Владимир Семаго: `России нужно приблизить к себе Ирак и Венесуэлу и создать с ними треугольник крупнейших производителей нефти`Назад
Владимир Семаго: `России нужно приблизить к себе Ирак и Венесуэлу и создать с ними треугольник крупнейших производителей нефти`
Взгляды российской внешней политики и крупных предпринимателей сегодня не случайно обращены на Венесуэлу. Если нефтяные богатства Ирака были захвачены военным путем, то Венесуэле угрожает экономическая экспансия США. Поэтому России нужно торопиться с выработкой стратегии по сотрудничеству с Латинской Америкой, пока `не перекрыли кислород`. О том, как это получается, обозревателю Страны.Ru рассказал в столице Венесуэлы Каракасе президент компании `Энергоимпорт` Владимир Семаго.
- Насколько я знаю, вы прилетели сюда, в Каракас, для проведения переговоров о строительстве в Венесуэле крупнейшей в Латинской Америке ГЭС `Такома`. Это серьезный шаг со стороны российского бизнеса. Как далеко вы продвинулись в этом направлении?
- Мы подписали с венесуэльцами протокол о создании совместного предприятия. Но пока все упирается в финансирование. Такой проект стоит дорого. Поэтому без государственного участия тут не обойтись. Здесь надо учитывать позицию президента Уго Чавеса, его тяготение к России. Грубейшая ошибка - отсутствие комитета по внешнеэкономическим связям при российском правительстве, который мог бы давать какие-то концептуальные направления для предприятий, входящих в ту или иную страну. Необходимо изучать рынки и возможности для тех или иных компаний в различных регионах, чтобы не получалось, что где-то густо, а где-то пусто.
В Венесуэле частным компаниям (а мы трансформировались в частную из государственной, фактически став обычным игроком на рынке) очень сложно работать с государственными структурами. Этот комитет мог бы создавать в своих недрах или параллельно некие госструктуры, которые давали бы подряды на осуществление деятельности компании. Это серьезно облегчило бы работу. Мы приезжаем за 12 тысяч километров, чтобы встретиться здесь с людьми, которые хоть и предложили нам участие в тендере, но на самом деле плохо себе представляют, о чем идет речь. Поэтому политические связи очень важны.
Одно из решений, которые могли бы способствовать усилению взаимного проникновения экономик России и стран Латамерики - это бартерный обмен. Например, в Венесуэле огромные возможности для туризма. Наши компании могли бы разрабатывать здесь туристические маршруты.
- Во сколько оценивается `Такома`?
- Стоимость проекта зашкаливает за миллиард - это очень дорогой, наукоемкий и технологичный проект. Например, потребуется установка турбины с диаметром рабочего колеса 9 метров. Поэтому с финансированием пока сложно. Мы выступили в качестве лидеров тендера почти полтора года назад, предложив уникальный проект. Наш партнер `Силовые машины` - одна из мировых компаний (всего их в мире две-три), которые производят такое оборудование. Но венесуэльцы были вынуждены найти формулу, по которой тендер был объявлен несостоявшимся. Просто потому, что у них нет денег на его реализацию.
Но помимо `Такомы` у нас есть целый ряд проектов по строительству небольших объектов, о которых мы уже договорились с венесуэльской стороной.
Промышленность нашей страны готова строить гидравлические и паровые станции за рубежом. Мы заключили здесь контракт о строительстве угольной электростанции мощностью 250 мегаватт. Венесуэла сейчас хочет заместить использование нефтяных ресурсов на внутреннем рынке угольными и газовыми и оставить нефть для экспорта. Россия же в угольной технологии является фактически мировым лидером. К тому же здесь есть спрос на наши уникальные ремонтные технологии для электростанций. Дело в том, что необходимость все время что-то латать очень сильно развила ремонтные технологии в России, которые являются конкурентноспособными на мировом рынке. Это высокое качество и низкая стоимость.
