Юлия ЛАТЫНИНА: ВОПРОС ЦЕЛОСТНОСТИ СТРАНЫ СНОВА РЕШАЕТСЯ НА ЮГЕ РОССИИНазад
Юлия ЛАТЫНИНА: ВОПРОС ЦЕЛОСТНОСТИ СТРАНЫ СНОВА РЕШАЕТСЯ НА ЮГЕ РОССИИ
Широкому читателю Юлия ЛАТЫНИНА известна как эксперт в области экономики и политики: дележка металлургического комбината, споры хозяйствующих субъектов, войны олигархов. "Охота на изюбря" и "Промзона" - эти экономические детективы, вышедшие из-под ее пера, сразу стали бестселлерами. Новый поворот писательницы Латыниной - два романа о Северном Кавказе: "Джаханнам, или До встречи в Аду" и "Ниязбек".
- Юлия, почему Северный Кавказ оказался вам интересен?
- Самый главный вопрос сегодня для всех нас - это целостность России, выживание ее как независимого государства. Этот вопрос более важен, чем, скажем, экономические последствия дела ЮКОСа или любые другие разборки в Кремле. Бесспорно, вопрос единства решается сейчас на Кавказе.
- Вы сами часто бываете в тех краях?
- Раз в месяц бываю. К сожалению, чаще не выходит. Но у меня там много друзей.
- Говорят, вы приняли ислам?
- Нет! Где вы это услышали?!
- А еще поговаривают, что ваш интерес к Кавказу не случаен и связан с тем, что ваш любимый человек родом оттуда.
- Я не отвечаю на личные вопросы.
- Хорошо, тогда по существу. Два года минуло с того страшного дня, когда несколько сотен боевиков Басаева вторглись в Ингушетию: 22 июня 2004 года дерзко и открыто были атакованы здания погранотряда, милиции, оружейные склады. Горькая статистика: 79 человек погибли и 113 были ранены. Республика погрузилась в шок. Что происходит в Ингушетии сейчас, спустя два года после трагедии?
- Боюсь, что она уже стала новой "горячей точкой". И трагедия заключается в том, что все два года на это де-факто закрывали глаза. Посмотрите, что происходит в республике, которая и в первую, и во вторую чеченские войны была с Россией. В 1997 году чеченцы буквально купались в свободе. А ингуши, благодаря возглавлявшему тогда республику Руслану Аушеву, в этой ситуации оставались с Россией.
- Вы считаете, что сегодня контроль над Ингушетией потерян?
- Давайте будем опираться на факты. Боевики, напавшие на Беслан, собирались на осетино-ингушской границе, возле села Пседах. Если это контроль над собственной территорией, то что тогда отсутствие контроля? А как трактовать то, что стало происходить потом, а именно: руководство республики принялось активно всех убеждать, что в Ингушетии идет мирный процесс. Вы помните, что произошло, когда у Зязикова похитили тестя, который к тому же являлся высоким чиновником? Это ведь теракт, сопоставимый с похищением генерала Шпигуна или полпреда Власова. Как это могло произойти: в Ингушетии, наводненной войсками? А Зязиков прилетел к Путину и доложил, что у него в республике все замечательно, например, открыто 80 новых предприятий... 9 июня уже этого года в Ингушетии убили командира ОМОНа Мусу Нальгиева. Убили жутко, расстреляли малых детей, хотя Нальгиев кричал: "Вот он я, стреляйте в меня!" Но боевики распахнули дверцу машины и выпустили несколько очередей по крошечным детям. Так вот: серебристый "жигуленок", где сидели люди в масках и с автоматами, стоял на перекрестке, поджидая Нальгиева, двадцать минут. Ведь эти же люди откуда-то приехали? Они же корочки показывали, когда въезжали с автоматами и в камуфляже! И эти корочки им кто-то продал. И еще: мимо террористов шли десятки людей. Представляете, если бы в Америке десятки человек видели террористов? Там бы очередь выстроилась у полицейского участка. А сколько свидетелей поторопились помочь следствию в Ингушетии?
