В России начинает все активнее развиваться система так называемого ювенального правосудия. Ювенальные суды - это суды, которые занимаются делами несовершеннолетних. В Европе и Америке такие суды действуют уже более 100 лет. Очень удачная и эффективная система ювенального правосудия функционировала и в дореволюционной России, а также в советские времена до конца 50-х годов.
- Добрый вечер! Итак, Екатерина Филипповна, недавно вы во время своей поездки по Брянской области объявили, что и там тоже начинает действовать очередной ювенальный суд в России. Насколько вообще все это актуально для нашей страны?
- Вообще, защита прав детей - тема очень актуальная. Нет у нас сегодня и сейчас отработанных механизмов, которые действительно помогали бы ребенку, оказавшемуся в сложной жизненной ситуации, не только который совершил правонарушение, а вообще система мер, которая была бы направлена на профилактику, чтобы ребенок не совершал это правонарушение - не воровал, не оказывался безнадзорным на улице. То есть ребенку нужно помочь в нужное время. Вот, когда вы сказали о Брянской области, ювенальный суд в сельской местности - это будет первый и единственный, наверное, суд в Российской Федерации, и то это в качестве эксперимента по международному гранту. Мы просто хотели бы попробовать отработать на базе одного сельского района, на базе суда общей юрисдикции специализировать одного из судей, подключить социальные структуры учреждения в этом районе, где имеются социальные работники, психологи и социальные педагоги, которые могли помочь конкретной семье и помочь конкретному ребенку.
- То есть это будет первый суд в сельской местности?
- Это сельский, который будет...
- Однако в Таганроге уже ...
- Но я вам хочу сказать, это ведь не только в Таганроге. В Таганроге они, вы знаете, вообще Ростов, Ростовскую область надо особо выделить. Почему? Потому что, наверное, это единственный регион в Российской Федерации на сегодня, когда три ветви власти - законодательная, судебная власть и исполнительная - все три понимают эту проблему. И на базе в течение трех лет как бы проводят пилотный проект. В самом Ростове на базе всех судов юрисдикции, общей юрисдикции, во всех районах они открыли ювенальные подростковые суды, которые стали заниматься только одними подростками. Они попытались, знаете, скоординировать разные ведомства, которые все занимаются профилактикой сегодня.
- Екатерина Филипповна, но ведь вы говорите, что дети, оказавшиеся в трудном положении, судя по всему, в России достаточно много сейчас таких детей, которые оказались в трудном положении. Вот, писатель Анатолий Приставкин описывает масштаб проблемы следующим образом: `Сегодня на улицы выброшено, по некоторым данным, 4,5 миллиона детишек. Им от 10 до 15 лет. Значит, через пять лет мы получим такое же количество преступников. Какой-то криминальный питомник!` Насколько точны эти `некоторые данные` Анатолия Приставкина?
- Я вам хочу сказать, официальной статистики до настоящего времени четкой нет. И цифра эта в зависимости от того, в какое время она озвучивается, перед выборами эта цифра увеличивается. Если говорит одно ведомство, оно называет одну цифру, другое - другую. МВД, последняя коллегия МВД была, они назвали 2 миллиона.
- Беспризорных детей в России?
- Беспризорных детей в России. Они назвали 2 миллиона. И количество детей, которые не учатся, они, соответственно, когда делали доклад, озвучили, что около 2 миллионов. В то время как по официальной статистике государственной не учатся около 16 тысяч детей. Поэтому, если это беспризорные, безнадзорные, тут очень трудно дифференцировать иногда. Конечно, эти дети не посещают школу. И поэтому, когда мы говорим о координированности действий всех органов, которые занимаются профилактикой, а у нас есть закон о профилактике безнадзорности и правонарушений, у нас, по-моему, около восьми различных структур и органов, которые занимаются профилактической работой, начиная от комиссии по делам несовершеннолетних, социальные ведомства, здравоохранение, образование, службы занятости и так далее и так далее. Но, к сожалению, показатели у нас не улучшаются, а становятся хуже. Когда мы проводили парламентские слушания своим комитетом, мы вслух заявили и сказали, что система сегодня не работает, не срабатывает.
- Наверное, у семи нянек дитя без глазу, как говорится. В дореволюционной России ювенальные суды составляли особую, во многом самостоятельную систему. Как это планируется сделать сейчас в современной России, учитывая этот печальный опыт безнадзорности при таком количестве надзирающих органов?
