`В Госдуме более высокий уровень экспертизы, чем в правительстве`, - считает председатель комитета Госдумы по собственности Виктор ПлескачевскийНазад
`В Госдуме более высокий уровень экспертизы, чем в правительстве`, - считает председатель комитета Госдумы по собственности Виктор Плескачевский
- Виктор Семенович, что запланировано рассмотреть осенью?
- Осенью мы планируем рассмотреть поправки в закон о банкротстве. После трех лет практики применения нового закона о банкротстве потребовалась его детализация. При этом практика показала, что мы на верном пути, что модель выбрана правильно. Теперь нужно уточнить отдельные детали, скорректировать отдельные положения.
Очень надеемся принять закон о землеустройстве, закон о кадастре. Уже внесен законопроект о резервировании земель. Эти три закона из земельного права решают оставшуюся часть проблем по земле. Плюс еще один маленький закон (три года блуждавший по правительству), устанавливающий цену выкупа земельных участков. Вместе с этим законом, можно считать, что 80% проблем, препятствующих сегодня приватизации земель и цивилизованному земельному обороту (т.е. цивилизованной ипотеке), будут закрыты.
Тема саморегулирования также остается открытой, надеюсь, что к концу года будем иметь не менее трех-четырех саморегулируемых профессий: арбитражный управляющий, оценщик, аудитор, кадастровый инженер. Кроме того, попробуем ввести саморегулирование в сферу страхования. Поправки к закону о страховом деле, вводящие институт саморегулирования на страховом рынке, уже внесены и осенью мы их будем рассматривать.
Надеемся вернуться к общему рамочному закону о саморегулируемых организациях. Очень сложно прописывать всю технологию саморегулирования в каждом специальном законе. Должен быть общий закон, в котором будет показан макет саморегулирования. Этот закон даст возможность вводить саморегулирование в те сферы, в которых нет специального закона. Например, в производство хлебобулочных изделий или, может быть, в производство алкогольной продукции.
- А результатами весенней сессии довольны?
- На самом деле, комитет очень много успел сделать в эту сессию. Есть такой показатель - эффективность рассмотрения законопроектов - так вот по этому параметру наш комитет занял первое место среди профильных экономических комитетов и 5 место среди всех комитетов Госдумы. Во-первых, принят закон об оценочной деятельности, который вызывал очень много споров и дискуссий. В течение последнего года шла интенсивная работа над законом, мы регулярно проводили рабочие группы с представителями оценочного сообщества. В конце концов переход от безответственного государственного регулирования в форме лицензирования к профессиональному и материальному ответственному саморегулированию в оценочной деятельности состоялся. Хотя, фактически, саморегулирование у нас было введено еще три года назад в сфере арбитражных управляющих. Когда мы вводили саморегулирование арбитражных управляющих, не было ни одного довольного. Но сегодня когда система показала свою жизнеспособность и органы власти, и сами арбитражные управляющие научились с ней работать, все стало на свои места. Я убежден, что пройдет полгода-год, и мы услышим другое отношение к этой форме регулирования оценочной деятельности.
Замена лицензирования саморегулированием в оценочной деятельности показывает, что данная модель применима во многих других отраслях. Можно сказать, что у нас появляется новый "орган власти" или, как его назвал Конституционный суд, специальный регулятор. Его особенность в том, что он создается не сверху - правительством, постановлением правительства или указом президента, а снизу - профессиональным сообществом. Для России - это уникально, ведь мы говорим о гражданских институтах в предпринимательской среде (в специальной литературе такие институты называются институтами профессионального общественного регулирования). В развитых европейских странах именно профессионалы разрабатывают свои стандарты, а не государство. В России же до сих пор этим занимались чиновники. Мы надеемся, что принятие закона об оценочной деятельности позволит нам ввести такие же механизмы регулирования у аудиторов, кадастровых инженеров (бывших землеустроителей, сотрудников БТИ), нотариусов, строителей, технических экспертов, которые дают заключения о техническом осмотре автомобиля и многих других. Я считаю завершение работы над этим законом самым большим и самым трудным делом.
И еще один, тоже чрезвычайно важный закон, работу над которым удалось закончить весной - закон о разграничении государственной собственности на землю, который решит заметную часть проблем цивилизованного земельного оборота и приватизации земли. Очень долго, практически два года, мы убеждали правительство в необходимости принять этот закон. И убедили.
- Чем отличается эта сессия от других? Есть в ней что-то особенное для вас лично?
- Чудовищно высокий уровень напряжения последних месяцев связанный с принятием закона об оценочной деятельности. Бывали очень непростые ситуации.
- От чего это идет? От общего настроя?
