россия.
Граждане ставят задачей No 1 для власти России решение вопроса бедности.
Пятая часть населения нашей страны находится сейчас в зоне бедности.
Чувствительность к этому вопросу демонстрируют не только те группы населения, которые находятся непосредственно в "зоне бедности", но и немалое число россиян, которые по самооценкам относят себя к средним слоям, но вынуждены, тем не менее, прилагаться огромные усилия для сохранения более-менее приемлемого уровня жизни.
Задачи преодоления бедности и роста благосостояния граждан россияне ставят выше, чем задачи экономического подъема и роста производства.
Без успеха реформ в социальной сфере, включая полномасштабную реформу системы заработной платы, эту задачу решить не удастся.
Социальная роль государства. В обществе зафиксирована острая потребность в "возвращении" государства, особенно в те сферы, откуда оно в 90-е годы фактически ушло, но где оно жизненно необходимо (культура, наука, образование, общественная мораль, защита старости и детства, личная безопасность граждан, повышение уровня медицинского обслуживания, улучшение качества и повышение доступности образования, жилищных условий россиян, создание рынка доступного жилья). Это свидетельство не только того, что внимание государства к социальным проблемам в последние годы ослабло, но и того, что само "социальное бремя" распределяется далеко не равномерно.
Сложившееся неравенство возможностей, с которым российские люди не будут мириться, создает базу для нестабильности.
Такая база для нестабильности характерна для всего постсоветского пространства. И недавние события в Грузии, а затем и на Украине это наглядно показали: когда социальное государство отсутствует, рушится и правовое государство. И совсем необязательно смена власти неконституционным путем будет всегда идти по "бархатному" варианту.
Думаю, что можно и нужно принцип "социального государства" обеспечивать правовым путем, в том числе и с помощью законодательных ограничений на проведение таких социально-экономических реформ, которые нарушают конституционные права и свободы граждан.
Мы понимаем, что здесь нет простых, сиюминутных решений. Право должно действовать во многом тогда, когда просчитан социально-экономический эффект, когда прогноз последствий тех или иных изменений будет работать не на увеличение неравенства, а на его заметное (заметное для простых граждан) сокращение.
С точки зрения экономической - как этого достичь? Изымать ресурсы бюджета на поддержку бедных? Но деньги ведь нужны и на армию, и на промышленность, и на образование, и на многое другое. Увеличивать налоги и бюджет, чтобы на всех хватало? Или, как советуют некоторые левые радикалы, отбирать собственность у олигархов? А за счет чего тогда предприниматели будут инвестировать в предприятия и создавать условия для экономического роста и технологического развития страны, которые только и могут обеспечить России достойное место в мире XXI века и, в том числе, решительно победить бедность?
То есть вопрос о праве и социальной справедливости, как главных принципах правовой трансформации российского общества, и здесь, в сфере экономики, оказывается проблемой, которую придется решать при помощи сложных и далеко не прямолинейных компромиссов и последовательных приближений.
Весомая роль принадлежит здесь и Конституционному Суду, который контролирует точность и конкретность правовых норм, которые лежат в основе соответствующих решений правоприменителей, включая суды, что необходимо для того, чтобы участники соответствующих правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, приобретенных прав, действенности их государственной защиты (эти правовые позиции, как известно, сформулированы Конституционным Судом в Постановлении от 24 мая 2001 года по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 1 и статьи 2 Федерального закона "О жилищных субсидиях гражданам, выезжающим из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей", в Постановлении от 29 января 2004 года по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 30 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" в связи с запросами групп депутатов Государственной Думы, а также Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия), Думы Чукотского автономного округа и жалобами ряда граждан и Определении от 4 декабря 2003 года по запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке конституционности части первой статьи 128 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2003 год" и подпункта 16 пункта 1 приложения 20 к данному Федеральному закону).
Для реализации задач правовой реформы необходимо, на мой взгляд, решить три крупные проблемы.
Первая проблема - качество, современность и последовательность законодательства. У нас, судя по тем обращениям в Конституционный Суд, которые приходится разбирать, еще очень много плохих законов. Причем плохих в разном смысле.
Некоторые из принимаемых законов, увы, видимым образом противоречат и букве, и духу Конституции.
