С тем, что главный тормоз развития отечественной экономики - недоразвитость инфраструктуры, сегодня согласны, наверное, все. В полной мере это относится и к инфраструктуре финансового рынка. Между тем важнейшие для этого рынка законопроекты, принятие которых ожидалось в прошлом году, так до сих пор и не поступили на утверждение парламента. Почему так происходит и какими проблемами для отечественной экономики это грозит, мы попытались выяснить у руководителя Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР) Олега Вьюгина.
- Олег Вячеславович, как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию на фондовом рынке?
- Наш рынок пребывает в стадии тотального роста - увеличиваются индексы, появляются новые эмитенты, расширяется круг инвесторов. Сформировалось ядро российских "розничных" инвесторов (по некоторым оценкам, уже полтора-два процента населения сегодня сознательно вкладывает деньги в покупку акций), качественно изменился состав нерезидентов, работающих с российскими активами. Все это - результат экономических преобразований, заложенных в конце девяностых, в сочетании с положительными для нашей страны факторами развития мировой экономики и глобализации финансовых рынков. Сюда можно отнести сравнительно успешный экономический рост в мире, большую ликвидность мировых финансовых рынков, выгодные в связи с этим для России цены на первичные ресурсы на мировых товарных рынках. И даже если в экономической политике не предпринимать никаких значимых действий, внутренний рост будет продолжаться еще некоторое время. Все это должно вселять оптимизм.
Однако мудрый всегда смотрит далеко вперед. Легко ехать под горку, но когда-нибудь ландшафт изменится и придется идти в гору. Сегодня я бы не сказал, что упомянутые положительные изменения - гарантия появления в России развитого финансового рынка. А мощный финансовый рынок нам необходим, потому что российская экономика достаточно велика, и не дело ей пользоваться аутсорсингом финансовых услуг.
Что нужно для того, чтобы Россия могла претендовать на роль финансового центра прежде всего для своих активов, а потом, возможно, и для активов других стран, в первую очередь стран СНГ? Я бы выделил четыре позиции.
Первое - Россия воспользовалась бы текущей ситуацией на сто процентов, если бы в стране была прозрачная и надежная инфраструктура для совершения операций с ценными бумагами, прежде всего с акциями. Речь идет об инфраструктуре, которая обеспечивает централизованный учет операций с ценными бумагами, поставку против платежа в режиме Т+3, конкурентна с точки зрения затрат инвесторов. Это очевидная тема, мы ее уже поднимали, и свои решения предлагали, и работаем в этом направлении.
Второй, не менее важный момент - для всех участников рынка ценных бумаг должны быть вполне понятны и предсказуемы правовые риски. Которые сводятся, как правило, к тому, насколько эффективно защищаются права собственности судебной системой в отечественной юрисдикции. Эта задачу в целом решить довольно сложно, потому что она связана и с коррупцией, и с влиянием государства на судебные органы, и с многими другими проблемами. Но если мы ведем речь только об узком секторе - торговле акциями и облигациями, то почему бы не прибегнуть к созданию специального арбитражного суда для рассмотрения споров по сделкам с ценными бумагами на биржах. Деятельность такого суда всегда на виду, он будет менее подвержен коррупции и более профессионален при принятии решений.
А что мешает сейчас продавцу и покупателю внести в договор купли-продажи пункт о рассмотрении спора в международном арбитраже?
По российскому законодательству используется юрисдикция по месту совершения сделки. Поэтому если сделка совершена на российской бирже, то споры будут рассматриваться в российском суде.
Третье - налоги. Сегодня очень многие сделки с российскими ценными бумагами российскими брокерами проводятся в офшорах. Особенно это касается заказов нерезидентов. То есть фактически существенная часть российского фондового рынка изгнана в офшоры. Общее мнение участников рынка - это связано именно с налогами. Потому что в офшоре налог вместе с административными расходами на поддержание офиса несопоставимы с теми суммами, которые сейчас должны платить юридические и физические лица, совершая сделки на бирже в России.
