В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Мунтян М.А., Подберезкин А.И: ПРИВАТИЗАЦИЯ И ПРИВАТИЗАТОРЫ (теория и практика Российской приватизации) Назад
Мунтян М.А., Подберезкин А.И: ПРИВАТИЗАЦИЯ И ПРИВАТИЗАТОРЫ (теория и практика Российской приватизации)
ПРЕДИСЛОВИЕ

В сущности, цель настоящей книги заключается в анализе уже устоявшейся практики российской приватизации, ее социально-экономических и политических последствий с тем, чтобы учесть все открывающиеся в этой связи возможности для обоснования реальной стратегии развития России на этапе консолидации рыночных преобразований и демократических институтов, в стадию информационного развития. Авторов настоящего труда прошлое и настоящее интересуют постольку, поскольку они участвуют в формировании будущего, а будущее - в той мере, насколько оно открывает горизонты развития Государства Российского и русской цивилизации.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

ПРИВАТИЗАЦИЯ КАК ПОЛИТИКО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН (ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ)

Глава первая
НОРМАТИВНО-ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ И РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРИВАТИЗАЦИИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
1.1.Нормативная база приватизации: общие замечания.
1.2. Законодательство периода ваучерной приватизации (1992-1994 гг.).
1.3. Законодательство "денежной" приватизации (1994-1999).
1.4. Законодательство периода совершенствования основ распоряжения государственной собственностью.
1.5. .Основные направления совершенствования правовой базы приватизации в начале XXI века.

Глава вторая
МЕХАНИЗМЫ И ПРОЦЕССЫ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПРИВАТИЗАЦИИ
    2.1. Выбор моделей привтизации.
    2.2 Чековые аукционы.
    1.3. Некоторые итоги чековой приватизации.
    1.4. Залоговые аукционы.
    1.5. Инвестиционные конкурсы.
    1.6. Приватизация через банкротство.

Глава третья
ЧИНОВНИКИ И ВЕДОМСТВА, ЗАНИМАВШИЕСЯ ПРИВАТИЗАЦИЕЙ.
    3.1. Программа "500 дней" как упущенный шанс перехода к рынку СССР.
    3.2. Приватизация "по Чубайсу"
    3.3. Организационная сфера российской приватизации.
    3.4. Участие иностранцев и иностранного капитала в российской приватизации.

Глава четвертая
ПОЛИТИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИТОГИ ПРОЦЕССА ПРИВАТИЗАЦИИ.
4.1. Общественные и экономические проблемы независимой России в начале 90-х годов XX века..
    4.2. Социально-экономические задачи приватизации и их выполнение.
    4.3. Социальные итоги приватизации.
4.4. Эффективность приватизации с точки зрения состояния отдельных отраслей экономики.
    4.5. Политические последствия приватизации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ




ПРИВАТИЗАЦИЯ КАК ПОЛИТИКО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН В МИРЕ И РОССИИ
(ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ)
Хозяйственная жизнь человека неразрывно связана с понятием собственности, с ее созданием, сохранением, умножением, перемещением, переходом и т.д. Процесс этот извечен и непрерывен, отчасти именно в нем смысл и содержание всех хозяйственных усилий. Собственность вообще не существует, она обязательно должна кому-то принадлежать. Владеть ею может отдельная личность или группа людей, некое предприятие или государство, при этом как ее практическое предназначение, так и стоимость остаются относительно постоянными. Однако эффективность ее использования при смене владельца может меняться в гигантских масштабах. И что для одного тяжкая и непосильная ноша, источник постоянно убыточных забот, черная дыра, уносящая в никуда силы и ресурсы, для другого - средство достижения сверкающих экономических высот, а также и решения широкого круга социально-экономических вопросов.
Несмотря на большой экономический опыт человечества, дать однозначное заключение о превосходстве того или иного вида собственности в отношении его эффективности не представляется возможным, так как здесь все определяется конкретными обстоятельствами, мотивацией и профессиональными качествами управленцев. Большинство исследователей сходятся во мнении, что государственный сектор экономики всегда был и будет менее эффективным, чем частный. Это так, если условия и целенаправленность деятельности и для тех, и для других одинакова. Однако такое редко или почти не встречается в реальной жизни. Если эффективность частного сектора оценивается однозначно показателями прибыли, то такой подход выглядит абсурдным при оценке деятельности стратегически важных для страны предприятий, оборонного комплекса, естественных монополий, учреждений социальной защиты и т.д.
Многовековая практика показывает, что при невысокой эффективности государственных структур и в условиях серьезных деформаций аппарата государственного управления наибольшие социальный, экономический, политический эффекты достигаются в экономике либерального типа. Достаточно широко известна теория "маятника", которая рассматривает исторический процесс смены либеральных и государственно регулируемых подходов к функционированию экономики как постоянное движение общества между этими двумя полюсами развития. Схематично это можно представить следующим образом:
- когда государство перестает эффективно выполнять свои функции, начинает тормозить экономический рост, вступает в противоречие с объективными закономерностями развития социума, неадекватно реагирует на происходящие перемены, то маятник общественных устремлений начинает двигаться в сторону либеральных принципов;
- далее включается механизм общественного саморегулирования. Высвобождается социальная энергия хозяйствующих субъектов. Экономика начинает развиваться быстрыми темпами. Государство, освободившись от несвойственных ему функций и обязанностей экономического регулирования и развития, которые более эффективно осуществляются частными предпринимателями, становится более "дешевым" для общества. Подрывается экономическая основа коррупции - всевластие чиновников. Бизнес перестает тратить огромные средства на подкуп чиновников, для получения различных разрешений, лицензий, сертификатов. Сокращаются "непроизводственные расходы", товары и услуги становятся более дешевыми, растет благосостояние населения;
- однако наступает момент, когда постепенно начинают накапливаться новые противоречия и проблемы. Экономически сильные субъекты начинают довлеть над слабыми. Бизнес пытается уйти от социальной нагрузки и снять с себя все неэкономические обязательства перед обществом. Начинает усиливаться неравенство и расслоение в обществе. Возникают диспропорции в развитии. Появляется эффект транзитной экономики и точечного развития. Механизмы саморегуляции начинают давать сбои. Далее необходимо вмешательство государства и проведение адекватной изменившимся условиям новой экономической политики Маятник снова начинает двигаться в сторону государственного регулирования;
- в движении этого маятника могут сочетаться разные формы экономического регулирования и саморегулирования. Несмотря на кажущееся многообразие, по своей сути их можно свести к пяти основным моделям развития рынка и соответственно общества: трем регулируемым и двум саморегулирующимся:
а) "дирижерская" модель характеризуется тем, что государственное регулирование осуществляется, как правило, в "интересах державы", укрепления ее могущества и военной мощи, в целях достижения определенного геополитического прорыва на международной арене. Часто в этом случае экономика развивается по мобилизационному сценарию, когда все ресурсы нацелены на решение приоритетных для государства задач. Эта модель предполагает такой тип взаимоотношений между властью и хозяйствующими субъектами, при котором последние находятся в прямой зависимости от руководителей государственных структур (министерств, ведомств), управляющих фактически всеми отраслями экономики;
б) еще одной моделью регулируемого рынка можно считать "олигархический" путь развития. Это такой тип взаимоотношений между властью и бизнесом, при котором широко распространены протекционизм, лоббизм, "крышевание" хозяйственной деятельности госструктурами. Подобная модель зачастую является результатом слияния двух факторов: крайне высокой степени монополизации ключевых сфер экономики, с одной стороны, и срастания крупного капитала и власти в "семейные кланы", с другой. В этом случае государственные институты, ответственные за регулирование рыночных отношении, обслуживают в первую очередь интересы "олигархов", от успешного бизнеса которых зависит казна и мошна крупных чиновников;
в) "кейнсианская" модель государственного регулирования рынка предполагает такие отношения между хозяйствующими субъектами и властью, когда первым предоставлена фактическая свобода экономической деятельности в рамках регламентирующих законов, а давление на бизнес осуществляется изъятием у него значительной части прибыли, которые идут в основном на социальные нужды и "проедаются" обществом. В этом случае рост благосостояния общества обеспечивается за счет высокой социальной нагрузки, которую несут бизнес-структуры, так как государство старается не допустить сильного социального расслоения в обществе и постоянно балансирует между принципом "социальной справедливости" и приоритетами экономического развития. И так как этот баланс долго удерживать никогда не удается, маятник общественных настроений снова отклоняется в сторону "экономического роста" как общенациональной проблемы, для чего запускаются "механизмы саморегулирования рынка", то есть используются либеральные принципы свободы предпринимательства и предпринимателей;
г) неолиберальная или "монетаристская" модель взаимоотношения бизнеса и власти, когда государство, снимания многие барьеры для предпринимательства, в первую очередь крупного, сокращает до минимума своей участие в хозяйственной жизни, мало заботится о правилах игры, которые бы учитывали интересы наиболее многочисленных групп населения. Именно об этом писал академик Д.С. Львов, имея в виду Россию: "Страна вошла в реформы с высоко поднятым знаменем, на котором были начертаны не совсем понятные, но возбуждающие воображение слова: либерализация, приватизация... В результате, теперь на стенах нашего дома пламенеют другие письмена: инфляция, спад производства, безработица, неплатежи, банкротство, резкое снижение жизненного уровня народа, социальная деградация, криминализация экономики и всей общественной жизни, развал научного, трудового, технологического и производственного потенциала страны";
д) "взвешенно-либеральная" модель носит, в отличие от неоконсервативной, более социально ответственный характер, где на первый план выходит гражданское общество и гражданин, а не государство, которое вместе с тем активно сотрудничает с ними в реализации общественно значимых целей. Его перспективы и вероятность проявления в России представляется весьма реалистичным: государство устанавливает "правила игры" и строго следит за их исполнением, осуществляя при этом целый комплекс переходным мер к саморегулированию экономики на основе создания реальной конкурентной среды и цивилизованных рыночных отношений.
В идеале частный собственник стремится к сохранению и умножению собственности, к извлечению от ее использования максимальной прибыли. Государство, опять же в идеале, не должно выступать саморазрушителем и самоуничтожителем, однако на первый план в его функционировании выходят иные требования, и в первую очередь - максимальное удовлетворение интересов нации. И если эти интересы потребуют проведения приватизации - то именно государству тут принадлежит инициатива и в запуске процесса, и в установлении механизмов его проведения. Решение этой задачи требует большого искусства. Общественная жизнь чрезвычайно сложна, и вычленить некое слабое звено, найти возможность его усилить без опасного ослабления или разрушения других значимых звеньев, очень не просто.