Один из наших проектов - это мини-ГЭС в Андах - наиболее энергодефицитном районе, строительство которой начинается буквально сегодня. После нового года мы начинаем консультации по ценам. Этот проект оценивается в 250-400 миллионов долларов. Речь идет о строительстве под государственные гарантии, под которые любой коммерческий банк выдает кредиты. Другое дело, что кредитный рейтинг Венесуэлы достаточно ограничен. Поэтому гарантии осуществляются через российский Минфин.
- Уже через год Соединенные Штаты планируют заключить со странами Латинской Америки рамочные соглашения о создании единого экономического пространства. Как это отразится на российских проектах в регионе?
- Мы стараемся не вклиниваться в те области, где сильны американцы, поэтому, кстати, и потеряли ряд своих позиций. Но американский общий рынок пока не может нам помешать. Дело в том, что рамочные соглашения, о которых пока идет речь, не несут за собой обязательств срочно найти производителя, который хорошо и качественно выполнит ту или иную работу. Конечно, конкуренция будет сильной, особенно если мы не успеем вовремя войти на этот рынок. Поэтому наша задача как можно быстрее закрепиться в Венесуэле, для чего нам необходима государственная поддержка. Мы прилагаем все усилия, чтобы после долгого перерыва начать здесь что-то делать.
- Страны Латинской Америки, а Венесуэла особенно, несмотря на близость к США и сильное американское влияние, в том числе экономическое (Венесуэла ничего, кроме нефти, не экспортирует и все товары тут в основном американские), сильно тяготеют к России. Как мы стратегически можем это использовать?
- Необходимы контакты на высоком политическом уровне. Министерство внешнеэкономических связей в России отсутствует. Горячие головы 10 лет назад решили, что так будет лучше.
Мы не случайно работаем в Ираке и Венесуэле. Внешнеэкономическая политика России могла бы строиться на том, чтобы максимально приблизить к себе две эти страны. И тогда нам удалось бы объединить трех крупнейших производителей нефти - экономический треугольник, который мог бы оказывать очень существенное влияние на международной арене, в том числе и политической. Однако в течение 10 лет трансформации никто этих усилий не предпринимал.
Важно участвовать в тех областях, в которых мы конкурентоспособны, и энергетика - как раз такая область. Сейчас в Венесуэле речь идет о российском участии по созданию энергосистемы страны. Россия накопила огромный опыт в этом плане. Центральное диспетчерское управление прекрасно справляется со своими задачами. Дело в том, что в энергетике не достаточно настроить кучу станций. Без единой системы она развалиться - именно это мы недавно наблюдали в США. Американцы обратились именно к нам с просьбой помочь. В России, как и на территории всего СССР подобных аварий не было с 1949 года, что говорит о высоком уровне российских ноу-хау по управлению потоками электроэнергии.
- А в Ираке вы продолжаете работать, несмотря ни на что?
- И работаем очень активно, даже более активно, чем до войны, в том числе и с американцами. При том, что французские, российские и немецкие компаниями обещали не допустить к восстановлению Ирака и распределению контрактов. Что кстати, может быть и правильно - зачем чужие деньги распределять? А на субподряде и на мелких контрактах мы работаем. Буквально месяц назад мы заключили с американским инженерным дивизионом в Ираке несколько контрактов, связанных с обследованием станций, их ремонтом на несколько миллионов долларов.
Энергетику Ирака нужно создавать с нуля. Она разрушена. Иракцы эксплуатировали ее нещадно. Сейчас по заказу временной американской администрации мы проводили обследование в Багдаде. Американцы запрещают в течение 10 лет создавать ремонтную базу. В одном из наших контрактов мы аккуратно вклинили создание ремонтной мастерской. Мы пообещали американцам, что мы ее потом уберем назад, но на самом деле мы этого делать не будем. Это важно, потому что там есть что ремонтировать.
