Олег Добродеев: `Похмелье после заласканности и всеобщей любви`Назад
Олег Добродеев: `Похмелье после заласканности и всеобщей любви`
Телевидение неоправданно много брало на себя, считает председатель ВГТРК
Когда вы уходили на РТР, был ли у вас интерес именно к государственному телевидению?
- Интерес был прежде всего профессиональный. Для меня это коммерческое предприятие, сложная управленческая структура, и конечная цель - обеспечить ее нормальное функционирование ради получения прибыли. Оптимизировать управление, сделать структуру компактной, бизнес - понятным. Я не ставил во главу угла политические задачи.
Государственная телерадиокомпания - это многопрофильный, многоуровневый механизм, который держит каркас всего телевидения в стране. Задача - сделать телевизионное пространство функциональным, ясным, понятным.
В частности, для этого надо развивать региональную телевизионную сеть. Из своих многочисленных поездок я вынес убеждение: если этого не делать, можно потерять связующие страну нити.
В каком состоянии сейчас региональное телевидение?
- Технически очень разное. Есть на столичном уровне. Есть места, где чуть не с проектора посылают изображение. Но население свое телевидение любит, потому что оно говорит о том, что прямо людей касается.
Действительно ли оно полностью зависимо от местных властей?
- Тоже по-разному. Сохранились региональные компании - там, где были крепкие председатели, которые устояли и нормально работают. У них, как правило, не бывает особых коллизий в отношениях с властью, в частности, во время выборов. А вообще вещи происходят серьезные. Если говорить об угрозе свободе слова, то она не в Москве и не в Петербурге, а в регионах, там для этого созданы все условия.
Принято считать, что государственное телевидение - заведомо подцензурное.
- Это не так. Конечно, `поправка на государственность` существует, но это не значит, что есть какой-то специальный контроль со стороны над вещанием. Для меня этой проблемы нет. И с моей стороны нет, я управленец, у меня другие задачи.
Если есть отличия в информационной политике, то они касаются, может быть, только иерархии новостей. Полнота, появление в эфире - те же, без всяких ограничений. Я считаю, что нельзя работать тогда, когда не можешь выдать существенную информацию. Такого еще не было. Вы смотрите `Вести` - это цивилизованная информационная программа. Кстати, это цель, которую я ставил первой и которой удалось достичь. Сейчас у нас нормальная информационная сетка, нас смотрят по всей стране, без `Вестей` невозможно себе представить телевизионное информационное поле.
Кое-что еще удалось. Российский канал стал вторым по охвату. Мы упорядочили перекрытие наших программ местными телепередачами - раньше в регионах действовали просто по-пиратски.
Что касается цензуры, то проблема не в том, государственное телевидение или частное, а в том, что в России нет механизмов, способных оградить СМИ от попыток давления. Нет защищенности. У нас все зависит не от государства, не от власти как таковой, а от людей, которые выпускают газеты или делают телевидение. И государственный канал может быть свободным, и коммерческий - зависимым.
При этом я не отрицаю, что извне возникает желание влиять, например, на информационную политику. И со стороны бизнес-сообщества чаще, чем со стороны власти. Я назвал бы это не цензурой, а попытками легитимизации информации. Что-то происходит, и заинтересованные люди хотят сделать этот факт телевизионным событием. Понятно, что при огромных масштабах страны, если чего-то нет на телевидении, то этого все равно что нет вообще. Поэтому за информацию борются. Как и за то, чтобы какой-то информации не было в эфире. Знаете, какая сейчас самая распространенная пиаровская услуга? Неразглашение информации.
Финансово вы очень сильно зависите от государства?
- Канал РТР при нормальной конъюнктуре в будущем бюджетном году мог бы перестать получать деньги из госбюджета. Это моя ближайшая цель. Мы уже в этом году можем выйти `по нулям`. Для этого надо рационально перестраивать экономику компании, сделать ситуацию ясной по рекламе, по налогам.
Как вы оцениваете, кстати, новый думский закон, который запрещает прерывать фильмы рекламой?
- Это бред. Знаете, что произойдет? Прекратится качественный кинопоказ. Понятно же, что хорошие, а значит дорогие, фильмы нельзя купить без рекламы. Следовательно, вместо фильмов пойдут телепрограммы. Можно, конечно, чтобы завлечь зрителя, начать делать передачи типа `Как соблазнить девушку в подземном переходе` и под них привлекать рекламу. Это то, чего добивается Дума?
