- Одно время казалось, что НБП держится среди других политических сил особняком, и вдруг ваша партия начала активно искать союзников...
- Это неверное впечатление. Мы всегда искали союзников, да мы еще в 1996 году пытались работать даже с правыми партиями! Вершиной нашего союзничества было выдвижение от национальных и патриотических сил Юрия Власова. Но мы `не сошлись характерами`. Мы поняли, что нам предлагают неравноправное союзничество. Мы выводим триста человек на митинг, а от них приходит шесть или вовсе три человека. Три! Не с кем было работать. На деле эти люди оказались очень немногочисленны. Потом мы стали работать с `Трудовой Россией` Виктора Анпилова, с `Союзом офицеров`, и в 1999 году даже хотели вместе с ними идти на выборы, но они нас предали. Анпилов создал какой-то нелепый сталинистский блок, с которым, кстати, и проиграл. Так что мы были готовы к совместной работе, а они - нет. А сейчас мы уверены, что нет никакой одной партии, которая была бы способна реально повлиять на ситуацию в стране и эффективно бороться за права граждан в одиночку.
- А есть ли такие силы, с которыми вы ни при каких обстоятельствах не стали бы сотрудничать?
- У нас предельно ясная ситуация. Фронт проходит по линии отношения к режиму , созданному в стране, к той группе людей, которые стоят у власти - это группа президента Владимира Владимировича Путина и его ближайших соратников. Мы относимся к ним тотально отрицательно, мы считаем, что они очень опасны для России, это они уничтожили политические свободы и создали в стране управляемую тиранию. Гражданские свободы перечеркнуты, убита на корню политическая жизнь. Против этих людей настроены все - и мы, национал-большевики, и богатые, которые боятся, что их посадят и ограбят, как Ходорковского, и коммунисты, которых власти всячески обманывают и пытаются расколоть. Теперь против них и народ, для которого стала последней каплей замена льгот смехотворной, издевательской денежной `компенсацией`. Нет никого, кто бы остался с ними. `Россия без Путина!` - вот наш лозунг. И мы безо всяких условий, не заглядывая в идеологию, не копаясь в складках и цветах их флагов, готовы к союзническим отношениям со всеми, кто не разделяет идеологию властей.
- Обвинения, выдвинутые против тех, кто участвовал в захвате приемной президента выглядят просто чудовищно...
- Возможно, прокуроры надеются на успех, который они хотят развить в ходе следствия, хотят прицепиться к деятельности партии вообще. Этим занимаются следователи ФСБ. Параноидальность применения 278 статьи имеет свое объяснение. Эта статья относится к части десятой уголовного кодекса, и это явно напрямую связано с деятельностью всей партии. Может быть, это и есть цель? Очень похоже на то, потому что делами по статьям части десятой занимаются следователи ФСБ. Вот теперь национал-большевиками занимаются сотрудники ФСБ.
- Быть лидером партии, несколько десятков членов которой находятся за решеткой - большая личная ответственность и перед этими людьми - тюрьма может поломать их жизни, молодые жизни. Вы чувствуете за них личную ответственность?
- Пятьдесят национал-большевиков находятся в ИВС, под судом, в местах заключения. 47 в Москве, один на Украине, одна девушка в Мордовии... Мы будем бороться за каждого, и я, кстати, не уверен, что по параноидальным обвинениям и статьям о государственных преступлениях дело дойдет до суда.
О моей личной ответственности. Я чувствую ответственность - я ведь веду людей, как лидер, я обязан отвечать за правильность нашего курса, отвечаю за наши цели. Но личной вины перед своими соратниками я не чувствую. Без борьбы ничего не достается в этой жизни, тем более в такой сложной и суровой стране, как Россия. За свободу надо бороться, надо всегда чем-то жертвовать. Политическая партия - это ведь не сборище второстепенных умов вокруг какого-то особого манипулятора, я так никогда не считал. Партия - это сотоварищество, это коллектив с единой идеологией, с единой же целью. Я отвечаю за них, они - за меня, и они тоже переживали, когда я сидел, и они боролись за меня. Мы одна большая семья, и вместе, на всех разделяем тяготы борьбы. А позиция плохих мам, которые считают `мой сын великолепный, а его втянули в плохую компанию` - неверна. Я был в суде на последнем слове ребят, которые арестованы по делу о нашей акции в Минюсте. Я бы хотел, чтобы их последнее слово протранслировали по ТВ, на всю страну. Каждый сказал - нам не нужно никакого снисхождения, я борюсь за правое дело, это судьба моей страны, и я считаю себя правым, а не виновным. И это сказали все семеро. Это не дети, у нас вообще в России люди взрослеют рано. У нас идет война. И не мы ее объявили.
- Война ведь идет не одна. Идет война в Чечне, в девяностые годы бандитские войны унесли тысячи жизней. Вы считаете, что ваша партия может остановить все эти войны?
- На сегодняшний день нам не под силу оставить эти войны, но со временем мы сумеем.
- Когда национал-большевики скандировали на улицах `Сталин, Берия, Гулаг!`, они не выглядели `голубями мира`.
