|
|
Владимир Семаго: `Сегодня бизнес может развиваться лишь на территории, контролируемой курдами`
Назад
|
Владимир Семаго: `Сегодня бизнес может развиваться лишь на территории, контролируемой курдами`
|
В среду в Брюсселе прошла масштабная международная конференция по экономической помощи Ираку, организованная администрацией Джорджа Буша совместно с ЕС. Цель форума - привлечь инвестиции в Ирак, а также оказать ему финансовую помощь, списав долги. Участники конференции - главы МИД 80 стран, включая Россию, руководители ООН, НАТО и ЕС выступили за списание части внешнего долга Ирака, а также призвали всех кредиторов страны урегулировать проблему задолженности на льготных условиях, сходных с теми, что предоставил Багдаду Парижский клуб. В ноябре прошлого года он списал 80 % иракского долга, размер которого составлял 38,9 миллиарда долларов. О том, какие шансы у российского бизнеса в Ираке, Стране.Ru рассказал президент компании `Энергоимпорт`, работавшей в Ираке почти семь лет, Владимир Семаго.
- Возможно ли сегодня работать в Ираке, и какие намерения у российских компаний?
- Когда люди говорят о том, что сегодня невозможно работать в Ираке, я бы с этим не совсем согласился. Да, физический риск огромен. И, по моим сведениям, некоторые компании, в частности небезызвестный `Интерэнерговсервис`, свое присутствие там заявили. Но, повторяю, главное препятствие - это угроза физического уничтожения, прежде всего, в центре Ирака, и, в первую очередь, в Багдаде и `суннитском треугольнике`. Но даже несмотря на это присутствие мирового бизнеса в Ираке ощущается.
- А кто сейчас работает в Ираке?
- На старте стоят практически все. Это как перед скачками - еще не открыта решетка, которая позволяет лошадям выскочить, но соперники уже наготове. И это вполне оправдано. Идут постоянные переговоры, постоянные контакты со всеми представителями, которые на тот или иной момент появляются в качестве реальных политических фигур в администрации нынешнего Ирака. И следует отметить, что малейшее ослабление террористических угроз и вообще наведение хотя бы какого-то элементарного порядка, конечно, оживит экономику Ирака в десятки раз.
- А как насчет коррупции, которая, по признанию министра юстиции Ирака, превышает все мыслимые и немыслимые масштабы?
- Коррупция страшная была и во времена Саддама, просто она тогда каралась более жестко, и люди, конечно, боялись.
- Но тогда все-таки шли контракты только через государство. А сейчас, очевидно, появилась возможность сотрудничать с частным капиталом?
- Нет, я думаю, что Ирак как государственная машина по-прежнему будет держать в своих руках экономику, это очень сложный процесс. Начнем с энергетического сектора, который я лучше всего знаю. Там же никто не приватизировал ни электростанции, ни линии электропередач, ни распределительные устройства. Никто этим не занимался, не до этого просто. На сегодняшний день, я думаю, что все равно нужно говорить о взаимоотношениях международного бизнеса со структурами государственной власти. Мы в свое время, через год после войны, пытались работать с американцами, с американской администрацией, у нас было даже два контракта, небольших очень, копеечных, но, тем не менее, мы выполнили работу. Кстати, мы были первой российской компанией, получившей деньги из госбюджета США, пусть и небольшие.
Однако на сегодняшний день реально бизнес может развиваться лишь на территории, контролируемой курдами. Это наиболее спокойные участки иракской территории, полностью контролируемые курдской администрацией, которая обеспечивает там порядок.
- А с чем это связано?
- У курдов - достаточно самостоятельная, густо населенная территория, где нет никаких межконфессиональных противоречий, так как там нет ни суннитов, ни шиитов. Там есть очень мощная национальная структура со своей лояльной охраной, со своими вооруженными силами, которые в американо-иракском конфликте участвовали на стороне американцев, и практически там уже сегодня можно было бы работать. Ведь в чем был расчет террористов? В том, чтобы запугать не какую-то структуру, а просто людей, чтобы туда никто не ездил. И отсюда эти массовые убийства, массовые похищения, которых в Курдистане почти нет.