Именно с такой ситуацией Конституционный Суд столкнулся, например, при недавнем рассмотрении дела о проверке конституционности положений части первой статьи 135 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2002 год" и пункта 34 приложения 17 к данному Федеральному закону, части первой статьи 128 и части первой статьи 136 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2003 год" и подпункта 34 пункта 1 приложения 20 к данному Федеральному закону, статьи 144, части первой статьи 150 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2004 год" и подпункта 37 пункта 1 приложения 20 к данному Федеральному закону в связи с запросом группы членов Совета Федерации и жалобой гражданина А.В.Жмаковского.
Далее, нередко принимаются законы, противоречащие обязательному для исполнения Россией международному законодательству. Ведь наши правовые обязательства по международным конвенциям и соглашениям, опять-таки согласно Конституции, имеют приоритет перед внутренним правом. Но многие российские законодатели об этих международных конвенциях, видимо, просто не знают. И принимают законы, в которые уже изначально заложены будущие правовые коллизии.
В этой связи нельзя не коснуться исключения конфискации имущества как вида наказания из Уголовного кодекса Российской Федерации. Это прямо противоречит Конвенциям Совета Европы о конфискации и отмывании преступных доходов (1990 г.), которую мы ратифицировали, и об уголовной ответственности за коррупцию (1999 г.), которую Россия подписала, а также Конвенциям ООН против транснациональной организованной преступности (2000 г.), которая сейчас ратифицирована Госдумой, и против коррупции (2003 г.), которую Россия также подписала.
Наконец, немало законов принимается под давлением лоббистских "групп интересов". И такие законы нередко противоречат базовым интересам общества и государства.
Недостаточная квалификация и опыт значительной части российских законодателей - это объективный факт, от которого невозможно отмахнуться. Однако и в других парламентах заседают не только профессиональные юристы (хотя профессионалов там обычно все-таки гораздо больше). Как здесь быть?
Во многих странах этот вопрос уже давно решается путем тщательного обсуждения законопроектов в профессиональном сообществе и (публично!) в обществе в целом, затем в дискуссиях (вместе с независимыми юристами) во фракциях и профильных комиссиях парламента, и лишь после этого на общих парламентских дискуссиях.
Только так можно свести к минимуму возможность появления "плохих" законов и риск дальнейших правовых коллизий, которые используют всякие недобросовестные лоббисты, коррупционеры и политические авантюристы.
Но, еще раз подчеркну, у истоков законодательного процесса должны быть именно высокие профессионалы. Которые способны как освоить и критически осмыслить весь богатейший российский и международный исторический правовой опыт, так и творчески применить его к развитию специфической российской правовой системы. Именно специфической: я убежден, что унифицированное мировое право - чистой воды миф. И что призывы попросту скопировать в России, например, германскую, американскую или французскую правовую систему - от недомыслия.
Вторая проблема российского права - нестабильность законодательства. Конечно, это одно из неизбежных последствий тех "послереволюционных" форсированных реформ, которые проводятся в России. Но и здесь у нас явный перебор. Например, только что принятые Кодексы - Уголовный, Уголовно-процессуальный и т.д. - в скором времени оказываются изменены чуть ли не наполовину. Причем изменены так, что одни "прорехи" исчезли, но появились другие, не менее опасные. Да к тому же все кодексы плохо увязаны между собой, что создает взаимные правовые коллизии.
Говоря о проблеме непрерывных неоправданных изменений законодательства, укажу, что здесь есть и еще одна опасность. Стабильность правовой системы, включая Конституцию как основной закон, - залог социальной, политической, экономической, в конечном итоге - государственной устойчивости. И, как ни парадоксально это звучит, - залог развития.
Не может быть эффективного индивидуального, корпоративного, государственного планирования и прогнозирования, если неизвестно, как планы и прогнозы соотносятся с завтрашними законами. Не может быть устойчивости и развития, если нет эффективного планирования и прогнозирования. Даже чисто психологически - не может человек, сообщество, общество нормально действовать, если неизвестны завтрашние "условия игры".
Третья проблема - юридические кадры. Они в нынешней России крайне недостаточны и по количеству, и по качеству. Высококвалифицированные юристы - в острейшем дефиците. Юридическая наука, как таковая, не обеспечена специалистами той квалификации, которая позволяет решать грандиозную задачу создания новой правовой системы. И, в том числе поэтому, российских студентов-юристов нередко учат не просто плохо, но и "праву позавчерашнего дня".
