|
|
Сименон Жорж `Маленький портной и шляпник`
Назад
|
Сименон Жорж `Маленький портной и шляпник`
|
Кашудас, маленький портной с улицы де Премонтре, боялся. То был
неоспоримый факт. Тысяча человек, точнее, десять тысяч человек - поскольку в
городе было десять тысяч жителей тоже, не считая малолетних детей, боялись,
но большинство в этом не признавались, не смели признаться даже собственному
отражению в зеркале.
Прошло уже несколько минут, как Кашудас зажег электрическую лампочку,
которую он с помощью куска проволоки подтягивал и закреплял прямо над своим
рабочим местом. Еще не было четырех часов пополудни, но на улице уже
начинало темнеть наступил ноябрь. Шел дождь. Уже две недели, как лил дождь.
В освещенном сиреневым светом кинотеатре в ста метрах от мастерской, куда
доносилось треньканье звонка, во французской и иностранной хронике
показывали людей, плывущих по улицам на лодках, одинокие фермы посреди
бушующих потоков, несущих вырванные с корнем деревья.
Все это важно. Все важно. Если б была не осень, если б не темнело в
половине четвертого, если б не лило с неба с утра до вечера и с вечера до
утра так, что людям не хватало сухой одежды, если б вдобавок ко всему не
порывы ветра, проникающие в узкие улицы и выворачивающие зонтики наизнанку,
как перчатки, Кашудас не боялся бы, да и вообще ничего бы, наверное, не
произошло.
Он сидел по турецки, как сидят портные - ведь это и есть его ремесло, -
на большом столе, который он за тридцать лет работы отполировал своими
ляжками, целыми днями восседая на нем Кашудас располагался на антресолях,
прямо над мастерской. Потолок здесь был очень низкий. Напротив, на другой
стороне улицы, над тротуаром был подвешен огромный красный цилиндр, который
служил вывеской шляпнику. Спустившись ниже, взгляд портного Кашудаса
проникал через витрину в магазин господина Лаббе.
Магазин был плохо освещен. Пыль, покрывающая электрические лампочки,
делала свет тусклым Стекло витрины давно никем не мылось. Эти детали не так
уж важны, но и они играют роль. Шляпный магазин был старым шляпным
магазином. А улица - старой улицей, которая некогда являлась торговой
артерией, в те далекие времена, когда современные магазины - стандартных цен
и другие - со своими сверкающими витринами еще не появились поодаль, на
расстоянии в пятьсот метров. Так что лавочки, сохранившиеся в этом конце
плохо освещенной улицы, были старыми лавочками, и возникал вопрос, заходит
ли в них вообще кто-нибудь.
Еще одна причина для страха. Пришел его час. В определенный момент
Кашудас обычно начинал испытывать смутное беспокойство, которое означало,
что ему пора выпить стакан белого вина, что организм, давно к этому
привыкший, настойчиво требует свое.
Док. 243719
Опублик.: 04.01.06
Число обращений: 403
|
|
|