- От высоких темпов реформирования, а мы ведь макроэкономический комитет, мы решаем вопросы стратегического развития. Темпы преобразования очень высоки, высока и ответственность за ошибки.
- Раньше ответственность за ошибки тоже была, однако и "легкость в мыслях" также присутствовала.
- Знаете, считается (и не без оснований), что Дума - проводник законопроектов. Если правительство что-то напишет, одобрит и направит в Думу, то дальше законопроект принимают на "раз-два". В комитете по собственности ни один закон так не проходит. Когда правительство готовит законопроект, депутатов к себе не допускает. Мы же, работая над законопроектом, приглашаем и правительство, и экспертов, и представителей профсообщества, да и сами достаточно профессиональны. В итоге, у нас оказывается лучший круг обсуждения, и более высокий уровень экспертизы. Посмотрите, какая разница в текстах между первым и вторым чтением законопроектов. Тот же закон о банкротстве был переписан комитетом процентов на восемьдесят.
- А ваш опыт они не хотят перенять?
- Вообще-то я правительству не завидую, потому что знаю, как мучительно законопроект проходит согласования между разными ведомствами, когда из-за мнения какого-нибудь "зампомначальника" какого-нибудь департамента или ведомства возникает новая позиция министерства - и документ отправляется на новый круг согласований.
РЕЙДЕРЫ НА ОЧЕРЕДИ
- Этой весной правительство рассмотрело, наконец, концепцию совершенствования корпоративного законодательства, на которую было положено немало и ваших сил. Как, по-вашему, произойдет ли " умиротворение" агрессоров?
- Мы не ставили задачу "умиротворения" агрессоров, т.е. рейдеров. Наше корпоративное право молодое, ему всего лишь 15 лет, и конечно же, в нем много несовершенных мест. Сам факт рейдерства показывает высокий уровень изобретательности наших предпринимателей. Они "творческие" люди, и их действия зачастую нельзя назвать противозаконными. Поэтому наша задача сегодня - уменьшить диапазон их "творчества", ввести его в определенное русло. Задача решаемая, это только вопрос времени. Закончим работу с земельными законами и вплотную приступим к корпоративному праву. Рейдерство - самая существенная часть корпоративных проблем на сегодняшний день. Такая же зловредная для экономики, как, скажем, ранее существовавший механизм захвата собственности через банкротство. Рейдерство ставит с ног на голову саму идею защиты права собственности, выворачивая наизнанку множество ценностей. Либеральный принцип "разрешено все, что не запрещено" в России пока просто не применим. Изобретательность отдельных представителей бизнеса зашкаливает, и мирный принцип превращается в оружие рейдеров.
- А как бы вы оценили самочувствие нашей финансовой системы?
- Финансовая система в нашей стране молодая и сравнивать ее с такими развитыми системами, как в США, в Германии, было бы просто недопустимо. Первое, что требуется для здоровья российской финансовой системы - это кодификация регулирования. К сожалению, так сложилось, что в начале 90-х годов разные отрасли финансового рынка было поручено развивать разным ведомствам. Минтруда развивало пенсионный сектор, Минфин - страхование, ФКЦБ - рынок ценных бумаг, Госстрой - ипотеку, а Центробанк - банковскую сферу. В итоге то, что они "развили" на сегодняшний день, не стыкуется между собой. А финансовые рынки - это сообщающиеся сосуды, значит, возникают лишние затраты, лишние издержки бизнеса. Поэтому нужна кодификация регулирования.
Второе направление - налогообложение. Скажу с вызовом: еще никто в России системно не занимался налогообложением финансового рынка. Четыре года назад мы предложили концепцию главы о налогообложении капитала и оборота услуг в Налоговый кодекс. Но дальше концепции дело не пошло. Поэтому у нас в некоторых случаях компания, оказывающая финансовые услуги, облагается налогом так же, как и производственное предприятие. А это неправильно. Это создает массу всяких проблем. Приведу два примера. Сегодня в российском законодательстве есть акционерные инвестиционные фонды, а самих фондов нет, потому что налогообложение у них такое же, как у обычных акционерных компаний. Второй пример: во всем мире финансовым институтам возмещается НДС. А в России он включается в издержки затрат, потому что НДС на рынке капитала отсутствует. Капитал - это не товар, у него нет добавленной стоимости, у него курсовая стоимость. Многие этого не понимают. Поэтому нужна реформа, в том числе и регулирования. Ну как-то этот процесс начали, создали мегарегулятор.
- Вы имеете в виду Федеральную службу по финансовым рынкам?
- Да. Только не очень красивый мегарегулятор у них получился, не очень совершенный по своей архитектуре, целям, задачам.
