Борис Кагарлицкий: `Никаких отклонений в развитии России не было`Назад
Борис Кагарлицкий: `Никаких отклонений в развитии России не было`
Новый взгляд на отечественную историю
Известный публицист директор Института проблем глобализации Борис Кагарлицкий в прошлом году проявил себя как незаурядный историк. В издательстве "Ультракультура" вышла его книга "Периферийная империя", в которой автор по-новому взглянул на многие "узловые точки" отечественной истории.
В эксклюзивном интервью для "ВН" Борис Кагарлицкий пояснил свой взгляд на историю России и на состояние отечественной исторической науки.
- Я ничего не придумал с нуля, в отечественной историографии ведь существовала школа Покровского. Но на самом деле существует методологический провал в исторической науке, парадоксальным образом из-за того, что в советское время марксизм оказался предан забвению. В Западной Европе историческая наука развивалась под большим влиянием марксизма, и соответственно произошло переосмысление ряда событий на основе экономических законов и осмысления глобальных процессов. В СССР же после разгрома школы Покровского приостановился процесс развития марксистской исторической традиции. Более того, произошел откат к концепциям, характерным для русской истории XIX века. В результате даже Ключевский казался советскому читателю более передовым автором, чем советские историки, тогда как на самом деле Ключевский, конечно же, является позавчерашним днем науки. Концептуальный уровень советской исторической науки находился на уровне не Ключевского даже, а Карамзина, и все это разукрашивалось цитатами из Маркса и Ленина. И свою задачу я вижу в том, чтобы указать на существование этого провала и его заполнить. Должна начаться настоящая ревизия отечественной истории.
- Неужели в советской историографии царило подлинное мракобесие?
- Конечно же нет. Был ряд людей, которые весьма плодотворно занимались исследованием социальной истории и истории революции. В ходе дискуссий в Институте философии было замечено, что я не учел ряд работ 60-х годов, которые были выполнены в рамках возрождения марксистского подхода. Эту критику я принял, не все так плохо было в советской исторической науке, но отдельные работы не обеспечивали общего методологического прорыва.
В конкретных работах рассматривались процессы и в контексте общих экономических тенденций, но из них не выстраивалась четкая методологическая линия. Моя "Периферийная империя" и оказалась посвящена тому, чтобы выстроить имеющиеся факты в соответствии с марксистской традицией. И в результате я столкнулся с очень интересными вещами, когда историческая традиция находилась в вопиющем противоречии с фактами. Так, общепризнано, что крепостное хозяйство отмерло в силу своей низкой производительности. Но если проследить публицистику XIX века, то мы заметим, что аргументация за или против крепостничества зависит от цен на зерно на мировом рынке. В период, когда цены были высокими, всеми, в том числе и властью, овладевали либеральные настроения, когда низкими - консервативные. При этом крепостное хозяйство было эффективным, статистики подсчитали, что производительность труда в конце 50-х годов XIX века росла. Поэтому проблема крепостничества не может быть решена вне тенденций мирового хозяйства.
Все эти факты были хорошо известны, есть на что опираться, задача в том, чтобы эти разрозненные кусочки собрать вместе. Проблема не в отдельных историках, а общем историческом догматизме, который свойственен историческому официозу. Еще одна причина отставания исторической науки в России состоит в том, что на Западе большой вклад в переосмысление истории внесли социологи, специалисты по экономической истории, у нас такого "перекрестного опыления" не произошло.
- Каково сейчас, на ваш взгляд, состояние российской исторической науки?
- Мы остались на руинах старой идеологии. Возвратились частично к Ключевскому, частично к Карамзину. Произошел возврат к либеральной традиции с элементами романтизма. Доминирующая линия такова - ободрать цитаты из советской истории и оставить все как есть, только без идеологии (особенно это характерно для преподавания).
И очень важным мне представляется вопрос об "отсталости" России от Запада. Одни пытаются обосновать ее неверными решениями на каком-то этапе, другие, наоборот, романтизируют наши "отклонения" в качестве национальных особенностей. Я пытался в своей книге показать, что никаких отклонений в развитии России не было. Для России были характерны все тенденции, которые наблюдались в мире. Развитие свободного труда в Европе не могло произойти без крепостничества в России и рабства в Америке. То, что мы считаем "российской дикостью", на самом деле является вкладом России в развитие Европы. Но при этом одним доставалась приятная часть работы, а нам вот такая.
Понять прогресс Запада вне контекста отсталости России невозможно. Крепостное право было не пережитком средневековья, не проявлением "азиатчины", а побочным эффектом включения России в мировую экономику.
06.05.2005, 01:56
http://vn.ru
Док. 265231 Опублик.: 20.11.06 Число обращений: 497