Как и любой другой собственник, государство может принимать участие в реализации обычных гражданско-правовых способов приобретения или продажи собственности. Но, кроме этого, государство обязательно присутствует в использовании таких специфических механизмов перехода собственности, как национализация и приватизация. При этом оно должно учитывать, что любой переход собственности может оказывать как положительное, так и отрицательное влияние на развитие экономики и социальной сферы. Поэтому и при разработке общей стратегии, и отдельных элементов процесса национализации либо приватизации, и при их реализации требуется ответственный подход, основанный на всестороннем экономическом и политическом анализе.
Еще почти столетие назад, в 1912 году Леон Дюги, исходя из все возраставшего общественного характера производства, сформулировал следующий лозунг: "... Собственность уже не является абсолютным правом приобретателя - она стала социальной функцией обладателя имущества. Или используй свою собственность социально полезно, или отдай!" Этот тезис явился ярким выражением идей общественного участия в управлении и распоряжении собственностью, то есть о том, что частная собственность не может не наполняться общественным влиянием. Поэтому, во многих развитых странах Запада, в том числе и в США, шло усиление влияния государства на хозяйственную жизнь, что рассматривалось как усиление роли общества в вопросах управления экономикой и распределения результатов ее деятельности.
Национализация является вполне приемлемым, в определенных обстоятельствах, политико-экономическим инструментом. Отдельные государства прибегают к ней в периоды кризисных потрясений, войн и других форс-мажорных обстоятельств. Обычно национализация затрагивает отрасли и производства, требующие больших и долгосрочных вложений, к которым не готов частный владелец. Следует отметить, что часто национализация проводится с целью сохранения присутствия на рынке товаров и услуг, в которых нуждается общество, причем в требуемых объемах и надлежащего качества. В этом наиболее социально значимая ее роль. Национализация может проводиться двумя методами: путем конфискации, безвозмездного отчуждения собственности, и путем ее выкупа, отчуждения при полной или частичной компенсации. Тут широкой простор для творчества относительно отдельных деталей механизма национализации.
В России нет закона о национализации, хотя идея отчуждения частной собственности в пользу государства обсуждается в Государственной Думе еще с 1995 года. За это время было разработано несколько вариантов законопроектов, в том числе и подготовленный Правительством проект "Об обращении имущества, находящегося в собственности граждан и юридических лиц, в собственность Российской Федерации". В проекте предлагалась исключительно возмездная, точечная национализация для государственных нужд. По этому законопроекту определение конкретного объекта собственности предполагалось записать в полномочия правительства с утверждение президента, а средства на выкуп должны были прописываться в федеральном бюджете отдельной защищенной строкой.
Приватизация заключается в продаже или безвозмездной передаче государственной собственности в руки отдельных граждан, трудовых коллективов, юридических лиц. Главной целью приватизации в идеале является повышение эффективности использования объектов хозяйствования. Это также вполне обыденный экономический механизм, который периодически проводится в различных странах мира. Так, в Великобритании в 80-е годы ХХ века были распроданы 16 из 51 государственных корпораций. Аналогичные процессы наблюдались во Франции, в других странах.
Наиболее эффективное общественное участие в процессах управления и распределения в XX в. отрабатывались на базе социалистического и капиталистического способов производства. Социалистический способ производства основывался на тотальном огосударствлении, государственном управлении и распределении. Государство в этом случае выступало неким "менеджером", управлявшим и распределявшим от имени общества - формального собственника. Капиталистический способ производства проделал значительную эволюцию в сторону развития гражданских свобод как средства приобщения широких масс к вопросам жизни государства, рыночного хозяйства и социума. При этом важно отметить, что во главу угла в странах Запада в первую очередь ставилась не политическая составляющая формы собственности, а эффективность производства и социальной системы. Хотя, разумеется, различные политические силы и здесь понимали и понимают эффективность по-разному.
Так, "левые" партии принципиально добивались и добиваются увеличения государственного участия через национализацию, увеличение налогов, развитие бюрократического аппарата и совершенствование системы социальных служб, льгот малоимущим. "Правые" же настаивали и настаивают на необходимости снижения налогов, приватизации, развитии частной инициативы и устранении бюрократических ограничений. Соответственно, смены правительств в результате выборов в той или иной европейской стране приводили к серьезным переменам в экономике. Например, три волны национализаций во Франции (1936, 1946, 1982 гг.) совпадают со временем прихода к власти левых сил (соответственно, Народный Фронт, коалиция с участием "левых" после войны и победа социалистов).
Впрочем, не стоит забывать, что национализации и иные формы "вторжения" государства в экономику на Западе происходили в те моменты, когда требовались энергичные меры по реструктуризации экономики. Так, по сути дела, до 1970-х годов большинство европейских стран прошли путь серьезного государственного вмешательства в хозяйственную жизнь, что было обусловлено сначала задачами послевоенного восстановления, а затем и определенной инерцией в хозяйствовании. Н.А. Абдуллаев писал в этой связи: "В странах Запада отношения собственности как основа всех материальных успехов общества, экономического роста не затрагивают вопрос о составе той или иной формы собственности и, следовательно, соответствующие им отношения и условия их формирования. Во главу угла ставится эффективность функционирования экономики, и предпочтение отдается только тем формам собственности, при помощи которых достигается такой результат. В этом выражается суть развития экономики конкретного государства".
Приватизация становилась частью государственной политики многих стран Европы, Южной Америки, Канады, Австралии. В каждой из этих стран были собственные причины и свои условия для преобразований форм собственности, однако не случайно по времени экономические проблемы этих различных стран оказались связанными с приватизацией именно в последние десятилетия. Естественно, что приватизация была вызвана к жизни потребностями повышения эффективности экономики через введение рыночных механизмов регулирования отношений отдельных производителей везде, где это было необходимо и возможно.
Приватизация в 70 - 80 - е годы стала общемировым явлением. В этот период более 80 стран разных континентов - от государств Латинской и Северной Америки до Южной Кореи, Филиппин, Малайзии приняли в рамках экономических реформ специальные программы сокращения государственного сектора. Анализ этого процесса позволяет теоретизировать как само явление приватизации, так и опыт ее реализации в различных национально-государственных условиях современного многоликого мира с тем, чтобы извлечь необходимые уроки для обеспечения наиболее благоприятных условий перехода большей части человечества к цивилизации постиндустриального, информационного типа.
Развернувшийся в мире процесс экономического разгосударствления не означал, однако, что государство покидает рыночную экономику. Уменьшая собственную предпринимательскую деятельность, оно оставалось структурным элементом смешанной экономики, стремясь наилучшим образом приспособиться к рыночным отношениям, меняя формы своей деятельности. Такое разгосударствление не было равнозначно просто денационализации, а последняя не сводилась к одной приватизации (переходу предприятий в частные руки). Разгосударствление - сложный процесс совершенствования экономики смешанного типа - означает предоставление предприятиям, независимо от формы собственности, полной экономической свободы и отказ государства от прямого управления их хозяйственной деятельностью. В связи с этим небезынтересно отметить, что в западной экономической литературе все негосударственные формы собственности принято относить к частной собственности.
Первостепенное значение в рыночной экономике имеет то, как предприятие работает (какова его экономическая эффективность), а не форма собственности, на основе которой оно функционирует. Поэтому приватизация как экономический процесс направлена на создание такой модели экономики, где все формы собственности действуют по единым правилам, привилегии же и льготы предприятиям определяются коммерческими, а не административными принципами. В результате разгосударствление становится адекватным "приватизации", ибо речь идет о единой цели этих двух процессов - о повышении эффективности функционирования смешанной рыночной экономики, о лучшем синтезе механизмов рынка и государственного воздействия на экономику.
Более обстоятельно и наглядно содержание приватизации раскрывается через формы ее осуществления. Наиболее популярными из приватизационных форм в развитых западных странах были:
- продажа предприятий непосредственно в частные руки;
- выкуп акций предприятия менеджерами;
- продажа акций предприятия работникам;
- распространение приватизационных акций среди населения;
- практиковалась также сдача государственного предприятия в аренду и заключение контракта на управление им.
Переход государственных предприятий в частные руки осуществляется путем организации аукционов и конкурсов. Аукцион позволяет стать владельцем предприятия физическому или юридическому лицу, предложившему наибольшую цену. Он дает возможность приватизировать государственные предприятия в относительно короткие сроки и с существенной прибылью. В то же время аукционная торговля ограничивает число вероятных собственников, поскольку может привлечь только действительно богатых людей. Владелец предприятия, купленного на аукционе, не ограничен никакими условиями со стороны государства, поэтому волен поступать со своей собственностью так, как ему захочется (ликвидировать, перепрофилировать), не согласуясь с интересами общества. Преодолеть этот недостаток аукционной торговли помогали конкурсы. Конкурсные торги означают продажу государственной собственности тем или иным лицам в соответствии с требованиями и условиями, выдвинутыми государством. Но проведение конкурсов увеличивает текущие расходы (содержание специальных комиссий), снижает доходы (более низкая цена приватизации) и требует более длительного времени.
Одной из наиболее распространенных форм приватизации была публичная продажа акций населению, что предотвращало превращение предприятия в акционерное общество закрытого типа. Продажа, о которой идет речь, ведется по фиксированной или конкурсной цене. При фиксированной цене возможны завышение и занижение стоимости имущества; при конкурсной - последнее получает более точную оценку. Покупка акций мелкими инвесторами стимулировалось широко используемыми льготами:
- премии "самым быстрым" покупателям;
- отсрочка платежей или разрешение оплаты по частям с полной выплатой дивидендов;
- установление более низкой цены.
Публичная продажа акций обычно ориентировалась на сбережения населения. Ее главное преимущество состояло в открытости и доступности этой формы для всех желающих приобрести собственность.
