Терроризм как продолжение "национально-освободительной борьбы"
Война с террором" обостряется столь же стремительно, как в свое время классовая борьба обострялась по мере продвижения к коммунизму. Это подталкивает к тому, чтобы поразмышлять не только о ее непосредственных причинах, но и об исторических аналогах, причем не частных терактов, а всего "экстремистского" движения в целом. И невольно возникает ощущение deja-vu, причем из совсем еще недавнего прошлого, когда половина планеты была охвачена "национально-освободительными" движениями.
Но неужели, возмутятся читатели, можно ставить в один ряд гуманистический порыв, движимый стремлением к свободе, и жестокую кампанию террора, развязанную в том числе во имя религиозной доктрины? Однако если непредвзято взглянуть на динамику этих явлений и результаты, к которым они привели, то окажется, что между ними существует множество черт сходства.
"Формальные" черты сходства
Начнем с краткого перечисления позиций, по которым методы действия движений, называемых ныне террористическими, и тех, что привычно именуют национально-освободительными, имеют разительное сходство.
Во-первых, те и другие всегда заявляют о себе как освободительные движения, действующие от имени и в интересах народа, класса или иной значительной группы людей. При этом примечательно, что революционеры и экстремисты редко пользовались широкой поддержкой народных масс, потому практически всегда их успех приводил к резкому социальному противостоянию и кровопролитным гражданским войнам.
Во-вторых, террористическая тактика во все времена использовалась антиимперскими силами и движениями. И, как правило, правительства и страны, оказывавшиеся мишенью террористов, действительно либо были империями, либо использовали имперские методы в отношении тех, кого представляли экстремисты. Какой бы демократической ни была страна, посылающая своих солдат в далекие земли, там они воспринимаются как враждебная сила.
В-третьих, важным элементом сходства современных террористических кампаний и "национально-освободительных" движений является их негативистский message. Объектом неприятия выступают внешние силы, любые позитивные перемены объявляются невозможными, прежде чем будут уничтожены или изгнаны угнетатели, и т. д. Террористы не имеют позитивной программы, которую могло бы поддержать большинство населения. Именно поэтому они (как и лидеры прежних движений за независимость) требуют "все и сразу".
В-четвертых, феномен вождизма и авторитаризма, практически в одинаковой степени свойственный любому экстремистскому движению. Ни в одной стране радикальные "освободительные" движения не породили демократических порядков. Это понятно, поскольку демократия предполагает необходимость прислушиваться к мнению и большинства, и меньшинства, а "борцы" одержимы только собственными идеями или религиозными догмами.
Но не слишком ли, действительно, "формальны" эти сходства? Ведь они не исключают главного - того, что основные цели нынешних террористов и вчерашних борцов за освобождение колониальных народов диаметрально различны. Нет, они не "формальны". И вот почему.
Причины и логика движений
За редкими исключениями, корни современных террористических движений уходят в страны и регионы, выпадающие из общемировых тенденций к глобализации и экономическому прогрессу. Кого бы мы ни взяли - афганских и иракских бойцов "Аль-Каиды"; палестинских смертников; выходцев из Эритреи и Сомали, взрывающих себя в лондонском метро; чеченских боевиков; пакистанцев и алжирцев, плетущих террористические сети в Европе, - все они происходят из самых отсталых государств, у которых нет сегодня ни малейшего шанса хоть как-то приблизиться к развитым.
Это делает террористические движения похожими на антиколониальные протесты середины ХХ века и разительно отличающимися от движения за независимость конца XVIII - начала XIX столетия. Если американские колонисты хотели не столько независимости от Британии, сколько представительства в парламенте, а население латиноамериканских колоний Испании и Португалии считало себя достаточно европеизированным, чтобы управлять своими делами из Рио или Лимы, а не исполнять приказы Мадрида и Лиссабона, то антиколониальные движения 50-60-х годов, а также современные экстремистские силы пытаются получить народную поддержку, отвергая саму необходимость принимать (и даже уважать) западные ценности. Там, где "новые европейцы" приходили к власти, результаты внушали населению оптимизм. Там, где власть доставалась тем, чьим главным активом была безудержная антизападная риторика, уделом населения оставались нищета и беспрестанная череда войн и междоусобиц.
Отсюда вывод: как антиколониальное движение, так и современная волна терроризма представляют собой реакцию неразвивающихся обществ на прогресс западного мира. В качестве реакции они не нуждаются в рациональных аргументах, им не нужны какие-то позитивные программы и планы, причем выразители этой реакции провозглашают себя воплощением интересов масс, а не отдельных групп населения. И все это - далеко не формальные элементы сходства.
