Андрей БУРЕНИН: Как преодолеть `сырьевое проклятие`Назад
Андрей БУРЕНИН: Как преодолеть `сырьевое проклятие`
Как ни парадоксально, но испытание легкими сырьевыми деньгами оказывается серьезным тестом на прочность для любой политико-экономической системы. История изобилует примерами того, как обделенные природными конкурентными преимуществами страны буквально из ничего совершали экономические прорывы. В то же самое время богатые сырьем государства в период благоприятных цен саморазрушались. В чем причины подобного парадокса и как России пройти испытание "сырьевым проклятием" - ответы именно на эти вопросы во многом определят будущее нашей страны. Об этом интервью Андрея Буренина, депутата, члена комитета Госдумы по бюджету и налогам.
известия: Анализ влияния сырьевых доходов на экономику обычно проводят, обсуждая систему ограниченного набора макроэкономических параметров, неблагоприятное сочетание которых получило название голландской болезни. В чем суть болезни?
Андрей Буренин: Суть проста: высокий приток иностранной валюты в страну приводит к ревальвации национальной валюты, что губительно для сектора экономики, направленного на удовлетворение внутреннего спроса, поскольку он подавляется удешевляющимся импортом. Параллельно в силу возросшей доходности экспортного сырьевого сектора основная часть инвестиций устремляется именно в него, оголяя другие отрасли. Государство начинает получать высокие доходы и раздувает расходы бюджета, ускоряя тем самым инфляцию, борьба с которой еще более укрепляет национальную валюту. В результате разрушается макроэкономическая стабильность и создается структурный перекос в пользу сырьевого сектора. Концентрация огромных финансовых ресурсов в одной отрасли заставляет государство принять меры предосторожности против возможного размывания власти путем перераспределения собственности в этом секторе в свою пользу, что всегда приводит к снижению эффективности его функционирования и подрыву доверия бизнеса к власти. Помимо этого избыточные бюджетные ресурсы уничтожают всякий стимул у государства заниматься сложными процессами институциональных реформ. Пока цены на сырье высоки, такая экономика рентного характера еще способна поддерживать себя, но любое изменение конъюнктуры приводит не только к экономическому коллапсу, но и, с учетом нестабильности институциональной инфраструктуры и отсутствия доверия к власти, обычно вызывает серьезные трансформации политической системы.
известия: Динамика цен на сырье носит непредсказуемый характер. Достаточно вспомнить, что еще в 1980 году нефть стоила в ценах 2005 года 90 $/баррель, что выше сегодняшнего уровня. Но помнят ли наши министры о последующем резком падении цены?
Буренин: С теорией вопроса министры, вне всяких сомнений, знакомы. Лучшим подтверждением этому служит создание Стабилизационного фонда - наиболее эффективного в текущих условиях механизма влияния власти на макроэкономику. Однако когда дело доходит до лабораторных работ, а тем более применения полученных знаний на практике, то результаты плачевны. Стабилизационный фонд стал лишь полумерой, способной замедлить ход голландской болезни, но никак не предотвратить ее. Очевидно, что фонд аккумулирует недостаточную часть доходов от продажи сырьевых ресурсов, которая не позволяет стабилизировать макроэкономические параметры. В результате можно наблюдать высокую инфляцию, чрезмерно быстрое укрепление национальной валюты, прогрессирующие отраслевые структурные искажения, снижение темпов роста ВВП, промышленного производства и объемов инвестиций. Структура и динамика экспорта и импорта также показательны. Увеличивается зависимость бюджетной системы от доходов сырьевого характера. Если в 2004 году поступления НДПИ и экспортных пошлин на энергоносители составили 30% доходов федерального бюджета, то в 2005-м - уже 40%. В 2006-м будут еще выше. Принятые расходные обязательства, а также выданные политические авансы резко подняли критический порог зависимости от мировых цен. Экономические последствия голландской болезни привели к последствиям политическим. Речь в первую очередь идет о фактическом отказе от крайне актуальных институциональных реформ, а также о вторжении государства в хозяйственную деятельность сырьевых компаний.
известия: Подобные политико-экономические просчеты типичны почти для всех государств, проходящих испытание высокими сырьевыми доходами. В чем российская специфика?
Буренин: В нашем случае эти просчеты усугубляются эндемичными ошибками. К наиболее показательным можно отнести отсутствие контроля со стороны государства за бюджетами окологосударственных компаний. Так, позволяя последним осуществлять неограниченные заимствования в иностранной валюте для покрытия расходов внутри страны, государство вбивает еще один гвоздь в гроб сектора экономики, ориентированного на внутренний рынок. Неадекватный контроль за ценами естественных монополий приводит к последующему ужесточению в денежно-кредитной сфере с целью борьбы с инфляцией, ущемляя немонопольный сектор. Интересен и вопрос о полной конвертации национальной валюты, что в теории подразумевает отказ ЦБ от валютных интервенций. Забавно ко времени возник и вопрос о вступлении в ВТО. Хотя если судить по динамике переговоров, то это произойдет через пару-тройку лет, и благотворное влияние мировой конкуренции на сектор экономики, ориентированный на внутренний рынок, может и не сказаться по причине отсутствия последнего.