Приватизация не всегда сопровождалась продажей государственного имущества. Нередко государственная собственность "разбавлялась" частными капиталом, образуя смешанные предприятия. Практиковалась также аренда, когда физические или юридические лица приобретали часть государственного имущества в пользование на определенный срок и за определенную плату. Арендатор получал возможность самостоятельно организовывать производственный процесс, нанимать персонал, осуществлять контроль за производством, несет финансовую ответственность за хозяйственную деятельность предприятия. Как правило, аренда использовалась для малорентабельных предприятий с целью повышения эффективности их работы. В этих случаях могла применяться и такая форма, как заключение контракта на управление предприятием. Подписание такого контракта предоставляло управляющим полный контроль над функционированием предприятия и все необходимые полномочия для эффективного управления им. Соглашения об аренде и контракты на управление были, как правило, временными мерами, применяемыми для улучшения экономических показателей государственных предприятий, или переходной ступенью к полной приватизации. Процесс приватизации, как правило, занимал в таком случае много лет.
Раскрытие экономического содержания и способов осуществления современной приватизации позволяет определить ее роль и место в смешанной рыночной экономике. Рассматриваемый процесс не сводится к передаче государственной собственности в частные руки; экономическое содержание современной приватизации шире и глубже. Это совокупность мер, ограничивающих предпринимательскую деятельность государства, повышающих эффективность функционирования остающихся государственных предприятий путем перевода их в рыночные условия, реформирующих систему государственного регулирования рыночной экономики. Когда проблема разгосударствления стала актуальной для России, выяснилось, что в отечественной экономике опыт разгосударствления полностью отсутствовал. Поэтому задачи приватизации в Российской Федерации оказались гораздо шире, чем в западных странах. Подавляющее преобладание в нашей стране государственной собственности делало процесс приватизации необходимым для демонополизации экономики и стабилизации экономического положения, развития демократического характера отношений собственности и управления предприятиями, для рациональной деятельности государственного сектора, повышения эффективности функционирования предприятий, для стимулирования различных форм предпринимательства, улучшения состояния государственных финансов и снижения инфляции. Из этого следует, что в России приватизация выступала ключевым направлением формирования рыночных отношений, именно она составляла квинтэссенцию экономического реформирования страны.
Мировой опыт приватизационных процессов демонстрировал вместе с тем, что, в отличие от национализации, приватизация не может быть одномоментным актом. Перевод государственной собственности в иные ее формы представляет собой лишь первую стадию правового оформления смены собственника, которая должна быть дополнена, по меньшей мере, еще двумя:
а) созданием реальных условий для фактического осуществления юридического права собственности (механизма реализации политических, экономических, социальных и правовых норм);
б) четким разделением ответственности между собственником и управляющими с передачей всей полноты коммерческого риска разным собственникам.
Естественно, что достижение этих целей не могло не носить долговременного характера. Этот процесс может быть инициирован государством, однако в дальнейшем его динамика должна зависеть от интересов разных действующих лиц и исполнителей, а также от множества объективных факторов. Разгосударствление дюжины госпредприятий в Англии длилось 10 лет. К началу 80-х годов правительство Франции осуществило лишь треть своей программы приватизации, выручив 71 млрд. франков за полтора года. Правительству ФРГ понадобилось восемь лет (1983 - 1990 гг.), чтобы в благоприятных условиях приватизировать 676 государственных или полугосударственных предприятий на сумму 9,4 млрд. марок.
В результате дискуссий в западных странах по проблемам разгосударствления экономики и приватизации специалисты пришли к выводу, что складывающиеся в реальной жизни соотношения между государственным и частным секторами экономики никогда не являются окончательно установленными, они могут изменяться в поисках более эффективного сочетания, оптимума, проникая друг в друга. Именно поэтому в зарубежной практике приватизация в чистом виде встречается очень редко, в основном создаются смешанные предприятия, призванные снять недостатки каждой из форм собственности и реализовать их преимущества. В настоящее время на Западе предпринимаются попытки математического расчета оптимального сочетания двух форм собственности, оптимальной структуры, в которой любые отклонения - будь-то отставание или забегание вперед - чреваты снижением их экономической эффективности. В ближайшей перспективе информационного этапа экономического развития - период синтезирования различных форм собственности, нахождения их оптимального сочетания в экономике.
Из этого можно делать еще один вывод: приватизация не может быть конечной целью обновления общества и экономики, она является лишь одним из средств (к тому же, совсем не универсальным) достижения множества разнообразных целей. И прежде чем что-либо приватизировать, надо понять, с какой конкретной целью это делается. Цели приватизации могут быть многообразными - долгосрочными и краткосрочными, даже неотложными; разноуровневыми, когда цели макроуровня могут вступать в противоречие с теми, что существуют на микроуровне. И в этом многообразии чрезвычайно важно определить приоритеты, ранжировать их по степени неотложности задач и при этом не допустить возникновения противоречий между ними.
Кроме того, всем мировым опытом доказано, что приватизация может стать популярной и эффективной лишь при поддержке общественного мнения. Считается, что постепенность и добровольность при проведении приватизации "сверху" должны стать ее обязательными принципами. Достижения согласия между отдельными группами населения в реализации программ приватизации могут достигаться при помощи разных методов. Так, сомнения потребителей в целесообразности приватизации можно погасить установлением льготных региональных ставок; неудовлетворенность рабочих - льготными ставками на покупку акций; менеджеров, опасающихся раздела предприятия, - приватизацией его как единого целого; политиков, опасающихся распродажи родины, - сохранением контрольного пакета акций в стране и т.п.
Подводя некоторые итоги приватизации в развитых странах Запада, следует отметить:
- во-первых, в подавляющем их большинстве под влиянием разгосударствления, составной частью которого стала приватизация, экономическое положение улучшилось;
- во-вторых, наиболее приспособленными к новым формам хозяйствования оказались те страны, в которых идея приватизации стала популярной и был обеспечен определенный социальный и политический консенсус;
- в-третьих, условия и механизм приватизации, ее последствия в разных странах в большой мере определялись социально-культурной средой и конкретно-исторической обстановкой;
- в-четвертых, опыт приватизации прошедших лет вновь подтвердил, что принципы частной собственности, заложенные, например, в акционерных обществах, не обеспечивают социальной справедливости. Не следует переоценивать последствия "народного капитализма" и в формировании чувства хозяина у владельца акций. Далеко не каждый может и хочет стать хозяином или равноправным собственником, особенно если это навязывается ему сверху. В условиях бесплатного распределения акций создается лишь атмосфера пассивного ожидания увеличения семейного дохода за тот же труд. 60 миллионов американцев - владельцев ценных бумаг, - сознают, что получают не право участия в управлении, а квитанцию на рождественскую премию.
Результаты приватизации в развивающихся странах более противоречивы и неоднозначны. Они еще раз подтверждают, что успехи в этом процессе зависят не только от наличия в обществе ряда объективных предпосылок - факторов экономического, политического и национально-культурологического характера, но и от комплексности их включения в механизм приватизации. Выпадение хотя бы одного из них из общей цепи негативно сказывается на итогах и последствиях приватизации. В одних странах реализация программ либерализации экономики привела к росту эффективности и оздоровлению, в других произошло ухудшение экономического положения. Наиболее быстро и успешно приватизация проходит в тех странах и отраслях, которые теснее интегрированы в мировое хозяйство (авиатранспорт, телекоммуникации, порты, банки). Дальше других стран по пути приватизации продвинулась Южная Корея, где реализуется американская система ЭСОП, в соответствии с которой служащие получают в собственность на льготных условиях не менее 20% акций предприятия.
Проблема преобразования отношений и структуры собственности является одной из ключевых в ходе реформ, проводимых в любой из стран с переходной экономикой. Триада "стабилизация - либерализация - приватизация" стала классической для содержательного определения направлений таких реформ, по крайней мере, на первой их стадии. Естественно, что стержнем реформы собственности в переходной экономике является приватизационная политика и практика. Цель реформы собственности как фундаментального элемента системных реформ в переходной экономике заключается в обеспечении базовых условий для нормального функционирования будущей рыночной системы. Именно в ходе процессов трансформации отношений собственности в масштабах страны возможно формирование новых мотиваций хозяйствующих субъектов и предпосылок для рационального изменения структуры производства как ключевых условий повышения эффективности производства и роста национального дохода. Не вызывает сомнений необходимость приватизации и для формирования демократии в рамках политической системы, образования новых социальных слоев, которые не заинтересованы в коммунистическом реванше. Очень хорошая и лаконичная формулировка ключевой задачи приватизации в переходных экономиках дана А. Шлейфером: приватизация "дает явные преимущества для экономической эффективности потому, что она устанавливает первоначальные права частной собственности". В этом смысле такие потенциальные цели приватизации, как "всеобщая справедливость" или пополнение доходов госбюджета, неизбежно уходят на второй план. Тем не менее, если достижение в ходе приватизации "всеобщей справедливости" попросту абстрактно и практически нереально, то частичное решение бюджетных проблем за счет доходов от приватизации возможно в зависимости от избранных моделей.
Позитивное воздействие приватизационного процесса, равно как и относительно успешное решение собственно приватизационных проблем, достижимо в комплексе мер по финансовой стабилизации, либерализации цен, демонополизации производства, развитию финансовых рынков и проведению активной антимонопольной политики, открытию экономики для импорта товаров и капиталов. Собственно приватизация в условиях переходной экономики не ведет автоматически к появлению устойчивых жизнеспособных предприятий, она лишь создает необходимые экономико-правовые предпосылки для этого. Перспективы реализации любой приватизационной программы в значительной степени зависят также от развитости частного сектора экономики и состояния финансовых рынков, степени доходности госпредприятий, наличия правовых гарантий для иностранных инвесторов, политики профсоюзов, общего состояния экономики, наличия благоприятной институционально-правовой среды в целом. При этом не только характер собственности, но сама рыночная среда, организация работы фирмы и интенсивность управления определяют ее деятельность, а "экономическая эффективность гораздо больше зависит от конкуренции, чем просто от природы права собственности". Таким образом, отсутствие либо наличие адекватной экономической среды в существенной мере определяет эффективность приватизации и ее масштабы. В свою очередь, масштабная приватизация есть неизбежная предпосылка формирования рыночной экономической среды.
Именно поэтому особым случаем в мировых приватизационных процессах стали постсоциалистические страны, которые, признавая многие преимущества разгосударствления экономики, оказались перед практически неразрешимой проблемой: как собственность, никому не принадлежащую и никакой выявленной ценности не имеющей, продать людям, которые не имеют денег. А сделать это надо было обязательно, так как втянувшись в процессы "третьей глобальной волны демократизации" современного мира, они оказались перед необходимостью гарантировать политическую свободу своих граждан созданием фундамента их экономической самостоятельности. Это означало сосредоточение усилий на демократизации общественной сферы и либерализации экономики.
