Анна ДУДАРЬ: Россия и внутренние противоречия ЕСНазад
Анна ДУДАРЬ: Россия и внутренние противоречия ЕС
На протяжении последних десятилетий всегда существовали позиции, по которым страны ЕС имеют различные точки зрения и, соответственно, проводят разную политику. Уже никто не считает Евросоюз полностью единым. Возможно, в будущем такие разногласия исчезнут, но сегодня каждая страна проводит свою политику далеко не всегда в интересах Союза. Этот факт необходимо признать и учитывать России при построении своей политики в отношении Евросоюза.
Внутренние противоречия ЕС
На сегодняшний день таких противоречий достаточно. Например, отношение Греции к Турции, разногласия между Великобританией и Испанией по проблеме Гибралтара, дебаты 1995 г. по ядерным испытаниям, когда Великобритания единственная из стран-членов ЕС поддержала Францию на голосовании в ООН; конфликт 1997 г., когда Испания выразила озабоченность по поводу снижения роли стран Средиземноморья в ЕС или позиция Франции в отношении Турции после саммита ЕС в декабре 1997 г., когда Турция решила прервать отношения с ЕС.
В вопросах обеспечения безопасности европейцы иногда стараются выполнять определенную часть "менее трудных" задач. Дипломатическая кампания ЕС на Ближнем Востоке, хотя она, предположительно, должна была поддерживать усилия США и других стран по обеспечению мира, ведется вразрез с ними. Противостояние США - идея, всегда активно продвигавшаяся Францией в конце 1990-х гг., часто преобладала при принятии решений странами ЕС.
Внутриполитическая стабильность каждой из западноевропейских стран важна для укрепления ЕС. И если приход левых к власти в конце 90-х в одной стране можно было рассматривать как возможно кризисную ситуацию, то общее движение влево, не привело к ослаблению Европейского Союза.
Часто возникала ситуация, когда 15 стран не могли принять общее решение. С включением новых членов, заявления об общей политике Евросоюза вызывают очень большие сомнения. На фоне стремительно развивавшихся событий в бывшей Югославии не все 15 стран смогли принять участие в операциях. Тогда политика делалась меньшинством. Совместное участие в боевых действиях в бывшей Югославии вооруженных сил Франции и Великобритании явилось одним из самых ярких примеров взаимодействия этих стран за последние десятилетия. Аналогичная ситуация сложилась, когда европейская коалиция сыграла решающую роль в выводе войск Саддама Хусейна из Кувейта. Но и в этом случае европейские страны участвовали в широкомасштабных операциях, а не действовали в рамках операций ЕС. По мнению некоторых западных политических лидеров, объединение усилий европейских государств и их сближение после периодического многовекового противостояния - это уже успех.
Наличие серьезного концептуального кризиса внутри Евросоюза вынудило крупнейшие страны ЕС - Германию, Францию и Великобританию провести 18 февраля 2004 г. в Берлине трехсторонний саммит. На нем фактически оформилась новая неформальная структура ЕС, которая в ближайшее время будет, возможно, определять основной ход событий в Евросоюзе. Тем более, что по итогам работы стороны заявили, что подобный формат встреч сохранится и в будущем.
Обиженные за то, что их не пригласили на эту встречу, остальные страны ЕС назвали саммит "директорией" и обвинили его в попытке узурпации власти в Евросоюзе. Итальянский премьер Сильвио Берлускони, которого в очередной раз проигнорировали, охарактеризовал саммит как "полный бардак". Однако в действительности берлинская встреча была скорее направлена на "реанимирование" основных идей Европейского союза. Главная задача "тройки" состояла в том, чтобы не допустить краха Евросоюза под собственным весом, когда он увеличится до 25 членов.
После того, как на декабрьском саммите ЕС 2003 г. странам-членам и кандидатам в члены не удалось добиться одобрения текста первой единой Конституции Евросоюза, он оказался в глубочайшем концептуальном кризисе. Существующие механизмы управления ЕС были выработаны еще для его шести первых членов. Увеличение количества участников союза до 25 требовало новой структуры и кардинальной перестройки ЕС. А изменившаяся геополитическая ситуация в мире только подчеркивала "архаичность нынешней архитектуры ЕС". Евросоюз-25 оказался неспособным на выработку даже самых простых решений. Система перестала работать.
