ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ В РОССИИ ЭТА ПРОПАСТЬ МЕЖДУ БОГАТЫМИ И БЕДНЫМИ?
Мы уже писали о неравенстве, которое стало отличительной чертой нашей общественной жизни. По опубликованным в "Труде" 9 сентября данным Росстата, на 132 тысячи богатых россиян, получающих зарплату свыше 75 000 рублей, приходится 7,5 миллиона бедных, доходы которых ниже прожиточного минимума. Доходы "верхов" и "низов" различаются в 25 раз, и этот показатель будет расти. К чему это приведет? Сдается, общество подошло к порогу, когда имущественное расслоение становится проблемой, если не угрозой для него. В некотором смысле Россия сейчас - воплощение социального неравенства и несправедливости. Как исправить это положение? И собирается ли кто-нибудь его исправлять? На вопросы нашего корреспондента ответил Лев ГУДКОВ, заведующий отделом социально-политических исследований Аналитического центра Левады.
- Наше время в полном смысле слова можно назвать "временем богатых": именно они задают тон в обществе, открыто прокламируют свои ценности, определяют спрос и уровень цен, господствуют в СМИ и в массовой культуре и вообще занимаются своим делом: дальнейшей приватизацией общественных благ (например, земли), наращиванием капиталов и т.д. Они действуют осознанно и стратегически, в то время как примерно 2/3 населения заняты одной проблемой: как дотянуть от зарплаты до зарплаты. Это нормально?
- "Временем богатых" нашу жизнь можно назвать только в одном случае: если судить о ней по глянцевым журналам или телевизионным сериалам. Страна, скорее, бедная, причем бедная по своим возможностям и запросам. Богатыми, по нашим опросам, считаются у нас те, у кого ежемесячный доход "на душу" составляет 2,5-3 тысячи долларов. Под эту категорию россиян подпадают 4 процента населения - здесь и высокооплачиваемые чиновники и специалисты, управленцы СМИ, шоу-бизнеса, мелкие и средние предприниматели. И только менее 0,5 процента - это действительно в мировом смысле богатые люди. Специалисты утверждают, что в России примерно 100 тысяч настоящих, долларовых миллионеров (и треть из них - в Москве). И в смысле свободы стратегического выбора - это действительно их время.
- Не будем лукавить и говорить, что все мы вышли из одной социалистической колыбели. Уже тогда возможности у всех были разные. И все-таки такое расслоение - откуда оно?
- Большинство населения изначально, на выходе из советской системы не имело ни малейших ресурсов подняться, чтобы улучшить свое материальное положение. Сельское население, связанное с колхозным строем, оказалось в катастрофическом положении - а это все-таки 27 процентов россиян. Плюс 30 процентов - жители малых городов, которые почти без исключения лежат в зоне неблагополучия. По нашим данным, сейчас, спустя 15 лет после краха советской системы, "бедными" считают себя 25-27 процентов людей (а это очень много). Основная масса живет не лучше, не хуже, а более напряженно. Приходится крутиться. И только 15 процентов считают, что они стали жить лучше. Это те, кто буквально жизнь положил на то, чтобы состояться в новом обществе. Иногда люди очень серьезные жертвы приносили - бросали любимую работу, научную карьеру, потому что иначе у них бы ничего не вышло...
Потому что "возможности" были у ничтожной группы людей. Прежде всего - у высокопоставленных чиновников. И сейчас основная часть "новых богатых" - это, конечно, чиновничество, которое конвертировало свои связи, капиталы, свои позиции в предпринимательство. Вообще класс предпринимателей составлялся из пяти групп. Первая - это бывшие директора, которые сумели адаптироваться (хотя многие утонули), приватизировали собственные предприятия или держат их под контролем. Вторая - это высокопоставленные чиновники, которые участвовали в процессах приватизации. Третья часть - это "мозговики", бывшие работники НТР, которые ушли в бизнес (типичные представители - Березовский, Бендукидзе, Недорослев...). Четвертая группа - представители молодежных кооперативов, через которые, скажем, Ходорковский поднимался и из которых МЕНАТЕП вырос. И пятая, наименее изученная - это криминальный капитал, подпольные предприниматели, цеховики, которые постепенно легализовались.