Теория и практика демократии демонстрируют связь между рыночными экономическими системами и демократической политической системой. Но если первая может существовать в отсутствии второй, то примеров современной демократии вне рыночных отношений обнаружить не удается. По мнению Йозефа Шумпетера, "демократия - это политическое зеркальное отражение экономически рационального индивида", а по мысли Людвига фон Мизеса "единственное, что дает гражданину всю полноту свободы, которая только совместима с жизнью в обществе, - это рыночная экономика. Никакие конституции и билли о правах сами по себе не создают свободы. Они лишь защищают от посягательств полицейской власти ту свободу, которую дает индивидууму экономическая система, основанная на конкуренции". Ларри Даймон, в свою очередь, замечает в этой связи: "Капитализм - это экономическая система, основанная на частной собственности средств производства и установления цен через конкуренцию между частными производителями. Демократия - это политическая система, основанная на автономии и свободе индивидуальных граждан, и определении политики через конкуренцию, через группы граждан. Экономическая свобода и политическая свобода, как минимум, являются естественными соратниками, даже если один из них и не требует наличия другого".
Западные специалисты, кроме предостережения от автоматического копирования их опыта проведения приватизации, оказались не способными предложить этим странам сколько-нибудь безболезненные рецепты оздоровления экономики. Осторожный подход к использованию методов и приемов приватизации в странах с переходной экономикой мотивировался ими следующими обстоятельствами:
- во-первых, несопоставимостью условий и масштабов этого процесса;
- во-вторых, неотложностью решения этой задачи, с одной стороны, и невозможностью реализовать ее в кратчайший срок - с другой;
- в-третьих, различением приватизационных процессов в развитых и развивающихся странах, уже интегрированных в мировой рынок и приватизации в постсоциалистических государствах, которым еще предстояло определить свое новое место в системе мирохозяйственных связей;
- в-четвертых, не благоприятствовавшими приватизации юридическими, институциональными и политическими условиями. Здесь стоит подчеркнуть следующее:
Обобщая мировой опыт приватизации, западногерманские исследователи выдвинули ряд общих требований, важных при выработке любой ее концепции:
1. Упорядочение юридических прав собственности и фактического права распоряжения ею (использование уже в переходный период стимулов, которые создадут возможности работать по критериям рыночного хозяйства).
2. Сведение к минимуму предпосылок злоупотреблений в ходе приватизации.
3. Поиск оптимального решения проблемы капиталоемкости внутреннего рынка;
4. Создание условий, обеспечивающих интерес населения к приватизации и соблюдение этого интереса в процессе ее проведения.
5. Необходимость социальной защиты населения, прежде всего его малообеспеченных слоев.
6. Запрет на использование выручки от приватизации для субвенций слабым предприятиям.
В целях реализации этих требований ими предлагался ряд общих с точки зрения эффективности рецептов, на которые не влияют ни национальные, ни региональные особенности различных стран:
- правовые гарантии всех собственников должны носить необратимый характер;
- прежде чем приватизировать предприятие, государство должно обеспечить контроль над ним и четко определить права распоряжения собственностью коллектива, которые ранее формировались на основе традиций и привычек;
- нельзя не учитывать, что в условиях самоуправления проявляются факторы, противодействующие росту эффективности - краткосрочная заинтересованность в максимизации прибыли и отсутствие стимулов к умножению капитала, слабая мобильность труда, противостояние между увольняемыми и стабильно занятыми;
- для ограничения возможностей всякого рода злоупотреблений и снятия тем самым социальной напряженности вся информация об условиях приватизации госпредприятий, за исключением той, что касается цены предприятия и потенциальных инвесторов, должна быть открытой для населения;
- начинать реализацию программы целесообразно с малой приватизации, которая связана с меньшими финансовыми, техническими, институциональными или политическими трудностями;
- внедрять наряду с принципом возмездности для определенных категорий граждан и безвозмездную передачу имущества в собственность.
Приватизационная волна, захлестнувшая мир в 80-е годы, к началу 90-х годов докатилась до границ России и робко остановилась у последних бастионов командно-административной системы. Если до этого тема приватизации реально интересовала лишь узкий круг ученых академического толка, и то лишь применительно к странам Запада и развивающегося мира, то где-то с осени 1990 г. в России начинается сверхактивное обсуждение приемлемой модели приватизации для собственных нужд. Сам термин "приватизация" становится одним из наиболее модных и обязательных атрибутов большинства экономических программ и дискуссий. Практически каждый мало-мальски заметный экономист счел своим долгом изложить личную концепцию приватизации или, по крайней мере, выразить свое отношение к этой проблематике. Не только экономисты, но и специалисты из многих, отнюдь не сопряженных, областей спешили выдвинуть свои концепции и щеголяли знанием зарубежного опыта.
Если 1985-1989 гг. можно охарактеризовать как период косметических изменений действовавшей в СССР экономической системы, когда любые альтернативные формы собственности рассматривались лишь в контексте "многоукладной социалистической экономики" с доминирующим госсектором, то 1990-1991 годы - это годы более системных концепций проторыночных преобразований. Заметный сдвиг произошел в идеологических подходах к вопросам собственности в целом и реформирования соответствующих ее разным видам отношений, в частности. Вместе с тем достаточно было лишь представить себе всю многогранность и специфику тех экономических, правовых, политических, социальных, исторических и национальных условий, в которых начинал развиваться процесс экономических реформ в России, чтобы не питать иллюзий относительно степени сложности задачи, которую предстояло решать. Вместе с тем иллюзии относительно возможных достаточно простых решений в этой сфере имели место как в правительственных кругах и среди парламентариев, так и у экономистов-интеллектуалов любой ориентации.
В условиях высокоразвитой рыночной экономики основной проблемой в рамках государственных приватизационных программ является выбор и отработка технических аспектов передачи прав собственности на отдельные компании в частные руки, прежде всего в целях обеспечения экономической эффективности дальнейшего функционирования этих компаний. В постсоциалистических странах начальным этапом приватизации является выбор и теоретическое обоснование концепции и моделей приватизации, что сопряжено с целым рядом специфических особенностей. Среди таких особенностей исследователи отмечают:
- связь приватизации с изменением властных отношений в обществе;
- масштабы приватизации;
- отсутствие рациональной рыночно-конкурентной среды;
- огромные технико-организационные сложности;
- необходимость идеологического выбора;
- отсутствие на стартовом этапе необходимой институциональной инфраструктуры.
В условиях России разработка и реализация приватизационной политики особенно усложнялась в силу действия - более весомого по сравнению с другими странами переходной экономики, - следующих факторов:
- во-первых, параллельно с процессом выбора моделей происходит масштабная приватизация на микроуровне, спонтанный перевод государственных предприятий и имущества в иные формы собственности;
- во-вторых, высочайший уровень концентрации наравне с отсталостью многих секторов российской промышленности препятствует проведению эффективной и социально "мягкой" структурной перестройки до и в ходе приватизации;
- в-третьих, именно приватизация и проблемы преобразования собственности есть та область экономических реформ, где политический и популистский прессинг наиболее тяжел.
Последнее обстоятельство, в частности, самым непосредственным образом влияло на противоречивость и нестабильность законодательной базы. Это проявлялось в отсутствии единого правового подхода, одновременном действии противоречащих друг другу нормативных актов, частой смене тактических установок и планов, принятии в ряде конкретных случаев актов, дающих той или иной стороне приватизационных процессов эксклюзивные права вне рамок законодательства, в возможности отмены уже принятых решений и т.д. Более того, высочайшая степень политизации приватизационного процесса в России и, следовательно, вынужденный конфликтно-компромиссный характер его развития обусловливали объективную неизбежность абстрагирования - по крайней мере на первом этапе осуществления приватизации - от задач народной приватизации в пользу модели, ориентированной на достижение социального компромисса.
Иными словами, мучительная выработка общей макроэкономической модели с поправкой на "социальную справедливость" и параллельно с интенсивно развивающимся спонтанным процессом объективно уводили в сторону от ключевых задач приватизации:
- последовательного и постепенного формирования новой экономической среды и мотиваций для конкретных экономических агентов;
- cоздания эффективно функционирующего микроуровня экономики;
- привлечения и поощрения преимущественно "крепких" инвесторов, защищенных безусловными юридическими гарантиями и заинтересованных не в "проедании" ресурсов предприятия, а в эффективной долгосрочной стратегии роста.
В любом случае, предполагалось, что приватизация должна была стать долговременным процессом, важными составляющими которого являлись бы стабильность и непротиворечивость законодательства, учет политической атмосферы и настроений различных социальных слоев населения, обеспечение тщательно продуманного "баланса участия" в приватизационном процессе всех заинтересованных сторон. Было понятно, что если официальная приватизационная программа не будет в значительной степени компромиссной и исходить из принципа обеспечения такого "баланса участии" по всему комплексу реализации прав собственности, который существовал de facto или складывается спонтанно, то ее успех будет более чем сомнительным.
Первая и весьма активно обсуждавшаяся идея реструктуризации государственной собственности была идея, связанная с созданием коллективных народных предприятий. Сторонники этого подхода (В. Черковец, А. Бойко, В. Тарасов, Е. Ясин, Т. Попова и др.) предлагали безвозмездно или на основе льготного выкупа передать государственные предприятия в собственность (или только распоряжение) трудовым коллективам. Это позволяло, по мнению ученых, наиболее простым и безболезненным путем перейти к рыночным отношениям, субъектами которых станут трудовые коллективы самоуправляющихся предприятий. Среди преимуществ такого подхода в первую очередь называли его идеологическую приемлемость и привлекательность для широких слоев трудящихся, а также возможность быстро повысить эффективность производства, поскольку работники-собственники непосредственно заинтересованы в улучшении результатов деятельности своего предприятия.
