|
|
Косилова Е. В. РЕСУРСОЛОГИЯ (Опыт исследования экзистенции человека с новой точки зрения)
Назад
|
Косилова Е. В. РЕСУРСОЛОГИЯ (Опыт исследования экзистенции человека с новой точки зрения)
|
1. Вступление
Какая задача стоит перед философствованием сейчас?
Конечно, исчерпывающе этот вопрос не решишь, ибо и сам вопрос не ясен, и ответ не вери-фицируем. Но мне кажется важным сказать, что это не повод уходить от вопроса. Ведь каждый философ так или иначе ставит этот вопрос перед собой и отвечает на него для себя. Зачем я фило-софствую? Знаю ли я сам свою цель? Но иногда кажется, что прилично формулировать вслух и вопрос, и самую цель только после 70-ти. А разве это нормально? И каковы причины этого?
После того, как мысль осознала себя в своих истоках нерациональной, конечно, вопрос об ее истоках стоит с особой актуальностью. Оказалось, что они не видны просто так, до тех пор пока не найдены особым разысканием. Не правда ли, это удивительно? В предметной реальности мы мо-жем увидеть предмет, с которым совсем не знакомы. Мы, конечно, не будем знать, как он называ-ется, мы его не сразу разглядим в деталях и часто даже не сможем определить, где он начинается и кончается. (Таково, например, знакомство с новой местностью). Но мы по крайней мере можем его увидеть, знать, что он есть. Другими словами, в случае предметной реальности нам (иногда) воочию дано несовпадение ее самое и нашего знания о ней. Что касается внутренней реальности, даже самой простой, например, эмоциональной, мы зачастую не можем переживать нечто, не зная, что это такое. Конечно, иногда необычные переживания возможны, но и для них, как прави-ло, сознание максимально быстро подбирает название и причину (иногда совершенно неверно). А нечто еще более сложное, нечто из области знания? Можно видеть, не зная, что видишь, но нельзя думать, не зная, о чем думаешь. А, например, вышеупомянутые истоки мышления? Как часто мы мыслим, совсем не зная, зачем это делаем! Это происходит как бы само, но разве в этом случае вопрос "зачем" менее адекватен? Ведь и многие телесные отправления происходят как бы сами, но физиология непременно задается вопросом, зачем они. Как бы разработать такую же "физиоло-гию" для мысли? И как сделать так, чтобы мысль продолжала быть такой, как свойственно ей - аподиктичной, то есть абсолютно истинной, и в то же время оставалась такой, какова она у чело-века - не истинная?
И есть вообще возможность узнать, каковы, собственно, истоки мысли? По отношению к любой мысли они как бы в прошлом, а ведь мысль всегда движется в русле времени, то есть в бу-дущее. Прошлое не видно и не известно. Более того, внутренняя реальность настолько темна, что в ней не известно даже настоящее. Например, мы не знаем без специального разыскания, на каких предпосылках основывается наше мышление, мы не знаем ничего, чем пользуемся и вообще что есть, если это не проблематизировано. А как проблематизировать? Для этого нужно, чтобы нечто хотя бы иногда хотя бы предположительно само пропало. Мы ни за что не догадаемся предполо-жить, что нечто есть, если что-то не натолкнуло нас предварительно на мысль, что этого может не быть. Само по себе это многое говорит о мышлении.
Таким образом, исследование внутренней реальности стоит под большим вопросом. Физио-логи тела не работают на себе самих, у них есть внешние предметы для изучения: животные, тру-пы, коллеги и так далее. Но тот, кто изучает мышление, вынужден по большей части наблюдать за собой. Трупы и животные не мыслят, а коллеги, так сказать, не раскрываются. Психологи могут ставить опыты. А для философа опыт - не поставщик материала для изучения мысли, даже если отменить требование априорности: мысль не может быть ни входящим параметром опыта, ни его результатом. Внешняя реальность может быть поставщиком знания только о ней самой. Внутрен-няя же реальность вообще почти не поставляет знания.
Итак, откуда, куда и зачем движется мысль? Это требует самого серьезного изучения. Если брать область, условно говоря, чистого мышления (философии), то неклассические теории рацио-нальности относительно осведомлены о вопросе "откуда", хотя разнообразные позитивные гипо-тезы предлагают разные ответы (из воли к власти, из потребностей адаптации, из языковой игры, культуры, Эдипова комплекса и т.п.). Важнее всего общий пафос: не с чистого листа. На вопрос "куда" почти никто не отвечает и его даже почти никто не ставит, хотя когда-то он был весьма по-пулярен. Начало мысли темно, но почему мысль не вечно пребывает в темноте, а непременно стремится к свету: к совершенно отвлеченной от всего эмпирического теоретической правильно-сти? (Почему даже язык нечто теоретическое именует "ясным", внося идею света? Причинная связь идей может быть "не ясна" или "ясна". Все знают это по крайней мере из школьных курсов математики. Как бы ни проблематизировать сознание, а идею света от всего теоретического отме-нить очень трудно!) Как только становится известна причинная связь идей между собой, мысль успокаивается, а пока эта связь не известна, мысль мучается. Если подумать, это очень странно. Каков, спрашивается, тот предел, когда мысли не остается уже никаких поводов для мучения? По-хоже, что это Абсолют в гегелевском смысле слова. Это же соображение выдвигает серьезную претензию ко многим авторам неклассических теорий сознания, начиная с их духовного вождя Ницше: ведь, если быть последовательным, Ницше должен был бы не писать книги, а делать что-то совсем другое! Танцевать, рождать трагедии из духа музыки, стремиться к власти и так далее. То же самое можно сказать любым авторам, которые сводят мысль, стремящуюся к истине, к мыс-ли, стремящейся к чему-то еще. Чистая мысль очень часто опровергает теории, опровергающие чистую мысль, поскольку существование этих теорий очень часто самопротиворечиво.
Таким образом, некоторый бескорыстный вектор в мышлении для начала надо постулиро-вать. Возможно, со временем что-нибудь прояснится и с ним.
Док. 256915
Перв. публик.: 27.04.06
Последн. ред.: 17.05.06
Число обращений: 668
Косилова Елена Владимировна
|
|
|