- Вы знаете, нам бы очень хотелось, чтобы как можно быстрее все-таки законы были приняты конкретные для развития ювенальной юстиции и ювенальных судов. Поэтому инициаторами были, конечно, структуры гражданского общества. Именно по их инициативе три года назад в Государственной думе предыдущего созыва я выходила с данным законопроектом, и был принят в первом чтении законопроект о внесении поправки в закон о судебной системе. Сегодня, например, есть административные суды, но подростковых судов нет. То есть, получается, административные суды, которые будут судить споры, там, условно взрослых или там структур власти - это важно. А то, что необходимо оказать помощь и поддержку непосредственно детям, - пока считают, что это неважно. То есть дети в судебной системе - они сегодня не приоритетны. Это не их инициатива, это сегодня лоббируют именно общественные организации. Лоббисты - например, в Государственной думе я занимаюсь данным вопросом, в администрации президента, я знаю, - Элла Панфилова занимается. Ну, и даже президент, в последний раз он уже дал добро...
- На создание системы ювенальных судов в России?
- Ювенальных судов, да, в России.
- Но опять же, если обратиться к российскому, уже во многом подзабытому опыту, то судьи детских судов, а это второе название ювенальных судов в России, детские суды, так, вот, эти судьи, как правило, избирались из местных жителей и, как правило, из врачей либо из учителей.
- Это раньше, в том веке.
- Да, это в том веке.
- В России.
- Да, в России, да, это в дореволюционной России. А кто сейчас распоряжается детскими судьбами? Кстати, и тогда решения судов по этим детям, как вы говорите, оказавшимся в трудном положении, как правило, были - отдать под попечительский надзор, а не отправить в какую-то..
- Колонию или специнтернат, да?
- Как это делается сейчас? Кто сейчас вершит судьбы детей до колонии и в колониях?
- Вы знаете, я хочу сказать, конечно, в основном у нас это юристы, которые не имеют образования психологического, педагогического образования. И даже несколько лет назад постановление Верховного суда было о том, что должна быть специализация отдельных судей, которые должны учитывать особенности ребенка. И я просто вспоминаю, вы знаете, когда я встречалась с подростковым судьей в Женеве, и она мне показывала этот суд и рассказывала, вы знаете, для меня тогда был шок, потому что мы не понимали этого. Она говорит, для нас важно провести семейную терапию, не репрессивные меры, а семейную терапию. У меня рядом со мной, говорит, медик, он смотрит, больной ребенок или здоровый. Очень часто дети с функциональными расстройствами совершают какие-то правонарушения, не только с органическим поражением центральной нервной системы. У меня, говорит, рядом с собой есть педагог для того, чтобы выявить дефекты воспитания.
- Ну, это Швейцария. А на что похожи...
- Нет, я хочу сказать, вы понимаете, у нас сегодня психологи есть, социальные педагоги у нас есть, медики есть, новые структуры социальных учреждений, много открыто, свыше 3 тысяч. И мы всегда, было бы желание на месте, в субъекте Федерации, власти местной, которая бы захотела действительно разобраться в этой ситуации, чтобы не репрессивные меры применять, а чтобы суд был над всеми ведомствами. Вот, сегодня только подростковый суд сможет скоординировать в том числе и профилактическую работу.
- Вот, вы говорите о профилактической работе. Однако сейчас детей просто отправляют в колонию, в детскую колонию. Вы неоднократно посещали эти колонии. На что это похоже?
- Вы знаете, я посещала и плохие колонии, и хорошие, в общем-то, колонии. И конечно, если честно, такое удручающее впечатление, потому что, ну, вот группа, предположим, 25-30 человек палата. Вот, воспитатели в основном, ну, один человек, предположим, на эту группу. Это люди в погонах, которые тоже ведь не имеют педагогического образования.
- То есть это уже не палата, а казарма!
- Казарма, да, казарма. Понятно, что вроде возраст, и `дедовщина`, она тоже, конечно, присутствует. Проблемы занятости - каким образом и как реабилитировать. Там ведь мы тогда добивались, чтобы у нас психологи в колониях появились, чтобы индивидуально с каждым работали. Ведь надо не только с этим подростком работать, нужно работать и с семьей, в которую этот подросток в последующем вернется. И если уж говорить про даже колонии, как мы называем их, они же есть не в каждом субъекте Федерации. Что значит, например, из Якутии привезти ребенка в Орловскую там или в какую-то другую область? Это же совершенно разные регионы, и адаптироваться ему очень сложно бывает и трудно. Так же как в отношении даже специализированных интернатов, которые есть, школы. Они же тоже у нас сегодня ни в каждом регионе есть. Нужно менять форму реабилитации тех детей, которые даже туда попадают.
- Вы называете себя лоббистом системы ювенального правосудия в России. Но ведь есть и скептики, среди них - глава Департамента медико-социальных проблем семьи, материнства и детства Ольга Шарапова. С одной стороны, дети - особая категория, к ним должен быть особый судебный подход. Но с другой стороны, новая вертикаль судебной власти чрезвычайно затратна. Ювенальные суды - непозволительная роскошь для России. Так во что все это обойдется и по карману ли эта система правосудия?
