Философ Петр ЩЕДРОВИЦКИЙ: Политика не в фокусе, а на периферии сознанияНазад
Философ Петр ЩЕДРОВИЦКИЙ: Политика не в фокусе, а на периферии сознания
Философ Петр ЩЕДРОВИЦКИЙ - о феноменологии массового сознания россиян
Мы все время выбираем, но все время не тех. Сами знаем, что не тех. Уже ясно, что дело в нас. Ясно, что бардак в элитах - это функция от бардака в головах электората. Электорат не может сформулировать свои требования к власти. Власть ничего электорату не должна.
Политфилософы-западники считают, что феномен свободного рынка есть главное условие формирования четких политических приоритетов в массовом сознании. Только в том случае, если человек действует в рынке, решение вопросов политического поля (та или иная налоговая, земельная, банкротная политика и т.д.) для него абсолютно важно как фактор его выживания. Только тогда он естественно формулирует для себя свои требования к власти. Только тогда политики страны начинают оперировать содержаниями, а не эмоциями.
Философ Петр Щедровицкий, имеющий непосредственное отношение к политическим технологиям, формулирует реальную проблематику политического сознания избирателя и в этом смысле раскрывает первопричину всех бед российской политики. Потому что политическая конфигурация страны - зеркало массового сознания нации
У вас есть подсчет: какой процент российских избирателей имеет четкие идеологические приоритеты в политике?
- Двадцать процентов.
И большинство из определившихся - коммунисты?
- Тех, кто близко соотносит свою личную идеологию с коммунистической, - не больше двадцати процентов, а коммунистов в активной фазе (которые всегда про это помнят и в любой момент готовы действовать в соответствии с этой идеологией) - треть от этих двадцати процентов, то есть четыре процента.
Люди вообще не склонны в обычном неизмененном состоянии сознания постоянно удерживать перед собой политический вопрос. А поскольку СМИ еще объясняют, что политики - это такой особый род недоумков, то люди не склонны об этом напряженно думать вообще. Треть избирателей принимает решение в активной фазе избирательного процесса, то есть за месяц до выборов. А еще треть принимает решение в день голосования. А точнее, прямо на избирательном участке. Каждого Петровича плодотворно консультирует уже проголосовавшая Петровна.
Обрисуйте, пожалуйста, механизм обидного парадокса: при той же самой человеческой биологии одни общества политически стабильны и консервативны, а российское общество ни в чем так и не определилось.
- Давайте не сбрасывать со счетов таких мощных на Западе и протяженных во времени институтов, как собственность. Это влияет.
Когда человеку есть что терять, он напряженнее позиционируется в политике?
- При институте собственности и при либеральной экономике появляется некая инвестиционная программа у каждого гражданина. Он на что-то рассчитывает впереди, осмысляя собственные возможности, и в этом смысле он формулирует для себя обязательные условия, которые государство должно обеспечить. Второе - все-таки история. В США вы можете услышать такое объяснение политических симпатий: `Мой отец голосовал за демократов, мой дед голосовал за демократов, а прадед еще и воевал за демократов`. Это тоже основание - история рода. Потом, не сбрасывайте со счетов достаточно устойчиво воспроизводящуюся структуру политического процесса. Оппозиция либералов, консерваторов и социалистов достаточно устойчива, хотя принадлежность конкретного избирателя к тому или иному лагерю может меняться.
Пример?
- Вспомните: даже Явлинский был достаточно либерален до дефолта, а после дефолта стал вместе со своим избирателем более социалистичен. Но произойдет еще один поворот, и они опять будут увлечены в директрису экономического либерализма. Потом, посмотрите на страны, которые прошли этап критики `государства всеобщего благоденствия`. Они являются наиболее либеральными. Они массово понимают, что величина социальных обязательств государства, единовременно наполняя их кошелек, напрямую негативно влияет на темпы экономического развития страны.
И в этом смысле Россия находится в дремучем лесу. Если в США работники массово понимают, что увеличение их зарплаты есть снижение капитализации их компании, а пенсионеры осознают, что увеличение пенсий есть минус развитию экономики, в которой жить их детям, то у нас образцов такого сознания я, например, не встречал.