Однако главное - в том, что в описанных условиях праву вообще невозможно эффективно учить! То, что студенту преподают даже на третьем-четвертом курсе, к моменту окончания ВУЗа уже устаревает или оказывается ошибочным. Причем нередко - устаревает в ключевых, базовых показателях. Очевидно. что в этом случае не поможет даже становящаяся ныне весьма модной на Западе концепция "опережающего юридического образования".
Проблема юридического образования в полной мере касаются не только судей и работников правоохранительных органов. Они касаются и чиновников и предпринимателей, и военных, - всех без исключения российских граждан. То есть речь должна идти и о профессиональном юридическом образовании, и о массовом юридическом воспитании и "ликбезе". По сути, нам придется создавать широкое современное российское правосознание.
Как его создавать? Поскольку, напомню, мы с Вами говорим не о задачах, а о проблемах, то готовых рецептов ни у кого нет. В самом грубом приближении могу лишь наметить следующую цепочку: от полноценного современного правосознания юридического сообщества, через правосознание власти всех ветвей, - к массовому правосознанию.
Отдельно надо сказать о правосознании власти. Если власть будет стремиться создавать "под себя" удобное право, то любая правовая реформа станет не более чем фикцией.
Идеал правовой реформы - это единство массового правосознания и правосознания власти в стремлении защитить правовое государство в современном неустойчивом, быстроменяющемся мире.
Такое единство достигается тогда, когда и массовое и властное правосознание осознает истину, которая заключается в том, что Конституция - это генеральное соглашение между всеми социальными группами, включая власть, бизнес, общество в целом, о фундаментальных правилах, по которым живет страна. Не случайно в буквальном переводе Конституция означает устроение.
Да, политика - это борьба, а Конституция - это свод правил, в пределах которых возможна политическая борьба. Конституционный Суд - арбитр, призванный следить за соблюдением главных правил борьбы, гарантирующий то, что борьба будет идти именно в пределах правил, и то, что эти главные правила никто не станет менять в угоду избранным игрокам.
Разумеется, Конституция не исчерпывает этих правил. Кроме нее, существуют правила законодательных сводов и отдельных законов, правила морали, личные и групповые идеи и идеалы и многое другое. Но все это обязано существовать в конституционных рамках. И одна из особых угроз обществу - нарушения конституционных рамок как главных правил.
Мы строим основы единого федеративного государства в условиях взрывоопасных центробежных тенденций, вызванных последствиями распада Советского Союза. И эта, самая опасная тенденция, которая могла уничтожить единую российскую государственность (как это параллельно произошло в Югославии), эта тенденция во многом преодолена. Хотя говорить о полной остановке центробежных сил еще рано, т.к. до сих пор, уже после президентских выборов 2004 года, из уст отдельных региональных руководителей вновь звучат слова о необходимости строить федерацию на "разделенном суверенитете". И это, несмотря на решение Конституционного Суда об исключении положений о суверенитете из конституций субъектов Российской Федерации (Постановление от 6 июня 2000 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации от 7 июня 2000 г.; Определение по запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции Российской Федерации отдельных положений конституций Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан от 27 июня 2000 года).
Когда сегодня спрашивают, что было самое опасное в прошедшее десятилетие действия Конституции Российской Федерации, я без всяких колебаний отвечают, что это была реальная опасность развала страны. Не дефолт, не все увеличивающееся социальное неравенство, не рост бедности и социальных пороков в виде преступности, коррупции, пьянства, наркомании и проституции. А именно распад страны. Потому что если все другие социальные кризисы и антисоциальные явления можно пережить, преодолеть и развернуть ситуацию вспять, то распад государства преодолеть невозможно. Обратного хода здесь нет. И восстановить что-либо в прежнем виде никогда никому в истории еще не удавалось.
Остановить распад стало возможным только опираясь на действующую Конституцию. Поэтому в обеспечении ее стабильности, укреплении и развитии конституционного контроля за органами и учреждениями публичной власти состоит главная задача Конституционного Суда.
Необоснованные изменения, нестабильность, нарушения Основного закона - толчки к тому, что вся остальная система правил, по которым живет общество, начнет подвергаться сомнению, эрозии, размыванию, И тогда сначала дух, а затем и буква правил - любых правил - начнут терять значение.
Это справедливо для всякого общества. Даже для такого, в котором правосознание граждан целенаправленно воспитывается с детства - как например, в США или Германии.
Но у нас в России массовое правосознание пока находится в зачаточном, слабом и неуверенном, состоянии. И у нас риск дальнейшего ослабления этого правосознания в результате попыток пересмотра конституционных норм - и вполне реален, и крайне опасен.