- Время диктует свои коррективы к определенным установкам. Наша партия возникла в другую эпоху, 10 лет назад, когда царил чудовищный беспорядок, когда шло тотальное ограбление народа. А сегодня, когда у нас получается уже более ста человек, которые сидят или сидели, подобные лозунги не современны. Эти лозунги мы сняли давно, еще до того, как я и мои товарищи попали в тюрьму. Нам всем безразличны идеологии, мы заинтересованы в политической свободе, чтобы не было разрешительной регистрации партий, чтобы не было фальсификации выборов, чтобы народу вернули политические свободы и права. Мы совершали ошибки, в силу некоторого молодежного максимализма. Но мы никого даже булавкой не укололи! У нас на счету нет преступлений, ни одного. Если мы вспомним СПС, того же Гайдара, который раздел 50 миллионов российских семей - я вовсе не уверен, что стране был нужен такой жестокий эксперимент. А НБП несмотря на яркие флаги и лозунги ни одну семью не разорила. Наоборот. Мы помогали выживать, заступались за наших старых партизан и ветеранов в Прибалтике, вытащили Кононова из тюрьмы - и мы единственные, кто реально этим занимался. Несмотря на потери, мы во многом преуспели. Нам удается привлечь внимание людей к самым острым проблемам. По поводу тех же льгот - именно наши акции были самыми яркими! Мы проникли в Думу, и разбросали листовки, мы захватили министерство Зурабова, и это вынудило министерство принять к этому позорному закону хотя бы какие-то поправки, но главное - мы способствовали началу брожения, движения умов! Правительство испугалось и хоть какого-то смягчения этой чудовищной инициативы удалось добиться, я вижу в этом и нашу заслугу.
- Говорят, что ваши деньги, заработанные литературным творчеством, вы в основном тратите на адвокатов для своих соратников, так ли это?
- Все деньги, когда я сидел в тюрьме, уходили на адвокатов, не потому, что адвокаты с нас слишком много брали - процесс проходил не в Москве, нужно было ездить, возить свидетелей, расходы были очень большие. Вот и сейчас большая часть расходов идет на это. Но деньги для того и придумали, чтобы их на что-то тратить. Я свои трачу на партию.
- А правда ли, что издатели пытались вас обманывать?
- Я не выяснял честность издателей, но, во всяком случае, большинство выплачивало какие-то авансы. Самые честные - французские издатели. У них просто меньше пространства для обмана. Я был ими доволен, они нормально платили, а что касается российских - некоторые врут. Обманывают в основном на продажах. Говорят, что продали шесть тысяч экземпляров, а я точно знаю, что в другом издательстве та же книга за тот же срок перевалила за двадцать тысяч - ложь в таких случаях очевидна. Люди платят за имя автора, а не за картинку на обложке.
- Многих пугает само название партии `национал-большевики`. И в самом деле - почему национал? В ваших рядах есть люди всех национальностей, фамилия одного из лидеров партии - Линдерман, есть, говорят и чернокожие национал-большевики?
- Я слышал, что ростовские казаки приняли негра к себе, негра, который остался после разгона института, где он учился. Русский народ - он ведь такой! Тут другие критерии национальности! У нас множество учреждений с тем же началом в названии. Откройте справочник - `Национальный инвестиционный банк`, еще что-то там `национальное` - и это никого не смущает, столько всего `национального`. `Национальный` не значит `нацистский`! Немецкий политик Гугенберг был руководителем фракции националистов в рейхстаге. А Гитлер его в лагерях сгноил. Неосведомленность действует на умы людей и в нашем случае. Пора перестать осуждать людей за яркость лозунгов, названий, флагов. У нас яркие флаги - но если повесим над входом в наш бункер серую тряпку, к нам никто и не придет. То что нам приписывают - скорее относится к области интеллигентских страхов.
- Давайте немного поговорим не о партии, а об Эдуарде Лимонове. Известно, что у вас случилось несчастье, умер отец, а вас даже не выпустили попрощаться с ним...
- Меня не `не выпустили`. Меня не впустили украинские власти. Мне никак не могут простить захват на несколько часов крыши клуба военно-морского флота в Севастополе, который произошел несколько лет назад, и который организовал и осуществил не я. Может быть, если Ющенко победит, меня пустят к матери. Сама она приехать не может - она у меня уже очень старенькая. Я не драматизирую это - это часть жизни. Мы регулярно разговариваем по телефону. Ей помогают украинские национал-большевики.
- Как начинается и проходит ваш рабочий день?
- Я всегда рано встаю. Не позже восьми. Это вызвано необходимостью, работой - нужно делать звонки во всякие инстанции, присутствовать на встречах, в судах. И у меня есть время чтобы подготовиться к ним с утра - до 11 или до 10 часов. Люди, которые сидят в офисах, встают поздно. А еще - раннее утро это то время, которое я могу потратить на работу над книгой, которая пишется.
Когда я приехал из Саратова, из мест заключения, я сказал, что придется ходить с зашитыми карманами и при двух свидетелях во избежание провокаций. Все не так комично выглядит, конечно, но один действительно стараюсь не ходить. На общественном транспорте тоже не езжу - пользуюсь машиной. Сам ее не вожу - меня возят. Адвоката с собой возить тоже не приходится. Я не считаю, что в моей жизни происходит что-то драматичное, отношусь ко всему со мной происходящему спокойно. На войне, как на войне.
- Когда-то вы сказали, что `профессиональный писатель - это переделкинский придурок`. Ваше мнение не изменилось?
- Я до сих пор считаю, что профессиональный писатель - переделкинский придурок. Профессиональный писатель, состоящий на службе у власти - это жалкое зрелище.
Но я не отношусь к таковым, и не относился никогда. Писать я продолжаю, но пишу по своему разумению. В январе выходит моя новая книга. Называется она `Торжество метафизики`.