Мне кажется, что если мы хотим, чтобы этот офшорный рынок вернулся в Россию, нужно все-таки принять принципиальное решение - облагать налогом на прирост капитала сделки с ценными бумагами по конкурентной ставке (порядка трех-пяти процентов) хотя бы на бирже. Потерь для бюджета, которых опасается Минфин, практически не будет. Ведь сегодня участники сделок вообще ничего не вносят в бюджет, используя офшорные схемы. А будь этот налог конкурентным в России, весьма вероятно, что эти сделки проходили бы у нас. То есть фискальный эффект был бы умеренно положительный, а эффект для привлечения инвесторов на наш рынок можно получить очень серьезный.
И четвертое, мы, конечно, должны активно добиваться признания в мировом масштабе российского рынка как рынка регулируемого. Речь идет о том, что мы должны активно приводить свое законодательство к такому виду, который позволит ФСФР присоединиться к Многостороннему меморандуму о взаимопонимании IOSСO - международной ассоциации регуляторов рынков ценных бумаг.
- А какие там проблемы?
- Заявка от ФСФР пока находится на третьем этапе рассмотрения. Специальная рабочая группа должна определить, соответствуют ли российское законодательство и полномочия ФСФР как регулятора международным нормам. Если наши ответы удовлетворят членов рабочей группы, то мы проходим на следующий этап и сможем присоединиться к IOSСO. Но возможно, нас попросят поменять законодательство.
- То есть речь идет о расширении функций ФСФР?
- Все регуляторы - члены IOSСO - обладают примерно одинаковым набором полномочий, который позволяет им эффективно контролировать национальные рынки ценных бумаг. Естественно, если мы хотим взаимодействовать на равных с другими регуляторами, быть признанными и обмениваться информацией, полученной в порядке надзора, то такой набор полномочий должен быть и у ФСФР. Это и есть признание российского рынка регулируемым. Ведь все международные инвестиционные фонды подчиняются ограничениям по работе с локальными акциями, установленным их национальными регуляторами исходя из оценки IOSCO уровня регулирования рынка той страны, где эти фонды намерены работать. Из-за этих ограничений мы сегодня фактически выталкиваем рынок в депозитарные расписки.
- Известно, что, например, американская комиссия по ценным бумагам фактически обладает функциями силовой структуры - имеет штат оперативников, следователей. Предусматривается ли это международными стандартами и должны ли быть силовые полномочия у ФСФР?
- Это, скорее, дополнительная опция. По той простой причине, что американский рынок по размерам и, соответственно, по потенциальной опасности последствий от злоупотреблений несопоставим с другими рынками. Американские законодатели, понимая эти угрозы и риски, наделили регулятор силовыми функциями.
- Значит, это не мировой стандарт?
- Это не мировой стандарт, хотя в той или иной степени присутствует у многих. Насколько я знаю, свои специальные силовые группы есть, например, у некоторых европейских регуляторов. Они оказывают поддержку инспекторам в случае угрозы или сопротивления. Но в большинстве стран Европы регулятор не обладает силовыми функциями. Просто он имеет достаточно большие полномочия, чтобы осуществлять проверки, собирать информацию. И плюс достаточно большие полномочия по санкциям, то есть право наложения крупных чувствительных штрафов. Но все-таки это не силовые ведомства.
- С одной стороны, в Америке рынок больше, но с другой - у нас более криминализован.
- Я думаю, что с точки зрения использования инсайда и манипулирования ценами или отчетностью наш рынок менее криминализован. В Америке существует гораздо больше изощренных профессионалов, которые пытаются эти вещи использовать. А на российском рынке пока все гораздо мельче.
- Вы назвали четыре проблемы, которые необходимо решить, если мы хотим иметь современный фондовый рынок. А есть вообще у правительства желание создавать этот современный фондовый рынок? У нас ведь до сих пор нет определенности даже в том, какой должна быть финансовая система - основанная на банковском секторе или на фондовом рынке, как известно, это две основные модели. У вас нет ощущения, что построение инфраструктуры фондового рынка пока никому не нужно?