- Наверное, стоило бы в сферу деятельности мегарегулятора включить и банковский сектор? Ведь банковская сфера очень существенное значение-то имеет...
- Нет, вы неправы. Для развивающейся экономики гораздо большее значение имеют институциональные инвесторы, а не банки. Именно в них происходит трансформация частного капитала в капитал развития. Через страховые компании инвестиционные и пенсионные фонды граждане должны инвестировать свои средства в экономику.
- В свое время вы в качестве управляющего инвестиционной компании "Алтус" организовали бесплатное обучение населения технике безопасного вложения денег на рынке. Что бы вы сейчас посоветовали частному инвестору?
- Школа начинающего инвестора, которую я вел, была обращена к совсем непросвещенным в финансовых вопросах гражданам. Принципы безопасного вложения достаточно просты и сохраняют, по моим наблюдениям, актуальность и сейчас. Первое: если компания обещает безумную доходность, например, 300-400%, подумайте, сколько же он оставляет себе. Как минимум, столько же. Что в мире известно по этому поводу? А то, что такую доходность, да и то лишь в некоторых случаях, дают торговля оружием, бандитизм, проституция и наркотики. Из легальных бизнесов большие доходы приносит туризм, но и там таких ставок нет. Так вот, я объяснял гражданам, что бизнес с такой доходностью в принципе невозможен.
Второе. Попытаться понять, какова нормальная доходность для конкретной ситуации в экономике. Для этого надо выбрать консервативную структуру, работающую в интересуемом сегменте рынка, и посмотреть на ее доходность. Я пытался создать у людей некоторый ориентир, показывая, что есть вложения с низкой доходностью, но с высокой надежностью, и есть рисковая доходность, которая все равно не может быть безумной. Вот эти два момента главные, дальше идут конкретные примеры: хлебные дома, торговый дом Селенга и прочее.
Я показывал людям, как строятся финансовые пирамиды. Выяснилось, что на самом деле большая часть людей шла на такие вложения, потому что не имела иммунитета, т.к. у бывшего советского гражданина не было чувства собственника. На Западе тоже существуют финансовые пирамиды, но к ним и относятся, как к лотерее, и ни один гражданин Англии, например, не вложит в лотерею все имеющиеся у него деньги. (Я сейчас не беру тех, кто болен игроманией).
Через мою бесплатную школу прошло где-то человек 300, и только один слушатель "не выдержал экзамен". Жена сказала: "Вот ты больно умный, а тут вокруг все деньги зарабатывают". В итоге, вложил ... и, естественно, проиграл.
АЛЬПИНИСТ-ЭКОНОМИСТ
- У вас в арсенале просто тьма профессий: слесарь, ремонтник, высотник, управляющий инвестиционной компании... . Какая из них вам ближе всего по духу?
- Ну, все эти профессии были в советский период, потому как скучно было чем-то одним заниматься. Основную профессию я приобрел уже в конце 80-х годов, когда увлекся практической экономикой. Самая любимая и самая интересная профессия - экономист.
- Вы еще мастер спорта по альпинизму, профессиональный спасатель. Можно сказать, что элементы этих навыков вы используете, как депутат?
- Слишком громко. Я совершенно не любитель патетики, потому как штука она лукавая.
- Вы не забыли про свое увлечение?
- Нет. Есть даже желание немножко проветриться, на Эльбрус сбегать. Думаю, что это удастся.
- Любимая вершина есть?
- О, любимая вершина у меня - это пик 4810 на Памире. Это стена средней крутизны, 82 градуса, высотой 1200 метров, которую мы покорили в четверке, в 86-м году. Это любимая стена, которая навсегда останется в памяти. Таких стен в мире очень мало. Если, поднимаясь по ней, что-то уронить, предмет упадет, не коснувшись стены, и в метрах 20-30 от ее основания.
- Эльбрус попроще?
- Нет, просто нужно трезво оценивать свои возможности. Чтобы не стать объектом спасательных работ. Недавний случай, когда на Эльбрусе погибли 14 человек, лишний раз доказывает, что нельзя пренебрегать даже самыми элементарными вещами и помнить, что запас прочности у каждого из нас свой.
- Альпинистская закалка на Вас, как на политике, отразилась?
- Альпинизм на всей моей жизни отразился. Честно говоря, и работа по 16-17 часов в сутки - это оттуда.
- Да, мне говорили, что вы, порой, на рассвете из Думы выходите...
- Бывает. Не хочу, чтобы для кого-то это прозвучало упреком, но не так уж много людей могут позволить себе такое.
- В общем, не советуете?
- Нет, не советую.
Беседовала Ольга КИСЕЛЕВА
http://www.politjournal.ru/
Док. 271795 Опублик.: 16.01.07 Число обращений: 604