Хочу оговорить, что я не консервативный противник любых изменений. Жизнь идет, реальность меняется. Конституция - не "священная корова". И потому конституционные основания российской государственности можно и нужно анализировать, обсуждать, подвергать тщательному разбору. Но это необходимо делать обязательно высокопрофессионально. И, главное, не превращать в инструмент пиар-акций и политической игры.
Текст Конституции живет в сложном контексте культуры и идеологий, которые не могут не влиять на его творящее действие. Выходы этого текста в соприкосновение с целостной жизнью, и в том числе с политической, экономической, социальной реальностью - в его интерпретациях. А суть этих интерпретаций - в практическом правотворчестве и правоприменении.
И именно здесь кроется очень много правовых "подводных камней".
Никакая Конституция не действует "сама по себе". Ее главные проекции на повседневную практику - законы и законоисполнение. То есть - пирамида правовых интерпретаций, каркасом которой является Конституция.
Как известно, Конституционный Суд - вершина судебной власти, осуществляющей конституционный контроль.
Должен отметить, что количество обращений в российский Конституционный Суд по вопросам нарушений судами различных инстанций конституционных норм постоянно растет.
Эту тенденцию можно назвать позитивной, поскольку она означает, что все больше граждан страны осваивает правовую систему и начинает ее активно использовать.
Но одновременно эту же тенденцию можно оценить как тревожную. Потому, что многие жалобы, которые приходится разбирать в Конституционном Суде, связаны с ошибками правоприменителей. А растущий поток обращений по поводу таких ошибок - не может не снижать оперативность нашей работы по рассмотрению дел, имеющих важнейшее значение для российской государственности.
Справедливо говорится, что Конституционный Суд - не пожарная команда, которая должна лететь с сиреной на каждый правовой пожар по первому зову. Но в то же время нельзя допускать, чтобы Конституционный Суд оказался тем органом, который всякий раз приезжает на остывшее правовое пепелище. И здесь вновь стоит проблема уровня правосознания власти и граждан.
Конституционный Суд не имеет права рассматривать проблемы по своей собственной инициативе. В законодательстве четко прописано, что основание для их рассмотрения - запрос официальных органов государственной власти или жалоба гражданина на нарушение его конституционных прав и свобод законом, примененным в его деле. А потому многое зависит от реакции российских граждан и, прежде всего, политиков, по своевременной постановке перед Конституционным Судом проблем, которые относятся к сфере нашей компетенции и требуют реагирования.
Роль Конституционного Суда непосредственно относится к высшему уровню российской политики. Именно поэтому для меня и моих коллег категорически недопустима малейшая политизация деятельности и решений. Однако каждый из нас хорошо сознает, что мы все находимся в единой и во многом кризисной российской реальности.
Это очень сложная и очень противоречивая реальность. В этой реальности острейшие мировые процессы и рушащиеся структуры международного права - вне сферы нашего контроля и решающего влияния.
В этой реальности налицо множество разрывов между оболочками властных, социальных и других институтов - и содержательным наполнением этих институтов. Множество разрывов между формой и содержанием. И Конституция, как важнейший правовой институт, - не может оказаться вне искажающего и трансформирующего влияния такой реальности.
Составной частью высшего уровня государственной политики является антикоррупционная политика. Это вытекает, например, из преамбулы Указа Президента России (No 1384 от 24 ноября 2003 года), в соответствии с которым был создан Совет при Президенте по борьбе с коррупцией, в который вошли председатель правительства, председатели палат парламента, а также председатели Конституционного, Верховного и Арбитражного судов.
В уже упомянутом докладе ВЦИОМа под названием "Россия накануне президентских выборов" отмечено, что борьба с коррупцией во власти занимает вторую позицию (после преодоления бедности) в требованиях россиян к главе государства.
В российском законодательстве определения коррупции нет. Принято считать, что термин "коррупция" происходит от латинского "corruptio", что переводится как "порча", "разложение", "совращение", "подкуп". По смыслу - точно, но для юриста, конечно, недостаточно.
Мировое сообщество выработало юридически четкие определения криминальных проявлений коррупции. Они содержатся в таких документах, как Конвенциях Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию (1999 г.) и гражданско-правовой ответственности за коррупцию (1999 г.), Конвенциях ООН против транснациональной организованной преступности (2000 г.) и против коррупции (2003 г.).