- А это смотря как с ними разговаривать. Многие вещи человек держит не в фокусе своего сознания. Есть вещи, которые могут бесконечно находиться на периферии и не привлекать его внимания. Но если вы с ним поговорите спокойно в течение часа, то вы увидите, что даже те люди, которые не находятся в группе принятия политэкономических решений, многое понимают. Да, они не склонны действовать на основе этого понимания, но если вы на это обратите их внимание, зададите два - три вопроса, то обнаружите, что их знаний окажется достаточно для этого понимания.
Другое дело, что если вы не будете сохранять напряженность этого вопроса, то они в скором времени про это забудут и станут принимать бытовое решение на основе других критериев. Но это, вы знаете, и есть наша с вами работа - поддерживать некий тонус проблематизации, тонус интереса к ряду системных процессов, в том числе к политическому вопросу.
Тут важно как-то сломать вечный русский нигилизм, с которым еще Достоевский боролся. Нигилизм в том смысле, что русский человек давным-давно выдал себе индульгенцию на завтра своим убеждением, что сегодня от него ничего не зависит. В результате он не анализирует политический момент, в результате у нас постоянная беда с политикой.
- Это традиционная проблема. Но вы знаете, судя по нашим исследованиям, сегодня в ответ на прямой вопрос интервьюера люди гораздо больше, чем несколько лет назад, склонны связывать свое вероятное будущее со своими собственными действиями и усилиями.
Ответственность, появляющаяся вместо нигилизма, - это производная от либерализации экономики, когда каждый отвечает за себя?
- Сейчас, конечно, в наибольшей степени люди живут своей жизнью, и теперь действительно все зависит от них. От государства мало что зависит. Люди с этим сталкиваются на каждом шагу. Другое дело: понимать-то они понимают, что все зависит от них, но что делать, они не знают.
Я могу согласиться с тем, что время, проведенное той или иной нацией, как вы говорите, в выборах и в рынке, способствует массовому формированию политических ориентиров. Но при этом давайте отметим на полях, что уровень внутренней политической миграции сегодня высок во всех странах. Везде сейчас голосуют тридцать процентов населения. Все остальные считают, что от них мало что зависит.
На Запад надвигается политический нигилизм?
- Если двадцать лет назад около пятидесяти процентов населения США считали, что от них многое зависит (и в этом смысле они были готовы участвовать в политическом процессе), то сейчас восемьдесят процентов населения США считают, что от них ничего не зависит и что все решения принимаются в пользу богатых. Это связано во многом с кризисом индустриальной модели, с тем, что уровень доходов в индустриальном секторе упал, не всем хватает денег. Растут тенденции маргинализации.
В этих условиях на политическом рынка США должен был появиться свой Жириновский, а его нет.
- Появится, я уверен. Слишком многие социальные группы пытаются реализовать свои интересы вне существующей системы политических институтов. Другое дело, что США тратят очень большие средства на поддержку своих политических институтов. И у них есть свои средства реагирования.
Какой вы видите ресурс повышения политической культуры в России? Есть мнение, что рынок сам воспитает новое поколение, которое начнет интересоваться политикой как фактором собственного благополучия.
- Конечно, феномен капитализма в том, что он канализировал мотивации успеха и выживания, направив их в экономическое русло. И в этом смысле капитализм является серьезным залогом создания устойчивого политического поля.
Но моя надежда связана главным образом с уровнем российского образования. Мы же все-таки не Африка. Хоть и не функциональное, но общее образование у нас имеют семьдесят процентов населения.
Проблема в том, что российское образование неприложимо к рынку.
- Малоприложимо, да. Вы имеете дело с людьми более образованными, нежели этого требует от них социально-экономическая ситуация. Поэтому есть только одно направление, которым государство могло бы способствовать системным либеральным изменениям, - это работа с образованием.
И непринятие Налогового кодекса со сниженными ставками сейчас главное?
