Вынесенное в середине мая решение Конституционного суда, разрешившее ужесточать вступившие в силу приговоры, в том числе оправдательные, было по-разному воспринято экспертами. Одни назвали его шагом на 50 лет назад. Другие заявили, что устранен перекос в УПК и защищены права потерпевших. Между тем, председатель Конституционного суда Валерий Зорькин считает, что нет оснований ожидать волны отмены оправдательных приговоров. В интервью обозревателю Страны.Ru Филиппу Стеркину он заявил, что пересмотр таких решений должен осуществляться только в исключительных случаях, когда суд допустил фундаментальную ошибку. Глава КС также рассказал, какие ошибки, по его мнению, могут стать основанием для отмены оправдательных приговоров.
- Валерий Дмитриевич, что изменило постановление Конституционного суда?
- До этого постановления жертвы преступления, потерпевшие не могли обжаловать ошибочно вынесенный слишком мягкий или оправдательный приговор, уже вступивший в силу. Теперь у них такая возможность появилась. Это не означает, что приговор обязательно должен быть пересмотрен, но у человека должно быть право донести свою позицию до суда.
Я знаю, что наше решение было по-разному воспринято и юристами, и журналистами, и правозащитниками. Но представьте себе ситуацию: провозглашен оправдательный приговор, он вступил в окончательную силу, и вдруг обнаруживается,
что суд не учел важнейшее доказательство - результаты экспертизы, показания свидетелей, или, наоборот, что его решение было основано на фальсифицированных подсудимым доказательствах. А значит, преступник, возможно - убийца, оказался на свободе.
Так что же, УПК должен защищать только одну сторону, или он должен обеспечивать права обеих сторон - защищать и общество от насилия, и подсудимого от необоснованного уголовного преследования? Теперь, после того, как наше решение провозглашено, я уже могу это сказать: на мой взгляд, у нас в законодательстве был сильный перекос в одну сторону. Защита могла апеллировать к надзорной инстанции, а потерпевшие оказывались бесправными и были лишены возможности обратить внимание юстиции на несправедливость.
Европейская конвенция говорит, что право не быть судимым дважды `не препятствует повторному рассмотрению дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела`.
- Но в ходе рассмотрения запроса некоторые из выступавших утверждали, что УПК и раньше предусматривал такую возможность - пересмотр по новым и вновь открывшимся обстоятельствам.- Да, но только не в сторону ужесточения приговора. После принятия нового УПК оправдательный или слишком мягкий приговор или определение суда кассационной инстанции стало невозможно отменить ни в порядке надзора, ни по вновь открывшимся обстоятельствам - это прямо запрещено УПК, пусть даже налицо грубейшая ошибка. Произошла процедурная закупорка, какой нет ни в одном цивилизованном государстве.
Действительно, во время разбирательства многие специалисты говорили, что нельзя надзору давать такие полномочия, что это слишком опасно для нашей страны; предлагали допустить пересмотр в случае судебных ошибок по ст. 413 УПК, по процедуре новых или вновь открывших обстоятельств, поскольку там указано, что основанием для пересмотра приговора в таком порядке могут быть некие иные обстоятельства, кроме перечисленных в пунктах 1-2 части 4 этой статьи. И наши оппоненты в процессе как раз и ссылались на эти иные обстоятельства - мол, к ним относится и судебная ошибка. Но то ли они не читают закон, то ли сознательно его искажают... Ведь в этой же ст. 413 написано, что к иным обстоятельствам относятся те, которые не были известны суду на момент вынесения решения и которые устраняют преступность и наказуемость деяния. То есть обстоятельства, которые могут привести к ужесточению приговора, не могут стать основанием для его отмены.
Мы рады были бы допустить пересмотр ошибочных решений по ст. 413, но ведь она не оспаривалась, и КС не мог ее проверить. Но мы указали, что ситуация, при которой нет возможности пересмотреть необоснованно вынесенный оправдательный приговор, невозможна. А дальше - дело законодателя решить, в какой процедуре это должно происходить. В конце концов, не во всех странах существует надзорное производство.
