Военное взаимодействие РФ и Западной Европы возможно и необходимо
Разворачивающаяся на глазах всего мира драма иракской войны по вполне понятным причинам на время заслонила менее сенсационные проблемы, которые тем не менее могут иметь огромное долговременное значение. К ним относится новый более высокий профиль отношений России и ведущих стран Западной Европы - единственный позитив среди всех негативных проявлений кризиса в Персидском заливе.
Однако военное сотрудничество, не говоря уже об интеграции, пока остается в тени политического внимания как в России, так и за рубежом.
Кризис в Ираке и демонтаж НАТО
Причин для скепсиса множество, и они на виду. Плачевное положение Российской армии и оборонно-промышленного комплекса общеизвестно. Архаичность структуры военного управления, косность состава, дислокации, системы комплектования Вооруженных сил. Низкая боеспособность армии, ее катастрофическая техническая деградация и моральное разложение (что публично признает даже начальник Генштаба). Все это усугубляет сохраняющаяся неопределенность в умах европейцев по поводу будущего демократического развития России и продвижения ее экономических реформ.
В Западной Европе положение, конечно, не в пример лучше, но и своих проблем немало. Cобственно, европейские военные институты, призванные обслуживать нужды безопасности Европы после окончания холодной войны, пока еще находятся в "эмбриональной" стадии развития. Отсутствие привычного единого лидера, межгосударственные разногласия и финансовые ограничения тормозят этот процесс. Тяжелой гирей остаются сложившиеся структуры, программы и затраты в рамках НАТО, которые большинству стран ЕС, входящих в Североатлантический альянс, приходится нести по инерции. Вероятно, впрочем, что иракский кризис ускорит частичный демонтаж НАТО с обеих сторон Атлантики и строительство на ее месте подлинно европейской системы обороны.
Так или иначе, очевидно, что для военного сотрудничества России и Евросоюза пока нет прочной опоры. С востока эта составляющая пребывает в состоянии развала и замешательства, а с запада ее пока нет вообще - она скорее проект, чем осязаемая организационно-материальная база.
И тем не менее объективные предпосылки для такого сотрудничества есть. Более того, Россия и Евросоюз потенциально являются в военном отношении взаимодополняющими величинами в не меньшей мере, чем в экономической области. В известном смысле ни ЕС, ни Россия в долгосрочной перспективе не способны друг без друга обеспечить свою безопасность - вопреки часто выражаемому западному скепсису и российским благоглупостям на тему своей "самодостаточности". Рассмотрим эти возможные направления и формы сотрудничества по принципу: от простого к более сложному и глубокому, от краткосрочного к перспективному.
Партнеры - конкуренты
Есть кое-какая военная торговля, например, поставки российских запчастей к вооружениям и технике, доставшейся Европе от почившего в бозе Варшавского договора, продажа зенитных ракет, вертолетов и других изделий Греции и Турции. Но в целом военная торговля России и ведущих стран ЕС очень незначительна по масштабам их промышленных мощностей и потребностям армий. Дело в том, что оборонно-промышленные комплексы России, Франции, Великобритании, ФРГ, Италии являются в гораздо большей мере конкурентами, чем партнерами в мировой торговле оружием, и не хотят без крайней необходимости пускать иностранную военную технику на свой внутренний рынок как по коммерческим, так и по политическим соображениям.
Между тем резоны для кооперации более высокого уровня есть. Во-первых, российским и западноевропейским фирмам все труднее порознь соперничать на мировом рынке с США и набирающими силу новыми конкурентами из Азии. Во-вторых, экспоненциальный рост стоимости и сложности современных вооружений все труднее уместить в рамки национальных бюджетных и научно-технических возможностей. Евросоюз уже идет по пути кооперации в создании ряда систем оружия (например, "Еврофайтер"). Россия привлекает к сотрудничеству традиционных смежников из постсоветских стран, но средств оборонного заказа катастрофически не хватает собственно российским предприятиям (загрузка остается на уровне до 25% производственных мощностей, а для конструкторских бюро и институтов - гораздо ниже).
Однако этого уже недостаточно, чтобы удерживать передовой рубеж развития военной техники наряду с США и грядущими военными лидерами XXI века. Единственный способ сохранить свои позиции как на мировых рынках оружия, так и в оснащении собственных армий - это военно-техническая и производственная кооперация России и крупнейших держав Западной Европы. И тут простор для взаимодействия поистине огромен - при условии решения ряда политических, экономических и правовых проблем.
