На вопросы `Века` ответила Елена Шестопал, доктор психологических наук, завкафедрой политической психологии философского факультета МГУ.
Политический психолог Елена Шестопал: не все ценно, что дорого
Последние месяцы 2001 года прошли под непрерывные разговоры о `нравственном кризисе` в обществе. Особенно досталось телевидению с его `За стеклом` и прочими шоу, `проповедующими крайний индивидуализм и подавление слабого сильнейшими` (такая реплика прозвучала в одной из дискуссий на `телевизионно-нравственную` тему). Так ли безнадежно плохо обстоит у нас дело с моралью? Катимся ли мы и вправду к пропасти, как нам о том постоянно твердят? `Век` переадресовал эти вопросы политическому психологу Елене Шестопал.
- С тем, что в обществе налицо некий нравственный кризис, я абсолютно согласна. Другое дело, что не телепрограммы его спровоцировали: он существовал задолго до них. Экран стал просто лакмусовой бумажкой, выявившей степень ненормальности того состояния, в котором сейчас пребывает общество. Не стала бы утверждать, что люди окончательно `дегуманизировались` и перестали понимать, что хорошо и что плохо. Но сдвиги, безусловно, произошли, система ценностей общества - и моральных, и политических, и эстетических - стала несколько иной, чем прежде.
В 1996 и 2000 годах мы спрашивали жителей нескольких российских городов о том, что они вкладывают в понятие `демократия`, и предлагали выстроить по ранжиру традиционные демократические ценности - свободу, равенство, права человека, личную независимость, ответственность, соблюдение законов, активное участие граждан в управлении государством и сильное государство как таковое. Оказалось, что значимость свободы для людей за последние 5 лет выросла на 5 процентов (раньше на первое место среди достижений демократии ее ставили 13,9% опрошенных, в последние годы - 18,8%). Это достаточно много: по другим позициям разброс цифр куда меньше. Возможно, таковым оказался эффект от официальной пропаганды либеральных ценностей, которая велась все эти годы. А может, люди просто оценили то, что `государственный пресс` по сравнению с советскими временами ослаб. Равенство люди и в 90-х годах ценили меньше, чем свободу, даже несмотря на то что все мы родом из социализма. Изменений практически не произошло: 6,4% раньше, 6,3% сейчас. Мне казалось, что очень сильно за эти годы должна была увеличиться ценность соблюдения прав человека. Отнюдь. На первое место в своем ранжире демократических достижений их ставили 24,3% опрошенных, спустя пять лет - лишь на 0,4% больше. Зато многие граждане успели осознать, насколько важна личная независимость, - раньше во главу угла ее ставили 8,7%, а сейчас 9,2%. `Личностное пространство` явно расширилось. Однако самые серьезные сдвиги (я бы назвала их катастрофическими) мы наблюдали в том, что касалось ответственности человека перед собой и перед обществом. Без этого, строго говоря, никакая демократия вообще существовать не может. Рост значимости этого показателя вроде бы налицо - с 5,8% до 9,6%. Но опросы показывают: если у людей старшего возраста ответственность стоит на одном из первых мест в системе ценностей, то у младших возрастных когорт - далеко позади.
Так же тревожно обстоит дело с `активным участием в управлении государством`. У старших `активизм` еще как-то проявляется. А 13-18-летние вообще не понимают, зачем он нужен. Они могут долго и правильно рассуждать о том, что такое государство и как надо вести себя в обществе. Одно `но`: всегда говорится о `ком-то`, кто должен прийти и все сделать - поднять экономику, озаботиться государственным строительством... Мы постоянно говорим о `рыночной экономике`, о либерализме. Но без активности индивида ничего подобного нет - люди добиваются своих целей и тем самым улучшают ситуацию в экономике, личный интерес пробивается сквозь все препоны, двигая общество вперед. Однако мы видим, что этот показатель упал с 10,4% до 7,1%. По сравнению с советскими временами спад еще больше - почти вдвое. Не представляю, как с подобным уровнем `активизма` можно говорить о сколько-нибудь серьезных реформах. Наших сограждан, конечно, в немалой степени подкосил дефолт. Зачем трудиться, копить деньги, строить планы, если все равно тебя оберут или твой банк лопнет? Но, думаю, не в одной экономике дело.
В прессе часто высказывались опасения, что, мол, общество `стосковалось по сильной руке` и потому готово принять с распростертыми объятиями новых диктаторов. Однако такой страх имеет под собой мало оснований. Сама по себе ценность сильного государства в глазах общества снизилась с 13,9% до 12,6%. Люди, конечно, испытывают ностальгию по `нормальным временам` и хотят, чтобы государство справлялось с его основными функциями, но диктатура здесь ни при чем. Примерно одинаковое количество граждан считает главной ценностью демократии соблюдение законов (15,6% и 15,9%). Но в России всегда жили `не по закону, а по справедливости`. И за эти годы сильно сдвинулись представления о том, что считать справедливым. Уменьшилось с 20,8% до 17,6% число тех, кто считает предосудительным чье-то богатство на фоне общей бедности.
