В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Хорхе Луис Борхес:`ОТГОЛОСКИ ОДНОГО ИМЕНИ` Назад
Хорхе Луис Борхес:`ОТГОЛОСКИ ОДНОГО ИМЕНИ`
(Новые расследования, 1952)
В разное время и в разных местах Бог, греза и безумец, сознающий, что он безумец, единодушно твердят что-то непонятное; разобраться в этом утверждении, а заодно и в том, как оно отозвалось в веках, - такова цель этих заметок. Эпизод, с которого все началось, всем известен. О нем говорится в третьей главе второй книги Пятикнижия под названием Исход. Там мы читаем о том, что овечий пастух Моисей, автор и главный персонаж книги, спросил у Бога Его Имя и Тот сказал ему: `Я есмь Сущий`. Прежде чем начать вникать в эти таинственные слова, вероятно, стоило бы вспомнить о том, что для магического и первобытного мышления имена не произвольные знаки, а жизненно важная часть того, что они обозначают`{В одном из платоновских диалогов - в `Кратиле` - рассматривается и, если не ошибаюсь, отрицается какая бы то ни было прямая связь между словами в вещами.}. Так, австралийские аборигены получают тайные имена, которые не должен слышать никто из соседнего племени. Такой же обычай был широко распространен у древних египтян, всем давали два имени: малое имя, которое было общеизвестно, и истинное, или великое, имя, которое держалось в тайне. В `Книге мертвых` говорится о множестве опасностей, ожидающих душу после смерти тела, и, похоже, самая большая опасность - это забыть свое имя, потерять себя. Также важно знать истинные имена богов, демонов и наименования врат в мир иной``{Гностики то ли подхватили, то ли сами пришли к такому важному выводу. Сложился обширный словарь имен собственных, которые Василид (по свидетельству Иринея) свел к одному-единственному неблагозвучному, воспроизводящему один и тот же набор слогов слову `Каулакау`, чему-то вроде отмычки от всех небес.}. Жак Вандье пишет по этому поводу: `Достаточно знать имя божества или обожествленного существа, чтобы обрести над ним власть` (`La religion egyptienne` [Египетская религия (фр, 1949). Ему вторит Де Куинси, говоря о том, что истинное наименование Рима держалось в тайне и незадолго до падения республики Квинт Валерий Соран кощунственно разгласил его, за что и был казнен... Дикарь скрывает имя для того, чтобы его не могли умертвить, лишить разума или обратить в рабство при помощи наведенной на имя порчи. На этом суеверии или на чем-то в этом роде основывается всякая брань и клевета, нам невыносимо слышать, как наше имя произносится вместе с некоторыми словами. Маутнер описал этот предрассудок и осудил его. Моисей спросил у Господа, каково Его имя, речь шла, как уже мы видели, не о филологическом любопытстве, но о том, чтобы понять, кто есть Бог, а если точнее, что есть Бог (в IX веке Эриугена напишет, что Бог не знает, ни кто он, ни что он, потому что он никто и ничто). Как же был истолкован страшный ответ Моисею? Богословы полагают, что ответ `Я есмь Сущий` свидетельствует о том, что реально существует только Бог или, как поучает Маггид из Межерича, слово `Я` может быть произнесено только Богом. Эту же самую идею, возможно, как раз и утверждает доктрина Спинозы, полагавшего, что протяженность и мышление суть лишь атрибуты вечной субстанции, которая есть Бог. `Бог-то существует, а вот кто не существует, так это мы`, - в такую форму облек сходную мысль один мексиканец. Согласно этому первому истолкованию, `Я есмь Сущий` - утверждение онтологического порядка. Меж тем кое-кто решил, что ответ обходит вопрос стороной. Бог не говорит, кто он, потому что ответ недоступен человеческому пониманию. Мартин Бубер указывает, что `Ehijch asher ehijch` может переводиться как `Я Тот, Кто будет` или же как `Я там, где Я пребуду`. Но возможно ли, чтобы Бога вопрошали так, как вопрошают египетских колдунов, призывая его для того, чтобы полонить. А Бог бы ответствовал: `Сегодня Я снисхожу до тебя, но завтра можно ждать от Меня чего угодно: притеснений, несправедливости, враждебности`. Так написано в `Gog und Magog`[Гог и магог (нем`{Бубер (`Was ist der Mensh` - `Что есть человек`) пишет, что жить - это проникать в чудную обитель духа с шахматной доской вместо пола, на которой мы обречены играть в неведомые игры с неуловимым и страшным противником.