Например, Россия все еще способна создавать лучшие в мире истребители (Су-27 и его модификации), тактические ракеты наземного и морского базирования, артиллерийские системы и бронетанковую технику, малые военные корабли. Западная Европа может дополнить их передовой электроникой, информационными системами и средствами управления и связи, передовой базой обслуживания и ремонта и пр. Отдельный опыт такой кооперации уже есть у России и Франции (Су-27 с французской авионикой), но он зиждется на очень узкой базе и имеет, скорее, экспериментальный характер.
Общепризнанным изъяном планов военной интеграции ЕС является отсутствие стратегической мобильности, скажем, для обеспечения корпуса быстрого развертывания (КБР). Россия (вместе с Украиной) может восполнить этот пробел и предоставить Евросоюзу самые лучшие сверхтяжелые транспортные самолеты (типа "Руслан" или "Мриа"). Тогда досягаемость КБР перекроет не только Балканы, но и всю Африку, Ближний и Средний Восток, а с использованием российских баз - Центральную и Южную Азию, Юго-Восточную Азию и Дальний Восток.
Другая известная слабость ЕС - неразвитость военно-космического комплекса и зависимость в этой сфере от США. Без космических средств разведки, предупреждения, управления, связи, навигации и метеорологии невозможны подготовка и использование современных вооруженных сил, включая высокоточное оружие большой дальности (ВТО), что продемонстрировали войны в Югославии, Афганистане и Ираке.
У России огромные избыточные мощности создания космических носителей и неплохих космических аппаратов, но из-за упадка финансирования космическая военная группировка и наземная инфраструктура управления и пользования переживают развал. Российское авиационно-космическое агентство и его отрасли существуют во многом благодаря запускам американских спутников и крайне зависят от этого сотрудничества (есть небольшая кооперация также с Францией, планы сотрудничества с Италией и другими странами). Поэтому военное партнерство с ЕС может повлечь резкое расширение на первом этапе программы обеспечения европейских спутников российскими космическими носителями, а в дальнейшем - более глубокую интеграцию по поддержанию, развитию, управлению и использованию военно-космических систем и спутников двойного назначения.
Без такой кооперации ни России, ни Евросоюзу не добиться, в частности, массового внедрения ВТО, которое позволяет вести "бесконтактные войны" и сократить до минимума свои потери и сопутствующий ущерб на театре военных действий (ТВД), хотя, конечно, как показала последняя иракская война, никакое оружие само по себе не может восполнить дефицит дальновидности и ответственности политического руководства.
Боязнь зависимости
Еще одно важнейшее направление - противоракетная оборона. Пока Западная Европа оказалась не очень восприимчива как к предложениям США середины 90-х годов, так и к призывам России начала нынешнего десятилетия о создании совместной ПРО ТВД (то есть для защиты от баллистических ракет малой и средней дальности). Причина в том, что европейцы не считают такую угрозу приоритетной и заслуживающей затрат больших финансовых ресурсов, политических усилий по кооперации, усиления зависимости от США, а тем более попадания в зависимость от России. Но ситуация может измениться, и ускоренное распространение ОМУ и баллистических ракет в Азии и Северной Африке (в частности, как результат войны в Ираке) поставит эту угрозу во главу угла европейской безопасности.
Ни какой-либо одной европейской стране, ни Евросоюзу в целом не по силам создать современную ПРО ТВД. Очевидно, что такая совместная система, определяющая физическое выживание каждой страны, требует очень близких союзнических отношений и твердых взаимных обязательств по безопасности. С Соединенными Штатами такие отношения есть в рамках НАТО, но кризис вокруг Ирака поставил под сомнение как жизнеспособность альянса, так и готовность европейцев зависеть от Вашингтона, односторонние военные экспедиции которого могут подставить под удар возмездия прежде всего европейских союзников США. Кроме того, для США в силу географии ПРО ТВД всегда будет второстепенной по важности системой, потому что они находятся вне досягаемости для любых ракет средней и малой дальности. Если им что и будет угрожать - так это межконтинентальные ракеты, для защиты от которых требуется стратегическая ПРО.
Напротив, у России и Евросоюза потенциально есть общие угрозы со стороны ракет средней и малой дальности из Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока и Азии. Российские РЛС дают практически немедленное предупреждение о ракетных пусках с этих направлений в дополнение к космическим средствам (потенциально совместным). Российские зенитные комплексы на базе систем С-300, С-400 и их новых поколений вместе с европейской электроникой и информационными системами на базе финансирования Евросоюза способны обеспечить лучшую в мире ПРО ТВД как в техническом, так и в геостратегическом отношениях. При сотрудничестве с ЕС, в отличие от кооперации с США через НАТО, не возникает проблем обеспечения такой же системой дальневосточных союзников США и не возбуждается подозрительность Китая.
