Марат Гельман, самый политически активный из московских галеристов, открыл в ЦДХ выставку "Россия 2" и положил начало новой партии
Ряд предыдущих художественных проектов Марата Гельмана - таких как "Голосуй или проиграешь", "Отечество не выбирают", выборы Виктора Януковича на пост президента Украины - имели далеко идущие последствия. Насчет нынешнего могут возникнуть сомнения.
Главный экспонат выставки - многообразная личность куратора. Прочие экспонаты интересны каждый в отдельности, но с трудом связываются в нечто целое. Даже несмотря на то, что у выставки есть концепция, которая состоит из оговорок, предостережений и заклинаний. Смысл всего этого сводится примерно к следующему: Марат Гельман немало сил положил ради процветания нынешней политической системы России, но она не ответила ему взаимностью. Тогда Гельман не без вызова стал называть страну "Россия 1" и занялся поисками альтернативы: то есть такой страны, которая сможет и захочет по достоинству оценить его социокультурные старания. Не нашел и справедливо рассудил, что лучше таковую сконструировать.
Так возник образ "России 2", в замысле - идеального пространства для реализации смелых творческих фантазий и дерзких социальных инициатив, уютное пристанище для всех форм общественного протеста и всех видов созидательного труда. Но если судить по представленным в ЦДХ работам, страна с плохо устроенным бытом, тяжело пьющим населением и малопривлекательными ландшафтами. Ее жители непрерывно думают об исламистской угрозе, неэффективной власти вообще и президенте Путине в частности. Ее населяют: пузатый алкаш в камуфляжной форме, развалившийся на продавленном диване (картина группы "Синие носы" "Революция продолжается"), гомункулусы в противогазах (инсталляция Георгия Острецова), существа с "Подвижной лестницы Ламарка" - нечто между бабочками и насекомыми, помещенные в прозрачные кубы, оборудованные системами для избавления от отходов жизнедеятельности (Александр Бродский), и другие столь же обаятельные феномены. Возникает коварный вопрос: чем же вымышленная или пригрезившаяся страна отличается от имеющейся? Здесь и кроется главная интрига: Россия 2 - это Россия 1, которую можно публично крыть последними словами. Вот чего не хватает авторам выставки в сегодняшней социальной действительности. На более конструктивную оппозиционность ресурсов не хватило. Поэтому ключевой тезис концепции: "в тот день, когда Россия 1 рухнет, освободившееся место окончательно займет сформировавшаяся и окрепшая Россия 2", звучит непреднамеренно иронически.
Весь проект, однако, оформлен как послание народам. Он включает в себя не только экспозицию в ЦДХ, но и многочисленные дискуссии, перформансы и поэтические чтения. Мыслители и художники (в широком смысле этого слова) должны консолидироваться вокруг привычной протестной идеи и заодно не менее привычной фигуры Марата Александровича Гельмана. Все должны быть готовы к решительному выступлению и последнему бою. Противник еще не определен, но ведь не все сразу.
Самое обидное в этой истории, что послание наверняка останется без ответа. Народы окинут потухшим взглядом эту самую "окрепшую", махнут лениво рукой и промямлят что-нибудь вроде: "Гельман в своем репертуаре". Всему научились наши политтехнологи: и бюджеты осваивать, и проекты составлять. Не научились только одному - формулировать свои идеи. Впрочем, случай Марата Гельмана - особый. Он ясно демонстрирует: идеи не только формулировать, но даже иметь не обязательно. Есть кое-что поважнее. В "Театральном романе" фигурирует персонаж по имени Филя, администратор, обладавший "абсолютным знанием людей". Гельман может с ним конкурировать. Время от времени он проговаривается, и мы узнаем кое-что о стиле его работы с клиентами. "Приходит, к примеру, ко мне человек и говорит: "Слушай, мне нужно познакомиться с одним человеком, которого ты знаешь. Сведи меня с ним". Я говорю: "А как тебя ему представить? Вот, если бы ты купил у меня несколько картин, я мог бы сказать, что ты клиент моей галереи". Так я заставляю людей покупать искусство".