Дело в том, что в своем распоряжении о запрете участвовать в проектах по восстановлению странам, не оказавшим им поддержку в войне против Ирака, американцы поступили очень хитро. Этот запрет касается только генерального подряда, то есть прямого получения денег от подрядчика, при этом о субподряде ничего не говорится. Потому что они понимают, что реально определенную работу здесь никто кроме нас делать не может. Они просто декларировали свою позицию. На самом же деле они заинтересованы в нашем участии.
Во-первых, у нас уникальные технологии, во-вторых, там небезопасно и американцы туда не очень хотят ехать и проводить там обследования. Конечно, мы должны очень активно сотрудничать с Францией и Германией для достижения глобальной цели, но нельзя упускать тактический компонент взаимоотношений с американцами. При этом мы подали в суд на президента США за то, что он разрушил наш бизнес. И тем не менее мы сотрудничаем, американцы в Ираке очень уважительно к нам относятся. То же самое стратегическое партнерство мы предлагаем сегодня здесь, в Венесуэле . Упустим время, и российским компаниям перекроют здесь кислород. Финансовые возможности американцев неизмеримо выше наших.
- А как же технологии, которых у них нет?
- Есть, но далеко не во всех областях. Уголь, мелкие станции - не их конек. Есть еще одно обстоятельство, которое нужно учитывать. Россия могла бы привлечь хорошие европейские деньги, учитывая наше партнерство с Францией и Германией. Этот органически сложившийся треугольник рождает колоссальные возможности. Нам надо тащить сюда французов и немцев. Тогда мы сможем достойно конкурировать с американцами. Вот этого компонента - стратегического мышления - нам пока не хватает. А МИД, который на сегодняшний день единственная госструктура, которая предпринимает какие-то усилия в этом направлении, просто физически не может решать вопросы координации предпринимательских и финансовых усилий между различными странами.
У нас есть франко-российская комиссия сотрудничества, которая занимается законотворчеством. Но стратегических направлений деятельности для правительств она не разрабатывает, к сожалению. Политические события, которые произошли здесь, произошли с руки американцев, которые пытались приватизировать нефтяную отрасль страны. Это не удалось, возникло охлаждение в отношениях, которое можно было стратегически использовать еще четыре года назад. Сегодня экономические составляющие играют главную роль в отношениях, и акценты визита министра иностранных дел России в страны Латинской Америки - тому подтверждение. Необходим государственный, концептуальный стратегический орган.
- О каких суммах с точки зрения российского участия в проектах по восстановлению Ирака может идти речь?
- В реальной перспективе объем наших контрактов может превысить 150-200 миллионов за три года. При том условии, что работать на объектах будет много российских специалистов. Есть и такой фактор, который сейчас используют наши компании, как опасность. Проводить обследование в Ираке сейчас никто не хочет - это опасно. Тем более для американцев. Русские всю жизнь живут на войне. Наша компания была одной из первых, кто вернулся в Ирак после войны. Фактически на плечах у американцев.
- Можно ли говорить о том, что Россия начинает занимать стратегические позиции в регионе?
- Скажем так, пытается. Потому что как только мы начинаем это признавать, американцы тут же спохватываются. Я вас уверяю, что американцы ту политику, о которой я говорил как об отсутствующей в России, ведут самым активным образом. Яркий пример, самый негативный и циничный - это то, что произошло в Ираке. Они поняли, что безвозвратно теряют страну с колоссальным потенциалом, и надуманный предлог с показанным по телевидению сумасшедшим дедушкой не стоил миллиардных вложений. И тем не менее стратегическое мышление у американцев очень развито. У наших же чиновников еще присутствует советский менталитет. Они не понимают, что политическая составляющая очень важна для экономического вхождения в тот или иной регион. Мы готовим сейчас записку, может быть, даже на уровне президента, чтобы кто-то занялся всерьез стратегией государственного мышления в отношении тех государств, которые могли бы сотрудничать с нами.
КАРАКАС-МОСКВА Ксения Фокина, Страна.Ru
Национальная информационная служба Страна.Ruhttp://nvolgatrade.ru/
Док. 213539 Опублик.: 02.11.04 Число обращений: 467
