В среду в Санкт-Петербурге прошло внеочередное заседание Межгосудасртвенного совета Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), официальным поводом для проведения которого была интеграция Организации Центрально-Азиатского сотрудничества (ОЦАС) в ЕврАзЭС. В реальности же речь шла о роспуске ОЦАС и присоединении к Евразийскому сообществу Узбекистана. О том, в чем причина желания России способстовать интеграции Ташкента в эту организацию и почему Москва отвечает Исламу Каримову взаимностью в его стремлении укрепить двусторонний союз вступлением в "пророссийские" межгосударственные объединения, - корреспонденту Страны.Ru Ивану Преображенскому рассказал заместитель гендиректора Центра политических технологий, руководитель Департамента стран СНГ Сергей Михеев.
- Все понимают, каков интерес Узбекистана в улучшении отношений с Москвой, особенно после андижанских событий, но почему Россия так активно наращивает взаимодействие с Ташкентом, добилась его присоединения к ЕврАзЭС?
- Очевидно, что сохранение интеграции на постсоветском пространстве интересам России в стратегическом плане отвечает. Поэтому если такой интерес есть со стороны среднеазиатских государств, то почему бы, собственно говоря, его не использовать? Сейчас у Каримова сложное положение, он вынужден отвернуться от Запада и тянуться к другим центрам влияния, и ближайшим из них является Москва. И почему бы нам не воспользоваться политической конъюнктурой для обеспечения пусть даже в среднесрочной перспективе каких-то своих интересов в Центральной Азии? Я считаю, что это имеет смысл.
Надо признать, что образование Советского Союза или Российской Империи в ее прежних границах не было случайным, это не был случайный набор территорий. Тяготение этих территорий к России или России к ним было геополитически обусловлено в значительной степени. Поэтому не удивительно, что сейчас происходит своеобразная реинтеграция.
Китайцев в Ташкенте боятся, американцы ведут себя достаточно глупо и агрессивно. А кто остается еще? Остается, фактически, только Россия. Плюс тут надо учитывать исторический опыт, ведь по положению на сегодняшний день русские или российские, можно называть как угодно, являются единственной нацией или единственной страной, которая действительно понимает, что происходит в Центральной Азии. Они лучше всех иных народов и государств понимают, как устроена там жизнь, как устроена там политическая система власти, кто эти люди, как они живут, систему общественного устройства. Никто другой Среднюю Азию не знает так, как русские, никто другой не может действительно настолько легко найти общего языка со среднеазиатами, и в Ташкенте и других столицах региона это тоже понимают. Потому что для них это тоже важно. Скажем, разговаривать с американцами для того же Каримова или Ниязова - это все равно, что разговаривать с марсианами. Даже с американцами еще ничего, а с европейцами, которые просто живут в полнейшем отрыве от действительности, очень тяжело. Гораздо легче договариваться с Москвой.
Тем более, что претензии Казахстана на лидерство в Центральной Азии пока недостаточно подкреплены, потому что в основном это "пиар". Да и те же узбеки для себя не могут внутренне принять лидерство Казахстана в регионе. Кстати говоря, сближение Москвы с Ташкентом, хочешь - не хочешь, наносит определенный ущерб подобным претензиям Казахстана на однозначное лидерство в среднеазиатском регионе. Плюс вхождение ОЦАС в ЕврАзЭС тоже нивелирует все эти узкорегиональные среднеазиатские интеграционные тенденции.
Что касается экономических проектов, то я не согласен с тем, что накануне встречи в Санкт-Петербурге писали некоторые российские издания, например, тот же "Коммерсантъ". Их утверждения, что России не должно быть никакого дела до Средней Азии, потому что у нас экономический оборот с ними очень небольшой, - неверны. На самом деле, наш внешнеторговый оборот в значительной степени строится на продаже нефти и газа, а их мы, само собой, продаем в Европу. Но если нефтегазовую составляющую из нашего внешнеторгового оборота исключить, то окажется, что не такой уж он и маленький, а главное очень технологичный. Это во-первых. А во-вторых, как известно, в том же Узбекистане в ближайшие годы будут активизированы приватизационные процессы. И "Газпром", и "ЛУКОЙЛ", да и многие другие крупные российские компании имеют там значительный интерес и будут пытаться участвовать в этой приватизации, причем на широкую ногу. А приватизировать в Узбекистане есть что, потому что там еще в советское время была создана достаточно мощная промышленная база. Там, помимо добычи нефти и газа, есть очень серьезная нефтехимическая промышленность, кстати, в районе того же Андижана, есть машиностроение. Недаром все-таки там завод по сборке "Daewoo" разместили.