- В России и без того выносится мало оправдательных приговоров - порядка двух процентов. Некоторые юристы и правозащитники считают, что теперь их будет еще меньше. Более того, они опасаются, что поднимется волна отмены оправдательных приговоров.
- Мне кажется, что их опасения безосновательны. Конечно, наше решение - это инструмент, который можно использовать и во благо, и во вред. Ножом можно отрезать хлеб, а можно убить человека. Все же мы надеемся, что живем в цивилизованной стране с грамотным судейским корпусом. Но волны отмены оправдательных приговоров опасаться не стоит еще и потому, что в решении КС прямо говорится, что общее правило - невозможность поворота к худшему. Да, из правил иногда, я подчеркиваю - иногда, делаются исключения. Но эти исключения не смогут образовать волну такой силы, которая бы смела правила. Речь идет о единичных исключениях, касающихся только тех случаев, когда приговор в силу допущенных ошибок просто девальвирует само правосудие.
И я с изумлением узнал, что очень уважаемый мною ученый, бывший депутат, ныне высокопоставленный чиновник, заявил, что наше постановление на 50 лет отбросило Россию. Куда? В чем отбросило?! В защите потерпевших, то есть жертв преступлений?! А вообще, чиновник не имеет права публично давать политических оценок решениям Конституционного суда.
Вы знаете, мы никогда не пытались заслониться от критики. Всякий, кто так поступает, пожинает очень печальные плоды, - суд должен быть транспарентным, открытым для критики. Но для критики беспристрастной.
И я еще раз хочу подчеркнуть, что мы не открыли шлюзы для повального пересмотра приговоров, вступивших в законную силу. Это допустимо лишь в исключительных случаях.
- В каких? Какая фундаментальная судебная ошибка может стать основанием для отмены вступившего в силу приговора?
- Указаний на это нет ни в Конституции, ни в Европейской конвенции, которая отсылает к национальному законодательству. В нашем решении также сказано, что законодателю надлежит определить эти основания.
Кстати, законодатель должен еще определить и пределы прав надзора в случае поворота к худшему. Применительно к нашему делу, надзорная инстанция не может выносить новый приговор, а может только решить вопрос о том, была ли существенная ошибка, следует ли отменить приговор и вернуть его на новое рассмотрение. А соответствующая судебная инстанция должна будет устранить все ошибки, но при этом, вполне возможно, вынесет то же решение. То есть надзор не может приказать кассационной или первой инстанции ужесточить наказание. В противном случае это был бы не надзор, а какая-то другая инстанция. По действующему УПК это невозможно.
Я не хочу, да и не могу давать указания, как это сделать, но хочу отметить, что, на мой взгляд, законодатель должен быть предельно аккуратен в этом вопросе. В процессуальном кодексе, и особенно в тех вопросах, которые касаются ухудшения положения обвиняемого, все процедуры должны быть прописаны предельно детально. Здесь надо быть и крючкотвором, и педантом, потому что порой от одной запятой зависит судьба человека. Именно на процедурах держатся и демократия, и право.
- Почему же тогда КС в своем постановлении не определил эти основания в общих чертах? Ведь уже были прецеденты, когда КС формулировал в своих решениях нормы права, например, критерии, которыми должна руководствоваться Дума при принятии постановления об амнистии. - Не соглашусь с вами - по амнистии мы нормы права не формулировали. А в данном вопросе нам тем более следовало быть осторожными, коль скоро Конвенция отсылает именно к национальному законодателю. Задача Конституционного суда состояла в том, чтобы обозначить основные принципы: можно или нельзя пересмотреть приговор в сторону ухудшения.
- И все-таки, какие фундаментальные ошибки, на ваш взгляд, могут привести к пересмотру приговора?
- Например, решение было вынесено судьей, который не мог участвовать в процессе в силу своей заинтересованности. Или, например, суд безосновательно отмел как недопустимые краеугольные доказательства, что и предопределило исход дела.
