Всегда не любила интервью. Поэтому, когда в редакции захотели дать панораму Кавказа такой, какой она видится из кабинетов президентов республик, - решили не брать интервью. А так и проследовать соглядатаем за президентом целый день: с вопросами и комментариями.
Решили начать с Дагестана: к удивлению нашему, новый президент республики Муху Алиев легко согласился.
Мы встречаемся с новым президентом Дагестана в его кабинете в половине девятого утра.
Площадь перед Белым домом перегорожена бетонными блоками. Перед соседним зданием МВД висит красочная доска с надписью "Их разыскивает милиция". Возле самого Дома - решетка в память о событиях 1998 года, когда покойные братья Хачилаевы случайно захватили этот самый Белый дом. Тогда изо всех сейфов повыгребали пачками доллары, а глава Госсовета Магомедали Магомедов не испугался лично прийти к мятежникам, хотя спасло его только чудо: покойный Макашарипов целился ему в спину из "Стечкина".
В кабинете президента все просто: как и при главе Госсовета Магомедове, полированный стол с документами и герб республики над кожаным креслом. Как и при Магомедове, на столе нет компьютера.
Президенту Муху Алиеву 66 лет, и 15 лет назад он уже был главой Дагестана - первым секретарем обкома.
Потом обком отменили, и Муху Алиев должен был автоматически пересесть в кресло председателя Верховного совета. Но тогдашний глава Верховного совета попросил досидеть полгодика, до пенсии.
Полгодика продолжались 15 лет, вобравших в себя войну в Чечне, вторжение Басаева, возрождение средневековых ханов, именуемых мэрами и министрами, и фактическое воссоздание вольных обществ в горных селах, до которых не доберется ни один БТР.
Все эти годы Муху Алиев занимал вторую по значимости должность - он был главой парламента. Он не брал взяток (и это в республике-то, где главный принцип управления был - продать одну должность двоим и смотреть, как конкурсанты выясняют отношения автоматом), а потому был выключен из клановой системы.
Приключилась и с ним пара историй: один раз крупный аварский бизнесмен и авторитет - через покойного Расула Гамзатова - предложил ему огромные деньги за должность. Алиев отказался. Другой раз его место хотели заполучить дешевле, запрятав в ветвях дерева напротив квартиры мощный направленный заряд. Заряд случайно нашли; бытовая мелочь для республики, где нет ни одного видного человека, который не заставал у себя в саду парочку фугасов.
А в позапрошлом году в новом парламенте началась склока с распределением комитетов, Алиев неожиданно для всех сказал: "Хватит", подал в отставку и уехал домой. К вечеру к нему явились все знатные аварцы республики, застав дома спокойного Алиева и рыдающую жену. Все передравшиеся друг с другом кланы республики умоляли Алиева остаться главой парламента, потому что иначе Магомедов назначит кого-то из их врагов.
А потом Дмитрий Козак и президент Путин назначили его президентом Дагестана, и вся республика очень удивлялась, потому что все знали, что у Муху Алиева нет денег заплатить за должность.
* * *
Новый президент республики поднимается мне навстречу. Он худ, спокоен, и на нем аккуратный пиджак обкомовского покроя.
- Вы какой-то очень довольный, - говорю я, - это из-за Яралиева?
Отставка прокурора Яралиева - пока самое большое достижение нового президента. Прокурора выпихивали долго и упорно. Пригласили в республику проверку. Проверка написала справку на пятидесяти страницах. Кроме того, у прокурора обострился конфликт с дядей - Яралиев завел на дядю уголовное дело, пытаясь отобрать у него активы, которые он сам дяде дал, - а тот и решил, что это его.
- Прокурор Яралиев ушел по собственному желанию, - мягко говорит президент Дагестана.
- А кто следующий уйдет по собственному желанию? Министр МВД?
- У меня таких сведений нет, - говорит Муху Алиев и, помолчав, добавляет: - В правоохранительных органах не совсем понимают, что изменилось время. И мы должны подвести черту под зоологическим периодом жизни. Вопрос не стоит, чтобы их менять. Если будут работать не на словах, а на деле, то останутся. Не будут - вопрос может возникнуть.