Но именно эти моменты подверглись и наиболее убедительной критике со стороны противников коллективной собственности (П. Бунич, С. Глазьев, А. Зайченко и др.). Наибольшие сомнения вызывал тезис об экономической эффективности, базирующейся на заинтересованности работника-собственника в результатах деятельности своего предприятия. В действительности работник-собственник прежде всего заинтересован в максимизации своего текущего дохода. Существует, следовательно, реальная угроза того, что коллективные предприятия будут стремиться неоправданно большую долю дохода направлять на оплату труда в ущерб интересам долгосрочного развития. Иными словами, они вряд ли смогут принимать эффективные решения в области инвестиционной политики, идти на необходимый хозяйственный риск, обеспечивать интенсивное использование трудовых ресурсов и ликвидировать избыточную занятость. Кроме того, процесс принятия решений в больших коллективах в принципе сопряжен с огромными трудностями. Чаще всего, несмотря на формальное равноправие, решения принимаются достаточно узкой группой людей либо же трудовой коллектив легко подвергается давлению извне.
Эти опасения полностью подтверждались не только опытом югославских "народных предприятий", но и данными о сравнительной эффективности частных и коллективных самоуправляющихся фирм в странах с развитой рыночной экономикой. Последние в среднем характеризовались худшими экономическими показателями, играли весьма незначительную роль в общенациональном производстве и рассматривались скорее как средство борьбы с безработицей, своеобразный социальный стабилизатор, чем как способ повышения эффективности производства. Сегодня эти опасения применительно к России подтверждаются и фактическими данными.
Следует отметить, что сторонники этого подхода резко различались по своему мировоззрению. Достаточно упомянуть, что к ним относились и члены депутатской группы "Коммунисты России", и один из авторов программы "500 дней" - Е. Ясин. Иными словами, эту концепцию разделяли как "фундаменталисты", ориентировавшиеся на коммунистические ценности или "общество народного самоуправления", так и умеренные реформаторы, выступающие за наиболее безболезненный и социально приемлемый переход к рынку. Водораздел между этими двумя группами проходил по отношению к вопросу о характере коллективной собственности. В принципе существует два варианта передачи предприятий трудовым коллективам - в неделимую и в коллективно-долевую собственность. Первый вариант, на котором настаивали "фундаменталисты" в партийных и хозяйственных структурах, фактически предполагал создание "колхозов" в промышленности, что предоставляло бюрократии вполне реальную возможность сохранить свое привилегированное положение. Умеренные же реформаторы придерживались идеи создания коллективных предприятий с долевой, персонифицированной собственностью как неизбежного и закономерного процесса, поскольку он опирался на инициативу трудовых коллективов и позволял сравнительно быстро вывести предприятия из прямого государственного подчинения.
Ряд экономистов предлагал пойти общепринятым в мире путем и распродать государственную собственность непосредственно в частные руки. Небольшие предприятия предлагалось продавать на основе конкурсов или аукционов, крупные и средние - трансформировать в акционерные общества и затем по мере формирования вторичного рынка ценных бумаг постепенно продавать акции институциональным и частным инвесторам. Одним из основных достоинств продажи государственной собственности ее сторонники полагали возможность связать "горячие деньги", стабилизировать финансовое положение страны, а также направить полученные средства на создание системы социальной защиты нуждающихся слоев населения. Необходимость продажи мотивировалась еще и тем, что только выкупленная, а не полученная даром собственность будет использоваться действительно эффективно. Идеи продажи государственной собственности разделяли как радикальные рыночники, так и прагматично, а иногда и достаточно консервативно настроенные экономисты, близкие к правительственным кругам. Первые исходили из того, что продажа государственной собственности в частные руки является наиболее прямым путем к полноценному рынку, в то время как вторые делали акцент на возможности получить дополнительные средства в бюджет. Они надеялись использовать эти средства не столько на социальные программы и оздоровление финансов, сколько на поддержание убыточных предприятий и ВПК.
Существенной была разница и в подходе к акционированию государственных предприятий. Так, В.Селюнин, Б.Алехин, С.Глазьев выступали за обязательную продажу всех или значительной доли акций частным ли#172;цам и независимым от государства институциональным инвесторам. За полноценное, хотя и постепенное, базирующееся на индивидуальных проектах акционирование выступали Г. Явлинский и Л. Григорьев, выдвинувшие эти предложения в программе "500 дней". В рекомендациях же правительственных специалистов (Т. Попова, Г. Меликьян, С. Ассекритов) акционирование носило во многом формальный характер, поскольку предполагало массовое создание закрытых акционерных обществ с продажей незначительной доли акций (порядка 10%) трудовым коллективам соответствующих предприятий.
Сторонники бесплатной раздачи государственной собственности всему населению (Л. Пияшева, П. Бунич, Г. Попов, О. Богомолов, В. Рутгайзер, П. Филиппов, М. Малей) считали, что оба рассмотренных выше метода приватизации непригодны прежде всего потому, что не отвечают критериям социальной справедливости. Раз в Советском Союзе декларирована общенародная собственность, то и распределяться она должна между всеми гражданами. Некоторые сторонники бесплатной раздачи собственники ссылались при этом на авторитет Милтона Фридмана, который в начале 80-х годов предложил осуществлять приватизацию государственных корпораций, раздав их акций всему населению страны. Большое влияние на советских экономистов оказало также активное обсуждение, а затем и законодательное закрепление принципа бесплатной раздачи государственной собственности в Чехословакии, Польше и Румынии.
На практике безвозмездное распределение собственности предлагалось осуществить посредством выдачи всем членам общества специальных платежных средств, которые затем должны быть использованы на покупку акций приватизируемых предприятий и другого государственного имущества. Функции специальных платежных средств должны были выполнять инвестиционные или приватизационные чеки (Л. Пияшева, П. Филиппов), боны (А. Нуйкин), облигации (В. Рутгайзер) либо сертификаты (О. Богомолов). Высказывалось и предложение открыть специальные инвестиционные (приватизационные) счета. Однако разница здесь, по сути дела, была лишь в названии. Сам механизм распределения собственности, предлагаемый в различных схемах, в принципе был одинаков. Размер средств, приходящихся на одного человека, определялся путем простого деления стоимости подлежащего разделу государственного имущества на общую численность населения (или только его взрослую часть). Для предотвращения инфляции и быстрого имущественного расслоения общества большинство экономистов - сторонников бесплатной раздачи склонялись к тому, чтобы полностью запретить перепродажу инвестиционных чеков (сделать их именными) и на некоторое время ввести ограничения на распоряжение акциями приватизированных предприятий. Для того чтобы уменьшить риск и создать людям равные стартовые возможности, некоторые экономисты предлагали в обмен на чеки выдавать гражданам акции не отдельных предприятий, а специально созданных холдинговых компаний, которые будут держать акции нескольких акционерных обществ.
Пожалуй, ни один из рассматриваемых теоретических подходов к приватизации не вызвал такой ожесточенной полемики, как идея всеобщей бесплатной раздачи собственности. Наиболее резко против нее выступили Е. Ясин, Л. Григорьев, С. Алексеев, Т. Попова. Они утверждали, что авторы предлагаемого способа раздела государственной собственности прежде всего стремятся осуществить приватизацию ради приватизации, любой ценой провести "коллективизацию" наоборот. По мнению критиков, сторонники безвозмездной раздачи сосредоточились на популистски понимаемых принципах социальной справедливости и технических деталях и меньше всего внимания обратили на условия достижения основной цели приватизации - повышения эффективности производства. Острой критике подвергались также аргументы авторов этого подхода о равных стартовых возможностях, решении проблемы нехватки финансовых средств населения. При этом в качестве контраргументов выдвигались недооценка колоссальных технических трудностей, неравномерное распределение собственности по регионам и т.д.
Идея бесплатной раздачи средств производства, выдвинутая рядом известных экономистов, политических деятелей и поддержанная некоторыми средствами массовой информации, получила широкий общественный резонанс. От бесплатной раздачи ожидались:
- создание равных "стартовых условий" рыночной деятельности для всех граждан;
- нейтрализация "теневого капитала";
- возврат народу ранее недоплаченных ему средств и т.п.
Внешняя простота и кажущаяся социальная справедливость подобного метода приватизации снискали ему определенную популярность. Действительно, государственная собственность создавалась всем народом, причем многими поколениями. Но, по мнению оппонентов, это вовсе не означало, что ее надо бесплатно вернуть всему "народу". Их экономический и правовой анализ показывал, что эмоциональная привлекательность бесплатной раздачи государственной собственности не соответствовал тем непривлекательным результатам, которые были наиболее вероятными при попытках осуществления подобного способа приватизации:
во-первых, бесплатная раздача несправедлива именно потому, что государственная собственность имеет ярко выраженное общественное происхождение. Прямая передача этой собственности отдельным лицам или группам не ликвидирует, а усилит неравенство вследствие того, что различные объекты государственной собственности несопоставимы ни по стоимости, ни по качеству, ни по потенциальному доходу, который можно получить от них. Иначе и быть не может, поскольку заниматься "делёжкой" будет ограниченный круг лиц, а наша обширная практика показала всю бесплодность иллюзий о государственном аппарате как людях, не могущих иметь никаких личных экономических интересов;
во-вторых, бесплатная раздача государственной собственности (в равной мере между всеми гражданами), невозможна, так как не существует единого критерия такой процедуры. Кроме уже упоминавшейся несопоставимости объектов государственной собственности (при одной и той же балансовой стоимости реальная их ценность может существенно различаться), несопоставимы и различные категории граждан: у одних больше трудовой стаж, у других - выше зарплата или должность, у третьих - больше детей и т.д. Поэтому попытки раздать всем поровну обязательно приведут к бесконечным и бесплодным спорам о том, у кого больше прав на собственность;
в-третьих, бесплатная раздача неэффективна, так как обладать собственностью - это значит не только получать доходы, но и нести убытки, оплачиваемые в конечном счете из имущества собственника. Поэтому собственниками средств производства все граждане быть не смогут, да и не захотят. Было ясно, что в лучшем случае полученный "кусок" государственной собственности значительная часть граждан перепродаст, причем по крайне низким ценам, тем, кто действительно готов нести всю имущественную ответственность за использование средств производства и рисковать своей собственность во имя получения прибыли.
В этой полемике выяснилось, что наиболее "устойчивыми" и жизнеспособными оказались идеи сторонников собственности трудовых коллективов. Так, в феврале-апреле 1992 г. на страницах периодической печати группа российских экономистов и публицистов настаивали на безвозмездной передаче основной части государственной собственности трудовым коллективам как хозяйствующим единицам, преимущественно путем создания закрытых акционерных обществ. Парадоксально, но среди ярых сторонников собственности трудовых коллективов оказались и теоретики коммунистического толка, и многие отечественные ультралибералы, тогда как среди противников - российские демократы, бывшая номенклатурная и новая "демократическая" бюрократия.
