Он широко известный в профессиональной среде адвокат. Но не менее хорошо его знают и в стране, и за рубежом как защитника тех, в чьих делах замешана большая политика

Ю. Шмидт: его профессия - защищать.




Наверное, его можно назвать диссидентом. В том же смысле слова, в котором диссиденты - Андрей Сахаров или Сергей Ковалев. Как и они, Юрий Шмидт мыслит и действует не так, как то было бы выгодно государству, а как подсказывает совесть. Его профессия - защищать. В конце восьмидесятых он отстаивал свободу лидера армян Нагорного Карабаха Аркадия Манучарова, в середине девяностых - капитана 1 ранга Александра Никитина, обвинявшегося в измене Родине. В обоих случаях следствие шло по утвержденному наверху сценарию, а на суд оказывалось давление. Но Шмидт победил.

Тогда казалось, что эти победы - знак возрождения правового общества, где закон превыше чиновных интересов. Увы, но по итогам дела `ЮКОСа` судебную систему России все чаще называют `басманной`. Наверное, это во многом преувеличение. Однако некоторые признаки давления на суды налицо.

В роли защитника в ряду других адвокатов участвовал в процессе Ходорковского и Юрий Шмидт. Верил, что сумеет помочь. Но даже его опыт и талант оказались бессильны переломить ход дела. Казавшиеся бесспорными аргументы защиты суд попросту не слышал. Жесткость приговора превзошла самые пессимистические ожидания.

Для России итоги процесса обернулись падением международного авторитета. А для Юрия Шмидта они стали словно бы отголоском давней личной трагедии.

Время - назад?

Юрий Шмидт родился в Ленинграде 10 мая 1937 года. Через три недели, тридцать первого мая, его отца арестовали по сфабрикованной политической статье и назначили восемь лет лагерей. Но в результате последующих пересмотров дела вышел он на свободу лишь через девятнадцать лет. Все эти годы Юра и его мама не получили от него ни одной весточки: не положено. А когда женщина пыталась выяснить хоть что-то о судьбе любимого человека, ей лишь советовали: уходите отсюда, иначе...

Возможно, именно несправедливость, допущенная в отношении его отца, заставила Юрия Шмидта стать адвокатом в те времена, когда `закон был тайгой, а прокурор - медведем`, когда зачастую решение суда больше зависело от воли партии, чем от доказательств вины или невиновности.

Возможно, именно потому десятилетия спустя Юрий Шмидт и взялся за защиту главы `ЮКОСа`, что хотел, чтобы история семьи Ходорковских была менее печальна, чем история семьи Шмидтов. Чтобы в стране больше не было самого понятия - `дети политзаключенного`. Но...

- Наш суд во все времена был зависим от государства, от его политического руководства. В советский период эта зависимость была абсолютной, а адвокатура существовала как вынужденная уступка общественному мнению `загнивающего` Запада. После нескольких лет попыток создания независимой судебной власти мы возвращаемся к исходной точке. И достаточно быстрыми темпами.

- Нынешнее поколение слабо представляет особенности работы советских судов. Оправдывали ли они кого-нибудь?

- В те годы выносить оправдательные приговоры судам, мягко говоря, не рекомендовалось. Любой такой приговор считался чрезвычайным происшествием, становился поводом для специальной проверки и `оргвыводов`. Добиться оправдания подсудимого даже в случае, когда его невиновность была очевидна, было неимоверно трудно. Более реально - бороться за `компромиссный`, относительно мягкий приговор. Например, если человека обвиняли в хищении - за уменьшение суммы похищенного и переквалификацию на более легкую статью.

- А если процесс имел политическую окраску?

- Тогда судье по инстанциям `спускали` приговор, который следует вынести. И статью, и срок. Ни законность, ни справедливость, ни отсутствие доказательств никакого значения не имели. И судьи для таких дел подбирались только самые `надежные`, проверенные. А вообще способов обуздания строптивых судей было много. Самый простой из них - статистика. Как я уже сказал, оправдание считалось серьезным браком в работе следствия и прокуратуры. В основе такого подхода лежала идеологическая догма: в СССР зря не сажают и невиновных не судят. Для судьи самый страшный `прокол` - отмена приговора. Отменялись же они чаще всего по протесту прокуроров на `необоснованное` оправдание или `излишнюю` мягкость. Незадолго до окончания выборного срока в административном отделе райкома, обкома или ЦК вытаскивали личную карточку судьи и считали, сколько отмен он получил. И решали: выдвигать его на следующий срок или нет. Так судей учили никогда никого не оправдывать и вообще не перечить прокурорам, а наказание давать пожестче. В крайнем случае, объясняли им, вышестоящая инстанция смягчит приговор. И эта система перестраховки существовала снизу доверху: от районных судов до Верховного суда СССР.