- Налоговое право - это же результат некоего договора между обществом и государством. Отсутствие доверия к власти делает невозможной налоговую реформу. Должна накопиться легитимность государства, чтобы человек стал осознанно и целенаправленно передавать часть своих денег на общественные нужды через государство.
Это реальная проблема: даже сниженные налоги платить не будут. А вот вы, Петр Щедровицкий, как деятель гуманитарных технологий взялись бы от лица власти проводить программу, в которой людям бы объясняли: `Дорогие люди, вы нас извините, что мы держали такие жуткие налоги. Вы их не платили и правильно делали. Вот теперь вам налоги хорошие`.
- От лица кого я буду это говорить? Кто будет представлять государство?
Допустим, Путин с опорой на правое большинство в Думе.
- Вообще такое возможно, это нормальная программа на несколько лет. Президент мог бы стать субъектом таких переговоров. Но дальше возникнет масса проблем. Государство не едино, поскольку в нем несколько группировок, у которых свои цели и свои методы. С этой стороны нет субъекта переговоров. Государство является безответственной стороной.
Сложности и со стороны народа, потому что там субъект переговоров тоже специфический. У нас в силу бедности субъектом общества является не малая семья, а мегасемья, соседство, мафия. Она уже выстроила контур своей жизни. Они все функции уже несут, они там решают без государства вопросы здоровья, образования, социальной поддержки. И вот вы должны убедить это пульсирующее образование, что ваши намерения долгосрочны, открыты и честны, в чем они совершенно справедливо будут сомневаться.
Вы заявляли важность проблемы номинации, называния при формировании политического сознания. И тем не менее деятельность множества людей, вырабатывавших национальную идею, провалилась. Следующим провалится Герман Греф. Что делается не так?
- Я считаю необходимым, чтобы такой процесс шел, но он должен быть иначе организован, чем у г-на Грефа. К сожалению, у нас все время спрашивают академиков, что делать. Академики скажут, а кто-то потом это обрабатывает и делает непротиворечивую конструкцию, нивелировав одно мнение и сгладив другое. Это бесперспективный путь, хотя том выйдет на десять кило. Процесс выработки идеологии всегда должен быть процессом снизу. Только организация такого видения имеет шанс на внедрение.
Если мы будем следовать тому, что для себя сформулировал средний сегодняшний россиянин, никакого постиндустриального общества мы не построим.
- Извините, но другого народа у нас нет. Если исходить из того посыла, что люди делают только то, что они понимают, то задача состоит в развитии этого понимания. Нельзя исходить из того, что они ничего не понимают, что понимаемое ими ужасно.
За это народников били в деревнях.
- Да. И правильно делали. Задача: спрашивать и в процессе ответа образовывать. Я это называю коллективной мыследеятельностью. Если люди выработали это понимание сами, при помощи ваших вопросов, то они избрали себе направление деятельности и они будут это делать без указки сверху.
С чисто философской точки зрения: возможен ли такой Путин, который при совершенно определенных социалистических ожиданиях избирателя вдруг станет проводить жесткие реформы по встраиванию России в постиндустриальную мировую экономику?
- Древние схоласты, первые авторы политфилософии, утверждали, что у монарха два лица: лицо среднего представителя общества с его потребностями и лицо лидера, который осуществляет шаг развития. Это чрезвычайно драматичный путь, потому что развитие всегда противоречит сегодняшним желаниям общества. Лидер, включенный в две разные системы координат, вынужден удерживать их как равноценные. Не плюнуть на народ ради реформы. Осуществлять свои действия, понимая, что хотя бы через два - три шага они обеспечат изменение и для простого человека. Вообще позиция политика - стягивающая эти два пространства. Сейчас политика в этом смысле нет.
А разрыв между тем, что должно делать государство для развития, и тем, как накормить народ, огромный. Сумеет ли новый политик создать условия для развития новых видов деятельности (новых центров создания стоимости, соответствующих новой информационной эпохе), в которых будет формироваться новое качество работ, рапространяющееся потом в другие отрасли? А с другой стороны, сумеет ли он дать возможность адаптации к этой новой реальности всего остального общества, которое пропустило ряд фаз и этапов? Это самая реальная проблема.