- А с чьей стороны?
- Со стороны тех структур, которые до сегодняшнего дня продолжают фактически контролировать власть за пределами `зеленой линии` и не в дневное, а в вечернее и ночное время. Структура политической власти в Ираке при Саддаме Хусейне строилась наподобие такой советско-германской системы, когда на каждой улице, в каждом квартале, в каждом переулке были свои `баасисты`, свои назначенные политические руководители, смотрящие за ситуацией, и все эти люди как бы остались на местах. Вся структура власти, которая была при Саддаме, она физически осталась, потому что потери были в войне абсолютно минимальны, верхушка сдала Ирак американцам и тем самым предотвратила серьезные разрушения экономики. Все те, кто не был замешан в каких-то репрессиях, остались. Я могу вам сказать, что долгое время, например, наш агент, близкий родственник одного из руководителей спецслужб Ирака, рассказывал, что этому руководителю спецслужб часто предлагали сами американцы возглавить какие-то подразделения для того, чтобы, прикрываясь его авторитетом, по возможности обеспечить порядок. Конечно, он не согласился. На сегодняшний день те, кто ведут террористическую борьбу, они как бы являются трехголовой гидрой. С одной стороны, негласная поддержка и одобрение со стороны бывших `баасистов`, которые заинтересованы в бардаке. С другой, действительно религиозные мусульманские террористические организации, которые существуют или возникли на почве хаоса. С третьей, внешние террористические группировки, которые пользуются тем, что американская администрация сразу после войны открыла границы.
И вот вся эта политическая ситуация органически перешла на бизнес. Мы после войны пять раз встречались с министром энергетики Айхамом ас-Самарраи. Он устраивал американцев, но дальше заверений о том, что все российские контракты, которые были одобрены ООН, но не проплачены, будут возобновлены, дело не пошло. Честно могу сказать, что большинство российских компаний, по-моему, скептически относятся к ситуации. Если сразу после войны очень многие пытались форсировать события, то сегодня даже те компании, которые потеряли там большие деньги, не проявляют сильной активности.
- Американцы покровительствуют только тем компаниям, которые работают на восстановление Ирака, но не на нефтяных проектах?
- Да, энергетическая система Ирака практически разрушена и полностью парализована. Износ был еще до эмбарго 1991 года, во время эмбарго все изнашивалось, а после эмбарго вот эта война. Все это привело практически к упадку энергосистемы. А в условиях 50-градусной жары это создает особенно тяжелые условия. Поэтому даже декларируемый выход американцев из Ирака уже мало что принесет. Они упустили время, когда нужно было уйти, а Ирак мог самовосстановиться.
Сегодня, на мой взгляд, единственный выход - это жесткий контроль ситуации со стороны Лиги арабских государств.
- Возвращаясь к деятельности в Ираке российских компаний, вы говорите, что главное препятствие - это отсутствие безопасности. А есть ли какие-то препятствия со стороны администрации?
- Безусловно. Иракские руководители явно не настроены принимать решения в пользу России. Это своего рода скрытый саботаж. Российские контракты были не самыми худшими, и отдать их кому-то еще в условиях тотальной коррупции, конечно, было бы интересней. К тому же большинство иракских руководителей - выходцы из американского мира, а значит, у них есть свои собственные связи, есть какие-то контакты, через которые на них выходят люди и что-то предлагают. И ООН сыграло не самую позитивную роль. Я имею в виду Кофи Аннана и программу `Нефть в обмен на продовольствие`.