- Если взять профучастников, то многие не против, но никто не хочет предпринимать усилий. Порассуждать готовы, а чтобы что-то делать, серьезных мотивов нет. Коммерческие банки развивают универсальный банковский бизнес, для них рынок ценных бумаг нужен, но он далеко не главный. Брокерский бизнес в существенной мере продан глобальным инвестиционным банкам, интересы которых, пока они снимают пенки с вывода российских компаний на западные биржи, не совпадают с национальными. Да и некоторые представители, действующие от имени российских профучастников, занимают крайне консервативную позицию в вопросах реформирования инфраструктуры рынка ценных бумаг. Так, Профессиональная ассоциация регистраторов, трансфер-агентов и депозитариев (ПАРТАД) фактически выступает против централизации учета биржевых сделок, изгнала из своих рядов депозитарии бирж за то, что они поддержали меры по централизации учета биржевых сделок. Позиция недальновидная, это как против ветра плевать, но сиюминутные интересы, увы, возобладали.
Что касается правительства, то принята стратегия развития финансового рынка, в которой предусмотрен минимум необходимых для ответа на вызовы, стоящие перед национальным рынком ценных бумаг, мер. А вот в вопросе реализации планов все идет слишком медленно. Работает парадоксальный принцип: один ум хорошо, а два еще хуже. Казалось бы, регулятор рынка лучше всего знает, что нужно делать, предложенная им стратегия одобрена и утверждена правительством. Тогда почему мы должны все свои проекты законодательных актов согласовывать с ведомствами, которые имеют иной профиль деятельности? Получается, для ФСФР в других ведомствах назначили контролеров следить, вдруг эта ФСФР что-нибудь не то сделает. Не лучше ли этих контролеров перевести на службу в ФСФР. Есть экспертиза Минюста, которая держит ведомство в правовых рамках, но оставьте суть регулятору. Если же его политика не устраивает - правительство вправе сменить команду. Надо признать, что реализовать идею разграничения полномочий ведомств в рамках административной реформы, по крайней мере в случае с финансовым рынком, не удалось, а отсюда и вся рутина долгих межведомственных согласований.
- Все вами сказанное как раз и подтверждает, что построение инфраструктуры фондового рынка, кроме вас, никому не нужно. И вполне понятно ваше раздражение как высококвалифицированного специалиста, работа которого оказывается невостребованной.
- Я бы не стал так безапелляционно заявлять, что это никому не нужно. Просто у нас в стране, если хочешь быстро продвинуть какую-то концепцию или идею, нужно превратить ее в политическую кампанию. Не все проблемы фондового рынка, в частности инфраструктурные, могут быть трансформированы в такую кампанию. Хотя фондовый рынок может сыграть очень важную стабилизирующую политическую роль в нашем обществе. С помощью фондового рынка можно создать активного национального инвестора и собственную систему сбережений. У нас сегодня в стране ситуация очень любопытная: склонность к сбережению у населения очень низкая, а склонность к потреблению, особенно у обеспеченной части общества, - очень высокая. Сегодня по доле в расходах населения Россия бьет все рекорды по приобретению предметов роскоши, дорогих автомобилей, элитной недвижимости. Получается, что у нас нет достаточного количества инвестиционных активов и доступа к ним у людей, которые хотели бы не потреблять, а сберегать деньги. И их не стимулируют к этому.
А фондовый рынок - как раз инструмент для создания такой национальной системы сбережений. Эта система создала бы критическую массу политически и экономически активных граждан, материально заинтересованных в процветании нашей экономики, и обеспечила быстрый рост инвестиций. Если хотите, это может быть определенной альтернативой проводимой сегодня политике создания механизмов государственного инвестирования. Хотя без таких механизмов полностью обойтись нельзя. Весь прошлый и этот год правительство работало как раз над этим: венчурный фонд, инвестиционный фонд, СЭЗ, банк развития - это все государственные институты инвестирования. Но в первую очередь надо развивать негосударственные механизмы аккумуляции и стимулирования массовых (коллективных) сбережений и инвестирования средств. Поскольку кроме чисто экономического эффекта такой способ имеет далеко идущие долгосрочные политические последствия. Стратегически, если Россия хочет иметь конкурентоспособную экономику и стабильную ситуацию, нужно делать ставку на массового инвестора. Это аксиома.
- Похоже, аксиома не для всех. Ведь сегодня в скорое падение цен на сырье никто не верит. А значит, в бюджете деньги будут, и в принципе мы можем инвестировать через государственные институты, прекрасно обходясь без фондового рынка. Да и без банковской системы. И в чем риски такой стратегии?
