Регион Центральной Азии достаточно часто мелькает в последние годы в заголовках сообщений информационных агентств. Причем по большей части поводами к этому выступают происходящие здесь отнюдь не благоприятные события. Проявления исламского радикализма, досадные сбои в осуществлении рыночных преобразований, отчетливые авторитарные тенденции, столкновение интересов различных внешнеполитических сил - вот что, как правило, попадает на интернет-сайты и полосы газет.
Безусловно, на развитие ситуации в Центральной Азии огромное влияние оказывают государства, расположенные за многие тысячи километров от региона. Властные элиты Соединенных Штатов и стран Западной Европы в 90-ые гг. ХХ столетия приложили немало усилий, чтобы опорочить, деформировать, а то и вовсе разрушить устоявшиеся за долгий предшествующий период многопрофильные связи между государствами Центральной Азии и Россией. Следует признать, что во многом такая политика была удачной в том смысле, что вышеназванные элиты сумели в ряде случаев достичь поставленных целей. Однако самому региону Центральной Азии эта политика далеко не всегда принесла очевидные и осязаемые выгоды.
По сути дела США и их западноевропейские сподвижники сумели добиться двух значимых результатов в Центральной Азии. Во-первых, это внедрение капитала своих стран в наиболее выгодные отрасли хозяйства региона, причем главным образом практически исключительно по тем сегментам рынка, которые позволяли без сколько-нибудь существенных финансовых затрат получить за максимально короткие сроки максимальную финансовую выгоду.
Во-вторых, путем весьма продуманной, кропотливой и целенаправленной работы были созданы целые страты в элитных группах центральноазиатских государств, которые ориентировались и действовали в соответствии с определенным образом очерченными поведенческими установками. Последние предполагали искаженное восприятие образа России как темной силы, исторически препятствовавшей прогрессивному развитию государств региона, а, следовательно, отношения с Россией изображались как нечто атавистическое, вредное и ненужное для развития региона Центральной Азии.
При этом временной фактор играет в пользу именно такой линии. Ведь естественная смена поколений в политической элите республик Центральной Азии неизбежно должна была привести к появлению в рядах такой элиты молодых акторов, мышление которых сформировалось в иных исторических реалиях, нежели у прежних лидеров, родившихся и выросших в период существования Советского Союза. С учетом этого обстоятельства на Западе имеются надежды на умаление роли русского языка и вообще культурной близости с Россией в социализации таких новых элитных групп.
Пока наибольший удельный вес таких молодых кадров в элите центральноазиатских государств можно наблюдать в основном в Казахстане - крупнейшей стране региона. Президент Казахстана - Нурсултан Назарбаев фактически во многом обновил управленческую элиту своей республики. При этом данный курс был направлен не только на скорейшую модернизацию данного государства, но и отражал традиционное для Назарбаева правило - `вышибать один клин другим`. Стремясь удержать во что бы то ни стало бразды правления в собственных руках, президент Казахстана многократно за последние годы тасовал кадровую колоду, пытаясь не допустить сплочения и усиления любой группировки, способной бросить вызов ему лично.
Истекший 2004 год показал, что Назарбаев ради подобной политики готов пойти даже против отдельных членов собственной семьи, давая укорот их чрезмерным, по его мнению, амбициям. Так удачно на первых порах раскручивавшийся проект старшей дочери Назарбаева - Дариги по созданию собственной политической партии `Асар` потерпел чувствительное поражение. Назарбаев не захотел принципиально менять созданную им конструкцию властной вертикали, опирающуюся не на демократические принципы свободного и честного соревнования различных политических сил, а главным образом на преданное главе государство чиновничество. Политической креатурой казахстанской бюрократии выступает партия `Отан`, которая в результате далеко не безупречных осенних выборов стала фактически монопольно господствовать в парламенте. Не только Дариге, но и своему среднему зятю - крупному казахстанскому олигарху Нурсултан Назарбаев при помощи фискальных мер дал недвусмысленный сигнал о том, им рано списывать его в архив и пытаться строить планы замены его на посту первого лица.