Подготовка реальной приватизации в России прошла три этапа. Термин "приватизация" родился в недрах команды Явлинского при подготовке документов к программе "500 дней". Именно Явлинский и его коллеги впервые в истории СССР и России системно и логично определили задачи приватизации, схему управления этим процессом, а также основные сроки ее проведения. Их представления о механизме приватизации сводились к жёсткому "московскому" управлению, к единой общесоюзной (общероссийской) схеме продажи государственной собственности советским и иностранным гражданам. Важной особенностью предлагавшегося метода приватизации являлась обязательная рыночная переоценка стоимости акционируемых предприятий (сертификация) с помощью ведущих аудиторских фирм и банков западного мира. Команда Явлинского в тот период разработала полный набор документов и положений о необходимых для приватизации рыночных структурах - биржах, аукционах, фондах, конкурсах, комиссиях и т.п. Этот набор документов впоследствии был использован во многих ставшими самостоятельными государствами бывших республиках бывшего СССР.
В общем, период Явлинского в приватизации можно свести к формуле:
- управляемая распродажа за деньги государственной собственности любому покупателю без специфичных запретов и льгот;
- единообразие подходов к приватизации государственного имущества на всей территории России;
- аккумулирование полученных средств в федеральном бюджете для решения возникающих в ходе приватизации социальных и экономических проблем.
Используя добротную документальную подготовку процесса приватизации, председатель Государственного комитета РСФСР по управлению государственным имуществом М. Малей в короткий срок смог убедить Б.Н. Ельцина в ошибочности схемы "торговой приватизации" в связи с неплатёжеспособностью населения России и в необходимости проведения "народной приватизации". Предполагалось, что "народная приватизация" коснётся 70% основных промышленных и сельскохозяйственных фондов. При этом всё население России должно было получить безвозмездно в свои руки государственное имущество оценочной стоимостью 2200 млрд. руб., при этом доля каждого гражданина России составляла бы 14 тысяч условных балансовых рублей. Основной идеей этого механизма приватизации являлось наделение граждан приватизационным именным чеком, покупательная способность которого должна была только возрастать по мере выявления рыночной стоимости приватизируемого государственного имущества. Каждый владелец чека мог купить на него или непосредственно акции приватизируемого объекта, или акции инвестиционного фонда приватизации. Вовлечение именных чеков в продажу не предусматривалось. Итак, "малеевский" период приватизации предполагал:
- безвозмездное первоначальное распределение 70% госимущества (без стоимости земли) среди 150 млн. граждан России;
- выдачу каждому гражданину на руки приватизационного именного чека на 14.000 условных балансовых рублей
- проведение акционирования приватизируемых предприятий и продажу акций населению за чеки;
- организацию рынка акций и их продажу за деньги на фондовых биржах после рыночной переоценки приватизируемых предприятий.
В яростную борьбу против "малеевской" схемы приватизации бросились "истинные" рыночники в Верховном Совете РСФСР: П.С. Филиппов, С.Н. Красавченко, В.Ф. Шумейко и др. Они добились сначала принятия закона РСФСР, бесконечно уменьшающего долю каждого гражданина России, затем поддержали меры, реализующие комбинированную схему приватизации - продажу части госсобственности на аукционах при оплате акций рублёвыми ваучерами. На этом закончился "малеевский" период приватизации.
Третий, "чубайсовский" период период подготовки приватизации, как и само проведение ваучерной приватизации связано с деятельностью А.Б. Чубайса. Как следует из официальных документов Совета Министров РСФСР 1991 года, Чубайс получил "на руки" сформированный ГКИ РСФСР, 88 региональных комитетов по управлению госимуществом, министерский кабинет, проект первой государственной программы приватизации, основанной на добротных проектах подзаконных актов, подготовленных в своё время группой Явлинского и оформленных в установленном порядке "командой Малея". "Чубайсовский" период приватизации в России стартовал с января 1992 года и ознаменовался деяниями, имевшими для общества и государства ряд неоднозначных, порой катастрофических последствий. Исключительная ориентация на западные модели приватизации государственной собственности, решив отдельные проблемы, в целом отрицательно сказалось на ходе экономических реформ в стране.
Наиболее важными характеристиками приватизации считаются финансовые показатели. По данным разных исследователей, за период с 1988 по 1997 год правительствами всех стран мира от приватизации получено не менее 242 млрд. долларов. Австралия, в частности, "выручила" 45 млрд. долл., Англия - 80 млн. фунтов стерлингов, Бразилия - 32 млрд. долл., Аргентина - 19 млрд. долл. Россия по этому показателю заняла одно из последних мест в мире. С вышеуказанными странами российскую приватизацию связывал тот факт, что в ее основу был положен так называемый Вашингтонский консенсус - набор политических рекомендаций, выработанный экономической элитой США для преодоления кризиса, в котором оказались многие страны Латинской Америки в 80-е годы ХХ века. Парадокс заключался в том, что эти рекомендации, выработанные для стран с рыночной экономикой, в начале 90-х были предложены "большой семеркой" СССР для его экономического реформирования, а в 1992 году по настоянию западных стран были использованы Россией для перехода от административно-командной экономии к рыночным основам хозяйствования.
На встрече "большой семерки" в Хьюстоне в июле 1990 г. ее участники обратились к Международному валютному фонду, Всемирному банку, Организации экономического сотрудничества и развития, Европейскому банку реконструкции и развития с просбьой провести в тесном взаимодействии с Комиссией Европейских сообществ детальное исследование советской экономики, выработать рекомендации в отношении ее реформирования и установить критерии для предоставления экономической помощи Запада в проведении этой реформы. К началу 1991 г. обстоятельный доклад был завершен и лег на стол глав государств и правительств "семерки" и Советского Союза. Предлагавшаяся в нем радикально-либеральная концепция рыночной реформы, отвергнутая при Горбачеве, была принята на вооружение российскими реформаторами Ельцина. Квинтэссенцию рекомендуемой реформы составляли три основных элемента:
- макроэкономическая стабилизация, заключавшаяся в сокращении бюджетного дефицита и жесткого ограничения кредитов и денежной эмиссии;
- скорейшая и всеобъемлющая отмена контроля цен, переход к пропорциям мировых цен и либерализация внутренней и внешней торговли;
- приватизация государственной собственности, конечная цель которой заключалась в "приватизации почти всех предприятий".
Согласно концепции Вашингтонского консенсуса, как только эти задачи будут решены и государство "уйдет с дороги", рынок эффективно распределит ресурсы и обеспечит экономический рост. К началу реформ в России были уже известны контрпродуктивные результаты применения рекомендаций Вашингтонского консенсуса в ряде стран. Заместитель главы польского правительства и министр финансов Польши Г. Колядко считал, что успехи его страны в рыночном реформировании "были вызваны недвусмысленным отказом ее от использования доктрины Вашингтонского консенсуса". Начав с "шоковой терапии", польские власти быстро поняли, что этот метод хорош для понижения темпов гиперинфляции, но не пригоден для осуществления общественных перемен. Тогда страна отказалась от проведения ускоренной приватизации, не стала выдвигать подавление инфляции во главу хозяйственной политики в ущерб всем другим макроэкономическим проблемам. Это позволило еще до приватизации провести реструктуризацию экономики, раздробив крупные предприятия на более мелкие и конкурирующие между собой предприятия. Постепенно проводимая приватизация сопровождалась построением базовых рыночных институтов. В частности банковской и правовой систем.
Однако изъяны Вашингтонского консенсуса, ограниченная применимость рекомендуемых принципов реформирования не стали для России предостережением. Польша, Китай пренебрегли такого рода советами, и добились успехов. Россия же вняла им и потерпела беспрецедентную неудачу. Негативный ее и других стран опыт дали основание лауреату Нобелевской премии по экономике, американскому профессору Дж. Стиглицу подвергнуть сомнению основные положения концепции Вашингтонского консенсуса. "Набор политических рекомендаций, входящих в Вашингтонский консенсус, - констатировал Дж. Стиглиц, - нельзя считать ни необходимым, ни достаточным как для макроэкономической стабилизации, так и для долгосрочного развития. Он способен ... дезориентировать... и даже проигнорировать... и оставить без ответа фундаментальные и жизненно важные проблемы. Для обеспечения работы рынков нужно нечто большее, чем только низкая инфляция. Для этого нужны: действенное финансовое регулирование;политика, направленная на поддержание конкуренции; меры по стимулированию передачи технологий и усилению транспарентности рынков. И это лишь некоторые фундаментальные положения, упущенные Вашингтонским консенсусом".
Напоминая о том, что согласно фундаментальным положениям экономической науки эффективность рыночной экономики базируется на наличии частной собственности и конкурентных рынков, Стиглиц считает ошибочным исключительный упор на приватизацию и либерализацию и недооценку значения конкуренции, что характерно для Вашингтонского консенсуса. Он рассматривает опыт приватизации с точки зрения ее роли в создании конкурентной среды: "В ретроспективе видно. Что процесс приватизации в переходных экономиках (по крайней мере, в некоторых из них) сопровождался тяжелыми ошибками, но в то время многие считали, что все идет как надо. Хотя большинство предпочло бы до или, по крайней мере, одновременно с проведением приватизации более организованную реструктуризацию предприятий и формирование эффективной законодательной инфраструктуры, охватывающей такие сферы, как контрактное право, банкротства, корпоративное управление и конкуренцию. При отсутствии конкуренции создание частной, нерегулируемой монополии приведет, скорее всего, к росту цен для потребителей". Он призвал все страны перейти к поствашингтонскому консенсусу, у которого "и набор необходимых инструментов, и спектр целей развития намного шире.., чем относительно узкая цель экономического роста. Люди стремятся к повышению уровня жизни, более совершенному здравоохранению и образованию, а не просто к увеличению статистических показателей поста ВВП. Люди стремятся к устойчивому развитию. Включающему сохранение природных ресурсов и обеспечению здоровой окружающей среды. Люди стремятся к равноправию, когда все, а не только привилегированные группы пользуются плодами общественного прогресса. Люди стремятся к развитию демократии, при которой граждане участвуют в принятии решений, оказывающих влияние на их жизнь".