- На днях уничтожен Сайдуллаев. Он стал третьим в списке ликвидированных президентов Ичкерии после Дудаева и Масхадова. Это приблизило нас к миру на Кавказе?
- Ликвидация Сайдуллаева - это однозначная победа для России. И это создает возможность для раздора среди самих боевиков. Теперь пост занял Доку Умаров. По заслугам он стоит ниже Басаева, а формально будет выше. Вероятность того, что боевики передерутся, достаточно велика.
- Если ситуация в республике будет развиваться по сценарию Чечни, то Ингушетия может попытаться отделиться от России?
- Сейчас трудно предсказать развитие ситуации. Несколько лет назад можно было назначить кого-то вместо Зязикова. Не представляю, кто из влиятельных ингушей сегодня захочет занять его место. Зачем? Чтобы его застрелили террористы? А если не застрелят террористы, то придут федералы и все отнимут со словами: "Ты потерял Ингушетию".
- А собственно, почему одна Ингушетия? Разве в других республиках ситуация иная?
- Важно не мазать весь Кавказ одной черной краской. Это как раз неприемлемо. Возьмем Дагестан. Там тоже есть боевики, но никто ведь не говорит, что Дагестан может отделиться. Или Кабарда. Там Басаев попытался провернуть тот же вариант, что в Ингушетии: мятеж, после которого тотальный милицейский террор превращает все население в потенциальных повстанцев. Но все-таки восставший кабардино-балкарский джамаат настолько мал, что говорить о том, что вся республика будет в огне, - это преувеличение. На Кавказе нет универсального решения проблем. Я готова снова и снова повторять, что в Дагестане стабильная ситуация. Несмотря на то, что там чиновников взрывают чаще, чем в Чечне. Могу объяснить почему. Во-первых, чиновников взрывают в рамках частных разборок. Во-вторых, человек думает, прежде чем что-то сказать или сделать. Поэтому привычка хвататься за снайперку в частном порядке, конечно, увеличивает число трупов, но, на мой взгляд, политически стабилизирует ситуацию. Кроме того, в Дагестане суфийский, традиционный ислам, а ваххабиты его не разделяют. Так что, когда в 1999 году Басаев вторгся в Дагестан, эта республика осталась на стороне России.
- Как вы считаете, русские когда-нибудь вернутся на Кавказ? Сейчас много говорят о том, что их оттуда выживают.
- Проблема в том, что русских выживают не боевики. Их выживает ситуация, при которой нет государства. Есть люди, которые когда-то назывались ханами. Теперь они называются президентами или мэрами. И в этой ситуации единственная гарантия безопасности - это старая родовая система. Есть тейп, есть тухум, и если кого-то из этого тейпа убивают, то сразу находятся 200 человек, которые за него мстят. Русские в этой ситуации оказываются в невыгодном положении. Где те 200 человек, которые смогут отомстить за русского, которого кинули, у которого отняли квартиру, убили, не дай Бог? Чтобы ситуация изменилась, должен вернуться закон. А кто вернет закон, если президент Карачаево-Черкесии - это тот человек, на даче зятя которого расстреляли семерых человек?
- Возьмем экономический аспект. Мы сможем выжить друг без друга?
- Экономически мы можем не то что без Кавказа, но и без Пензы прожить. В рамках Московской области. Но это, согласитесь, обидно как-то. А вот Северный Кавказ не может без России прожить: республики дотационны на 70-90 процентов, и не думаю, что какое-то другое правительство сможет перестать выплачивать Кавказу дань. Проблема в том, что когда вы платите дань, эти деньги воруют. А когда их воруют, то рентабельность воровства оказывается такова, что никакая другая экономическая деятельность не окупается. Основная проблема России - это отмирание государства. Оно не только на Кавказе отмирает, оно везде отмирает. Но благодаря сохранившимся родовым институтам Кавказ подходит к решению этих проблем со своими рецептами. Это страшные рецепты. Один: меня обидели, я пошел и убил. Другой - все это потому, что нами правят неверные. Если Россия не предложит в срочном порядке третий вариант ответа, то дело может обернуться крайне плохо.