- Я с уважением отношусь к Ольге Шараповой. Я думаю, что она просто не вникла в эту проблему. Потому что мы понимаем, что вертикаль судов ювенальных вам никто не даст сделать как административные суды, которые отдельно будут финансироваться. Поэтому мы и предлагаем на базе судов общей юрисдикции, которые уже сегодня финансируются, на которые выделяются средства, чтобы из пяти или семи судей, которые на сегодня есть, одного специализировать, чтобы они занимались непосредственно детьми, чтобы были даны этому судье социальные помощники, помощник судьи по социальным вопросам или социальные работники, мы могли бы и психологов дать. Все можно подключить так, как это сделали сегодня в Ростовской области. Есть там энтузиаст такой Елена Воронина, которая и в прокуратуре работала, занималась несовершеннолетними, и сейчас в областном суде судья. Профессионально они стараются скоординировать. Так у них результаты, в общем-то, налицо - и в отношении беспризорных и безнадзорных, и в отношении преступности, и так далее. Поэтому это не затратный механизм. В том-то и дело, мы предлагаем, зная, что на детей никогда денег не выделяют, мы предлагаем такие механизмы, которые сегодня могли бы помочь детям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации. В Европе, когда вы назвали ювенальные суды, 80% занимаются профилактической работой. Сегодня, когда вечером у нас, извините, дети болтаются и в 10 вечера, и в 11, когда десятилетний ребенок может и в 12 часов ночи гулять, можно пройти мимо, и никто ничего ведь не скажет. Для нас ведь очень важно, чтобы сеть социальных работников, уличных работников, которые бы выступали и работали с этими ребятами, чтобы в последующем можно было работать с данной семьей. Почему сегодня ребенок на улице беспризорным оказывается и так далее? То есть, вы понимаете, есть меры конкретные, которые бы можно было предложить и сегодня реализовать.
- А вписывается ли введение системы ювенального правосудия в России в систему мер по исправлению демографической ситуации в стране?
- Я думаю, что конечно. И демографические тоже вписываются. Во-первых, мы должны говорить, когда о демографической ситуации говорим, мы должны говорить не только о количестве, мы должны говорить о качественном потенциале населения. И когда у нас одни называют 2 миллиона, а другие - 4 миллиона, я на последней цифре остановилась, 2 миллиона оказываются на улице, то очень часто эти дети совершают правонарушения. Они попадают в последующем в те учреждения, из которых потом выходят и снова совершают рецидивы, употребляют наркотики, алкогольные напитки. Ну какое же это будущее России? Поэтому, конечно, сегодня здесь должна быть государственная политика. Не случайно за полтора года ни разу заседаний комиссий по делам несовершеннолетних в правительстве не было. С этими административными реформами до сих пор нет распоряжения правительства по поводу новой комиссии, которая могла бы заседать и проводить ту политику, которая необходима в целом по вертикали, во все субъекты. И мы не случайно обратились к Нургалиеву, министру МВД, чтобы возобновить оперативный штаб, который работал в течение нескольких лет. Мы пытались каким-то образом, знаете, подстегнуть регионы. Между прочим, на оперативном штабе был одобрен опыт Ростовской области и по элементам ювенальной юстиции. Мы сегодня в высшие учебные заведения уже вводим программные элементы по подготовке работы в ювенальных судах, в ювенальной юстиции социальных работников, которые должны работать в этом направлении. Вот, есть, например, университет социальный, где внутри университета социального создали институт по ювенальной юстиции. И они сегодня начали готовить такие кадры, это очень важно.
- Ну, все-таки в ювенальных судах правонарушения рассматриваются несколько под иным углом зрения, не то что...
- Причину, правильно?
- А смотрят на причину. То есть, если просто загнуть пальцы, то каковы причины?
- Почему он своровал килограмм колбасы, там, или пачку пельменей?
- Ну, значит, дело не в колбасе, а в каких-то условиях, которые создали для него взрослые. Так если загнуть пальцы, то какие это условия, против чего вы хотите бороться?
- Ну, условий очень много. Я вам хочу сказать, когда ребенок голодный, когда он оказывается не занят, когда нет возможности устроить ребенка в секцию, извините, или заняться в каких-то кружках творчества и так далее...
- И вот с этим вы должны тоже разбираться?
- Бедность? Да.
06.06.2005
Дмитрий Киселев
Государственный интернет-канал `Россия` 2001 - 2005.
Док. 235972
Опублик.: 10.06.05
Число обращений: 787
Лахова Екатерина Филипповна
|