Классический постулат протестантской этики `трудись и разбогатеешь` все-таки нашел отклик и в нашей стране, где всегда были сильны патриархальные православные убеждения насчет богача, который не пройдет сквозь игольное ушко в рай. Но любопытно, что практически не претерпела изменений общая убежденность в том, что государство обязано защищать бедных, слабых, больных и инвалидов. Государству гораздо чаще готовы простить, что оно не наказывает по всей строгости закона тех, кто угрожает нашей жизни. Но заботу о малоимущих люди вовсе не собираются переложить с государственных плеч на собственные. Вхождение в `цивилизованный мир` у нас отождествляют с `диким либерализмом`. Но это неверно. В `либеральном` западном обществе существуют не менее прочные скрепы, чем в социалистической системе, - просто их роль выполняет благотворительность или какие-то иные формы коллективной заботы о ближнем (продиктованы ли они экономической целесообразностью или христианской моралью). То, от чего отстранилось либеральное государство, люди делают от собственного имени. А у нас существует странный гибрид: жесткий индивидуализм западного образца - но без выработанных там компенсаторных механизмов. В ходе опроса мы специально отследили, какие ответы дает группа, условно названная `рыночниками`. Так вот, наши богатые `делиться` не готовы. Их больше устраивает система, когда государство в виде налогов берет у бедных в бюджет все, что только возможно, а потом им же понемножку раздает. Кроме того, даже в середине 90-х годов 65,9% опрошенных считали вполне справедливым, что в нашей стране меньшинство управляет большинством. Показатель уменьшился в 2000 г. до 54,8%, но эта цифра все равно очень велика. Мы привыкли, что нами `правят` и с нашим мнением не считаются. Развитию `активизма` это явно не способствует.
Вопреки расхожему мнению, государству отнюдь не легче управлять равнодушной и пассивной массой. Это правило применимо только к примитивным формам власти - например, феодального типа. В обществе с высокоразвитыми технологиями толпа баранов, которые готовы молча идти на бойню, немыслима по определению. Когда-то директор завода `Рено` мог не пустить внутрь приехавшего президента Франции генерала де Голля. Шеф на заводе был царем и богом, все отношения строились по жесткой схеме `патрон - клиент`. Сейчас такой авторитаризм себя изжил. Все современные теории менеджмента строятся именно на том, что работник должен быть самостоятельной личностью, способной принимать решения и брать на себя ответственность за них, - в эпоху высоких технологий иначе невозможно. Подобная экономическая необходимость привела к изменениям и в политической жизни. В России говорят в основном о `государственной власти`, а на Западе давно в ходу термин `социальное управление`, при котором различные структуры гражданского общества (опять-таки не развитого у нас) берут на себя функции государства во многих сферах жизни. Жизнь воспитывает у людей то, что англичане называют `cooperativeness` - чувство солидарности и взаимной поддержки, некий `командный дух`. Как раз то, что у нас в наибольшем дефиците, потому что за 10 лет реформ ткани общества распались, мы перестали чувствовать себя не только гражданами единой страны, но и просто жильцами одного дома или работниками одного предприятия. Родители искренне удивляются, когда одноклассники `вдруг` приходят навестить заболевшего ребенка (хотя раньше это считалось нормой), когда старушку не оттолкнули от двери автобуса, а пропустили вперед, это кажется чем-то из ряда вон выходящим. Парламентские выражения и приличное поведение депутатов в парламенте - просто из разряда утопий. Примеров хватает. И, видимо, если мы всерьез озаботимся собственным `продвижением по пути к демократии`, то в первую очередь надо будет думать именно о возрождении не раз обруганного `коллективного духа`, о возврате к традициям солидарности и взаимной поддержки. В конце концов даже у высших животных есть `чувство стаи`, которое заставляет помогать слабым и не нападать на других членов рода. Всеобщее озверение и озлобление - почва, на которой не вырастает ничего.
`Витамин терпимости` общество естественным образом вырабатывает, но в количестве, явно недостаточном. `Нравственный рахит` придется лечить совместными усилиями тех, кто занят в сфере `духовного производства`. Особая роль государства сейчас в том и состоит, чтобы удобрять и поливать эти новые побеги, а не выдергивать их с корнями из почвы для пущего ускорения роста.
Почву у нас, правда, предпочитают в основном унавоживать. Причем так обильно, что все ростки просто сгорают. Очень тревожно, что в обществе сейчас практически нет `духовных лидеров` (в опросах встречаются разве что имена Алексия Второго и Александра Солженицына). Главная проблема, на мой взгляд, связана сейчас со СМИ. Многое зависит от того, какие образцы для подражания предлагают людям. Персонажей `За стеклом`, которых Леонтьев в своей передаче `Однако` омерзительно, но точно назвал `хорьками`? Героев дешевых западных боевиков (а не `качественного` зарубежного кино, которое на экране редкость)? Представителей `элиты`, которых постоянно в чем-то со скандалом уличают? Или все-таки есть вокруг нас нормальные люди, о которых можно и нужно говорить?
Индивидуализм опасен не тем, что общество распадается на миллионы одиноких людей. Хуже всего то, что он заставляет человека идти поперек собственной природы. Люди наделены `социальным инстинктом`, для них гораздо естественнее НЕ бить ребенка или собаку, НЕ воровать, НЕ идти к своей цели по трупам. Нормальному человеку кусок в горло не лезет, если рядом голодный, и слова Достоевского насчет `слезинки ребенка` вовсе не устарели.
Возвращение к норме - единственное, что нам нужно. Для этого даже не требуется сверхъестественных усилий. Как известно, мальчики старше пяти лет практически не поддаются перевоспитанию, и я не питаю иллюзий, что можно исправить дерущихся думцев или вороватых чиновников. Значит, надо обратить внимание на тех, кто моложе или гибче, направить все материальные и прочие ресурсы на то, чтобы воспитание этой части общества строилось по другим законам, нежели сейчас.
Записала Екатерина ДОБРЫНИНА
Век, 28.12.2001http://nvolgatrade.ru/
Док. 212540
Опублик.: 15.10.04
Число обращений: 448
Шестопал Елена Борисовна
|