Я вам больше скажу, к нам приходила бригада и говорила: мы решаем вопросы контрактов в ООН, 10 процентов от стоимости контракта получаем мы. Я абсолютно точно знаю, что существовала система, при которой, если русским нужно было пробить контракт, они шли к американцам и договаривались; если американцам нужно было пробить какой-то контракт, то они шли к русским и договаривались. И такие связи существовали, и торговля этими контрактами существовала, и пусть никто не делает удивленного лица, это абсолютно точно.
- А как влияет на развитие бизнеса в Ираке отсутствие банковской системы, тот факт, что все контракты проплачиваются через иорданские банки?
- Вы очень правильно затронули тему, потому что без Иордании, без иорданского присутствия вообще понимание иракской проблемы невозможно. Во-первых, весь бизнес ушел из Ирака в Иорданию, во-вторых, Иордания позиционирует себя сегодня как второй Ливан. Она хочет стать центром финансово-экономической развязки арабского мира, и им это удается. И с точки зрения безопасности тоже. Так что без присутствия Иордании на сегодняшний день, я думаю, ни один из вопросов реального продвижения каких-то экономических проектов в Ираке просто невозможен.
- Это способствует продвижению российских контрактов или нет?
- У нас очень хорошие отношения с Иорданией на политическом уровне. У нас неплохие связи, вот у меня даже, в частности, с иорданскими компаниями. Иорданцы все время активно идут на контакты, но, повторяю еще раз, речь может идти только лишь о неких договоренностях на какую-то масштабную, серьезную перспективу. То есть закончится война, тогда...
- Я знаю, что вы потеряли в Ираке около 60 миллионов долларов из-за того, что контракты были заморожены. Чем закончилась ваша деятельность в Ираке?
- В нашем случае речь шла о двух контрактах на реконструкцию тепловой станции `Дора`. Это очень животрепещущий для иракцев вопрос, потому что эта ТЭЦ, снабжающая Багдад, изношена на 90%. Сейчас она просто не работает. Когда ситуация стала выходить из-под контроля, с помощью `Интерэнергосервиса` там пытались что-то подправить `молотком и зубилом`. Приехали украинцы, что-то замазали, где-то заклепок деревянных понаставили. Но в конце концов иностранцев начали убивать и `Интерэнергосервис` вынужден был уйти. В то же время есть энергетические контракты на юге. Есть очень перспективные контракты на севере.
Контракты прошли ооновское сито, был открыт счет, но не наполнен деньгами. Мы опоздали на две недели. Мы имеем право на них рассчитывать, потому что в противном случае иракская сторона будет платить нам компенсацию. Поэтому я не очень дергаюсь. Если я узнаю, что наш контракт выполняется кем-то другим, естественно, я подам в суд на то, чтобы возместить мне ущерб.
- То есть в принципе вы нацелены на то, чтобы вернуться в Ирак?
- Когда будет решен вопрос с безопасностью. Я работал в Ираке почти семь лет, и за это время никогда не было каких-то конфликтных ситуаций между христианской церковью и мусульманами. Я жил в Багдаде недалеко от армянской церкви. Только во время войны начались эти проблемы, причем именно как провокационные действия, не как осмысленные - чуть что - бей христиан.
- У вас есть какие-то данные относительно общей суммы российских контрактов, потерянных в Ираке?
- Это несколько миллиардов, которые, к сожалению, пока заморожены. Это данные, подготовленные для справки президенту Путину.
- Сейчас все контракты заморожены?
- Нет, если речь шла о каких-то поставках, то, конечно, возможно, они и идут, хотя тоже какой-то риск есть. А вот поставки оборудования, монтаж этого оборудования, конечно, технически невозможны. Например, `Гидромашсервис`, который там работал даже после войны, тоже свернул дела.
23.06.05.
Ксения Фокина
Национальная информационная служба Страна.Ru, 2000-2005.
Док. 236364
Опублик.: 24.06.05
Число обращений: 629
Семаго Владимир Владимирович
|
|
|
|
|