Другой очевидной победой Назарбаева стал очередной тайм-аут в длящемся уже несколько лет коррупционном скандале, прозванном на Западе `Казахгейт`. Вашингтон использовал уголовное дело о взятках американских компаний высшим казахстанским чиновникам как своеобразный крючок, умело маневрируя которым, Белому дому удавалось оказывать влияние на важнейшие решения, принимаемые руководством Казахстана. По всей видимости, очередной период `забывчивости` американской юстиции в немалой мере вызван укрепившимися при явном покровительстве властей позициями другого крупнейшего казахстанского олигарха - Александра Машкевича, имеющего устойчивые связи с еврейским лобби в Соединенных Штатах. Да и рост добычи нефти в Казахстане в условиях нестабильного мирового нефтяного рынка был явно выгоден Вашингтону по очень многим причинам, в том числе и из-за того, что существенная часть прибылей от такой добычи поступает американским транснациональным корпорациям.
На фоне Казахстана явным контрастом выглядит другая крупная страна региона - Узбекистан. Руководство Узбекистана до настоящего времени не пошло ни по пути сколько-нибудь существенной демократизации общественной жизни, ни по пути радикальных рыночных преобразований. Экономика республики по-прежнему базируется на принципах государственного регулирования, хотя частный сектор постепенно набирает силу. Положительной стороной такого курса стала социальная политика. По многим ее направлениям Узбекистан сегодня находится в лучшем положении, чем другие страны региона: здесь государство выделяет много средств на образование, здравоохранение и материальную помощь семьям с детьми.
Однако принципиальным для Узбекистана стал итог истекших полутора десятилетий. Он ярко показал, что соседний Казахстан, проведший радикальные рыночные преобразования, добился неизмеримо больших экономических успехов, чем Узбекистан с его умеренной линией на сохранение государственного регулирования. Средняя заработная плата в Казахстане сегодня почти в десять раз превышает аналогичный показатель в Узбекистане. Поскольку такое положение невозможно скрыть от населения, это явилось тяжелейшим ударом по официальной политике, ведь узбеки всегда считали себя наголову выше казахов-кочевников.
Ислам Каримов, понимая, что ситуация в республике чревата нестабильностью, пытается проводить реформы в экономике. Но эти реформы идут очень тяжело. Их идеологами по-прежнему выступают экономисты, стремящиеся исправить рынок при помощи бюрократических мер. Администрация на местах сопротивляется, огромные масштабы имеет коррупция. Узбекистан весь 2004 год то открывал свои границы для иностранных товаров, то закрывал их, причем закрывал жестко, взрывая мосты на пограничных реках и стреляя по челнокам, пытающимся с баулами пересечь границы республики.
Недовольство правительственной политикой в экономике растет. На протяжении истекшего года в Узбекистане имели место массовые выступления на промышленных предприятиях и рынках против отдельных мер властей, когда спонтанно толпы возмущенных граждан громили милицейские и налоговые посты. Нарастает и угроза усиления деятельности исламской оппозиции. Традиционно и исламски ориентированное население вполне способно воспринимать идеи о `неправедном правлении` и `исламской альтернативе`. Дважды Ташкент и некоторые другие города республики сотрясали взрывы, устроенные исламистами.
Угроза социальной дестабилизации в Узбекистане из-за нарастания недовольства населения своей жизнью постепенно нарастает. Такая дестабилизация вполне способна вылиться в массовый протест с непредсказуемыми последствиями, в том числе и в виде активизации попыток прихода к власти исламистов. Одних карательных мер узбекского руководства для блокирования этого недостаточно, поэтому нельзя исключать, что США могут попытаться путем смены республиканского лидера вынудить руководство республики на более последовательные преобразования в экономике.
Казахстан и Узбекистан в отношении динамики экономических преобразований составляют два противоположных полюса, между которыми условно находятся сегодня три остальные страны Центральной Азии - Киргизия, Таджикистан и Туркменистан.
