К выступлению в Варшаве на пятом ежегодном собрании Комитета `Россия в объединенной Европе`Назад
К выступлению в Варшаве на пятом ежегодном собрании Комитета `Россия в объединенной Европе`
Сегодня в России оформился вполне четким образом курс к авторитаризму в политической и экономической области. Г-н Рыжков прекрасно рассмотрел эти вопросы, и я не стану повторять его, чтобы удерживать наше мероприятие не стало ночным.
Итак, современная российская политическая элита не вполне знает, чего она хочет - но зато она четко знает, что она не собирается ни у кого учиться и с кем-то согласовывать свои действия. Диалог ЕС с Россией - это диалог, говоря словами Р.Купера, of a postmodern state с типичным modern state (и я очень впечатлен, что сегодня здесь уже упоминали этого автора). Тут речь идет не о "гармонизации" каких-то отношений и принципов, а о выгодности взаимного сотрудничества. Разговор о подписании Энергетической хартии бессмысленен, и Путин еще раз подтвердил это на вчерашней встрече в Финляндии. На мой взгляд, диалог на пути "приближения" России к европейским стандартам бессмысленен. В нынешних условиях следует признать, что Путин и его команда - не европейцы. Ес-ли он и европеец, то только потому, что ищет, куда продать газ. Европейцы, как показывает практика, умеют говорить о более чем одном предмете - и в этом отношении Путин и Буш - не европейцы.
Сегодня в России власть ищет пути собственной легитимации, отличной от народного волеизъявления. Россия идет недемократической национальной идеи. Она может оказаться националистической, может быть имперской, может основываться на военной силе, или на образовании нового центра мировой политической системы. Все эти моменты крайне популярны в России, но все они категорически не приемлемы в Европе. В России постоянно будируется представление о Европе как экономически слабой, военно несостоятельной, политически аморфной структуре. Сегодня российский народ очарован своей вертикалью власти и быстрым экономическим ростом, не несущим с собой развития. Следует, на мой взгляд, дождаться несомненного разочарования властью, утраты экономикой своей эффективности, дальнейших провалов во внешней политике - в первую очередь на восточном (китайском) направлении. В новых условиях диалог мог бы быть более продуктивным. Не следует обманывать себя, считая, что Россия только "временно отклоняется" от демократии. У нынешней российской элиты нет заинтересованности в демократических процедурах. По сути, в нынешней российской элите вообще нет тех, кто обязан своей властью российскому народу. Поэтому основы для нарастания авторитаризма в стране не может не быть.
Если признать такой курс России, то что из этого следует? Следует использовать эту ситуацию к пользе Европы. И весьма приятно, что посол Марк Франко подчеркнул, что в своих отношениях с Россией Европа может оттачивать свою идентичность - по-нимать, кто есть она и кто есть Россия. Мне кажется, что с Россией нужно строить такие же экономические отношения, как и с остальными энергодобывающими страна-ми, и не более того. Европа зависит от России, но и Россия зависит от Европы как от потребителя - тем более что основная часть энергоносителей идет именно сюда. И можно сказать даже больше (что тоже отмечалось сегодня) - остальная часть идет по Балтийскому морю, mare interna Европейского союза. В лучшем случае только к 2011-14 гг. у России появится возможность переориентиро-вать поставки, а сжиженного газа она вообще поставлять не будет. Но никаких Договоров о стратегическом партнерстве с Россией подписывать не следует. С Саудовской Аравией стратегического со-юза быть не может. Истерика относительно недемократи-чности России должна быть прекращена - она европейцам не удается, но необходимо, во-первых, искать альтернативные пути, покупать газ и нефть в Средней Азии и на Каспии; во-вторых, предложить более тесное сотрудничество с ЕС постсоветским странам, которые могли бы стать примерами для России на пути вперед; и, в-третьих, необходимо разработать action plan для отношений ЕС и России на после 2008, а то и после 2012-го, года. Основой этого плана были бы предложения Европы в адрес России об определенных действиях, на которые Европа пошла бы в случае, если бы Россия сдвинулась со своих позиций. И этот план должен быть прописан четко, а в случае чего - соблюдаться неукоснительно. Стратегия эта должна отчасти копировать стратегию Рейгана по отношению к СССР - тем более что есть примеры (возьмем те же страны Балтии), на которых можно убедительно показывать масштабы общеевропейских результатов.
Европа допустила множество ошибок в своих отношениях с Россией - как вообще у нее есть много ошибок. Одна из самых серьезных - это полное отсутствие обещаний тех или иных преимуществ, которые российские граждане могли бы иметь от вождения России в европейскую орбиту. Сегодня большинство россиян выражают симпатии к Европе - но очень немногие понимают, что несет европейцам жизнь в этом общем пространстве. Европа демократична, но разговаривает с Россией европейская бюрюкратия. Разговаривает она с российской бюрократией. Европе необходим appeal к россиянам, а не российской элите. Однако этого не происходит - и это понятно, т.к. бюрократия не умеет обращаться к народам. Это неумение хорошо проявилось и при подготовке и принятии Евроконституции. Между тем следует поддерживать, а то и инициировать, движение в сторону Европы. Иногда возникает впечатление, что Европа побаивается новых заявок, боится ответственности и боится собственного успеха.
Европа ответственна за откат на Украине. Она ответственна и за российские реформы 90-х годов. Но сегодня Россия и постсоветское пространство нужны Европе; без них она несомненно проиграет в экономическом соревновании с США и Азией в XXI веке. Россия - не конкурент Европе; она - скорее ее взаимодополнение, и потому попытка ввести ее в свою орбиту была бы очень плодотворна; это было бы завершение европейского проекта. Однако этот выбор предполагал бы disengagement с США и в то же время с НАТО. Если Европа готова отказаться от "специальных отношений" с США, она может иметь успех в России. И этот успех обеспечит хорошее будущее как России, так и Европе в XXI веке.