* * *
В 11 часов у президента - совещание по налогам с главами администраций.
На совещании присутствуют почти все главы, за исключением главы Ногайского района (сидит за взятку), Кизилюртовского - Абдурахмана Гаджиева (сидит за покушение на гергебильского главу), Кукумторкалинского - Сапиюллы Карачаева (бегает после перестрелки с собственными избирателями) и мэра Махачкалы Саида Амирова. Амирова убивали пятнадцать раз, он парализован ниже пояса, и его перевозят с не меньшими предосторожностями, чем ядерную боеголовку.
Надо сказать, что положение с налогами в Республике Дагестан не очень хорошее. Прямо скажем, плохое положение. Как скромно сказано в справке, по результатам которой ушел прокурор Яралиев, "доходы населения в 2005 году составили 148 млрд руб". Из них легальные доходы - 38 млрд руб., "а происхождение остальных 110 млрд руб. неизвестно".
В Республике Дагестан случаются потрясающие вещи. В ней есть подпольные коньячные заводы, и республика является единственным известным мне местом в мире, где такое полезное ископаемое, как нефть, добывается в основном из трубы.
Мне не очень ясно, как в такой ситуации собирать налоги. Похоже, это не ясно всем присутствующим, включая самого президента. Президент поднимает налоговика из Ногайского района и спрашивает:
- А что, в районе земли нет?
- Есть! В районе больше всего земли в республике!
- А почему тогда нет ни копейки налога на землю? - удивляется президент.
Как я уже говорила, глава администрации Ногайского района Асан Мамаев сидит за взятку. Раньше он был начальником ГИБДД. Если вы спросите, почему начальник ГИБДД района стал таким важным лицом, я отвечу: по Ногайскому району проходит нефтепровод, и ГИБДД играет ключевую роль в процессе.
Меж тем на трибуну поднимается председатель комитета по малому бизнесу. Он говорит много и правильно, а когда уходит с трибуны, в сердцах обращается к сидящему рядом со мной главе администрации Гергебильского района. Фраза, которую он говорит, объясняет проблемы малого бизнеса куда лучше, чем его доклад.
- А ты тоже не крышуй на рынках, я тебя прошу! - говорит председатель комитета.
- Завтра же к тебе бригаду пришлю, - шутит в ответ глава администрации Гергебильского района Махач Магомедов по прозвищу Большой Махач.
В общем, заседание было очень правильным. Я никогда не слышала такой убедительной речи о пользе вегетарианства. Прочитанной волкам.
* * *
И когда президент возвращается в свой кабинет, я его спрашиваю:
- Как и что вы им докажете? Зачем начинать с Ногайского района? Какой смысл оперировать метастазы, не трогая опухоль? Есть человек, которого боятся все. И это не гаишник Мамаев. Это мэр Махачкалы Саид Амиров. Все знают, кто убил Гамидова (министра финансов Гамидова убили в 97-м, кресло унаследовал его брат, а дальние родичи Гамидова через некоторое время покушались на Амирова. - Ю.Л.). Все знают, кто убил Мусаева. (Бывшего главу Пенсионного фонда Шарапудина Мусаева застрелили в Москве; на него покушались несколько раз, а родичи Мусаева, пытаясь взорвать Амирова, взорвали целую улицу и убили 17 человек. - Ю.Л.). Амиров - ваш главный политический противник сейчас. Что можно сделать с Саидом Амировым?
- Ничего с ним делать не надо, - отвечает президент. - Вы говорите, там куча убийств. А какие у вас основания? Если у вас нет аргументов, это называется клевета. Должны быть доказательства.
- Доказательства? Глава Казбековского района Амир Азаев среди бела дня приставил пистолет к голове сумасшедшего и выстрелил. Вы с Азаевым пока не справились, а где Азаев - и где Амиров?