- А как возможно, что слой в 4 процента населения задает уровень цен для остальных 96 процентов?
- Ну не для 96...
- Но для москвичей - задает?
- Положим, рынок жилья все равно не охватывает всех москвичей. "Новая Москва", по существу, выстроена для очень небольшой группы людей. Ресурс у населения очень маленький. Если посмотреть на денежные вклады, то 87 процентов населения вообще не имеет никаких вкладов в сберкассах, где люди всегда привычно хранили деньги. Или имеют вклад примерно 3-4 тысячи рублей, т.е. у людей на счетах в основном страховые. Месячная зарплата. Это не те ресурсы, которыми люди могут оперировать: купить машину, квартиру...
- У меня брат - архитектор. Работает много, но и зарабатывает немало. Он говорил, что еще два-три года назад мог всерьез думать о том, как изменить свои жилищные условия: поменять квартиру на большую, прикупить комнату и т.д. Сейчас цены на жилье в целом таковы, что ему думать об этом бессмысленно. Операцию такого рода он все равно не осилит. 60 тысяч долларов раньше стоила трехкомнатная квартира, а теперь - комната. Купить машину он может, телевизор, одежду - вот и все, что в пределах его денежной "компетенции".
- Правильно. Но если несколько десятков тысяч человек в Москве в состоянии купить шикарные квартиры, то рынок будет ориентироваться на них. Но это говорит не о развитом спросе, а об очень неразвитом рынке. И неразвитых институтах, которые позволили бы расширить рынок. Он неустойчивый, он очень маленький.
- То есть, как только произойдет перепроизводство этой "элитной жилплощади", этот рынок рухнет?
- Конечно. Все специалисты говорят о "перегреве" рынка, о том, что цены держатся только ажиотажем...
- Но бедному и даже среднему от этого не легче. Люди не могут жить, не могут решать свои проблемы. Вот почему я и спрашиваю, эта проблема богатых и бедных - она нуждается же в решении? Не в прямом, марксистском решении "переделить все", но все-таки: страна сидит на нефти, на газе, могла бы быть таким эмиратом, но для этого надо выработать какую-то позицию, хотя бы нравственную. Делиться надо.
- Это верно. Но в нынешней ситуации неравенство будет только усиливаться, и несправедливость социального порядка, и аморализм...
- Почему?
- Потому что усиливается административная система, усиливается вертикальное давление и растет коррупция. Государство работает все менее эффективно. За последние пять лет в несколько раз вырос объем коррупционных платежей. И именно с усилением вертикали власти, централизации, усилением бюрократического контроля и постепенным превращением государства в полицейский режим становится сильнее коррупция. Режим не дает бизнесу выйти из-под колпака, бизнес вынужден выкупать себя. Объемы этого выкупа громадны. У нас рыночная экономика не развивается, потому что слишком высокий налог чиновничества на бизнес. Особенно это сказывается на мелком и среднем бизнесе - десятки согласований, целая система поборов разных и барьеров просто не дают ему подняться.
- Если у нас не рыночный капитализм, то что у нас за общество?
- У нас? Ну я бы это оценил как полуразвалившаяся советская система. И находящаяся в процессе дальнейшего развала.
- Я был убежден, что у нас давно строится что-то новое. А мы, оказывается, только в фазе полураспада...
- Я бы не сказал, что строится. Судите сами - есть ли ротация элиты? Фактически советская номенклатура вся осталась у власти, как она и была. Принцип назначения и подбора кадров сверху вниз сохранился во всех областях. А это система очень непродуктивная, негибкая, неэффективная и, как следствие, коррумпированная. Что такое коррупция? Это же не только моральная проблема. Это система адаптации народа к административному произволу. Общество как бы вынуждено оплачивать те виды государственной деятельности, которое оно и так оплатило уже в виде налогов. Если вы платите за обслуживание в больнице, за техосмотр в ГИБДД и так далее - то вы соответственно даете взятку, но зато вы можете что-то сделать: вылечиться, получить паспорт техосмотра, перерегистрировать документы, основать фирму и т.д. Коррупция определяется мерой адаптации к государственному произволу.
- Было время при Ельцине, когда казалось, что бурно развивается капитализм - хотя бы торговый, и вообще челноки - это было народное движение, они накормили и одели Россию, им никто не мешал...