- Но ведь доказательства - это оценочная категория. Суд мог счесть, что оно не столь существенно, как это кажется стороне обвинения. Собственно, проигравшая сторона всегда утверждает, что суд не учел представленные ею доказательства. - В свете норм Конвенции речь может идти о таком доказательстве, которое положено в основу дела - зафиксировали не того преступника или не ту степень вины. Сформулировать основания - задача законодателя.
- Суд оценивает доказательства в том виде, в котором их представили стороны, и должен вынести оправдательный приговор, если обвинение не смогло внятно изложить, обосновать свои доказательства, пусть даже и фундаментальные. Не получится ли, что надзор будет отменять решения, которые были обусловлены слабой, плохой работой обвинения?- Нет, по такому основанию не может быть отменен приговор. Это противоречит и УПК, и Конституции. Суд оценивает то, что ему представили стороны. Фундаментальная ошибка (нарушение) - это не степень доказанности, это предопределившая исход дела ошибка, которую сделал именно суд, а не обвинение. Это ошибка, допущенная судом в ходе разбирательства, когда обвинение обосновало свои доказательства, а суд их не учел.
- И все же получается, что многое будет зависеть от той оценки, которую даст вышестоящая инстанция - существенно доказательство или нет.- На то и нужен суд, чтобы закон правильно интерпретировался. Но нельзя же лишать людей права на защиту только потому, что кто-то этим правом злоупотребит. Как говорит старинная русская пословица: `Бойся не суда, а судью неправедного`. Конечно, приходится признать, что многие ошибки связаны с недостаточным профессионализмом, порой с бездушностью судей, а порой и с тем объективным положением, в котором в нашей стране находится судья. Он просто зажат количеством дел. Я говорил об этом на VI съезде судей. Ни в одной цивилизованной стране судья не разрешает такое количество дел.
- В решении Конституционного суда указано, что вступившее в силу решение может быть обжаловано в порядке надзора в течение года. Но это правило действует, пока законодатель сам не определит сроки, то есть у него есть право установить иные сроки?
- Иные - не означает большие. Законодатель может только сократить, но не увеличить этот срок. Что такое надзор? Это исключительный порядок, резервный, который не должен ломать принцип стабильности решений. Мы ведь тоже не просто так установили этот максимальный срок, а ориентировались на прежний УПК, на позиции, ранее сформулированные как самим Конституционным судом, так и Европейским судом по правам человека.
- На кого распространяется постановление Конституционного суда?
- Если руководствовать ст. 100 нашего закона, то безусловному пересмотру подлежат дела обратившихся в Конституционный суд заявителей. И, кроме того, могут быть пересмотрены дела все тех, у кого еще не истек год с момента вступления решения в силу.
- Сейчас рассматривается проект о создании апелляционных инстанций, которые будут действовать не только в арбитражной и в мировой юстиции. После решения апелляции приговор вступает в силу. Будет ли ваше постановление распространяться на решения апелляционной инстанции?
- Нет, речь идет только о надзоре. Но вообще-то вы затронули проблему оправданности существования надзора. Если в стране есть две инстанции, где можно обжаловать приговор - апелляционная и кассационная, то функции надзора затухают. Эти дела действительно можно пересматривать по новым и вновь открывшимся обстоятельствам. Украина, Армения, Азербайджан отказались от надзора и столкнулись с массой трудностей. В западных странах тоже нет надзорной инстанции. Скажем, в Федеративной республике Германия эти функции исполняет федеральный конституционный суд. Такой пересмотр осуществляется судами по новым и вновь открывшимся обстоятельствам, и не только в пользу осужденного, когда он просит пересмотреть приговор в сторону смягчения, но и по жалобам потерпевших, указывающих на судебную ошибку. Если мы захотим отказаться от надзора, то это будет революцией в процессе. Но предварительно это решение надо будет очень тщательно продумать.
30.05.05.
Национальная информационная служба Страна.Ru, 2000-2005.
Док. 235288
Опублик.: 30.05.05
Число обращений: 784
Зорькин Валерий Дмитриевич
|