- Органы не могут быть лучше общества, - говорит президент. - Что они могут сделать, если очевидец говорит: "Я ничего не видел"? Я принял делегацию из Казбековского района. При этой беседе был прокурор Яралиев. Он им говорит: "Я, как прокурор республики, считаю, что это преступление совершил Азаев. Но райсуд его оправдал. Верховный суд - тоже. Я протестовал. Москва утвердила решение Верховного суда". Что Яралиев мог сделать?
- А что вы можете сделать? Ведь люди митингуют?
- Ни один руководитель не будет сидеть на основании того, что люди митингуют. Я сторонник не митингов, а закона.
* * *
Посетители идут своим чередом. Приходит начальник контрольно-финансового управления Акилов. Проверки - бич Дагестана. Если бы в Дагестане террористы остались, а проверяющие сгинули, это решило бы три четверти проблем республики. Против проверяющих придумана простая мера: президент велел составить каждому органу список организаций, которые он намерен проверить. Два из трех списков уже составлены, вне очереди проверять будет незаконно.
Приходит некий главный редактор: он затеял издавать в Москве газету про Северный Кавказ, размахом аж в 5 тыс. экз., и ездит по президентам, предлагая сотрудничество. Редактора президент посылает за три минуты: нет, не туда, куда вы подумали, а в Комитет по информационной политике, что в принципе одно и то же.
Потом приходит министр образования. Его зовут Алексей Гасанов, и еще недавно он возглавлял лучший в республике лицей. Говорят, что, когда Гасанову сказали, что он станет министром, он неделю считал это за шутку, потому что у него не было денег заплатить за должность. К сожалению, Гасанов - один из немногих новых людей в правительстве.
Молодой Гасанов садится, раскрывает папочку и произносит фразу, от которой у меня глаза лезут на лоб. В принципе руководитель ведомства не должен произносить таких фраз. Особенно он не может произносить таких фраз в республике, в которой рентабельность бюджетного воровства такова, что делает неконкурентоспособными все остальные виды бизнеса, включая торговлю наркотиками.
Молодой Гасанов говорит:
- У меня проблема. В рамках национального проекта по образованию нам предлагают 133 школьных автобуса. Доля, которую платит республика, - 75 млн руб. Это дорого. Я считаю, брать не надо.
Кроме автобусов, у удивительного министра Гасанова есть еще одна проблема: это вузы, которые функционируют так же, как подпольные нефтезаводы, то есть без лицензии.
- В Дербенте есть вуз, который помещается в двухкомнатной квартире, - говорит Гасанов, - мы их всех ликвидируем.
- Это случайно не тот вуз, где защищался Рамзан Кадыров? - встреваю я.
- Нет. Кадыров защищался в Политехническом, - Гасанов улыбается так, словно знает про Политехнический что-то не менее интересное, чем про двухкомнатный вуз.
* * *
Я все жду, пока меня выгонят. По моим расчетам, меня должны попросить, когда придет родич, или друг, или что-нибудь такое термоядерное типа мэра Махачкалы. Президент, явно волнуясь, просит меня выйти, когда к нему приходит муфтий Дагестана.
Дело в том, что это первый визит муфтия Дагестана к бывшему первому секретарю обкома. А муфтий Дагестана - это не чиновник, в отличие от большинства мусульманского официоза. Дагестан - единственное место в России, где даже при советской власти в горах сидели суфийские устазы и где живой традиционный суфизм имеет огромную нравственную силу, противостоя насмерть ломающим традицию и восстающим против государства ваххабитам. Религиозный раскол в Дагестане - это не раскол между мертвой догмой и живой реформой. Это раскол между живым и живым, а из всякого раскола по живому кровь хлещет ручьями.
Визит муфтия к президенту посвящен двум проблемам. Одна из них частная. В Шамхале ваххабиты и тарикатисты не поделили мечеть, и кончилось тем, что в имама мечети, недавно поставленного муфтием, выпустили десять пуль: одна, отскочив от кости, придавила шейную артерию. Другая - общая. Об отношении Духовного управления к ваххабитам.