Как следствие, в случае значимого падения сырьевых цен, Россия окажется с неэффективным топливно-энергетическим сектором, занимающим огромную долю экономики. С отсутствием даже предпосылок для развития инновационных секторов экономики. С огромными бюджетными обязательствами, основанными на конъюнктурных доходах, и с еще более высокими ожиданиями населения. С институциональными проблемами, решение которых требует времени и политической стабильности. Все это способно привести к потрясениям не только экономического характера. И огромным заблуждением было бы считать, что средства, накопленные в Стабилизационном фонде, способны решить подобные проблемы. Они лишь отсрочат коллапс, поскольку речь пойдет не только о поддержании достигнутого уровня текущих расходов бюджета, но и о выплате долгов окологосударственных топливно-энергетических компаний, банкротство которых нельзя будет допустить. Необходимо будет спасать и банковскую систему, которая столкнется с массовыми невозвратами кредитов как компаний, так и частных лиц, доходы огромного количества которых привязаны к сырьевым рынкам. Схлопнется полупирамидальный рынок недвижимости, и государству придется защищать граждан, внесших деньги и не получивших квартиры. Обвалится фондовый рынок, что приведет к плачевным последствиям, в том числе для таких институциональных инвесторов, как страховые компании и пенсионные фонды, с возникновением претензий к государству у граждан. Поэтому Стабфонда хватит ненадолго, и уж точно не на то время, которое необходимо для проведения институциональных и структурных реформ.
известия: Вы рисуете очень мрачную картину. А есть ли что положительное?
Буренин: Единственным, хотя и не меняющим сути происходящего, положительным практическим примером является досрочное гашение внешнего государственного долга, к которому с таким восторгом относится правительство. Хотя и этот подход основан на заблуждениях. Финансовая теория гласит, что заимствования имеет смысл делать, если доходность финансируемых проектов выше, чем кредитная ставка. С учетом того, что самый дорогой внешний долг России обслуживается по ставке 6% в валюте, то есть, с учетом ревальвации рубля, по отрицательной ставке, то гашение внешнего долга ускоренными темпами есть признание того, что доходных проектов на территории родного отечества не существует. Точнее будет сказать, что риски неадекватного государственного управления настолько велики, то дисконтированная с учетом этого риска доходность не является величиной положительной.
известия: Очевидно ли, на ваш взгляд, для наших министров финансов и экономики, что развитие поддерживается путем вложения национальных средств в иностранные валюты и финансовые активы?
Буренин: Равно как и то, что у государства нет эффективных механизмов управления, адекватных текущим вызовам. В доведенном до примитивизма высказывании одного из членов правительства это звучало как "зачем вкладывать, ведь все равно разворуют". На высоком уровне абстрагирования одним из руководителей политического руководства та же идея была облечена в следующую форму: основная проблема общества - отсутствие качественного государственного управления. Понимание этого - уже само по себе огромная ценность.
известия: Кто-то из наших соседей, также переживающий голландскую болезнь, пошел дальше?
Буренин: Казахстан. Эта страна сделала для себя практические выводы. В частности, пришло понимание, что для решения государственных задач недостаточно быть просто умным, а нужно обладать развитой методологической и профессиональной базой. Поэтому, в частности, было отвергнуто требование местной элиты - дайте нам половину этих денег, и мы сделаем не хуже - и были наняты представители международных консалтинговых компаний, специализирующихся в соответствующих областях государственной политики. Был отвергнут тезис о том, что активная промышленная и инновационная политика не нужна, а достаточно лишь создать благоприятные макроэкономические условия, и все само собой заработает. Напротив, разработанная стратегия по развитию кластеров послужила основой для тонкой настройки макроэкономики. Был оспорен и тезис о том, что только рынок способен направить финансовые ресурсы в наиболее эффективные сектора. На смену пришло понимание, что, пока не созданы базовые институты рыночной экономики и инфраструктурный фундамент для будущих кластеров, лишь государство через банк развития способно добиваться значимого эффекта. Интересно, что, часто ссылаясь на Казахстан в качестве примера продуманной политики в деле борьбы с голландской болезнью, наши министры финансово-экономического блока не замечают глубинных пластов преобразований, которые и несут в себе основную смысловую нагрузку.
известия: Подведем итог сказанному. Политико-экономические просчеты очевидны. Что делать?
Буренин: Сложно не согласиться с президентом, когда он четко выделяет с политической и экономической точек зрения два периода новейшей истории - стабилизацию и развитие. Водораздел действительно очевиден. Изменились базовые характеристики объекта регулирования. Теперь стоит сделать следующий шаг и признать, что и субъект регулирования подлежит коренной перестройке, с тем чтобы обеспечить его жесткость к нездоровому популизму и гибкость в использовании модернизационных технологий государственного управления.