Люди, которые голосуют за такие вещи, ничего не понимают ни в телевидении, ни в экономике. Иначе бы они подумали о том, куда уйдут рекламные деньги. Телевидение - это цивилизованный институт, его доходы можно контролировать. А уйдут деньги отсюда, скорей всего, в `теневой` бизнес.
Я должен признать с сожалением, что так проявляется общая тенденция: сейчас не любят телевидение, не любят журналистов...
Это заметно по реакции на несчастья НТВ. Вы создавали эту телекомпанию и можете быть экспертом. Чего больше в ее проблемах - объективных причин или субъективных факторов? Вообще возможно ли в нынешних экономических и политических условиях существование полноценного негосударственного канала?
- Я убежден, что НТВ обязано сохраниться как негосударственная компания. Не думаю, что России нужен еще один государственный канал, это и неподъемно, и неэффективно.
Что касается нынешних проблем, то я думаю, что в их основе ошибки бизнеса. Когда счет идет на миллионы, цена ошибки возрастает. Бизнес надо планировать, тем более когда делаешь крупные заимствования. Конечно, сыграл свою роль кризис 1998 года, но не он был определяющим. И у нас есть задолженность, она одинаковая с ОРТ Но она раз в пять меньше, чем у НТВ.
Когда берешь деньги, принимаешь на себя обязательства. И всегда надо думать, можешь ты их выполнить или нет. Когда принимаешь обязательства, а потом от них отказываешься, то странно обижаться на партнеров. Это напоминает жалобы юной девицы, любящей гулять по вечерам в короткой юбке, на то, что ей делают неприличные предложения. Если не знаешь, как ответить на грубое приставание, не выходи ночью на улицу.
Главная проблема в том, что у нас в России не умеют говорить `нет`. В сложной ситуации можно поступать по-разному. Можно сказать `да`. Можно сказать `нет` - грубо и недвусмысленно. А можно кричать и бить посуду. Сейчас в журналистике в конфликтных ситуациях эта реакция преобладает.
Между тем год назад проблемы НТВ можно было решить без этого скандала...
Недавно Владимир Гусинский в интервью `Коммерсанту` дал характеристики журналистскому сообществу и вас отнес к людям, которые `полюбили власть` и сами стали частью власти. Что вы на это ответите?
- Что к власти не принадлежу и никогда властью не буду. Эти мотивы не имеют ко мне отношения. Года полтора назад я определил для себя, где грань между информацией и манипуляцией общественным мнением, какова ответственность телевидения. Это настоящая причина моего ухода с НТВ. Воля обстоятельств, что я оказался здесь.
Я люблю телевидение, а не власть. К власти у меня много личных претензий. Но я не могу сравнивать интересы дела, работы, профессии - и личные отношения. Я работаю с властью. Противоестественных отношений с ней у меня никогда не было.
Причина неприятностей Гусинского - ситуация, которая была создана на НТВ, загубленный бизнес и загубленные судьбы людей: из-за непонимания происходящего, из-за двойных стандартов. Нельзя уничтожать тех, кому обязан. А то мы или дружим взасос, или испепеляем. Нельзя ошибки бизнеса превращать в острую рогатину Нельзя серьезные политические ситуации вроде войны в Чечне использовать как инструмент давления для решения своих задач.
Еще могу добавить, что власть властью, но я, по крайней мере, был очень далек от спецслужб и их методов в отличие от многих коллег.
В остальном - время нас рассудит.
Вы говорили об ответственности. У государственного телевидения она какая-то особая?
- Особенность, может быть, только в том, что среди приоритетов должна быть целостность страны. Остальное - нюансы.
Интонационные нюансы - это вообще особенность телевидения. Всегда слышно, есть в том, что говорят, злорадство или нет. Тяжелейшие вещи можно говорить - важно, с какой интонацией.
Возвращаясь к вопросу о власти: есть ведь такая вещь, как власть телевидения над обществом?
- Я всегда боролся с профессиональным высокомерием. Телевидение неоправданно много брало на себя. В этом причина его сегодняшнего кризиса. Мы на этом потеряли поколение журналистов, которые привыкли считать себя вершителями судеб. Не всегда лучшие журналисты работали на телевидении. Это мир моментальных реакций, здесь не обязательно быть глубоким. Но можно блеснуть острым словом. Для шатких умов это опасно. Я наблюдал броски от гипертрофированных амбиций до невероятной скорости падений.
ТВ узурпировало право учить. Сейчас наступило похмелье после заласканности и всеобщей любви. Это к лучшему. Телевидение должно стать ровнее и спокойнее.