- Они сами подняли вопрос, к которому я не знал как подойти, - честно говорит президент. - Вопрос о том, чтобы они борьбу с ваххабитами не превращали в борьбу с инакомыслием. Я боюсь, что при вас не будет откровенного разговора. А он очень нужен.
* * *
После муфтия президент вызывает главу МВД Магомедтагирова - того самого, которого он не собирается увольнять. Президент спрашивает о расследовании покушения на шамхальского имама.
Расследование оказывается в полном порядке. У МВД есть уже и мотив, и фоторобот, и подозреваемые, которых опознали почти все.
- Только одна проблема, - говорит глава МВД, - сам имам их пока не опознал. Но мы над этим работаем.
Думаю, имаму Шамхала повезло, что он имам. Иначе бы с ним поработали, и он бы опознал любой фоторобот.
И тут, пока я обдумываю эту мысль, происходит необыкновенная вещь. Дело в том, что министр МВД и президент сидят за столом для совещаний, а собственно рабочий стол президента - в трех метрах от них. И вот, когда министр протягивает президенту бумагу, он вскакивает со стула, с необыкновенной для его веса быстротой подбегает к столу президента, хватает очки для чтения и почтительно подносит их президенту Алиеву.
Похоже, глава МВД не разделяет уверенности президента в том, что его никто не уволит.
* * *
Тут, пока президент и глава МВД разговаривают, я хочу рассказать вам одну историю. Это история Сайгид-Салима Забитова, начальника 6-го отдела милиции города Хасавюрта. Его расстреляли 21 мая. Боевики подошли к кафе, попросили людей отойти, потому что сейчас будет стрельба, и расстреляли Сайгид-Салима.
Забитов был родом из села Буртунай, кстати, как и половина элиты Хасавюрта. За то, что он делал с боевиками, его убивали четыре раза. Предпоследний раз его убивал боевик по имени Асхаб Бидаев, тоже из Буртуная. Тогда Бидаев и четверо его сообщников буквально изрешетили машину Сайгид-Салима.
Они даже не могли подумать, что начальник 6-го отдела выживет.
Но он выжил, и вскоре тех, кто был с Бидаевым, убили. А Бидаев остался.
Всем было известно, что Сайгид-Салим приговорен. МВД выделило ему омоновцев для охраны, но Сайгид-Салим ими не пользовался. "Меня убьют, а вам, молодым, зачем погибать?" - сказал он. Родичи умоляли его снять форму и уехать. "Что мне, юбку жены надеть?" - сказал Сайгид-Салим. Друзья просили министра МВД, чтобы Сайгид-Салима перевели из Хасавюрта. Но Забитова оставили в Хасавюрте. Возможно, он был бы слишком сильным соперником в ситуации, когда будущее министра неясно.
За неделю до смерти Сайгид-Салим пришел домой к отцу Бидаева и передал, чтобы сын сдавался. "Он мне не сын, - ответил отец, - найдешь - убей".
Вышло так, что убили Сайгид-Салима.
После этого родственники Сайгид-Салима (в том числе и те, кто работал в милиции) поймали одного из киллеров, алмакца, и тот сказал, что Бидаев сидит в лесах близ Эндирея. Алмакца сдали милиции и отправились в Эндирей. В официальных сводках это называлось "спецоперацией близ села Эндирей". Она была 25 июля. Милиционеры подобрались к дому, где скрывались боевики, и один из них, родич Сайгид-Салима, увидел Бидаева. "Стой!" - закричал он. Бидаев обернулся и выстрелом снес ему полголовы.
Бидаев и еще один боевик ушли, а третьего убили.
* * *
Я рассказываю эту историю к вопросу об амнистии. Дело в том, что в Дагестане идет амнистия боевикам. Новый президент Дагестана заявил, что "бороться надо с терроризмом, а не с террористами", и многие, кого загнали в леса, негласно вернулись в села под гарантии посредников - старейшин - и в конечном итоге - президента.
До заявления Патрушева глава МВД был настроен беспощадно. Но после заявления он охотно отчитывается президенту о поголовье замирившихся боевиков.