М. Ходорковский: история повторяется?

Осужден по разнарядке

В адвокатской практике Юрия Шмидта было несколько дел, когда он ничем не сумел помочь подзащитным. Одно из них имело трагический финал и закончилось расстрелом невиновного человека. Речь о деле об убийстве автоинспектора в крупном краевом центре на юге России. Адвокату удалось тогда неоспоримо доказать, что один из обвиняемых не стрелял в сотрудника ГАИ, а лишь помог убийце избавиться от трупа. Но `сверху` пришло распоряжение расстрелять двоих: партийные бонзы решили преподать показательный урок и еще раз продемонстрировать свою силу. И судья вынес требуемый властями приговор. А после рокового заседания пригласил адвоката в совещательную комнату, запер кабинет, достал бутылку коньяка, разлил по стаканам: `Пей! Мне сейчас хуже, чем тебе...` Он знал, что его решение несправедливо, и знал, как должен чувствовать себя защитник, чей клиент приговорен умереть `по разнарядке`. `Страшно, но такое было`, - вспоминает Шмидт.

- Юрий Маркович! Что изменилось с тех пор? Возможно ли повторение подобных историй?

- Формально наш уголовный процесс сегодня во многом соответствует мировым стандартам: по объему прав обвинения и защиты, по изменениям функций самого суда...

- А неформально? Выгодно ли государству давать судам больше независимости?

- Смотря по тому, что считать выгодой. Независимый суд - необходимая составляющая демократического устройства общества. В то же время известно, что любой власти внутренне присуще стремление к увеличению объема властных полномочий, расширению сферы своего влияния. Да мы и сами видели, как людям, пришедшим к власти на перестроечной волне, под демократическими лозунгами, вдруг этой самой власти становилось мало...

Первые ростки независимого суда в постсоветской России появились в девяностых годах. В 1999 году коллегия по уголовным делам Петербургского городского суда оправдала капитана запаса Александра Никитина, которого обвиняли в государственной измене. И Верховный суд оставил приговор в силе, отклонив два протеста Генерального прокурора. Но спустя всего пять лет Верховный суд отменил вынесенный судом присяжных оправдательный приговор физику Валентину Данилову. При новом рассмотрении его признали виновным и приговорили к длительному сроку. Постепенно набирая силу, наша сегодняшняя политическая власть стала бороться с судейской независимостью. Конечно, манипулирование судами уже не носит столь тотального характера, но и необходимости в том нет... При этом - в отличие от советских времен - сегодня прибегают к иным, более ухищренным, чем раньше, способам давления. В частности, манипулируют коллегиями присяжных. И уже научились добиваться тех результатов, которые программируются еще при возбуждении дела.

- Например?

- Это дела так называемых `государственных изменников` Данилова и Сутягина. Я достаточно много знаю об этих делах, чтобы говорить о полной несостоятельности обвинения. Это, конечно же, дело Михаила Ходорковского.

Приговор суду

Еще пару десятилетий назад мою соседку сверху, которая торгует на рынке джинсами, назвали бы спекулянткой, а школьного приятеля, владельца небольшого производства по изготовлению металлических дверей, - `цеховиком`. И вкатили бы им по сроку. Тогда можно было хотя бы отчасти реализовать свой талант писателя или художника. Но талант финансиста или производственника, менеджера был вне закона. Нынешнему молодому поколению трудно, почти невозможно представить, что, зайдя в магазин, ты не сможешь купить не то что кроссовки, но даже ремешок для часов. Или что в очереди за молоком нужно стоять два-три часа. Но тех людей, кто пытался хоть как-то восполнить дефицит и шил на дому все те же джинсы или частным порядком строил дома и дачи, очень скоро ставили, а вернее сказать, сажали, на место. Порой надолго.

И очень часто Юрию Шмидту приходилось защищать тех самых `теневиков`, которые пытались на свой страх и риск (не без личной выгоды, ну и что?) сделать быт советских людей чуть комфортнее. Так, в конце шестидесятых он добился удивительного по своей мягкости приговора для `шабашника` Валентина Табункова. Человек со своими приятелями асфальтировал площадки для хранения зерна, собранного на `поднятой целине`, и зарабатывал безумные по тем временам деньги - до пятнадцати тысяч рублей в месяц (автомобиль `Волга` стоил в то время пять с половиной). Хотя и производительность труда у бригады была сумасшедшая, и площадки эти помогали спасти урожай: без них собранное зерно пришлось бы сваливать прямо на землю. Естественно, простить столь `беспардонного` обогащения ему не могли и обвинили в особо крупных хищениях. Шмидту удалось доказать: воровства не было. Его подзащитный получил наказание всего лишь в полгода лишения свободы и был освобожден прямо в зале суда...