- Риски в том, что фактически это означает переход к модели аутсорсинга финансовых услуг, а также что доступ к рынку капиталов российских компаний будет целиком и полностью зависеть от отношения к России международных инвесторов и конъюнктуры рынков. Это тоже вариант - когда есть мировые финансовые центры, где российские компании предлагают свои активы, поднимают капитал для своего развития. Вслед за активами российский капитал, который формируется в виде сбережений российских юридических и физических лиц, тоже будет переводиться на международные рынки. Это как раз та форма аутсорсинга, к которой сегодня тяготеет Россия. Можно сказать, ничего, что отечественная банковская система не капитализирована, фондовый рынок мал и спекулятивен, ведь серьезные компании могут и получают капитал на международных рынках. Далее сбережения, которые формируются домашними хозяйствами, могут быть инвестированы за рубежом, люди будут искать любые пути вывода этих сбережений за рубеж - в эффективные инструменты. Или будут просто проедать эти средства.
- Учитывая, что, как уже сказано, сегодняшняя ситуация практически всех, кроме ФСФР, устраивает, каковы перспективы принятия законопроектов, направленных на формирование инфраструктуры фондового рынка - о едином депозитарии, об инсайде и других?
- Сейчас у нас близок к выходу пакет законов по секьюритизации денежных активов в России. Это обобщение закона об ипотечных ценных бумагах. Если сейчас можно кредиты, выданные на приобретение квартиры, секьюритизировать с помощью выпуска ипотечных облигаций, то наши новые поправки в целый ряд законов позволят то же распространить на очень широкий круг кредитов. Например, кредитов на покупку автомобиля. Это серьезно расширяет инструментарий финансового рынка. Этот законопроект мы согласовали со всеми, и сейчас он в Минюсте.
Следующий закон, который согласован с Минфином и МЭРТом, - о противодействии использованию инсайдерской информации и манипулированию ценами на рынке ценных бумаг. На днях он отправлен в Минюст на правовую экспертизу.
И законопроект о центральном депозитарии - для нас он был и остается очень важным законом. Мы в свое время согласовали простую и ясную концепцию, которая позволяет централизовать учет сделок по ценным бумагам, имеющим проспект, то есть по публичным бумагам. Централизация позволит уйти от сегодняшней ситуации, когда нерезидент, например J. P. Morgan, который работает на российском рынке с обыкновенными акциями и пользуется услугами глобального кастодиана, вынужден оформлять права собственности в регистраторе, что требует больших временных и материальных затрат. Те же глобальные кастодианы говорят: "Если будет создан центральный депозитарий с централизованным учетом, то тогда мы будем всех инвесторов приводить в центральный депозитарий". А что значит централизовать учет? Значит, по всем бумагам, которые торгуются, счет номинального держания может открыть в реестре только центральный депозитарий.
Именно такой подход был согласован правительственной комиссией по законопроектной деятельности и прописан в проекте закона. Начали летом этот закон двигать и обнаружили, что эти ведомства поменяли свое мнение на сто восемьдесят градусов и концепцию закона не поддерживают.
- Олег Вячеславович, вы ведь либерал?
- Если под либералом понимать сторонника предоставления равных законодательно закрепленных возможностей всем участникам экономического состязания, то да, в этом смысле либерал.
- Все, что вы предлагаете, выгодно для участников рынка. Так почему "невидимая рука рынка" не работает в этой ситуации?
- Невидимая рука рынка работает эффективно, когда вот эта самая либеральная политика не только проводится, но и судебной системой и органами госуправления обеспечивается. Какая может быть эффективная либеральная политика при существующем уровне коррупции? То, что предлагается, рассчитано на долгосрочную перспективу, а каков сегодня у нас горизонт планирования для владельцев производственных активов? Стратегические долгосрочные интересы возникают у собственников, уверенных в постоянстве и надежности юрисдикции, защищающей права граждан и собственности. Посмотрите, почему сегодня многие крупнейшие российские предприятия принадлежат юридическим лицам, зарегистрированным в иностранной юрисдикции? Эти активы как бы принадлежат иностранцам. Думаю, ответ вы знаете.
22.01.07
Эксперт
Док. 277495 Опублик.: 18.02.07 Число обращений: 551