- Они говорят, - докладывает Магомедтагиров, - что в селе эти ребята жить готовы. Но сдаваться они не будут, и оружия тоже не сдадут. Но, в общем, с ними можно поиграться.
Магомедтагиров уходит, и я немедленно комментирую:
- "Поиграться!" - говорю я.
- А что вам так не нравится? - возражает президент. - Эти люди тоже с нами играют. Они знают, что наступил перелом. Если раньше бандиты взрывали милиционеров, то теперь это МВД убивает бандитов. Гимринские старожилы были у меня. Они говорили, что у них есть много ребят, кто ничего плохого не совершил, но если мы их загоним в угол, то у сельчан не будет иного выхода, как присоединиться к ним. Я просил прокурора, просил МВД не обострять ситуацию. Они сидят в селе, к ним ездят. У меня есть информация, что они поняли, что оружием уже ничего не добьешься, и хотят легализоваться и легализовать свои идеи. А некоторые хотят использовать момент и уехать.
- Ну и пусть уезжают, - говорю я. - Пусть вступают в "Хезболлах" и строят халифат в Палестине.
- Нет, - твердо говорит президент, - нельзя их отпускать. Как же они будут там, на чужбине? С ними надо работать. Через советы старейшин, через известных людей, через спортсменов. Надо их переубеждать. Каждый день. По капле. Да, они правду говорят, что это государство заражено, но где найдешь государство, даже исламское, которое не заражено?
- Вы что думаете, вы их переубедите?
Муху Алиев смотрит на меня и говорит:
- Но я вообще считаю, что человека можно переубедить, если ты сам убежден. Ты не можешь ни с кем вступить в диалог, когда сам врешь, когда сам берешь взятки. Он тебе скажет: "Какое ты право имеешь меня убеждать?".
Президент Дагестана вообще очень рациональный человек.
Все-таки первый секретарь обкома.
Кстати, через несколько дней после этого разговора боевики взорвут буйнакского прокурора как приманку, и Магомедтагиров, поехавший на место происшествия, чудом уцелеет в засаде, больше похожей на бойню. Убивали не только министра, убивали саму идею примирения.
* * *
Сигнал, который президент посылает элите, предельно ясен. "Я никому из вас не должен. Я не хочу договариваться". Президент не готов менять игроков, потому что других игроков у него нет, но он хочет изменить правила игры. Это вызывает резкое недовольство, в том числе и аварской элиты: аварцы (а аварцы - первая по численности нация в Дагестане) 15 лет смотрели, как даргинцы (вторая по численности нация) кушают пирог, и думали, что теперь пирог их. А им сказали - в порядке общей очереди.
"Он нерешителен", - говорят в республике, где нерешительным считается любой человек, который не стреляет в обидчика на месте. "Он даже с братьями поссорился". Да, он наотрез запретил им обращаться с "вопросами". Но ни один из самых ожесточенных его противников не упомянул слова "месть". Поразительным образом президент Алиев, пятнадцать лет сидевший на ступенях престола, который у него украли аппаратным путем, начисто лишен мстительности.
Этот человек пятнадцать лет был вторым лицом в республике, где все решали первое лицо плюс автомат Калашникова. Этот человек знал все и ни в чем не участвовал. Ему поздно меняться, но он многое может переменить. Этот человек будет съедать вражеские пешки - неторопливо, без особого блеска, уверяя пешку в своем неизменном к ней расположении и потихоньку загоняя в угол короля.
На его стороне огромное тактическое преимущество: на Кавказе начальник всегда прав. Те, кто проходил мимо него, как мимо пустого места, теперь носят ему очки. Будь он главой суверенной страны, все эти гордые горцы на бронированных "мерсах" сожрали бы его в один миг, но он - часть России, и всякое возмущение против него будет приравнено Кремлем к оскорблению величества. А это значит, что элите придется играть по его правилам.
Против него - огромный стратегический недостаток. Потому что все это - и взятки, и произвол, и непрофессионализм - это не примета одного Дагестана. Рыба гниет с головы.