В большой мере то же относится к совместной противовоздушной обороне, поскольку в качестве носителей ОМУ могут быть использованы не только баллистические, но и аэродинамические средства. Кроме того, тесное взаимодействие в области ПВО настоятельно требуется для предотвращения в Европе воздушного терроризма по образцу "черного сентября" в Нью-Йорке и Вашингтоне.
И наконец, самая деликатная и отдаленная сфера потенциального сотрудничества - ядерное оружие. По настоящее время британские и французские независимые ядерные силы сдерживания играли свою роль только под "зонтом" мощных стратегических средств США и их обязательств в НАТО и были нацелены исключительно на территорию СССР/России. Разъединение и маргинализация НАТО, исчезновение угрозы со стороны Москвы, новая общность интересов внешней политики и безопасности России и Евросоюза могут в конце концов изменить и эту реальность.
Ввиду объективных причин британские и французские ядерные силы в обозримый период останутся весьма ограниченными по количеству и составу (реально около 600, а максимум до 1000 боезарядов в совокупности). По финансовым и техническим причинам стратегические силы РФ через 10-15 лет сократятся до статистического уровня 1000 боезарядов и ниже (а реально по живучим и боеготовым средствам гораздо меньше), причем независимо от судьбы майского (2002 г.) договора о СНП.
На фоне новых угроз
По отдельности стратегические силы трех названных стран будут немного стоить в сравнении с потенциалом США, хотя это еще будет терпимо в рамках невраждебных отношений с Вашингтоном. А вот дальнейшее вероятное распространение и наращивание ракетно-ядерных сил третьих стран (КНДР, Иран, Пакистан, Израиль, Индия, Китай, возможно - Япония, Тайвань, Южная Корея, Ливия, Сирия и т.д.), наверное, заставит Россию, Британию и Францию по-другому оценить достаточность своих ядерных сил сдерживания.
Конечно, кооперация в этой сфере - самое щекотливое дело. Даже в рамках НАТО она имела место лишь между США и Великобританией, а в СНГ - только между Россией и Украиной (и ограниченно с Белоруссией). Но появление общей угрозы, потребности безопасности и невозможность более полагаться на сильного покровителя могут рано или поздно сломать существующие препятствия. Сначала интеграция между Великобританией и Францией, потом в более широких рамках ЕС, а впоследствии и с Россией может оказаться единственно возможным путем обеспечения надежного сдерживания по всем азимутам в многополярном ядерном мире. Причем сперва сотрудничество может идти по линии сопряжения систем раннего предупреждения, "горячей связи", более широкого информационного обеспечения, затем - согласования оперативных планов, списков целей и тактики нацеливания (разумеется, не друг на друга), совмещения систем управления, а в конечном итоге - кооперации в создании самих вооружений и систем их обеспечения.
Первостепенную важность по всем названным направлениям взаимодействия имеет, помимо научно-технического сотрудничества, европейское финансирование военных проектов, инвестиции в российскую промышленность, которые будет легче делать в совместные программы НИОКР и закупок вооружений и военной техники. Это отличается от нынешних попыток просто привлечь из Европы покупателей на российскую технику или заманить инвесторов в российские холдинги ОПК на непривлекательных с точки зрения западного корпоративного права условиях.
Представляется, таким образом, что без России невозможна полномасштабная военная интеграция Евросоюза и его выход на уровень мировых военных центров силы XXI века. Со своей стороны, без ЕС Россия в долгосрочном плане не сможет решить главную триединую задачу: коренного улучшения материального положения своих военнослужащих (и перехода от призыва на контракт); сохранения потенциала стабильного стратегического сдерживания; всеобъемлющего технического переоснащения сил общего назначения - для защиты безопасности на юге и востоке страны.
Политическое осознание объективно вызревающих общих потребностей и реализация взаимных возможностей России и ЕС, конечно, невозможны без глубоких положительных изменений и внутри России, и в Евросоюзе, без радикального продвижения их экономического и социального сотрудничества, внешнеполитического партнерства. Пока это кажется фантастикой. Но, как показал опыт последних десяти с небольшим лет, жизнь в своих драматических переменах порой затмевает самые невероятные фантастические сюжеты.
Независимая газета, 7 апреля 2003 года
http://www.arbatov.ru/pub.shtml
