|
|
Буало Нарсежак `Последний трюк каскадера`
Назад
|
Буало Нарсежак `Последний трюк каскадера`
|
Дверь приоткрыта, свет из коридора, проникая сквозь щель, мягко рассеивается, вспыхивает бликами... Позолота переплетов, рамы картин, медная пепельница рядом с креслом, какие-то блестящие предметы на письменном столе. Дверь приоткрывается чуть шире, и на пороге возникает фигура. На ковер ложится длинная тень. Где-то слышно мерное тиканье старинных часов, впрочем, все замерло в тишине ночи. Тень колеблется, затем делает шаг. Вот уже слышно ее прерывистое дыхание, как у человека, объятого страхом. Еще шаг. Слабый отблеск металлического предмета. Фигуру поглощает тьма, но по очертанию плеча можно узнать мужчину. Он направляется к письменному столу. Чуть скрипнуло кресло, человек сел. Внезапно в темноту дерева врезается круг ослепительного света лампы - в кругу его руки. В одной - смятый в комок носовой платок, в другой - револьвер. В ярком свете только руки полны жизни. Лицо мужчины похоже на подвешенную загадочным образом гипсовую маску. Правая рука с величайшей предосторожностью кладет оружие на подлокотник и застывает. Осмелев, рука отодвигается, медлит. Человек вздыхает. Закрывает глаза. Глазницы заливает мертвенная бледность. Левая рука поднимает носовой платок к скорбному лицу, мелкими движениями вытирает его, как бы успокаиваясь. Затем она тянется к телефону, стоящему на углу стола, ставит его на подлокотник, срывает трубку и точным движением нажимает на клавиши. Трубка прижата к уху. Отчетливо слышен сигнал вызова - в ночной тишине он будто пронзает бесконечность. И вдруг щелчок. Голос. - Говорит Братская помощь, слушаю. Опять тишина. Дыхание становится прерывистым. Пальцы теребят носовой платок. Наконец слышится шепот. - Я могу говорить? Стоит такая тишина, что от внезапно прозвучавшего рядом ответа человек вздрагивает. - Слушаю вас... Я один... Можете спокойно говорить. - Могу говорить, сколько захочу? - Разумеется. Я здесь для того, чтобы быть вам полезным. Человек отрывает трубку от уха, вытирает пот, который катится градом, и продолжает: - Простите меня... Так трудно найти слова. - Успокойтесь... Времени у нас сколько угодно. - Спасибо... Чувствуете, как я взволнован? - Да... Даже потрясены. Но я выслушаю вас. Скажите себе, что я вам не судья, а такой же человек, как и вы. Как знать, может, я сам пережил испытание, подобное вашему. Надо выговориться... Доверьтесь мне... Ну как, вам не лучше? - Да. - Говорите громче. - Да. - Прошу вас говорить громче, так как по вашему голосу я... как бы это выразиться?.. сужу о состоянии сердца... Вы не наделали глупостей? - Нет. Еще нет. - И вы не сделаете этого, так как сейчас расскажете... все, что у вас на душе, как сумеете... не задумываясь... Тяжесть, которая непосильна для вас... я возьму ее на себя. - Спасибо... Попытаюсь... Но предупреждаю вас, выхода нет. - Никогда не произносите таких слов. - Других, однако, нет. Алло? Вы меня слышите? - Да... не бойтесь. - Простите. Мне показалось, что... Прежде всего, вы имеете право повесить трубку. Слушать бредни старого... - Но вы пока еще ничего не сказали. - Вы правы. Голос слабеет. Вдалеке слышится бой часов - один низкий удар, гул от которого долго не смолкает. Человек вытягивает левую руку и, приоткрывая запястье, смотрит на часы. Половина одиннадцатого. - Алло... Я думал... буду с вами откровенным. Пытаюсь выиграть время. Дело не в том, что я боюсь. Прежде всего, я ничем не рискую. Но когда слова прозвучат и вы их услышите... У меня нет выхода. Понимаете... то, что я, быть может, до сих пор скрываю от себя, станет явным. Будет слишком поздно. - Смелее! Вы же свободный человек! В голосе теплота. Хотелось бы видеть это незнакомое лицо. Оно, наверное, доброе, чуть встревоженное, по-братски внимательное. - Нет, - говорит тень. - Я уже не свободен.
Док. 243689
Опублик.: 04.01.06
Число обращений: 421
|
|
|
