Михаил Дмитриев: `Чтобы осудить коррупционера, не обязательно доказывать, что он получал взятки`Назад
Михаил Дмитриев: `Чтобы осудить коррупционера, не обязательно доказывать, что он получал взятки`
В ближайшее время премьер-министр подпишет новую концепцию административной реформы. Треть этого документа будет посвящена борьбе с коррупцией. Один из главных разработчиков реформы - научный руководитель Центра стратегических разработок (ЦСР) Михаил Дмитриев рассказал в интервью корреспонденту "Известий" Константину Фрумкину о том, с кого на этот раз начнут борьбу с коррупцией. Оказывается, первый удар придется по таможне и ГИБДД. Кроме того, власти готовы пойти на ограничение презумпции невиновности чиновников.
Известия: У многих очередная кампания против коррупции вызовет только горькую улыбку. Неужели коррупцию можно победить?
Дмитриев: В таком состоянии запущенности, в каком проблема коррупции наблюдается в сегодняшней России, - это всепроникающее явление, напоминающее многоголовую гидру. Одним ударом срубить у этой гидры все головы невозможно. Первые усилия по внедрению антикоррупционных механизмов будут носить пилотный характер. В числе пилотных, по-видимому, могут оказаться ведомства, виды деятельности, в которых присутствует значительный элемент коррупции. И для них будут внедряться современные антикоррупционные программы. Например, уже сейчас начата активная работа в отношении таможенных процедур. Вполне вероятно, что некоторые элементы деятельности ГИБДД тоже станут объектом подобных экспериментов.
Известия: Какими же мерами можно бороться с коррупцией?
Дмитриев: Опыт успешной борьбы с коррупцией в зарубежных странах показывает, что есть десятки и сотни различных решений. Перед российскими политиками как бы лежит большое "меню", из которого можно выбирать самые разнообразные меры. Например, в ближайшее время Россия будет принимать решение о ратификации международных нормативных актов ООН и Совета Европы, направленных на борьбу с коррупцией. Эти документы, в частности, предусматривают введение понятия незаконного обогащения. Применение этого понятия намного облегчает уголовное преследование коррупции. Для того чтобы осудить потенциального коррупционера, не обязательно доказывать что он получал взятки. В определенных обстоятельствах достаточно доказать, что данное должностное лицо обладает имуществом и активами, происхождение которых оно не в состоянии объяснить легальными источниками доходов. В некотором смысле это ограничение презумпции невиновности, но, учитывая крайнюю опасность такого общественного зла, как коррупция, многие весьма демократические государства пошли на подобные ограничения.
Известия: И что, постсоциалистическим государствам удавалось победить коррупцию?
Дмитриев: Эстония является одной из тех стран с переходной экономикой, которой удалось наиболее успешно снизить уровень коррупции. При этом одним из важнейших элементов успеха, достигнутого в Эстонии, стало внедрение системы "электронного правительства". Электронные процедуры приводят к тому, что исключается личное взаимодействие граждан с чиновниками. Потенциальный взяткодатель уже просто не может понять, к кому конкретно он должен обращаться с целью подкупа. Точно так же сложно вымогать взятку, потому что любая попытка выйти на личный контакт с клиентом в обход электронного обмена информацией автоматически вызывает подозрения относительно добросовестности намерений чиновника и является основанием для применения против него соответствующих санкций. Но, конечно, ни одно подобное решение не является панацеей.
Известия: А вам не кажется, что взяткодатель чаще даже больше заинтересован в даче взятки, чем чиновник, который ее берет?
Дмитриев: Когда пьяного водителя гаишник ловит за рулем, то водитель - первый, кто заинтересован дать взятку. Однако значительная часть коррупционных актов вызвана другими обстоятельствами, например неэффективными и запутанными процедурами, специально рассчитанными на то, чтобы извлекать взятки. Попробуйте, например, сейчас приватизировать квартиру в Москве или осуществить сделку по купле-продаже недвижимости. Всюду огромные очереди, огромное количество инстанций. Это неизбежно провоцирует взятки.
Известия: Все эти неэффективные процедуры придумываются в нашем госаппарате. Как ему запретить это делать?
Дмитриев: В мире можно найти примеры действия принципа, когда чиновник при разработке правил регулирования обязан доказывать не только государственным органам, но и широкой общественности необходимость и полезность предлагаемых им мер и процедур. Если он не смог продемонстрировать полезность предлагаемых мер, они по определению считаются ненужными. В Мексике даже появился "омбудсмен по дерегулированию", наделенный правом приостанавливать нормативные акты, нарушающие права граждан или провоцирующие коррупцию.
Известия: Вы полагаете, что для победы над коррупцией имеется необходимая политическая воля?
Дмитриев: Попытка фронтального наступления на коррупцию всегда наталкивается на серьезные политические конфликты. В современной России коррупция глубоко эшелонирована, и за ней стоят мощные политические интересы. Радикальность борьбы с коррупцией определяется не одним только наличием и отсутствием политической воли, а соотношением политических ресурсов и того масштабного сопротивления, с которым может столкнуться антикоррупционная деятельность. Для меня очевидно, что процесс преодоления коррупции в России будет носить длительный характер. Двигаться в направлении ужесточения антикоррупционной политики скорее всего придется постепенно, шаг за шагом, по мере накопления успешного опыта и появления возможностей для его тиражирования. Но когда я слышу высказывания пессимистов, что коррупция - это неизлечимое явление, я с ними категорически не соглашаюсь. Есть немало исторических примеров, когда в гораздо более безнадежных условиях коррупцию удавалось преодолеть путем последовательного, настойчивого внедрения антикоррупционных правил игры.
