Дуглас Адамс:`Жизнь, Вселенная и все остальное`Назад
Дуглас Адамс:`Жизнь, Вселенная и все остальное`
Каждое утро традиционный душераздирающий вопль оповещал окрестности, что Артур Дент проснулся и заново ужаснулся своему местоположению. В его пещере царил холод (а также смрад и сырость), но это еще пол-ужаса. Главный же ужас состоял в том, что пещера находилась в лондонском районе Айлингтон, и первый автобус в центр должен был отправиться примерно через два миллиона лет. Время - это, так сказать, худшее место из всех, где только можно заблудиться. Артур Дент, с его богатым опытом блужданий по закоулкам пространства и времени, может утверждать это со всей ответственностью. Заблудившемуся в пространстве хотя бы не угрожает смерть со скуки. Артур Дент застрял на доисторической Земле в результате извилистой цепочки происшествий, в процессе каковых он попеременно подвергался оскорблениям и/или расщеплению на атомы в разнообразных экзотических уголках Галактики, бесчисленность и странность которых превзошли все его ожидания. И хотя теперь его жизнь текла чрезвычайно ровно и спокойно, нервы Артура по-прежнему шалили. Вот уже пять лет, как его не расщепляли на атомы. Вот уже четыре года (со дня расставания с Фордом Префектом) Артур в общем-то ни одной души не видел, а потому и оскорблениям больше не подвергался. За исключением одного случая. Это произошло как-то весенним вечером года два тому назад. Бредя в сумерках к своей пещере, Артур вдруг заметил за облаками странные вспышки. Он задрал голову к небу, и в его сердце робко закопошилась надежда. Спасение. Свобода. Несбыточная греза Робинзона - корабль. И вправду - `к его радости и изумлению, с небес, рассекая теплый вечерний воздух, тихо, как-то интеллигентно спустился длинный серебряный звездолет. Выдвинулись длинные опоры, совершая изящные балетные па во славу технического прогресса. Звездолет легко опустился на землю, и его ненавязчивое гудение разом стихло, точно убаюканное вечерней тишиной. Сам собой откинулся трап. Из люка вырвался столб света. В нем обрисовался силуэт высокой фигуры. Фигура сошла по трапу и остановилась перед Артуром. - Ты козел, Дент, - промолвила она просто. То был самый что ни на есть инопланетный инопланетянин. Чисто инопланетная долговязость, чисто инопланетная приплюснутая голова, чисто инопланетные глазки-щелочки, экстравагантно-складчатое золотое одеяние с воротником чисто инопланетного покроя и бледная, серо-зеленая инопланетная кожа, сияющая тем особым блеском, который дается большинству серо-зеленоликих субъектов лишь благодаря постоянному массажу и самому дорогостоящему мылу. Артур невольно отпрянул. Существо невозмутимо смотрело на него. Надежда и ликование в душе Артура вмиг сменились чувством крайней озадаченности. Сотни разных мыслей, расталкивая друг дружку, боролись за контроль над его голосовыми связками. - А... мт... - выпалил он. - От... к-к-к... э-э... - добавил он немного погодя. - А... тв... в... хто... кто? - выдавил он наконец, после чего погрузился в неистовое (сродни неистовым воплям) безмолвие. Нешуточное это дело - обнаружить, что после неопределенно долгого периода молчания ты, оказывается, не отучился разговаривать. Инопланетное существо, морща лоб, заглянуло в штучку вроде папки, которую сжимало в своих длинных, лианообразных инопланетных пальцах. - Артур Дент? - переспросило оно. Артур растерянно кивнул. - Артур ФИЛИП Дент? - уточнило существо, деловито лязгнув зубами. - Э-э... да... я... э-э-э... - подтвердил Артур. - Ты козел, - повторил инопланетянин. - Никчемная дырка от бублика. - Э-э-э?.. Существо кивнуло само себе, произвело чисто инопланетный щелчок застежкой папки и направилось к своему кораблю. - Э-э... - в отчаянии выпалил Артур, - э-эй! - И нечего тут! - рявкнул инопланетянин. Он взошел по трапу и исчез в недрах корабля. Люк сам собой захлопнулся. Звездолет басовито загудел. - Э-эй! - вскрикнул Артур и побежал на заплетающихся ногах к кораблю. - Подождите минутку! Что вы хотели? Эй! Да подождите же! Корабль приподнялся, беспечно скинув свою тяжесть наземь, будто плащ, секунду повисел в воздухе - и унесся в вечернее небо. Он пронзил облака, на миг озарив их своим серебряным свечением, и исчез из вида Артура - одинокой букашки, бестолково скачущей на месте посреди бескрайней шири. - Что? - вопил он. - Чего? Зачем? Эгей-гей! Ну-ка вернись и повтори! Он подпрыгивал и выплясывал, пока его ноги не подкосились, взывал, пока не надорвал связки. Ответа не последовало. Некому было его услышать, некому было с ним поговорить. Инопланетный корабль уже с треском прорывался сквозь верхние слои атмосферы, навстречу той ужасной пустоте с редкими-редкими материальными вкраплениями, из которой и состоит Вселенная. Хозяин звездолета, инопланетянин с дорогостоящим цветом лица, развалился в единственном кресле рубки. Он звался Охмешконасыпатель Конца-Краю-Не-Знающий, и был он индивидуумом с четкой целью в жизни. Не самой лучшей целью - в чем он сам первый признавался, - но эта какая-никакая цель как-никак давала ему какое-никакое занятие. Охмешконасыпатель Конца-Краю-Не-Знающий принадлежал - то есть принадлежит - к очень узкому кругу бессмертных обитателей Вселенной. Те, кто рождается бессмертным, от рождения бессознательно свыкаются с этим своим свойством, но Охмешконасыпатель - не из их числа. Строго говоря, эту шайку бесчувственных выродков он давно уже возненавидел лютой ненавистью. На него самого бессмертие свалилось как снег на голову, в результате неудачного взаимодействия своенравного ускорителя элементарных частиц, банки с рассолом (то был утренний завтрак Охмешконасыпателя) и двух аптечных резинок. Мелкие подробности аварии не имеют значения, поскольку никому так и не удалось воспроизвести обстоятельства произошедшего, причем многие экспериментаторы при этом попали либо в дурацкое положение, либо на тот свет, либо и туда, и туда одновременно. Охмешконасыпатель скорбно и устало прикрыл глаза, заказал бортовой стереосистеме какой-нибудь легкий джаз и рассудил, что все бы ничего, если бы не воскресные дни, будь они неладны. Вначале бессмертие пошло ему впрок. Он спорил с судьбой, лез на рожон, срывал цветы удовольствий и сумасшедшие деньги на высокодоходных долгосрочных сберегательных вкладах... в общем, давал всем жизни, как говорится. Но вскоре в этом светлом существовании появилось нестерпимое темное пятно - воскресенья. Примерно в 14:55 тебя начинает обволакивать ужасная апатия: ты понимаешь, что уже принял все ванны, какие можно было принять с пользой для души и тела, что сколько ни созерцай любой абзац газетного текста, ты не прочтешь ни строчки, не говоря уже о применении на практике новейшего, совершившего революцию в области стрижки кустарников метода, который в этой газете описан. И сколько ни гляди на циферблат, неумолимые стрелки вскоре передвинутся на четыре - час, когда начинается долгое, мутное и, что греха таить, безумное чаепитие души. Итак, Охмешконасыпатель пресытился жизнью. Довольные улыбки, которыми он обычно озарял чужие похороны, стали какими-то натянутыми. В нем зрела ненависть к Вселенной в целом и каждому из ее обитателей в частности. Вот тогда-то он и набрел на свою цель жизни, дело, которое не позволит ему впасть в спячку никогда-никогда (так ему, во всяком случае, казалось). А придумал он вот что. Он решил оскорбить Вселенную. То есть он решил оскорбить всех ее обитателей. Строго индивидуально, лицом к лицу, одного за другим и (тут он с особым сладострастием скрипнул зубами) в алфавитном порядке. Когда его знакомые (даже у таких типов бывают знакомые) намекали, что план не только этически неприемлем, но и неосуществим - поскольку все время кто-то умирает, а кто-то рождается, Охмешконасыпатель просто вперял в оппонента свой стальной взгляд и бурчал: `Что, и помечтать нельзя?` Итак, он взялся за дело. Он обзавелся звездолетом, построенным на века, и бортовым компьютером, который умело управлялся со всей информацией о местоположении всех обитателей Вселенной, а также рассчитывал самые замысловатые маршруты полета. Корабль пересекал орбиты планет Солнечной системы, намереваясь совершить пертурбационный маневр вокруг Солнца и, разогнавшись, выскочить в большой космос. - Компьютер, - окликнул Охмешконасыпатель. - Слушаю, - пропищал компьютер. - Куда теперь? - Вычисляю. Охмешконасыпатель покосился на невероятную алмазную россыпь космической ночи. Биллионы крошечных миров-кристаллов огненной пылью припорошили тьму-бесконечность. И каждый, любой из них, встретится ему на пути. И на большей части из них он побывал уже миллионы раз. На миг он вообразил свой маршрут в виде ломаной линии, связывающей все небесные огоньки, как на детских `загадочных картинках` с пронумерованными точками. И понадеялся, что с какой-нибудь туристической смотровой вышки Вселенной эта ломаная покажется каким-нибудь вопиюще неприличным словом. Компьютер безголосо пискнул в знак окончания вычислений. - Фольфанга, - сообщил он и снова пискнул. - Четвертая планета системы Фольфанга, - продолжил он. И пискнул. - Ожидаемое время в пути - три недели, - продолжил он. И пискнул. - Искомый субъект - некрупный слизняк, - пискнул он, - из рода А-Рт-Ур-Еа-Ипдену. - Полагаю, - добавил он, сделав передышку на писк, - что вы решили обозвать его безмозглой задницей. Охмешконасыпатель только хмыкнул. И перевел взгляд на чудо творения за иллюминатором. - Пойду-ка вздремну, - проговорил он. Потом спросил: - Какие зоны вещания попадутся нам в ближайшие часы? Компьютер пискнул. - Космовидеотон, Мыслекинозал, Надомный Думатель, - известил он и пискнул. - Нет ли фильмов, которых я не видел уже тридцать тысяч раз? - Нет. - Гм. - Разве что `Психоз в космосе`. Вы видели этот фильм всего лишь тридцать три тысячи пятьсот семнадцать раз. - Разбудишь ко второй серии. Компьютер пискнул. - Приятных сновидений, - сказал он. Звездолет несся сквозь ночь. Тем временем на Земле под аккомпанемент дождя тянулся один из самых кошмарных вечеров в жизни Артура Дента. Он сидел в своей пещере, составлял каталог возможных отповедей наглому инопланетянину и давил мух - для них этот вечер тоже оказался кошмарным. На следующий день Артур сшил себе сумку из кроличьей шкурки - под всякие полезные вещи.
Док. 240491 Опублик.: 14.11.05 Число обращений: 395