Цели этих движений, конечно, различны. Но как бы ни была важна постановка цели, намного большее значение в политике имеет достижение результата. А вот в этом отношении между странами, освободившимися полвека тому назад, и государствами, которые считаются центрами современного терроризма (в некоторых случаях, следует заметить, списки пересекаются), оказывается удивительно много общего.
Результаты
Большинство африканских и азиатских стран, добившихся независимости в ходе упорной антиколониальной борьбы, находятся сегодня в ужасающем состоянии, причем уровень жизни подавляющей части населения во многих из них ниже, чем в годы провозглашения суверенитета. Только на Африканском континенте за последние 40 лет в междоусобных войнах погибли более 6 млн человек. Более двух третей населения стран, освободившихся от колониальной зависимости в 1957-1963 гг., живут сегодня менее чем на 1 доллар в день; при этом, однако, расходы на оборону в этих странах достигают в среднем 6,6% их валового продукта.
Немногим более успешны страны Ближнего Востока. Для большинства из них рекордный уровень ВВП на душу населения фиксировался в середине или второй половине 70-х (!) годов; затем имело место его снижение. Военные расходы также достигают здесь 6-10% ВВП. Демократические традиции отсутствуют. В наиболее отсталых странах региона - таких, например, как Палестинская автономия или Йемен - безработица не опускается ниже 40% трудоспособного населения. При этом правители как молодых независимых государств Африки, так и ближневосточных диктатур живут весьма вольготно. Бывший диктатор Заира Мобуту Сесе Секо владел состоянием в 8 млрд долл., и среди его африканских коллег было не менее десятка миллиардеров.
С подобными режимами невозможно ни сотрудничать, ни бороться. История "войны с террором" повторяет опыт колониальных войн в Индокитае, Анголе и Алжире, а также военного присутствия США во Вьетнаме или Советского Союза в Афганистане. Статистика американских потерь во Вьетнаме (1,9 тыс. в 1961-1965 гг., 6,0 тыс. в 1966 г., 11,1 тыс. в 1967 г., 16,5 тыс. в 1968 г., 17,6 тыс. в 1969-1970 гг.) или жертв конфликта в Алжире (2,6 тыс. в 1956-1957 гг., 5,1 тыс. в 1958 г., 7,4 тыс. в 1959 г., 11,0 тыс. в 1960-1961 гг.) практически полностью воспроизводится сегодня. В 1998 г. в мире было совершено 274 террористических атаки, в 2000 г. - 426, в 2002-м, когда война с террором принесла первые результаты, их число снизилось до 198, зато в 2004-м достигло уже 650, а по итогам текущего года наверняка окажется больше. Если исключить из расчетов число жертв терактов 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке, то окажется, что общее количество людей, погибших от рук террористов, с 1999 г. ежегодно увеличивается на 60-80%, а круг стран, охваченных террором, постоянно расширяется. И вопрос не в том, когда в этой войне будет одержана победа, а в том, когда она будет признана недостижимой.
Существует, однако, проблема, наличие которой делает как минимум неполной аналогию между ходом той борьбы, которая "освободила" страны Африки и Азии от европейского колониального присутствия, и той, которая призвана "освободить" исламский мир от западной культурно-идеологической "агрессии". Если в первом случае вчерашние колонизаторы распахнули двери ООН перед своими недавними вассалами и попытались вступить с ними в диалог, то во втором на подобный сценарий рассчитывать не приходится. И поэтому сегодня следует искать другие выходы и другие варианты действий.
Возможен ли выход?
Выход возможен. И искать его следует в изменившихся условиях современной жизни. Главное из этих изменений - в невозможности разделить и обособить друг от друга отдельные части современного мира, к чему стремились и стремятся идеологи любой "освободительной" борьбы. Бывшие африканские колонии мало зависели от Запада; благополучие же исламских государств напрямую связано с тем, по каким ценам и в каком количестве США и европейские страны покупают у них нефть, а их безопасность - с объемом поставок западного оружия. Сотни тысяч выходцев с Ближнего Востока и из Северной Африки живут в Америке и Западной Европе и не собираются возвращаться на родину. Глобализация размывает антизападную направленность идеологии современных "освободителей". Освобождение всегда было фактором упрочения той или иной общей идентичности; сегодня идентичности множатся, и далеко не во всем срабатывает с этой точки зрения пресловутый "исламский фактор".