Однако особенности российской приватизации заключались не только в том, что ее ориентирами стали уже устаревшие технологии и инструменты экономического реформирования. Архитектор приватизации в нашей стране довольно откровенно высказывался о том, что ее главная задача - сделать перемены необратимыми, иными словами, создать социальную опору для нового политического класса. Неудивительно поэтому, что со сменой собственников в России не начался подъем экономики. Приватизация была подчинена политическим, а не экономическим целям. С этим связан тот факт, что Дж. Стиглиц называет гайдаровскую "шоковую терапию" "большевистским подходом к рыночным реформам". "По существу, - пишет он в своей книге "Глобализация и недовольство ею", - радикальные реформаторы прибегли к большевистским стратегическим методам, хотя и позаимствовали их из других учебников. Большевики попытались навязать коммунизм не воспринимавшей его стране... В новой посткоммунистической России элита, инспирируемая международной бюрократией, точно также попыталась силой навязать быстрые перемены не готовому к ним населению".
Приватизация в России отличалась от соответствующих процессов в других странах еще и тем, что игнорировала исторический опыт капитализма. Российские либерал-радикалы полагали, что переход одним прыжком к свободным ценам и частной собственности позволит рынку начать функционировать и без регулирующих институтов, что всю необходимую рыночную инфраструктуру можно будет достраивать по ходу дела. Они не только провозгласили уход государства из экономики. Существенное сокращение его перераспределяющих функций, но и продолжают на этом настаивать, хотя это и обернулось возникновением диких, разбойничьих форм капитализма. Лауреат Норбелевской премии по экономике из США Дж. Тобинвысказывал в этой связи убеждение, что система свободного рынка по принципу "laissez fair" А. Смита может работать только в условиях, когда существуют социальные институты, направляющие эгоистическую энергию людей в конструктивное русло. Без таких институтов, утверждал он, нельзя предотвратить гоббсовскую войну всех против всех, результаты которой весьма отличаются от тех, к которым должна вести "невидимая рука" рынка. По его словам, предпринимательство может принимать форму вымогательства с использованием угрозы насилием. К сожалению, отмечал Дж. Тобин в 1996 г., именно такой капитализм процветает в России.
Достаточно разительное отличие приватизации в России от подходов, применявшихся в Англии, Германии или Франции, заключалось в том, что в частные руки поспешно отдавались самые доходные отрасли и предприятия - все, что пополняло казну и работало достаточно эффективно. В Европе государства в первую очередь заботились о том, чтобы сделать приватизируемые отрасли прибыльными, например угольную в Великобритании,, то есть освободить бюджет от необходимости дотировать их. В России же произошла раздача лакомых частей народного богатства, причем никому не было дела до реальной цены приватизируемых активов. Об этом пишут и российские, и зарубежные аналитики, обозреватели и ученые. Как отмечал Дж. Стиглиц, приватизация в России "не только не способствовала экономическому подъему страны, но и подорвала доверие к правительству, демократии и реформам. В результате раздачи раздачи своих природных богатств до того, как вступила в строй система налогообложения природной ренты, кучка друзей и сподвижников Б. Ельцина превратилась в миллиардеров, а государство оказалось не в состоянии выплачивать пенсионерам 15 долл. в месяц".
Известный специалист из Гарвардского научного центра (США) М. Голдман публикует в 2003 г. книгу под названием "Пиратизация России: почему российские реформы провалились", а которой пишет: "В благодарность за свой выход победителем на выборах 1996 г. из почти безнадежного положения Ельцин охотно пошел на то, чтобы семь организаторов его победы - Петр Авен, Борис Березовский, Михаил Фридман, Владимир Гусинский, Михаил Ходорковский. Владимир Потанин и Александр Смоленский, - поделили между собой некоторые из принадлежавших государству наиболее ценных активов в сырьевых областях и средствах массовой информации. В дополнение он назначил двоих из них - Потанина и Березовского, - на высшие государственные посты. Проявленное при этом пренебрежение проблемой конфликта интересов подстегнуло "деловую" активность назначенцев. Семь влиятельных банкиров получили контроль над 50% имущественных активов страны. Возможно, это преувеличение, но недалекое от истины. Они завладели даже более существенной долей в средствах массовой информации - 70% московской прессы и радио, 80% - национального телевидения. Казалось бы, достаточно власти и влияния, но, как отмечал Г. Явлинский, российские олигархи не знают границ в своей жадности, они никогда не насытятся".
Концентрация огромной экономической власти в руках полутора-двух десятков олигархов констатирует Всемирный банк в опубликованном в апреле 2004 г. Меморандуме об экономическом положении в Российской Федерации. Проведенное им исследование показало, что 23 крупнейшие частные финансово-промышленные группы и их владельцы контролируют предприятия в ряде стратегических отраслей: нефтяной и газовой промышленности, добыче многих других полезных ископаемых, в автомобилестроении и химической промышленности. На них приходится 35% объема всех продаж в России, 16% всех занятых в производстве, им принадлежит 17% банковских активов страны. Комментируя Меморандум, газета "Файнэншл таймс" отмечала, что кучка бизнесменов, знакомых мировой общественности по спискам богатейших людей планеты, распоряжается финансовыми активами и предприятиями, сопоставимыми по стоимости с национальным богатством отдельных государств".
Вызывала и продолжает вызывать вопросы ваучерная приватизация в России. Ясно, что население, чьи доходы намеренно удерживались правительством на таком уровне, чтобы исключить крупные денежные сбережения, не способно было выкупить даже незначительную долю государственной собственности. Помимо этого, население было озадачено предложением выкупа имущества у государства, поскольку это имущество всегда объявлялось общенародной собственностью и каждый гражданин уже являлся теоретически ее совладельцем. В условиях России только малые и мелкие предприятия можно было приватизировать путем их распродажи. Один из главных недостатков принятой в России программы приватизации заключался в том, что она не предусматривала определения реальной стоимости государственного имущества и непосредственно не была подчинена задаче модернизации и повышения эффективности производства. Решение выдать каждому гражданину Российской Федерации ваучер на сумму 10 тысяч рублей для приобретения акций государственных предприятий выглядело жалкой подачкой обираемого населения, так как трудно было понять, какая реальная ценность стояла за указанным номиналом при взлетевших до небес в стране ценах. Рынок капиталов, где наряду с рыночными должны были применяться произвольно низкие цены при обмене ваучеров на акции, скорее вел Россию к превращению в страну кучки миллионеров и спекулянтов, чем в государство миллионов собственников, единственно которые (средний класс) могли выступить субъектами рыночных отношений.
Ваучеризация заключалась в том, что каждому гражданину страны (вне зависимости от возраста, трудового стажа, реального вклада в создание экономического потенциала отрасли, региона, предприятия и т.п.) выдали бумагу, на которой было написано "10 тысяч рублей (ваучер). Первая странность этой бумаги заключалась в том, что, будучи выпущенной государством и под гарантию государственной собственности, она не принималась этим государством к оплате, то есть не обменивалась по номиналу на рубли. Таким образом, он, ваучер, принудительно стал платежным средством, но специфическим.
И тут вторая странность ваучера. Его можно было обменять на акции или обязательства выдачи акций некоторых (именно некоторых) предприятий. При этом государство не обеспечивало своих граждан информацией об экономическом положении приватизируемых, но пока что все-таки государственных предприятий. Наоборот, тогда еще государственные СМИ (особенно электронные) с удовольствием преподносили хорошо оплачиваемую. Но дезинформирующую население рекламу сомнительных и откровенно жульнических фондов, акционерных компаний, банков (МММ, "Чара", "Тибет", "Хопер", "Русский дом Селенга" и т.п.). Но газеты и телевидение забыли сообщить, что за достоверность сведений, содержащихся в рекламных блоках, государственные средства массовой информации никакой ответственности перед налогоплательщиками не несут".
Иными словами, на ваучер изначально можно было приобрести титул собственности не любого государственного предприятия, а только "готового к ваучерной приватизации". Плюс к этому ваучер можно было прожать кому угодно (кроме государства) или вложить в некий ваучерный фонд (фонды), которые, как впоследствии оказалось, никакой ответственности перед гражданами не несли. Об этом Госкомимущество РФ также забыло предупредить миллионы "будущих собственников". Эффект диффузии собственности путем дробления и искусственного распыления голосующих акций между десятками тысяч акционеров создавал благоприятные условия для того, чтобы поставить предприятия под контроль небольших групп скупщиков ваучеров. Процесс перераспределения ваучеров в 1992 и в 1993 годы принял массовый характер. Резкое падение уровня жизни и неясные перспективы реализауции прав собственности через ваучер толкало людей на действия по принципу: "Лучше синица в руках, чем журавль в небе". Рыночная цена ваучера долгое время даже не достигала номинала, а когда достиглаи даже перешагнула номинал, то инфляция настолько уже обесценила сам рублю, что продавец получал к концу 1993 г. лишь пятую часть первоначальной рыночной стоимости ваучера.
Одна из бед нашей страны связанная с приватизацией - это утрата управления предприятиями, еще находящимися у государства. Яркие примеры - РАО ЕЭС и "Газпром". По существу, они переданы в доверительное управление менеджменту, что на практике нередко означает скрытую форму приватизации, когда государственная собственность становится источником обогащения управителей. Казалось бы, нужно навести порядок в этой сфере, чтобы государственное имущество служило интересам всего общества. Однако попытки усилить государственный контроль в этой сфере встречают мощное противодействие. Отсутствие в России хорошего корпоративного управления, строго контролируемого государством, означает, по мнению Дж. Стиглица, что получившие контроль над корпорациями, в том числе находящимися в полной или преобладающей собственности государства, невольно оказывались перед соблазном прихватить себе чужую собственность, обобрать государство или миноритарных акционеров. "Приватизируя монополии, - замечает этот ученый, - до того, как заработало действенное регулирующее ведомство по вопросам конкуренции, вы просто-напросто на смену государственным монополиям создаете частные, намного более беспощадные в эксплуатации потребителей".