Каким образом впариваются политтехнологические услуги, Гельман умалчивает, но можно предполагать, что сходным. Большая политика в России делается подручными средствами с помощью грубых приспособлений. Марат Гельман один из тех, кто овладел ими в совершенстве. Его методы бесхитростны, но эффективны. И если кто думает, что многочисленные фиаско, которые он терпел на разных выборах, свидетельствуют о другом, он ошибается. Результат здесь определяется не тем, что определенное лицо занимает чаемую должность. Важно, что общество уже не сомневается, что именно от мощных интеллектуальных усилий нескольких чудотворцев зависит его будущее. Если спросить людей, как они относятся к Гельману или Глебу Павловскому, большинство ответов, скорее всего, будет носить непарламентский характер. В то же время наверняка ни один из реципиентов не усомнится в их способности влиять на умонастроения соотечественников, в том числе облеченных властью. Сегодняшняя ситуация якобы иная. Тот же Гельман утверждает, что политтехнологи больше не нужны. Но он, как всегда, лукавит. Протестующий Гельман не менее полезен, чем восторгающийся. Поскольку все его политически ангажированные эмоции имеют один источник. Поэтому и художники - лучшие современные художники, - попадая в эту орбиту, оказываются абсолютно бескрылым официозом.
Обнаруживается, кстати, и драма самого Марата Гельмана, одного из самых ярких и талантливых персонажей наших дней. Человек, желающий реализовать свою общественную активность, находится в тупике. Он должен "конструировать" пространство для своей деятельности. Сначала Россию 1, где светоч - президент Путин, потом Россию 2, где президент Путин светочем не является.
Марат ГЕЛЬМАН:
- Мне кажется, что сегодня в путинской России наступила полная определенность. Для меня она, во-первых, связана с тем, что власти, строя свою знаменитую вертикаль, обнаружили, что могут управлять только так, как делают это сейчас. Во-вторых, в ней твердо обозначились статусы разных видов деятельности. При советской власти, например, статус ученого или художника был никак не ниже статуса директора завода. Сейчас мы видим совсем другую картину: есть бюрократия, есть бюрократический бизнес, есть политика, а дальше ничего. Все остальное, в том числе и журналистика, в общественном сознании - сомнительная деятельность. Это же касается системы иерархии внутри человека. Вот я - отец, человек сорока лет от роду, атеист, гражданин России, галерист. В нынешней же России меня уверяют, что самое важное - это твоя гражданская, национальная или религиозная идентичность, все остальное имеет факультативное значение. Для меня все иначе. Если все свести к анекдоту, то когда мне скажут: граждане России - направо, мужчины - налево, я пойду с мужчинами, поскольку то, что я мужчина, для меня важнее. Культурная идентичность тоже оказывается за бортом общественного внимания. Это ясно выразилось в объединении министерств культуры и информации, то есть самостоятельной культурной деятельности как бы не существует. В этой ситуации, ясно ее осознавая, нужно выработать модус поведения. Можно попробовать сотрудничать с властью, но в данном случае это абсолютно ложный вариант. Нынешняя власть строится по клановому принципу, и никакие посторонние сотрудники ей не нужны. Ей вообще с каждым днем нужно все меньше людей.
Следующая возможность - бороться с системой. Она тоже представляется мне бессмысленной, поскольку для борьбы нужны ресурсы в виде политических классов и поддержки сравнительно широких слоев общества. Сегодня общество поддерживает существующий режим, а политические классы уничтожены. Кроме того, мы, творческие люди, представляем собой абсолютное меньшинство, и навязывать большинству свои представления о жизни некорректно. Таким образом, остается один путь: игнорировать существующий режим. Ждать пока он сам себя исчерпает. Тем более что я уверен: чем успешнее Владимир Путин станет реализовывать свои идеи построения новой государственной конструкции, тем скорее эта машина сломается. Но при этом никакие усилия оппозиционеров ни на час не могут приблизить этот срок. Игнорировать существующее положение вещей в государстве нам очень просто. Я давно заметил, что Россия, в которой живу я и мои ближайшие единомышленники, и Россия, где живет президент Путин, - это две разные страны.
На этом основана концепция нашей выставки, и, как я надеюсь, из этого вырастет идеология новой партии. Я активно обсуждаю эти идеи на своей странице "Живого Журнала" в интернете и вижу, какой значительный отклик они получают.
// Юрий Арпишкин, "Московские новости"
21 января 2005
Источник: http://www.mn.ru/issue.php?2005-3-30
Док. 277001 Опублик.: 15.02.07 Число обращений: 320