Размывается и идентичность государств Запада. Мир западных демократий, быстро американизировавшийся после завершения холодной войны, воспринимается сегодня как единое целое. Теракты в Нью-Йорке и Лондоне, взрывы в Москве и Мадриде, атаки против входящих в международные сети гостиниц в Марракеше и Шарм-эш-Шейхе, бомбы, взрывающиеся в ночных клубах Бали, кажутся бьющими в одну цель. До поры до времени террористы действуют избирательно, не нанося ударов по Берлину или Парижу, но это временно. Террористическое движение не имеет ни единого центра принятия решений, ни общей программы; поэтому как плодящие террористов страны не исчерпываются Афганистаном или Палестиной, так и мишени для их атак не ограничатся Соединенными Штатами или Великобританией.
Как бы критически ни относиться к тактике террористов, нельзя не признать: западные страны существенно изменили в отношении с государствами Ближнего Востока как собственным принципам, так и чувству меры. Сегодня Запад заинтересован в ресурсах Востока больше, чем население Востока заинтересовано в возможностях Запада. Именно это делает маловероятным столь же безболезненное размежевание между ними, сколь безболезненным было размежевание со странами мировой периферии, которое опосредовало распад колониальных империй. Именно это позволяет предположить, что новая "освободительная" борьба будет идти не на периферии, а в самых что ни на есть центрах. Причем до победы.
Итак, возможен ли выход? В принципе - да. Но он должен стать реальным выходом. Каким был выход европейцев из Африки. Соединенных Штатов - из Вьетнама. Советского Союза - из Афганистана. Исламские террористы, в отличие от своих более удачливых предшественников, "освободивших" африканские земли от западного господства, не могут в наши дни "освободиться" от Запада. В такой ситуации Западу остается одно: помочь им достичь желанного состояния свободы, не навязывая больше этой части мира ни своих гуманистических ценностей, ни своих товаров и технологий, ни даже своей демократии.
Ближний Восток, как и примыкающие к нему Центральная Азия и Северо-Восточная Африка, - это регион масштабных застарелых конфликтов и нестабильных правительств. Регион, перенасыщенный оружием и изобилующий теми, кто не прочь бы его применить. Поэтому основным сценарием для Ирака и Саудовской Аравии в случае их дестабилизации станет сценарий Судана и Афганистана. Сегодня многие на Западе боятся взрыва Ближнего Востока, и он обязательно рано или поздно случится, но это будет взрыв такого рода, который в английском языке называют не explosion, а implosion. И если арабы делают все от них зависящее, чтобы он случился как можно скорее, не надо мешать им в этом. Тем более что последние пятьдесят лет свидетельствуют: Западу еще ни разу не удалось помешать странам мировой периферии "освободиться" от достижений цивилизации. А нефть из залива как поступала, так и будет поступать - как продолжают поступать алмазы из разоренной войной и погруженной в хаос Либерии.
Вероятные сценарии
Разумеется, такова лишь идеальная картина, и она, как любая идеальная картина, имеет не много шансов реализоваться на практике. Скорее всего, "войне с терроризмом" суждено продолжаться и доставлять массу проблем как западной цивилизации, так и исламскому миру. И ответственность за нее не должна в равной степени разделяться между обеими сторонами, потому что Запад, как более развитое общество, способен и обязан понять истинную природу современного террористического беспредела. А природа эта, на мой взгляд, в первую очередь связана со стремлением мусульманского мира освободиться не столько от агрессии и давления со стороны западного, сколько от назойливого присутствия атлантической цивилизации в современном мире. Может ли Запад преодолеть ненависть, которую вызывают его успехи и возможности? В некоторой степени - да. Если, конечно, он найдет в себе силы попытаться свести до минимума контакты двух цивилизаций и исключить действия, провоцирующие "освободительную" борьбу в ее нынешних диких формах и проявлениях.
При этом нужно признать, что "освобождение" в наше время отнюдь не тождественно прогрессу, а независимость одного общества от доминирования со стороны другого не делает его граждан счастливыми и процветающими. В наши дни страны и народы тем благополучнее, чем несвободнее они друг от друга; и чем свободнее они от всех, тем они обреченнее. Поэтому процесс "освобождения" в XXI веке становится путем в исторический тупик. События, происходившие в разных уголках нашей планеты полвека тому назад, отчетливо показали, что в подобной же ситуации западный мир не сумел не только противостоять тому, что впоследствии обернулось самым масштабным процессом децивилизации в истории человечества, но даже вовремя осознать, к чему он может привести. Сегодня мы обязаны извлечь из этого должный урок.
Запад не может цивилизовать мир ислама желательным для себя образом; ему остается только не вставать на пути его децивилизации и минимизировать ее отрицательные последствия. И главной задачей является поиск путей этой минимизации, а не придумывание сказок о том, что самого скатывания по наклонной плоскости каким-то образом удастся избежать.
Новая газета, No 66, 8 сентября 2005
http://www.postindustrial.net/content1/show_content.php?table=newspapers&lang=russian&id=136