На протяжении 1990-х годов и особенно после кризиса в Косово Россия во многом исходила в своей внешней политике из стремления вернуть себе позиции ведущей мировой державы. Этой логикой объяснялся курс на примирение с НАТО после бомбардировок Белграда и настойчивые призывы к Западу о сотрудничестве в области адаптации международной системы безопасности к современным вызовам. В Вашингтоне перспектива сближения с Россией в этой сфере не вызвала энтузиазма. Европейцы сначала отнеслись к российским предложениям с пониманием, но переход от необременительного политического диалога к делу тогда так и не состоялся.
После 11 сентября возникла новая политическая реальность, которая автоматически сведя на нет ощущение дистанции между "мы" и "они" в отношениях Запада с Россией. Но наметившийся, казалось, прогресс в наших отношениях с Евросоюзом не нашел развития.
С учетом внутренний притоворечий внутри ЕС, сегодня уже очевидно, что на данном этапе России наиболее выгодно строить отношения не с ЕС в целом, а с каждой конкретной страной на взаимовыгодной основе.
Временная ставка на Францию и Германию
Попытки привлечь Россию к процессу европейского строительства и получить от этого выгоду по решению того или иного конкретного вопроса предпринимались не раз. Наиболее активно в этом плане выступают Франция и Германия, которые уже давно говорят о "европейском ядре" или "оси" ЕС.
После речи президента Франции Жака Ширака, открывшего в октябре 1997 г. заседание Совета Европы, президент России Борис Ельцин выступил в поддержку французской инициативы по запрещению противопехотных мин. Конвенция по этому поводу была подписана в декабре 1997 г., но ее не подписали тогда США и Китай. Поэтому, последовавшее вскоре, решение президентов Франции, Германии и России о проведении регулярных трехсторонних встреч европейская общественность расценила во многом как "антиамериканский проект". Ширак первым поддержал идею, присоединив к ней и Германию.
Члены "тройки" встретилась в марте 1998 г., затем в 2003 г. в Санкт-Петербурге и в Нью-Йорке. При этом Берлин, Москва и Париж неоднократно заявляли, что "треугольник" не направлен против каких-либо третьих стран или организаций. Тем не менее, субъект, против которого должен был быть направлен этот союз существовал. В первую очередь это Соединенные Штаты, чьи односторонние действия на мировой арене давно беспокоят европейских политиков. Необходимо также отметить, что неприятие действий Вашингтона в Ираке теснее сплотило три европейские столицы, именно тогда появился тезис о "треугольнике Берлин-Москва-Париж".
У Берлина и Парижа были аргументы для диалога с Москвой вне Евросоюза. После присоединения к ЕС новых членов немецкие и французские политики с удивлением обнаружили, что в лице Венгрии, Польши, Чехии и других стран Восточной Европы вместо партнеров и союзников получили игроков, ориентированных не на достижение общеевропейских целей, а на выполнение воли США. Наиболее четко это проявилось в ходе иракского кризиса, когда новые члены единодушно поддержали агрессию на Ближнем Востоке. Некоторые политологи считают, что вся концепция оси Париж - Берлин - Москва возникла на почве сопротивления Франции, Германии и России американской идее вторгнуться в Ирак, и теперь надобность говорить о таком тройственном союзе отпала.
В настоящее время президент Ширак считает своим главным внешнеполитическим приоритетом укрепление "европейского полюса" на базе ЕС при одновременном упрочении внутри него статуса Франции. И в нынешних условиях социально-экономической нестабильности ни президент Ширак, ни правительство Франции не ощущают "объективных стимулов" к быстрому наполнению отношений с Россией новым конкретным содержанием.
