Леонид СУМАРОКОВ: О некоторых проблемах, обсуждавшихся на Конференции министров стран ЕС в области образования (Вена, март 2006г.)Назад
Леонид СУМАРОКОВ: О некоторых проблемах, обсуждавшихся на Конференции министров стран ЕС в области образования (Вена, март 2006г.)
(Критическая масса и ядро потенциала развития)
В Австрии, которая председательствует в течение очередного полугодия в Европейской Комиссии, проходят многочисленные мероприятия, связанные с сотрудничеством в рамках Европейского сообщества. Одним из таких мероприятий явилась Конференция министров в области образования, которая состоялась в марте с.г. Насколько известно автору данной публикации, специальных наблюдателей от России на конференции не было. Однако, по его мнению, событие это, обсуждавшиеся вопросы и соображения представляют существенный интерес для наших деятелей, связанных с реформированием науки и образования. По итогам Конференции состоялась встреча с представителями прессы, на которой довелось побывать корреспонденту "Наследия". Встреча состоялась в Венском дворце Хофбург, и главными действующими лицами на ней были Министр образования, науки и культуры Австрии г-жа Э.Герер и Комиссар ЕС в области образования г-н Я.Фигель.
Из ряда тем, обсуждавшихся на Конференции, по мнению корреспондента (который в процессе дальнейшего изложения позволяет себе сделать собственные, возможно в чем-то спорные, комментарии и интерпретацию к полученным материалам, услышанному докладу и ответам на вопросы), наибольший интерес представляют две следующие. Во-первых, это развитие межуниверситетского обмена в рамках специальной программы "Эразмус" (Erasmus). Во-вторых, вопрос, связанный с планами и перспективами создания так называемого Европейского института технологии (European Institute of Technology - EIT), который следует понимать не как создание еще одного научного учреждения, а скорее, как концепцию дальнейшего развития науки, образования, внедрения инноваций и современных технологий.
Процессы, происходящие сегодня в рамках программы "Эразмус", которая насчитывает уже 20 лет, довольно хорошо известны. Они во многом напоминают и повторяют традиционные схемы и процедуры, имевшие место ранее, в том числе в рамках бывшего СЭВ. Наиболее существенным здесь являются факт и тенденция постоянного роста числа студентов и преподавателей, которыми обмениваются университеты (при этом наибольшая динамика характерна для стран Центральной и Восточной Европы). Что касается второй темы, то она представляет специальный самостоятельный интерес. Здесь следует выделить доклад Комиссара Фигеля и его соответствующие пояснения. В нем проглядываются планы изменений качественного характера, которые, возможно, полезно иметь в виду и при реорганизации и совершенствовании российской науки и образования. (Актуальность вопроса очевидна. См., к примеру, только что опубликованную СМИ информацию о встрече в Кремле Владимира Путина с капитанами российского бизнеса. Президент сообщил на ней, в частности, о том, что в правительстве России готовится решение о господдержке кредитов на оплату образования. Есть и многочисленные другие публикации в этой области). По этой причине, о содержании "второй темы" в основном и пойдет речь ниже.
В основе предварительной концепции EIT лежит идея обеспечения единства триады "образование, исследования и инновации" - три вершины условного треугольника. Термин "исследования", используемый докладчиком, соответствует, в уже привычной аббревиации, понятию R&D (Research and Development). Но в начале - анализ (Штирлиц назвал бы это "информацией к размышлению"). И в этой связи корреспондент считает полезным привести несколько исходных понятий и положений из материалов и сообщения Комиссара.
-ФРАГМЕНТАРНОСТЬ, как одна из характеристик нынешнего состояния системы высшего образования. Фрагментарность не способствует созданию "критической массы", обеспечивающей развитие (своеобразного "ядра потенциала развития науки" - ЛС). Фигель поясняет эту свою мысль на следующем примере. В США большинство академических работ в области R&D осуществляется в сети, насчитывающей 3.300 образовательных учреждений (университетов, вузов). Но при этом основная масса расходов на проведение R&D (80%) реализуется в верхних эшелонах из числа указанных организаций (3%). Это является резким контрастом по отношению к ситуации в Европе. Здесь насчитывается около 2000 вузов, но распределение расходов носит гораздо более равномерный характер. Комиссар приводит следующий пример: - известный американский флагман в области высшего образования MIT недавно подписал 5-летний контракт в области R&D на общую сумму $3 млрд (630 миллионов в год). Эта сумма, сама по себе, более, чем вдвое превышает совокупный доход большинства европейских университетов.
Комментарий корреспондента: при всем различии организации науки в США (условно - "университетская") и бывшем СССР - (в основном "академическая и отраслевая", при относительно невысокой роли вузовской), роль подобного "ядра" (или своеобразного "локомотива развития" - ЛС) ранее выполняла Академия наук. Наличие такого ядра было важнейшим фактором обеспечения мировой конкурентоспособности отечественной науки, здесь действительно реализовывались масштабные межотраслевые проекты и фигурировали огромные денежные суммы, связанные с их выполнением. Сегодня в процессе реорганизации и проглядывающейся попытке перейти к "американской модели" в силу ряда причин есть реальная угроза вообще лишиться такого "ядра" в области науки в России, что находится в вопиющем противоречии с существующими тенденциями. Формирование нового "ядра", если такая задача когда-нибудь и будет достигнута, займет многие годы, если не десятилетия. Напрашивается аналогия с процессами, которые имели место при горбачевской перестройке и ельцинских преобразованиях, когда, из-за бюрократического перестроечно - реформистского зуда, было бездумно, как образно пишут некоторые авторы, "разрушено существовавшее здание, вместо того, чтобы попытаться прежде построить рядом новое и плавно, по мере готовности, в него переехать". Потом опять будем недоумевать, "кудахтать": - ах, как же мы могли такое допустить, доверившись не вполне компетентным людям, нанести такой колоссальный урон стране? и сетовать, что за давностью времени виновных найти, к сожалению, невозможно.