Опять же Москве интересно диверсифицировать свои связи, поскольку взаимодействие со Средней Азией только через Казахстан имеет как свои плюсы, так и значительные минусы, и диверсификация торгово-экономических отношений не повредит.
- Может ли в ближайшем будущем за вступлением Узбекистана в ЕврАзЭС последовать его присоединение к ОДКБ?
- В союзническом договоре, подписанном Каримовым с Россией, предусмотрены такие меры сотрудничества, которые перекрывают даже возможное сотрудничество в рамках ОДКБ. То есть в союзническом договоре предусмотрена возможность совместного использования военных объектов, оговорена, как и в любых союзнических договорах, возможность оказания военной помощи в случае агрессии против одного из двух государств. Про ОДКБ никакого разговора пока не было. Хотя, разумеется, все будет зависеть от того, как будут развиваться дела со "стабильностью-нестабильностью" в Центральной Азии. Будет ли Запад тупо наращивать там свою активность или не будет. Я думаю, что в ближайшее время не будет, потому что, видимо, США и Европа "переключились" на Иран, и пока им не до Центральной Азии, поэтому ОДКБ может и подождать. А в перспективе, почему бы и нет, могут и вступить когда-нибудь.
Как известно, базу в Ханабаде американцы освободили, и с большой вероятностью можно предположить, что какая-то совместная структура там будет создана. Может быть, она будет создана на двусторонней основе и станет российско-узбекистанской, может быть, - на многосторонней основе, в рамках ОДКБ.
- А не может ли сближение с Узбекистаном рассматриваться как, например, давление на Туркменистан? Ведь эти государства постоянно конкурируют между собой, в частности, и за доступ к российским газопроводам для поставок своего "голубого топлива" в западном направлении. Причем эта борьба едва не доходит до прямого военного столкновения?
- Рычагов давления на Туркменистан у Москвы очень немного. На самом деле Туркменистан к Москве толкает скорее Запад. Совершенно очевидно, что в головах американских стратегов однозначно "теплится" идея захвата нефтегазовых ресурсов Средней Азии. Сейчас Ирак - следующий Иран. Я уверен, что если в перспективе с Ираном у них получится, на очереди будет Туркмения. Это наверняка, потому что Туркмения - это главный источник газа, которого хватит на весь XXI век.
И, несомненно, американцы рано или поздно займутся Туркменией. Ниязов это понимает, и понимает, что ему гораздо интереснее на каких-то более мягких условиях сближаться с Москвой, чем ждать, пока ему "свернут голову" те же американцы. Потому что они вряд ли станут терпеть слишком самостоятельную туркменскую элиту. Ясно, что это дело ближайших лет, но, тем не менее, именно это толкает Ниязова "в объятия" Москвы.
А у самой России, в общем, действительно серьезных рычагов давления на Ниязова почти нет, кроме того, что Туркмения прокачивает газ через нашу трубу. Но, как известно, сейчас туркмены активно ведут переговоры и о строительстве пресловутого трансафганского нефтепровода к Персидскому заливу, и о строительстве нефтепровода в Китай. Буквально на днях китайская делегация побывала в Ашхабаде, и на переговорах обсуждалась в том числе и возможность строительства трубопровода в Китай. Туркмены все равно будут строить альтернативные трубопроводы, потому что им тоже не нравится "монопольность" российской трубы.
Но в принципе, конечно, сближение с Узбекистаном может быть и сигналом для Ниязова, правда, в несколько ином смысле. Это может быть предупреждением, что, в случае чего, он знает, как решить свои внешнеполитические проблемы. Вот у Каримова они возникли, и он решил их с помощью вступления в ЕврАзЭС, а в обмен получил повышение цены на узбекский газ. И Нязов теперь тоже будет понимать, что у него остается запасной вариант - более тесная интеграция с Россией. И он будет не только у Ниязова, а у любой туркменской элиты, которая захочет вести более-менее самостоятельную политику, даже после ухода бессменного президента Туркмении. Потому что, еще раз повторяю, в рамках сотрудничества с Москвой Ашхабад всегда будет более свободен, чем в рамках сотрудничества с американцами.
25.01.06.
Национальная информационная служба Страна.Ru, 2000-2006.
Док. 244569
Опублик.: 26.01.06
Число обращений: 485
Михеев Сергей Александрович
|
