Галина Вишневская хорошо известна нам как блестящая оперная певица, народная артистка СССР, которая, к сожалению, нынче живет за границей.
Высший свет, безумно талантливый муж, деньги, которые позволяют жить так, как хочется, так, как можется, бывать там, где интересно, переезжая из города в город, из страны в страну. Кажется, что Россия, некогда обидевшая и даже оскорбившая чету Вишневская - Ростропович, должна быть в списке этих калейдоскопически меняющихся мест чуть ли не на последнем месте. Но Ростропович всегда приезжает в Россию, чуть начинает та испытывать какие-то серьезные трудности, меняет расписание своих выступлений, чтобы дать концерт в России, чтобы в каком-нибудь провинциальном городе затеять замечательный спектакль, чтобы провинция забыла об этом обидном прозвище и почувствовала себя столицей.
С Ростроповичем, кажется, все ясно. А вот с Вишневской - сплошные загадки. Что заставляет ее все время бывать в России? Какие такие заботы, какие такие дела есть у певицы в нашей стране - неотложные и важные? Послушаем саму Галину Павловну.
Мы дети твои, Россия
Меня часто спрашивают, зачем я езжу в Россию так часто, зачем я бываю в стране, где ощутила такие унижения и обиду, что вынуждена была уехать за границу. Странные люди, зачем они спрашивают меня об этом? Неужели им кажется, что Родину можно забыть, если у тебя есть дом, квартира, вилла, деньги, позволяющие жить как хочется?
Конечно, не приведи, Господи, чтобы наше государство вернулось к прошлому, к тому, что было. Это бесправие, это унизительное чувство беспомощности человека, который понимает, что он ничего не может сделать, что бы он ни хотел, каким бы ни был. Ничто не имело значения, ты был бесправен, ты был рабом, ты подчинялся силе, которая вообще не понимала, что делает с тобой. Но ты ничего не мог изменить!
Помню ли я все это, храню ли обиду в душе? Да, но не в этом сегодня дело, совсем не в этом. Все мы: те, кто живет в России - россияне, мы - русские, мы все принадлежим России, российскому народу. Мы все одной веры - веры в Россию, в ее счастливое будущее. Я очень остро чувствую это единение, эту веру, эту любовь к своей стране, когда приезжаю сюда, в свою любимую страну. Поверьте, нигде нет таких женщин, таких детей, таких талантов, какие есть у нас. За границей все другое. Не смейтесь, но хваленое французское шампанское хуже российского, оно жестче, кислее, хочется в бокал с ним положить кусок сахара. А еще лучше положить его за щеку. Российское шампанское мягче, слаще, от него веселее. Может быть, потому, что пью его я чаще всего в России...
Частную собственность у нас иметь опасно
Каждая певица хочет иметь учеников, чтобы передать им свой опыт. Я не исключение. У меня всегда была мечта создать такой центр вокального мастерства, в котором выпускники Консерватории могли бы, проучившись два года, подготовиться к работе в театре и приходить туда уже с собственным репертуаром.
Но легко мечтать, совсем иное дело воплотить мечты в жизнь. И вот однажды ко мне приходят банкиры и предлагают: вы `выбиваете` кусок земли, мы строим там банк, дом и здание для вашего центра. Я согласилась, и надо сказать - банкиры оказались людьми, умеющими держать слово: на Остоженке у меня появилась частная собственность. Тут я и поняла, как опасно иметь в центре Москвы частную собственность. Вокруг меня стали виться какие-то подозрительные типы и я всерьез боялась, как бы в один прекрасный момент мне не дали по голове в одном из тихих переулков. Нет, сказала я сама себе, мне никакой частной собственности не надо, у меня ее достаточно за границей. Короче, я отправилась на прием к Лужкову и отдала эту частную собственность городу с условием, что город и дальше станет мне помогать, а на Остоженке будет все-таки работать центр оперного пения Галины Вишневской.
Опера для гаврошей
Несколько лет тому назад я давала мастер-класс в московской Консерватории. Подходит ко мне администратор: `Галина Павловна, к вам посетители. Пускать?` `Что же это за посетители такие?` - удивилась я, потому что о встрече ни с кем не договаривалась, а то, что я в Консерватории, знали немногие. Пускайте, говорю, и врываются какие-то девчушки-подростки: `Галина Павловна, мы из вашей школы, мы вас ждем в гости!` `Какая школа? - удивилась я. - Ничего не слышала, ничего не знаю`. Но в школу поехала: во-первых, грех отказываться, когда приглашают дети, во-вторых, было очень любопытно, что там за школа у меня появилась.
Увиденное меня потрясло. В рабочем районе Москвы, в Перово, энтузиасты-преподаватели создали удивительную оперную школу. Эта идея как-то причудливо и творчески совпала с моей мечтой об оперном центре. В эту школу принимают с первого класса, причем по конкурсу. Отбирают талантливых детей на вокальное, художественное, хореографическое, инструментальное направления. Эта удивительная школа ставит детские оперы. До недавних пор считалось, что опера - серьезное занятие для взрослых людей, а отнюдь не для детей. Так вот, ученики этой удивительной школы стереотипы разрушают - они ставят со своими педагогами оперы и поют в них, танцуют. Их наставники находят детские оперы, написанные известными в мире композиторами.
Я дала согласие на то, чтобы школа носила мое имя. Она близка мне по смыслу своего существования, своей деятельности. Она существует для простых детей, там нет никаких налетов снобизма, никаких корыстных намерений. Обучение бесплатное, там учатся замечательные, чистые, искренние, талантливые дети.