- Понятие `теневик` тихо скончалось одновременно с советской властью. Но, судя по громким процессам последних лет, по реакции на них общественности, отношение к людям, заработавшим своим трудом и предпринимательским талантом большие деньги, осталось прежним - негативным, завистливым, недобрым...

- Мне не раз приходилось выступать по радио, в интерактивном эфире и отвечать на злобные выпады: Ходорковский украл наши деньги, украл народное добро... Я задавал встречные вопросы: вот Ходорковский более полутора лет сидит в тюрьме, с `ЮКОСа` взысканы десятки миллиардов рублей. Скажите, вы лично ощутили облегчение? Может быть, снизились цены на товары, на услуги ЖКХ, на транспорт? Может, когда отобрали `Юганскнефтегаз`, хотя бы бензин подешевел? С пенями и штрафами у Ходорковского и `ЮКОСа` забрали практически все, что они якобы `недоплатили`, но вы лично что-то получили? Никто не сказал, что ощутил какое-то улучшение. Разве что на душе полегчало...

На Руси никогда не любили богатых. И при умело вброшенном тезисе `честным путем таких денег не заработаешь` реакция общества оказалась вполне предсказуемой. Но не принято вспоминать, что в тот момент, когда Ходорковский с компаньонами покупал `ЮКОС`, нефть стоила восемь с половиной долларов за баррель - ниже себестоимости добычи. Других желающих покупать `ЮКОС` в тот период времени просто не нашлось. И разбогател Ходорковский не за счет хищений или махинаций с налогами, а в результате небывалого роста цен на нефть. Умный человек оказался в нужный момент в нужном месте. И с деньгами, так необходимыми тогда государству на выплату зарплат, пенсий и пособий.

- Личное обогащение никогда не было целью Михаила Борисовича. Он не стремился к роскоши и не жил в ней. Он не покупал яхты, дворцы, футбольные клубы. Практически все дивиденды вкладывал в `ЮКОС`, в оснащение и развитие компании. Без преувеличения могу назвать его аскетом.

- Вы считаете приговор Ходорковскому приговором и российской судебной системе?

- Оправдание Ходорковского и Лебедева могло бы стать победой Правосудия. Как бы это подняло престиж России в мире, если бы суд устоял, не поддался!.. А осуждение Ходорковского - временная победа и краткий миг торжества кучки людей, имевших личную заинтересованность в его устранении из бизнеса и политики. Пока еще западный мир до конца не понял, но скоро поймет и даст правильную оценку всему происшедшему. Уже начал понимать. И как итог роль и влияние России на международной арене сильно пошатнутся.

- Не считаете ли вы, что `дело `ЮКОСа` - тревожный знак, начало новых `заморозков`?

- Ухудшение климата - факт бесспорный. Наступление на права человека идет, можно сказать, по всему фронту. В то же время я абсолютно убежден, что общество все равно не позволит вернуть себя в то униженное, рабское состояние, в котором его держала советская власть. Потому что человек все-таки свободолюбивое существо. Выросло целое поколение людей, которое этой свободы попробовало и не сможет без нее жить. Новый `железный занавес` уже не построить. И Россия когда-нибудь станет нормальной, демократической страной. С честными выборами, независимым судом. Я не выжил бы здесь, если бы не был оптимистом. Вот только душа болит, когда думаешь, что сегодня, сейчас безвинно страдают люди, достойные совершенно иной участи.

Ланселоты и драконы

`Помните разговор Ланселота с драконом из пьесы Шварца `Убить дракона`?` - спрашивает адвокат. И приводит цитату о неправедных, беспринципных людях: `Их так воспитали`. Мы разговариваем о том выборе, который всегда стоял перед судьей: о выборе - расстаться с креслом или с совестью, когда на тебя начинают давить. О страхе, покорности, боязни вызвать гнев начальства и желании выслужиться, которые воспитаны еще в бытность Советского Союза. О том, что, с другой стороны, и во времена несвободы всегда найдутся сердца, которые способны и к сочувствию, и к состраданию: не все способны быть абсолютно бездушными куклами, марионетками и выполнять любые приказы. Сегодня судья, если хочет быть независимым, может им быть, считает Шмидт. Но слишком часто мы такого желания не видим...



Олег ГОЛОВНЕВ
03 августа 2005 г.

ЗАО ИД `Комсомольская правда`, 2002

Док. 237354
Опублик.: 03.08.05
Число обращений: 369