Михаил Ремизов, гл. редактор сайта АПН: Новый политический консенсусНазад
Михаил Ремизов, гл. редактор сайта АПН: Новый политический консенсус
Принято говорить если не о конце публичной политики, то о ее кризисе. Эти разговоры стали звучать особенно часто после декабрьских думских выборов. Понятно, что отчасти это психическая реакция на поражение. Некоторые политологи довольно быстро и честно признались, что колоссальная общественная инфраструктура завязана на проигравшие партии. Разумеется, эта общественная экспертная инфраструктура не замедлила с производством соответствующего мнения, которое представило локальное поражение в качестве кризиса политической системы в целом. Мне представляется важным зафиксировать то, что произошло на думских выборах. Не является ли в действительности результат выборов симптомом не кризиса партийно-политической системы, а напротив - симптомом ее воссоздания. Почему? Президент, я напомню, в декабре выступил с несколькими тезисами. Он в частности сказал, что воспринял результаты выборов как торжество демократии, как залог новой альтернативной политической системы. Как мне представляется, к этому нужно отнестись максимально серьезно. Потому что самой безнадежной формой безальтернативности является система имитационных альтернатив, каковой была политическая система ельцинской власти. И каковой она фактического оставалась в течение первого срока Путина. Эта система имитационных альтернатив была построена вокруг некоторых мифологических, политологических терминов - левые, правые, демократы и коммунисты. Смысл их дихотомий может в абстрактной плоскости раскладываться и описываться совершенно по-разному. Но если говорить о той роли, которую дихотомии играли в политическом процессе, то, это роль сугубо контрпродуктивная. Я бы сказал просто вредительская. Потому что речь шла, попросту говоря о том, чтобы увести нас от основной проблемы. Альтернатива выбора между левыми и правыми, между демократами и коммунистами заставляла думать, что главная проблема нашего общества состоит в выборе между экономическими моделями - дирижистской либо либеральной моделью. Но проблема нашего общества, как мы сейчас прекрасно понимаем, заключена в том, что ни дирижистская, ни либеральная экономические модели не работают в ситуации эрозии административно-государственных институтов и социокультурных опор общества.
Фактически политиком, который впервые ввел в поле общественного сознания эту очень простую истину был Путин. На мой взгляд, именно в этом и состоит его послание российскому народу, и российской политической элите. И оно, на мой взгляд, является совершенно консервативным, потому что по большому счету реплика консерваторов в споре либералов и социалистов сводится именно к тому, чтобы подчеркнуть роль некоего социокультурного и властного политического фундамента экономических институтов.
Эта позиция создала возможность нового политического консенсуса. Фактически думские выборы декабря 2003 года стали материализацией этого консенсуса, поскольку на этих выборах одновременно потерпели поражение наиболее яркие представители старого политического спектра. А среди победивших партий мы видим лишь партии, которые играли на точке восстановления государственности. Начался нулевой цикл партийно-политической системы - создание консенсуса о базовых ценностях, о национальных интересах, и он был заложен на думских выборах 2003 года. Пока мы это не до конца осознаем и оцениваем. Видимо, по той причине, что узкополитические результаты, - я имею в виду конституционное большинство `Единой России`, раздел комитетов в Госдуме - были, так сказать, эстетически отталкивающими. Но сейчас мы должны уже дистанцироваться от этого эстетического восприятия бюрократического псевдомонолита `Единой России`. Все прекрасно понимают, что `Единая Россия`, несмотря на горячую пропутинскую риторику, является очень сложным конгломератом. Это сводный полк региональных бояр, лояльность которых при любом обострении обстановки становится существенной проблемой. Важно, что `Единая Россия` не является механизмом передачи власти в 2008 году. В существующем виде партия `Единая Россия` не решает главной проблемы, которая существует на ближайшую перспективу,- политической преемственности 2008 года, поэтому ее трансформация абсолютно неизбежна.
Поэтому я предлагаю, обсуждая параметры нынешней и будущей политической системы, не зацикливаться на образе единоросов.
Возвращаюсь к тезису о том, что нынешний этап политического процесса - это формирование консенсуса, на почве которого в дальнейшем может возникнуть партийно-политическое размежевание.
Кто является компонентом этого консенсуса? Это, во-первых, государственная власть. Мы видим, что государственная власть, Администрация Президента и сам Президент, они исповедуют минималистскую концепцию государства. Они не склонны мыслить государство как институт, который ответственен за общество в целом, а скорее как одну из подсистем общества. Это обстоятельство надо принять как факт, и нужно с этим работать. Достойным ответом должно стать максимальное оживление именно общественных сил, сил гражданского общества.