Приватизация 90-х гг. прошлого века в России не оправдала тех ожиданий, которые вполне справедливо можно было с ней связывать. Действительно, при разумных и социально справедливых способах приватизация была способна существенно облегчить решение ряда фундаментальных экономических и социальных задач: укрепить денежную и финансовую системы, повысить эффективность работы предприятий, создать средний класс собственников, который был бы заинтересован в развитии рыночных отношений, наращивании производства, умножении собственности. Однако на деле по экономическим результатам она оказалась абсолютно провальной, ее социально-экономические последствия - в основном негативными. За исключением разве что "малой" приватизации, в результате которой жители получали в собственность квартиры, дачные и приусадебные участки, выкупались арендованные магазины, парикмахерские, открывались рестораны и кафе, коллективы и добросовестные инвесторы становились собственниками небольших и средних предприятий. Такая приватизация помогла наполнить внутренний рынок товарами, привлечь иностранный капитал и технику в торговлю, пищевую и легкую промышленность, пробудила конкуренцию, то есть стала реальным ферментом создания рыночной экономики.
В средствах массовой информации нередко отстаивается мысль: хорошо или плохо поделили в 90-е годы ХХ столетия общенародную собственность - ее повторный передел чреват большими потрясениями. Главные аргументы заключаются в том, что "новых русских" и их собственность охраняют не менее 400 тысяч частных охранников по всей стране, что новые господа готовы на все, чтобы защитить свои владения. Правительство вместе с думским большинством тоже на стороне олигархического компрадорского капитала, разрешая противоречия между корпоративными и общенародными интересами в пользу тех 1,5-2% населения, которые владеют в стране всем тем, чем стоит владеть. Критиков итого приватизации нередко пытаются осадить вопросом: вы за пересмотр этих итогов? И в этом заключается немалая доля лукавства: тех, кто выступает за исправление грубых ошибок и серьезных изъянов приватизации, хотят изобразить сторонниками возврата к всеобщему огосударствлению. Очень робкие действия прокуратуры и правоохранительных органов, направленные на выяснение законности приобретения огромного имущества очень ограниченной группой лиц выдаются за покушение на всю приватизацию. Получается, что нельзя трогать возникших в одночасье магнатов капитала, ибо тогда и все другие собственники оказываются под угрозой. Между тем, надо различать раздачу всенародной собственности лояльным к власти и полезным ей лицам, фактическое их назначение "миллиардерами", с одной стороны, и нормальную экономически оправданную приватизацию - с другой.
Следует отметить, что приватизационные процессы в России привели к формированию устойчивых социальных мифов, получивших распространение в разных слоях населения и превратившихся в серьезные общественные явления. Их набор сводится в основном следующим суждениям:
- либеральные реформы в России потерпели крах, общество отвергло либеральные идеи;
- экономические реформы должны идти по пути усиления государственного регулирования, к укреплению позиций государства в базовых отраслях экономики;
- нельзя допустить разгосударствления естественных монополий, их разукрупнения и передачи в частные руки;
- бизнес руководствуется только своим частным интересом, который зачастую идет вразрез с общенациональными устремлениями;
- частная собственность священна и неприкосновенная, независимо от того, как она возникла;
- частная собственность всегда эффективнее государственной и т.п.
Лишь частично отражая общественные настроения, связанные с практикой проведения российских экономических реформ, эти мифы стали аксиомами, на которых строятся те или иные программы и концепции дальнейшего реформирования России. Уже одно это требует их серьезной научной проработки, сопоставлениями с реалиями тех событий и процессов, которые они отражали или опыт которых интерпретировали. Для того, чтобы понять, насколько указанные суждения отражают и согласуются с социально-экономическими и политическими реалиями трансформирующейся страны, нужно, по существу, решить уравнение со многими неизвестными. И дело не в том, что приватизационные дела в отечественной научной библиографии слабо изучены и обобщены, хотя посвященную им научно-публицистическую литературу вряд ли можно назвать малочисленной. Скорее всего, здесь проявляется сложность и многогранность самой приватизации как социального явления. Допустим, что удалось вычленить и сформулировать национальный интерес в области приватизации. Определить главные направления и приоритеты. Сразу же встает вопрос о возможностях государственного регулирования этого процесса, о способности и заинтересованности госаппарата провести в жизнь политическую волю руководства страны. Далее встает вопрос, а какую реакцию это вызовет у населения, групп влияния, какую позицию они займут по отношению к проводимому курсу и куда направлена их социальная энергия - на торможение или поддержку? Неоднозначным является также ответ на вопрос, кто сегодня более ответственен перед обществом - бизнес или власть. Кто из них работает с большей социальной эффективностью и отдачей? Также неизвестно до сих пор, а были ли в России либеральные реформы, которые потерпели крах?
Не менее странным является и тот факт, что большинство политиков и ученых, которые ратуют за усиление роли государства в экономике как основного принципа реформирования общества, почему-то сами относятся к современному российскому государству без должного пиетета. Среди них стало расхожим суждение о том, что итогом слома прежней системы стала "приватизация" государства узким слоем экономической и политической элиты и формирование олигархического режима. Этот режим сосредоточил в своих руках основные общегосударственные ресурсы и поставил государственную машину на защиту своих интересов. При этом нередко подчеркивается, что все это происходит в ущерб коренным интересам других социальных групп общества, а также национальным интересам России в целом. Общий ответ, согласно которому современной можно назвать только ту государственную политику, которая соответствует мировому уровню развития экономических отношений, с одной стороны, и учитывает текущее состояние российской государственной системы, ее реальные возможности, с другой, слишком генерализирован, чтобы быть правильным. Итак, необходимость всестороннего изучения, анализа проблематики российской приватизации связана с несколькими обстоятельствами:
- во-первых, ликвидации наиболее одиозных ошибок приватизации и изъянов ее практики в 90-е годы ХХ столетия, что требует изменения в некоторых направлениях самого курса экономических реформ, а также совершенствования законодательства в приватизационной сфере и проведения некоторых конкретных действий прокуратурой и правоохранительными органами;
- во-вторых, в России еще не завершена приватизация в весьма важных и социально значимых сферах экономической жизни, поэтому вряд ли можно говорить, что вопрос, все ли в стране передать в частные руки или следует найти разумное сочетание различных видов и форм собственности, решен окончательно. Скорее он все еще остается спорным и в дискуссиях между учеными и представителями власти могут открываться новые возможности соотнесения корпоративных интересов бизнес-структур и государственно-национальных интересов. Известно, что оправданием стремления американских корпораций к максимальным прибылям служил в США лозунг "Что хорошо для "Дженерал моторс", то хорошо для всей Америки". В России так пытаются говорить про "ЛУКойл", "Норильский никель", АЛЛРОССА. Но так ли это? Вывоз олигархами, и не только ими, за рубеж 250-300 млрд. долл., хищническая эксплуатация недр земли, лишающая страну большой части невозобновляемых природных ресурсов, свидетельствуют о том, что олигархические кланы преследуют только свои собственные интересы, иначе они, по крайней мере, инвестировали бы сверхдоходы не в западную, а в российскую экономику;
- в-третьих, следует пересмотреть распространившееся мнение о том, что частная собственность всегда и везде эффективнее, чем государственная, в связи с чем самое лучше, что может сделать государство в экономике, это уйти из нее. Действительно ли это так, не подтверждается сколько-нибудь серьезным анализом, в том числе и российской практики. Серьезные экономисты, среди которых и Дж. Стиглиц, отнюдь не разделяют подобных примитивных суждений. "Я не настолько глуп, - пишет в этой связи американский профессор, - чтобы поверить, что рынок сам по себе решит социальные проблемы. Неравенство, безработица, загрязнение окружающей среды не преодолимы без активного участия государства";
Как известно, суть приватизации - разгосударствление собственности. В силу этого отдельным принципиальным вопросом становится оценка преимуществ частных предприятий по отношению к государственным. В более узкой постановке - это вопрос позитивного влияния приватизации на эффективность предприятий. Большинство исследователей склоняется к тому, что такое влиянием действительно наблюдается, однако единая точка зрения пока что не выработана. Существуют, по крайней мере, несколько доводов в пользу частных предприятий:
а) социальный: государственные предприятия представляют собой инструмент "лечения" недостатков рынка с помощью ценовой политики, учитывающей социальные цены. Такие функции и затраты негативно влияют на эффективность предприятий;
б) политический: бюрократическое вмешательство в деятельность предприятия приводит к излишней занятости, неоптимальному выбору продукции, неоптимальному размещению и нехватке инвестиций, нечетким стимулам для менеджеров. Эти предприятия более подвержены давлению заинтересованных групп в ущерб максимизации прибыли;
в) конкурентный: приватизация усиливает конкуренцию, которая заставляет предприятие работать более эффективно. Частные предприятия в большей степени подвержены дисциплине коммерческих финансовых рынков;
г) стимулирующий: менеджеры государственных предприятий могут не иметь необходимых стимулов к эффективной работе или их недостаточно контролируют.
- в-четвертых, следует признать разумной и обоснованной позицию президента Российской Федерации В.В. Путина, неоднократно заявлявшего о том, что итоги приватизации пересматриваться не будут. Ведь любой пересмотр результатов приватизации вовсе не означает, что он автоматически приведет к всеобщей справедливости и благоденствию. На практике все обернулось бы очередной полосой серьезнейших потрясений. Не много ли их для одного поколения? Да и собственность, о которой идет речь, уже не та. И собственник не тот. И не исключено, что сегодняшний владелец собственности и приобрел ее вполне законно, и хозяйствует профессионально и умело. А если это даже и не так, то он какой-нибудь пятый или десятый владелец, к приватизации никакого отношения не имеющий, он уже приобрел ее по рыночным ценам. Государству просто не хватит ресурсов распутать все цепочки передачи или перепродажи собственности, которые имели место за более чем десять прошедших лет;
- в-пятых, предстоящая приватизация объектов государственной собственности даже на пересмотренных, с большим учетом принципа социальной справедливости, условиях вовсе не означает, что она не попадет в руки новых олигархических кругов или транснациональных компаний. В последнем случае плюсом может служить хотя бы тот факт, что иностранные компании более законопослушны в области уплаты налогов, чем некоторые отечественные корпорации и финансово-промышленные группы. В случае определение критериев, по которым может приватизироваться так или иная государственная собственность, должно зависеть от способности и готовности ее нового владельца использовать теперь уже его собственность в общественных интересах, удовлетворяя те или иные потребности общества.

viperson.ru

Док. 276122
Перв. публик.: 08.02.05
Последн. ред.: 28.12.10
Число обращений: 419

  • Подберезкин Алексей Иванович
  • Мунтян Михаил Алексеевич

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``