Сейчас стоит первоочередная задача - ратифицировать все четыре вышеназванные конвенции и взяться за приведение российского законодательства в соответствие с их требованиями.
Причем изменять придется не только Уголовный кодекс. Ратификация конвенций ООН заставит нас усовершенствовать также уголовно-процессуальное, административное, оперативно-розыскное, гражданское, банковское и иные виды законодательства.
Например, в Конвенции ООН против коррупции (2003 г.) говорится о необходимости действенного предупреждения коррупции. Предлагается, в частности, добиваться большей прозрачности в финансировании политических партий и кандидатов на избираемые должности, в управлении общественными финансами, в процедуре утверждения национального бюджета. Предлагается вводить международно-правовые стандарты бухгалтерского учета и аудита, принимать процедуры, позволяющие населению получать информацию о процессах принятия решений, и так далее.
Ратификация конвенций очень важная для страны процедура. Но не обязательно ждать ратификации международных конвенций. В борьбе с коррупцией надо действовать по принципу "здесь и сейчас". Например, в Калининградской области с августа 2002 года действует Закон "О порядке предоставления информации органами государственной власти", который разработан депутатами областной думы с участием международной общественной организации "Трансперенси интернейшнл". Закон регулирует механизмы доступа к официальным документам и материалам, к заседаниям органов государственной власти, а также случаи ограничения доступа. Урегулированы и вопросы предоставления материалов и документов на основании запросов. Этот региональный закон, на мой взгляд, мог бы стать основой для принятия соответствующего федерального закона.
В настоящее время на федеральном уровне подготовлен законопроект "Основы законодательства об антикоррупционной политике" Он был положен в основу модельного закона СНГ с таким же названием, который уже принят Межпарламентской Ассамблеей 15 ноября 2003 г. Правда и в этот законопроект целесообразно внести существенные изменения в соответствии с положениями Конвенции ООН против коррупции (2003 г.).
Еще один перспективный законопроект подготовлен по вопросам парламентского контроля (парламентских расследований) по инициативе общественной организации - Национального антикоррупционного комитета.
Сейчас все чаще говорят о том, что необходимо проводить экспертизы действующих и разрабатываемых законов на предмет их коррупционности. Главная проблема здесь - критерии таких экспертиз. Это очень сложная проблема. Тут многое зависит от идеологических установок самих экспертов. Одни увидят признаки коррупционности в попытках усилить государственный контроль в той или иной сфере экономики, другие наоборот - в стремлении ослабить этот контроль. Но есть критерий, который признан практически всем экспертным сообществом. А именно: закон создает простор для коррупции, если в нем много отсылочных норм, которые дают возможность "творить" подзаконные, ведомственные акты. А ведомственные инструкции, в свою очередь, не отвечают на многие вопросы, что уводит участников правовых отношений во внеправовое поле.
Надо сказать, что проблема антикоррупционной экспертизы весьма активно разрабатывается у нас в стране различными научными центрами. Наиболее интересные рекомендации подготовлены независимо друг от друга: НИИ при Генеральной прокуратуре, Фондом "ИНДЕМ" и Высшей школой экономики. Все эти подходы можно с успехом использовать в практике антикоорупционной деятельности.
Если говорить о приоритете рассмотрения первоочередных вопросов на Совете при Президенте по борьбе с коррупцией, то я бы их выстроил в следующем порядке:
1. Выполнение международно-правовых обязательств России в борьбе с коррупцией (ратификация соответствующих конвенций).
2. Разработка Концепции антикоррупционной политики.
3. Разработка Концепции государственной службы.
4. Доработка и принятие Федерального закона "Основы законодательства об антикоррупционной политике".
5. Определение места антикоррупционных мер в административной реформе, реформе правоохранительных органов и спецслужб.
6. Совершенствование правовых мер борьбы с коррупцией в судебной системе.
Проведение полномасштабной правовой реформы - не дань моде, не желание выстроить очередной замок на песке. Это - объективный исторический процесс. При Петре Великом, при Екатерине II, при Николае I, Александрах I, II, III, Николае II судебная реформа всегда была неразрывной частью общей правовой реформы, шла одновременно с реформами государственного устройства и местного самоуправления.
Современная правовая реформа неразрывно связана с целями развития нашей страны, смыслами бытия, тенденциями глобальной трансформации мироустройства. Определить и структуировать правильные ориентиры реформирования общества и государства - в этом смысл правовой реформы России в XXI веке.
Док. 280189 Опублик.: 02.03.07 Число обращений: 710