В повестке дня - новая модель гражданских организаций. Если государство минималистское, то внутри общества найдутся силы, которые готовы на себя брать ответственность за государство, быть носителями государственных интересов. Примеры таких организаций уже существуют, я могу сослаться, например, на общество по борьбе с нелегальной миграцией. Оно одновременно фокусирует внимание и властей, и общественности на очень важной проблеме - проблеме демографического и этнического дисбаланса, проблеме этнического дисбаланса, которые формируются и в мегаполисах, и в малонаселенных районах Российской Федерации.
Консенсус, о котором мы здесь говорили, должен быть представлен на уровне очень мощной сети организаций и гражданского общества. Наше государство должно научиться работать через гражданское общество. Причисляя себя в известной степени к сторонникам авторитарной модели, я считаю, что на период формирования консенсуса Президент Владимир Путин должен взять на себя полную и публичную ответственность за политическую систему России в этот период `нулевого цикла`.
Если заглянуть в будущее, то главным вопросом следующего этапа станет выбор между партийной моделью структурирования политического пространства и корпоративной моделью. Партийная модель предполагает, что будут конкурировать несколько ценностных, экономических, тактических, технологических программ, стратегий развития. Корпоративная модель предполагает, что власть сделала однозначный выбор в пользу одной из стратегии развития. При том, что на уровне инфраструктуры, общественных интересов, образов жизни, каких-то локальных особенностей, этнических и религиозных будет сохранятся и, разумеется, поощряться плюрализм.
И здесь мы - эксперты должны максимально четко осознать эту развилку - либо партийное структурирование, либо корпоративное. Почему, на мой взгляд, в краткосрочной перспективе, все-таки предпочтительным является первое? Конечно, идеал корпоративного общества, на мой взгляд, очень притягательный, но мы можем позволить себе организовывать политическое пространство по корпоративному признаку лишь в том случае, если у нас будет здоровая модель экономики. Сейчас мы продолжаем находится в ситуации, при которой общественные, социальные уклады, те формы, в которых люди выживают физически и социально, совершенно разведены с базовым экономическим укладом. Экономические потоки существуют, они структурируют определенное пространство, но большинство населения существует вне этих экономических потоков, которые структурируются вокруг нескольких ключевых отраслей и нефтяной трубы. Большая часть общества, еще старого советского среднего класса, выключено из этого экономического уклада. Мы по-прежнему имеем колоссальный слой дачников, который существуют посредством натурального хозяйства. Поэтому стратегическая задача развития российского общества - воссоединение общества и экономики. Лишь после того, как это воссоединение будет достигнуто, можно будет говорить о том, что группы, такие как крестьянство, малый бизнес, крупный бизнес, работники интеллектуальной сферы, могут образовать какие-то корпорации. Сейчас, на мой взгляд, актуальна дискуссия о том, каким именно образом будут воссоединяться экономическая и социальная сфера.
Если сформулировать две альтернативы, то они следующие. Первая: мы интегрируем общество под знаком встраивания в мирохозяйственные связи. К моему глубочайшему сожалению, послание Президента выдержано в экономико-циклической логике, логике приоритета глобализационных процессов, логике уверенности в том, что глобализация это объективный процесс, а не псевдоним интересов определенных групп.
Проект, из которого исходит нынешняя администрация, как мне кажется, это проект приоритетного встраивания в мирохозяйственные связи, в сложившееся мировое разделение труда. Между тем, мировое разделение труда, к сожалению, не дает нам достаточно широкой ниши, чтобы в нее поместилось все российское общество. Поэтому встраиваться в мировое разделение труда, к сожалению, нам придется мелкими группами, т.е. ценой фрагментации собственного общества. На мой взгляд, задача экспертного сообщества в том, чтобы власть максимально осознала эту цену, когда она говорит о приоритете глобализационных процессов, о вступлении в ВТО и т.д.
Вторая альтернатива - это стратегия экономического развития, предполагающая опору на внутренний рынок. Возможно, ценой временной потери конкурентоспособности отдельных отраслей на мировом рынке. Но, возможно, эти потери будут компенсированы за счет надвигающейся системной дестабилизации мировой конъюнктуры, и политической, и экономической. А все предпосылки к этой дестабилизации существуют. Но это уже отдельная тема.
Выступление в рамках серии круглых столов `Что происходит с публичной политикой?`, июнь 2004 года, центр `Новая политика`