Во всех этих трех государствах за минувший 2004 год наблюдался хороший экономический рост. Конечно, при этом следует критически относиться к заявлениям статистических служб Туркменистана, которые уже несколько лет подряд безапелляционно утверждают, что рост ВВП в их республике - самый большой в мире, поскольку превышает 20 %. Тем не менее, огромный рост цен на углеводороды, которыми так богаты недра Туркменистана, позволил этой республике увеличить поступления доходов в государственную казну. В плане политической жизни 2004 год ничего нового Туркменистану не принес, по-прежнему республика существует в условиях самого одиозного на постсоветском пространстве, да и, вероятно, в мире в целом, авторитарного режима личной власти президента Ниязова. Любые оппозиционные настроения населения пресекаются в Туркменистане предельно жестко. Поэтому никаких надежд на возможность повторения здесь грузинских или украинских событий питать не стоит.
Таджикистан постепенно выходит из состояния глубокой комы, в которой экономика республики пребывала длительный период в ходе и сразу после гражданской войны. Иностранные инвестиции, пока не очень большие, начинают поступать в республику. Одним из крупнейших перспективных инвестиционных проектов может стать соглашение об участии России в развитии гидроэнергетики Таджикистана, заключенное осенью 2004 года. России и Таджикистану удалось прийти к компромиссу, увязав военные (создание базы) и финансово-экономические проблемы в один пакет. Москва спишет 242,5 млн. долларов долга Таджикистана, а оставшуюся часть - порядка 50 млн. долл. зачисляет как инвестиции (в качестве акций) в строительство ряда объектов республики. Российские компании будут участвовать в достройке Рогунской и Сангтудинской ГЭС, переоборудовании действующего и строительстве нового алюминиевого завода в Хатлонской области Таджикистана. Всего российский капитал готов вложить в Таджикистан более 2 млрд. долларов.
Однако в политическом плане развитие Таджикистана все-таки внушает определенные опасения. Во-первых, проведенная летом реформа конституции фактически копировала уже утвердившуюся в других центральноазиатских странах практику авторитарного усиления власти президента. Да и развитие ситуации в партийной жизни республики говорит в пользу вероятного повторения здесь пути Туркменистана и Казахстана - то есть тотального доминирования одной партии, поддерживаемой самим главой государства. Во-вторых, начавшийся вывод из Таджикистана российских пограничников неизбежно усилит риски трансформации региональных политических элит, которые могут превратиться в креатуры мощных наркосиндикатов, обеспечивающих политическое прикрытие чрезвычайно выгодного бизнеса - торговли героином. В этом случае Таджикистан вполне способен пойти по пути развития известных латиноамериканских стран, что, конечно же, не прибавит стабильности в регионе.
Самое маленькое государство Центральной Азии - Киргизия прожила 2004 год без серьезных потрясений, какие имели здесь место ранее. Президенту Аскару Акаеву в очередной раз удалось договориться с основными партнерами республики, чтобы те не очень настаивали на возвращении долгов и продолжали бы инвестировать в экономику Киргизии. Растет интерес иностранных инвесторов не только к чисто сырьевым, но и к промышленным объектам Киргизии. За 2004 год в республику пришли крупные казахстанские, китайские и российские инвесторы.
Тем не менее, именно Киргизия может стать в регионе Центральной Азии тем полигоном, где заинтересованные силы из Соединенных Штатов захотят повторить грузинский и украинский сценарий смены власти. В Киргизии для этого условия наиболее благоприятные. Оппозиция, хотя и раздроблена, но не раз демонстрировала способность в короткое время мобилизовать на активные антиправительственные выступления десятки тысяч своих сторонников. Средства массовой информации власти полностью не подконтрольны, часть из них существует на зарубежные гранды и систематически критикует властные структуры. Среди населения республики существует недовольство методами, которыми решают свои финансовые и политические дела близкие родственники президента Акаева - его сын и зять. Обиженные ими киргизские бизнесмены и политики вполне могут составить костяк группировки, которая встанет во главе народного возмущения. Это движение масс, как мы все видели, довольно просто искусственно подготовить и спровоцировать за достаточно короткий срок.
В этом смысле уходящий 2004 год в Центральной Азии был насыщен событиями, последствия которых, по всей видимости, мы очень скоро увидим. При этом, чем раньше Россия поймет, что позиция стороннего наблюдателя реально может обернуться для нее гигантскими потерями своего влияния в этом регионе, тем больше надежд на то, что Москве удастся хотя бы минимизировать такие возможные потери.