-МОТИВАЦИЯ НАУЧНОГО ПЕРСОНАЛА. Знаменательно, что Комиссар ЕС говорит о тех же процессах в Европе, которые характерны сегодня и для России: - массовый и все возрастающий отток ученых за границу (пресловутая многолетняя проблема "brain drain"). В начале 90-х годов соответствующая цифра для обладателей степени PhD составляла 40%, к концу миллениума она возросла до 60%. Иначе говоря, эта проблема имманентна, она не зависит от уровня продвинутости капиталистического общества, а определяется уровнем привлекательности и условиями обеспечения карьерного роста.
-ВЫСОКИЙ СРЕДНИЙ УРОВЕНЬ ЕВРОПЕЙСКОГО УНИВЕРСИТЕТСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ, ПРИ НЕДОСТАТОЧНОСТИ "ЭКСКЛЮЗИВА". Об этом, по мнению Фигеля, говорит анализ уровня 500 европейских университетов с особым вниманием к 20-ти из них, стоящих на вершине пирамиды. Относительно высокий средний уровень подготовки специалистов, без одновременной подготовки "суперуровня", необходимых темпов прогресса не обеспечивает. Резюме Комиссара: - в существующей системе что-то работает не так, как следует.
-НАЛИЧИЕ "КУЛЬТУРНОГО РАЗРЫВА" МЕЖДУ ИССЛЕДОВАНИЯМИ И БИЗНЕСОМ. Под этим докладчиком, терминология которого здесь используется, понимается отсутствие предпринимательской культуры в области продуктивного взаимодействия между научными организациями и бизнес - компаниями. К примеру, в США 4 из пяти научных работников сотрудничают в бизнесе, в Европе - менее половины этого. Здесь университеты и сами научные работники рассматривают бизнес не просто, как отдельную и самостоятельную, но в определенном смысле даже, как "враждебную" область деятельности.
Если учесть совокупное действие перечисленных выше факторов, то напрашивается вывод, объясняющий непривлекательность инвестиций в область R&D, что и имеет место в нынешней Европе (а заодно и у нас в стране - ЛС). Хотя общий размер затрат в области R&D в условиях глобальной экономики имеет явную тенденцию роста, в таких странах, как США, а также Индии и Китае эти цифры значительно выше (вот и объяснение содействия соответствующих обществ высоким темпам их развития, или кто-то думает, что это случайное совпадение?). К примеру, расходы на R&D в Китае удваиваются каждые 4 года, а в Европе эти процессы занимают более 10 лет. Необходимы новые формы, которые позволили бы объединить все элементы "триады" и заставить их работать вместе. Достижению этой цели, как следует из доклада выступавшего, и должно помочь формирование "ядра", иначе говоря, создание EIT, в задачу которого войдет, в том числе, обеспечение "эксклюзивной" подготовки научных кадров, междисциплинарные исследования, привлечение наиболее талантливого контингента и создание лучших условий обеспечения карьерного роста в Европе.
Комиссар говорит о возможной структуре EIT, а далее приводит - аргументы в пользу того, почему существующие университетские структуры (точнее лучшие из них) посчитают для себя целесообразным оказаться составной частью EIT. При этом, как видно, речь идет о некой распределенной структуре. Говоря о мотивации, обеспечивающей университетам стремление участвовать в деятельности EIT, докладчик приводит следующие побудительные факторы и соображения (порой создается впечатление, что они буквально списаны из практики деятельности "доперестроечной" Академии наук):
*Участие университетов в EIT будет содействовать росту их престижа.
*Если руководство того или иного университета пожелает, чтобы его отдельные дочерние лаборатории стали частью EIT, то это вовсе не означает, что соответствующие лаборатории будут удалены из университета. Как правило, физически они останутся на прежнем месте (идея распределенного участия в некой учебно-исследовательской среде, которую Комиссар называет knowledge community). Более того, они могут и, очевидно, будут продолжать свой вклад в деятельность университета, возможно, на условиях контракта. В любом случае, такое участие не должно сопровождаться дополнительными затратами для исходного "материнского" университета.
*И, наконец, в принципе возможны те или иные формы компенсации университету со стороны EIT.
В заключение Комиссар ЕС в области образования выражает надежду, что концепция EIT, как ядра дальнейшего развития и обеспечения его критической массы - реалистичная и эффективная стратегия объединения компонент "триады", направленная на повышение отдачи университетов в области инноваций и более совершенных технологий. Он полагает, что необходимые юридические решения могут быть приняты не позднее 2008-го, а сам EIT приступит к функционированию, начиная с 2009-го года.