- Да, было такое время. И были такие возможности. Во-первых, советская административная система была в очень сильном кризисе и долго не могла прийти в себя. Не были еще утрачены возможности демократического развития страны. Само законодательство было практически неоформленным - многие виды деятельности просто не подлежали какой-то регламентации. А потом все это стало застывать, пирамида становилась все выше и все уже, "порядку" тоже становилось все больше, а что стояло за этим "порядком" - это уже не нам судить... В результате в привилегированном положении оказался крупный бизнес, который развивается при участии государственного чиновника. Поэтому крупный бизнес очень тесно переплетен и фактически сращен с государственным аппаратом. А все эти народные "челноки" при нынешнем порядке элементарно были бы задушены таможней.
- Тогда у нас получается довольно мрачный вариант госкапитализма, при котором простому человеку и надеяться-то не на что.
- Ну да. Исследования показывают, что сегодня большая часть предприятий государственных акционирована. Но при этом в большей части акционерных обществ сохраняется контрольный пакет акций у государства. А это значит - сохраняется влияние чиновников. А это значит, что сохраняются скрытые возможности для коррупции, всяких махинаций, скрытых привилегий и т.д. Когда экономика работает не сама по себе, а сплетена с властью, с государством. А, как известно, государство - самый неэффективный предприниматель и хозяин. Поэтому экономисты и говорят, что перспектива наша - скорее латиноамериканский вариант, "боливизация" такая. Это раздутый, очень коррумпированный государственный аппарат, непродуктивная экономика и хроническая... не то что бедность, а в общем, один уровень для всех, без какой-либо возможности из него вырваться...
- А все эти национальные программы?
- Это чистый пиар. Не более того. Их последствием будет только усиление напряженности. Ну что такое - проект образования или здравоохранения? Один из 10 000 учителей или врачей будет получать очень большую по нашим меркам зарплату. Или упор, делаемый на участковых врачей в противовес специалистам. Эта на первый взгляд эффективная мера приведет к оттоку специалистов, перераспределению их и очень сильному социальному напряжению. Потом, все национальные проекты - это не более 10% Стабилизационного фонда.
- Причем, насколько это будет эффективно, еще бабушка надвое сказала.
- Скорее, не эффективно, скорее, это провалится, но пропагандистский эффект большой. Популярность президента с его инициативами растет. Особенно у женщин. Но реально это ничего не изменит...
- Вот это и наводит тоску: невозможность ничего изменить...
- Это и народ ощущает. Дело даже не в этой растущей дифференциации между самыми бедными и самыми богатыми, сколько в отсутствии возможностей, перспектив улучшить свое положение. Прежде всего это касается зарплаты - она оскорбительно низка. Так люди считают: по квалификации, затратам труда она должна быть в 2,5 - 3 раза выше.
- Но можно же что-то сделать, чтобы перспективы появились?
- Разумеется. Рецепты известны, не мы одни в такой ситуации оказывались. Есть несколько политик, приводивших к успеху. Во-первых, то, что называется разгосударствление. Государство должно определять правила поведения на рынке и поддерживать их. Все! Потому что предприниматель эффективнее, чем чиновник, гибче, скорее готов вводить инновационные технологии, он заинтересован в развитии. Это просто азы: чем сильнее государственный контроль, тем менее эффективна экономика. Второе важное условие, по которому шли быстро развивающиеся экономики, все азиатские "тигры" вроде Тайваня или Южной Кореи: там сохранялась сильная авторитарная власть, но были очень большие инвестиции в человеческий капитал, в систему образования. Очень большие ставки на подготовку специалистов, образованных менеджеров, которые в последующих фазах позволяли адаптировать и использовать новейшие технологии.
- А деньги они брали откуда?
- Из госбюджета. В том-то и дело, что они строили осознанную, дорогостоящую экономическую политику. А мы все строим "сильное государство" со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однако о том, что будут какие-то изменения, не приходится сейчас говорить. Ростки "гражданского общества" засохли. Поэтому проблема сложнее, чем кажется. Для того чтобы на население пролился золотой дождь, недостаточно иметь нефтяные месторождения. Нужна новая государственная политика.