}. Воспроизведенное различными языками `Ich bin der ich bin`, `Ego sum qui sum`, `I am that I am` - грозное имя Бога, состоящее из многих слов и, несмотря на это, все же более прочное и непроницаемое, чем имена из одного слова, росло и сверкало в веках, пока в 1602 году Шекспир не написал комедию. В этой комедии выведен, хотя и мимоходом, один солдат, трус и хвастун (из miles gloriosus [Хвастливый воин (лат), с помощью военной хитрости добивающийся производства в капитаны. Проделка открывается, человек этот публично опозорен, и тогда вмешивается Шекспир и вкладывает ему в уста слова, которые, словно в кривом зеркале, отражают сказанное Богом в Нагорной проповеди: `Я больше не капитан, но мне нужно есть и пить по-капитански. То, что я есть, меня заставит жить`. Так говорит Пэролс и внезапно перестает быть традиционным персонажем комической пьесы и становится человеком и человечеством. Последний раз эта тема возникает около тысяча семьсот сорокового года во время длительной агонии Свифта, лет, вероятно, промелькнувших для него, как одно невыносимое мгновение, как пребывание в адской вечности. Свифт был наделен ледяным умом и злостью, но, как и Флобера, его пленяла тупость, может быть, оттого, что он знал, что в конце его ждет безумие. В третьей части `Гулливера` он тщательно и с ненавистью изобразил дряхлое племя бессмертных людей, предающихся бесконечному вялому обжорству, неспособных к общению, потому что время переделало язык, а равно неспособных к чтению, потому что от одной до другой строки они все забывают. Зарождается подозрение, что Свифт изобразил весь этот ужас оттого, что сам его страшился, а может быть, он хотел его заговорить. В 1717 году он сказал Юнгу, тому, который написал `Night Thoughts` [Ночные мысли (англ: `Я, как это дерево, начну умирать с вершины`. Несколько страшных фраз Свифта для нас едва ли не важнее длинной цепи событий его жизни. Это зловещее угрюмство порой охватывает и тех, кто о нем пишет, словно и для высказывающих свое суждение о Свифте главное - от него не отстать. `Свифт - это падение великой империи`, - написал о нем Теккерей. Все же больше всего потрясает то, как он воспользовался таинственными словами Бога. Глухота, головокружения, страх сойти с ума и в конце концов слабоумие усугубили свифтовскую меланхолию. У него появились провалы в памяти. Он не хотел надевать очки и не мог читать и писать. Каждый день он молил Бога о смерти. И вот однажды, когда он уже был при смерти, все услышали, как этот безумный старик, быть может, смиренно, быть может, отчаянно, но может быть, и так, как произносит такие слова человек, хватающийся за единственное, что ему не изменит, твердит: `Я тот, кто есть, я тот, кто есть`. `Пусть я несчастен, но я есть` - вот что, вероятно, должен был чувствовать Свифт, и еще: `Я столь же насущно необходимая и неизбежная частичка универсума, как и все остальные`, и еще: `Я то, чем хочет меня видеть Бог, я таков, каким меня сотворили мировые законы`, и, возможно, еще: `Быть - это быть всем`. И здесь завершается история этой фразы. В качестве эпилога я хотел бы привести слова, которые, уже будучи при смерти, сказал Шопенгауэр Эдуарду Гризебаху: `Если порой я уверялся в том, что я несчастен, это было сущим недоразумением и заблуждением. Я принимал себя не за того, кем был, например за того, кто исполняет обязанности профессора, но не в состоянии стать полноправным профессором, за того, кого судят за клевету, за влюбленного, которого отвергает девушка, за больного, которому не выйти из дому, или за других людей со сходными бедами. Но я не был этими людьми. Это в конечном счете были одеяния, в которые я облачался и которые скинул. Но кто я в действительности? Я автор `Мира как воли и представления`, я тот, кто дал ответ на загадку бытия, я тот, о ком будут спорить мыслители грядущего. Вот это я, и никому, пока я жив, этого оспорить не удастся`. Но именно потому, что он написал `Мир как воля и представление`, Шопенгауэр отлично знал, что быть мыслителем точно такая же иллюзия, как быть больным или отверженным, и что он был другое, совсем другое. Совсем не то: он был воля, темная личность, Пэролс, то, чем был Свифт.

Док. 240671
Опублик.: 17.11.05
Число обращений: 384


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``