Этот подход наиболее ярко проявляется во французской позиции по вопросу о месте России в формировании системы безопасности ХХI века. Французы солидарны со своими евроатлантическими партнерами в том, что в сложившихся условиях ее реальной опорой является НАТО. Однако, в отличие от Вашингтона, они не считают натоцентристскую модель единственно возможной и полностью отвечающей интересам Парижа. Поэтому, в противовес США, Франция продвигает западноевропейский вариант архитектуры безопасности, основанной на сохранении ведущей роли ООН и ее Совета Безопасности при равноправном взаимодействии всех региональных организаций Европы, в частности ОБСЕ, которая могла бы расширить формат сотрудничества между НАТО и Россией.
Французы рассчитывают на активную поддержку этой идеи со стороны России при разработке Хартии общеевропейской безопасности. Одновременно они стремятся сохранить за собой роль привилегированных собеседников России при развитии ее диалога с НАТО.
Ситуация с Германией складывается по-другому. Россия рассматривается как резерв развития ЕС (экономический и политический). Положительный стимул российско-германским отношениям дает личный контакт Путина и Шредера. Шредер смог выстроить эффективный механизм рабочих отношений с Путиным, что ему пока не удавалось проделать ни с одним главой другого государства. Отношения с Шираком и Блэром из-за различий в интересах внутри ЕС становятся менее доверительными и более осторожными. Что касается Путина, Шредер ощущает расположение с его стороны, и сам старается поддерживать дружеские отношения. Наибольшую озабоченность у немецкой оппозиции вызывает ситуация с Чечней и Ираном. Назвав ход выборов в Чечне "приемлемым", Шредер, по мнению некоторых немецких политологов, дискредитировал себя, якобы не имея на это оснований. Не все в Германии поддерживают и позицию Москвы в иранском "атомном вопросе", считая ее противоречащей германским интересам.
Таким образом, политический и экономический базис для развития отношений с Германией на перспективу (после смены руководства) должен быть заложен уже сейчас. Важным является факт, что на последней встрече "тройки" в Сочи, состоявшейся 31 августа 2004 г., Шредер и Ширак поддержали позицию России по Ирану. Надо отметить, что претензии к России в отношении ее сотрудничества с Ираном выдвигают США, настаивающие на прекращении строительства атомной станции в Бушере. И, тем не менее, европейские лидеры поддержали В. Путина.
С другой стороны отношения между Москвой и "франко-германским локомотивом ЕС" складываются очень непросто. Список разногласий обширный: проблема Чечни, будущее Белоруссии, урегулирование приднестровско-молдавского и грузино-осетинского конфликтов, условия присоединения Москвы к ВТО, проблема Киотского протокола... а сейчас еще и Украина.
При этом влиятельные в Европейском союзе немцы и французы в силах помочь Москве (например, со вступлением в ВТО). В настоящее время и Франция, и Германия понимают, что Россию следует приобщать к расширяющемуся Евросоюзу. Но Германия и Франция члены традиционных клубов ЕС и НАТО. А в рамках НАТО сейчас идет оживленная дискуссия о роли альянса в Ираке. Все предложения блокируются Францией, использующей свое право вето, а Ширак обсуждает новую линию в отношении Ирака с Путиным и Шредером. В основе данной политики Франции - неудовлетворенность действиями США и внешней политикой Дж. Буша.
Поэтому очевидно, что пока не прояснится вопрос отношений с Соединенными Штатами от трехсторонних встреч вряд ли можно ожидать конкретной политики.
России выгодно сближаться с Европой настолько, чтобы, говорить с ней на одном языке ценностей и социальных норм, стать более весомым экономическим партнером. Тогда Европа вполне может изменить свой геополитический и геоэкономический приоритеты - с Запада на Восток. И только тогда речь будет идти уже не о треугольниках типа Париж - Берлин - Москва, а о непосредственном сближении всей Европы с Россией.
Таким образом, у России есть перспективы взаимовыгодного сотрудничества с Евросоюзом, положив в основу франко-германо-российское взаимодействие.
В оформлении публикации использованы фотоматерилы А. Дитякина, сайт "ИТОГИ.ru"
НОВАЯ ПОЛИТИКА (novopol.ru)
24 ноября, 2004
Док. 254773 Опублик.: 11.04.06 Число обращений: 564