Теперь, когда я приезжаю в Москву, сразу мчусь в свою школу. Мне интересно, что у них нового, им интересны мои советы. Например, в свой прошлый приезд я им посоветовала спеть `Детский альбом` П. Чайковского. В нынешний уже услышала это пение. Особенно умилила меня первоклассница пяти с половиной лет от роду, которая совсем маленькая, но уже приобщается к творчеству. Мне спел 12-летний мальчик, у него сопрано, голос вибрирующий, но как он старается! В прошлом году 15-16-летние подростки спели мне `Онегина` и это было феноменально.
Когда я прихожу к этим поющим детям из рабочего района, я тут же невольно вспоминаю свое детство (пьянь кругом) и счастлива оттого, что школа сохраняет детей такими чистыми, нравственными, и это сейчас, когда некоторые девочки в 15 лет и младше стоят в подворотнях, торгуют своим телом.
Моя школа дорога мне тем, что дети считают ее своим домом. Одна девочка спросила меня: `Можно я буду спать в школе на диване?` Они не хотят уходить из школы, потому что она меняет их жизнь. Общее воспитание, приобщение к культуре, стремление к интересной интеллектуальной, творческой жизни - все воспитывает в них эта школа. Создать просто музыкальную или художественную даже хореографическую школу трудно, но возможно. Создать такой симбиоз обучения и воспитания во много раз трудней, но педагоги создают. Я им помогаю как и чем могу. Единственное, о чем я их прошу, не расширять школу, сохранить камерную обстановку. Они, выпускники, не обязательно станут профессионалами, но творческими людьми, интеллигентными гражданами России они будут.
Если звезды зажигают при полном свете, кому это нужно?
В Париже я часто вижу по ТВ передачу Юрия Николаева, в которой идет соревнование поющих, танцующих детей. Выходят на сцену малюсенькие девочки и поют любовные романсы. Чем больше подражают взрослым исполнителям, тем выше баллы ставят им взрослые здоровые мужики из жюри. Дети надрываются, кричат, изображают страсти. Камеры выхватывают в зале их волнующихся потных мам, в полуобмороке ждущих оценок, которые должны дать их несчастным детям. Судьбы детей зависят (подумайте только!) от количества баллов. Это ужасно! Зачем все это? Пусть дети споют, поздравьте их, похвалите, дайте им подарки, скажите `спасибо` и `до свидания`.
Я не большая сторонница вывоза детей за границу. Например, совершенно не воспринимаю поездки в рамках программы `Новые имена`: мне кажется все это показухой. Что значит - новые имена? То, что сегодня их узнали, для публики они новые? А что с ними будет завтра - их никто опять не будет знать. Это просто молодые ребята, которых вывозят и показывают за границей. Зачем? Интересно показывать того, кого ты выучил, подготовил, но ведь показывают не те, кто выучил. Замах большой - новые имена! - а какие обязательства взрослые берут перед этими детьми, какие надежды пробуждают?! И какова гарантия, что крушение этих надежд не станет крушением личности надеющегося на будущее ребенка?
Настоящие педагоги - всегда герои
Я не люблю чиновников. Но когда я говорю, что в России особые женщины, имею в виду прежде всего одну чиновницу. Что делать, это определяет ее должность - Любовь Петровна Кезина возглавляет в столице образование.
Я познакомилась с ней, можно сказать, случайно. Директор интерната в Юго-Восточном округе кому-то сильно не понравился и его решили уволить. Уже практически все было решено, составлены бумаги, похоже, многие с тем смирились. И вдруг в один из моих приездов в Москву ко мне приходят дети из этого интерната. Просьба одна - помогите оставить нам нашего директора. Спрашивала, кто может помочь? Все в один голос - Кезина. Еду в департамент, волнуюсь, но волнение проходит, когда вижу перед собой красивую, энергичную женщину. Самое главное - умная. Наше дело мы решаем минут за десять, а потом несколько часов подряд говорим о педагогике, воспитании. Сейчас я думаю, может быть, Кезина тоже виновата в том, что я так помогаю своим подопечным, не могу представить жизни без своей школы?
Я думаю, что противники того, что делает Любовь Петровна в образовании, сильны. Они из тех, кому Россия не дорога, кто не считает ее своей Родиной. Когда я узнала, что в Кезину стреляли, я поняла, что борьба за перестройку, реформы проходит и через школу.
Я все могу через `не могу`
Когда я приезжаю в Россию, то очень часто слышу это `не могу`. Знаю, что делать, понимаю, как сделать, но не могу. Я это не понимаю. Человек может все, если он должен что-то сделать. Конечно, когда говоришь так, рискуешь получить в ответ: `А ты сама всегда так поступала?` Представьте себе, да.
Помню, в прошлом году в Лондоне возвращаюсь по Оксфорд-стрит с аукциона, где приобрела картину. Иду полная счастья. И тут на ровном месте спотыкаюсь, падаю плашмя на асфальт, разбиваю колени, но самое главное (о, ужас!) разбиваю в лепешку лицо. Впечатление, что меня раскололи пополам. Но жалеть себя некогда. У меня дома ждет ученица, бедная девочка, которая с трудом наскребла деньги на билет из Парижа, чтобы я дала ей урок. И я не могу не дать этот урок, и я его даю с разбитыми в кровь лицом и ногами. Урок бесплатный: я не беру денег со своих учеников.
А еще через два часа, залепив раны пластырем, я иду на прием, в гости. Потому что обещала, потому что меня ждут, потому что я должна, а потому не могу не пойти. Я все могу, когда должна, потому что обещала.
Мне кажется, в этом и есть рецепт жизни, нашей общей жизни. Не говори `не могу`, когда ты должен. Не сдавайся никогда и ты всегда будешь побеждать.
`Российская газета` , 16.07.1999http://nvolgatrade.ru/
Док. 212728
Опублик.: 18.10.04
Число обращений: 399
Вишневская Галина Павловна
|
