Во вторник из Москвы отбыла тайно прибывшая накануне вечером иранская делегация во главе с заместителем главы Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Хоссейни-Ташем. О том, чем завершились переговоры, не сообщает даже иранская сторона, тогда как российская не комментирует даже сам факт новых консультаций. Связано ли это с изменением позиции Москвы по иранской проблеме, или же Россия не изменила свою точку зрения? Об этом корреспонденту Страны.Ru Ивану Преображенскому рассказывает президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский.
- Изменила ли Россия свое отношение к Тегерану в сторону ужесточения, или же она продолжает балансировать между Ираном и Западом?
- Россия никогда не старалась балансировать между Западом и Ираном, и, с моей точки зрения, она как раз не меняет свою позицию. Москва просто имеет некоторую пророссийскую позицию, которую достаточно последовательно отстаивает. Она выражается в том, что, во-первых, Россия является членом "восьмерки" и, более того, председательствует в ней, а в этом клубе есть определенные обязательства относительно друг друга. Во-вторых, Россия входит в Совет Безопасности ООН, это тоже накладывает определенные обязательства. В третьих, Россия состоит в ядерном клубе и в МАГАТЭ, является одной из ведущих держав, и это накладывает дополнительный пакет обязательств. И, в-четвертых, Россия, конечно, является соседом Ирана, и здесь от геополитики никуда не уйти, у нее свои интересы в этой стране, которые она старается защищать. Вот эти четыре пункта и являются основой российской политики.
Это означает, что Россия не собирается нарушать своих обязательств и разрушать свои отношения с ведущими мировыми державами, в том числе и ради Ирана. И поэтому Москва, пытаясь увести ситуацию как от войны, так и от получения Ираном ядерного оружия, ведет переговоры в определенных границах, но если эти граница перейдены, то Россия переговоры вести прекращает. Во всяком случае, довольно наивные попытки давления на Российскую Федерацию, с точки зрения переноса на иранскую территорию технологии полного ядерного цикла, которые производились со стороны Ирана в последнее время, были в высшей мере отрицательно восприняты. Хотя бы потому, что известно - от получения полного ядерного цикла до получения ядерного оружия требуется от полугода до года. После северокорейского прецедента, когда страна сначала была в Договоре о нераспространении, затем вышла из него, уже имея полный ядерный цикл, ясно, что никакая страна сегодня не получит этот полный ядерный цикл на свою территорию. А с теми странами, которые его имеют, такими, как Бразилия, Япония, по разрешению иранской проблемы будут вестись серьезнейшие переговоры об интернационализации этих объектов.
Был один прецедент, когда Россия пошла на встречу соседу и другу - это был китайский случай во времена Сталина, больше таких прецедентов не было. Уже Хрущев остановил сотрудничество с Китаем по ядерной проблеме, и больше даже таких идей не было, не говоря уже о том, чтобы были прецеденты. Иран не является исключением.
- Можно ли говорить о том, что энергетическая политика России в "большой восьмерке", по сути дела, является в том числе и следствием возникшей проблемы с Ираном?
- Нет. Это не так. Вопросы ядерной энергетики, в том числе энергетической программы, которую озвучил Владимир Путин, имеют основанием под собой долгосрочные российские интересы, а не краткосрочную иранскую ситуацию, потому что есть относительно немного серьезных национальных и международных проектов, в которых Россия имеет выигрышную позицию. Ядерная энергетика, безусловно, к ним относится. В конечном счете, не все же нефтью и газом торговать в виде сырья.
Есть долгосрочная программа по развитию экспортного направления российской промышленности, что может вывести Россию на устойчивые экономические позиции не хуже, чем "Газпром" или все наши нефтяные компании. Иран здесь - не более чем один из потенциальных рынков. Потому что было бы достаточно смешно говорить о том, что вся деятельность "Газпрома" подчинена, скажем, вопросу вывода российского газа исключительно только на турецкий рынок. Ядерная энергетика - это одна из тех ключевых технологий, которые являются российскими ноу-хау сегодня, которая при этом обладает колоссальным потенциалом для будущего мирового рынка.
- А как вам кажется, в иранском руководстве есть, вообще, единство по этому вопросу сейчас? Не получается ли, что Москва играет на противоречиях внутри иранского руководства?
- В иранском руководстве? Разумеется, нет. В иранском руководстве играть на противоречиях бесполезно, потому что иранское руководство будет единым против любого соседа, будь это Америка, Россия, арабские страны или кто бы то ни был еще. Сегодняшнее иранское руководство, если говорить о ядерной программе, безусловно, представляет собой монолит. Более того, весь Иран в этом плане представляет собой монолит. Иранское руководство вместе с иранским народом хотят быть ядерной державой. Более того, многие эксперты, и я принадлежу к их числу, уверены, что Иран хочет быть военной ядерной державой. Исходя из своих геополитических - внешнеполитических, внутриполитических - соображений.
Здесь цена вопроса для иранского руководства слишком велика, и вряд ли на самом деле Иран пойдет на смягчение своей позиции. Напротив, Тегеран, скорее всего, пойдет на ужесточение своей позиции, хотя будет лавировать, всячески оттягивая принятие окончательного решения до того момента, когда можно будет предъявить "готовое изделие", то есть бомбу, как это сделала Северная Корея, потом получившая "индульгенцию". Всем известно сегодня, что Саддам Хусейн был демократизирован именно потому, что у него не было оружия массового уничтожения. А Ким Чен Ира оставили в покое именно потому, что у него было либо одна - две бомбы, либо, по крайней мере, он позволил себе очень серьезный блеф, настолько серьезный, что никому не хотелось проверять его правдивость методом проб.
- Но противодействие Ирану в получении ядерного оружия поможет ли не допустить распространения ядерного оружия на Ближнем Востоке и в мире в целом?
- Нет, конечно. Дальнейшее распространение ядерного оружия почти 100-процентно гарантированно. Например, северокорейская ядерная бомба провоцирует Японию с ее полным ядерным циклом. Я не говорю уже сегодня о ситуации с ближневосточными технологиями, потому что долгое время распространение ядерных технологий шло из Пакистана. Утечки шли в Иран, утечки шли в Ливию, утечки шли в другие государства. И никто на самом деле сегодня не предполагает, как далеко Иран продвинулся по пути развития своего ядерного цикла. Инспекциям МАГАТЭ здесь веры особой нет, потому что инспекция МАГАТЭ слишком много пропустила в Ливии, чтобы доверять ей еще и иранскую ситуацию.
При этом ситуация вокруг Ирана может измениться в любой момент. Никто не говорит, что Ахмадинежад вечен, также, как не вечен был президент Хаттами. Никто не говорит, что не может произойти каких-то очень серьезных событий, в том числе военного характера, в течение нынешнего года, по результатам которых потери Ирана окажутся достаточными, чтобы внешнеполитический курс страны, как минимум, изменился.
14.03.06.
Национальная информационная служба Страна.Ru, 2000-2006.
Док. 251854
Опублик.: 15.03.06
Число обращений: 550
Сатановский Евгений Янович
|
