Собеседник `Трибуны` - проходивший по делу ГКЧП в августе 1991 г. член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Олег Шенин.
Олег Семенович, вы не раз говорили, что создание ГКЧП было правильным решением, и вы ничуть не жалеете о своем участии в августовских событиях. Но неужели вам ничего не хотелось изменить?
- Почему же?.. Комитет вроде бы и был создан, но на самом деле не было ни выстроенной иерархической структуры, ни четкого руководства. Члены ГКЧП являлись единомышленниками, заявили понятные и ясные цели. Но реализация их отсутствовала. Поэтому я еще на следствии говорил, что у ГКЧП не было ни последовательности, ни решительности. И если что и исправлять, то сам комитет, выстроить его и поставить кого-то во главе, чьи бы команды беспрекословно выполнялись. А действовать, как написано в заявлении и оговорено на заседании, немедленно собирать сессию Верховного Совета, вводить чрезвычайное положение, собирать съезд народных депутатов, принимать соответствующие решению по руководству государством...
К тому времени ведь уже было ясно, что конституционный строй трещал по швам. Его нарушали Грузия, Прибалтика, Молдавия... Все уже понимали, что такой президент СССР, как Горбачев, кроме дополнительного вреда народу и стране, ничего больше не принесет. Российское руководство практически полностью вышло из-под контроля союзного правительства и даже прекратило отчисления в союзный бюджет. Оно стало вести себя как полностью самостоятельное государство, несмотря на свои заявления, что РСФСР остается в составе союзного государства. И надо было арестовывать Ельцина за то, что он нарушал Конституцию Советского Союза, то есть то, что сделали с ГКЧП, требовалось сделать с ним - посадить в `Матросскую Тишину` и судить по статье 64 пункт `а`, а именно, за измену Родине. Предъявление же этой статьи нам, кроме как нелепостью и глупостью, иначе и не назовешь. Получилось, те, кто защищал конституционный строй, Советский Союз, были объявлены изменниками Родины. А те, кто все разрушил, оказывается, герои.
Если бы все начать сначала, то создать соответствующие структуры, действовать и не бояться воя и шума, что вот кого-то арестовали, кого-то интернировали... Потому что было кого и за что. Я убежден, ситуацию в стране можно было бы тогда удержать. Кстати, в адрес ГКЧП прислал телеграмму даже Гамсахурдиа, который писал что он приступил к разоружению незаконно созданных формирований.
Не секрет, что к трагической развязке страну во многом привело соперничество между Горбачевым и Ельциным. Вы можете сказать, когда оно приняло опасную форму?
- Когда из состава ЦК вывели Ельцина. Сразу же после этого пленума я и еще несколько человек зашли к Горбачеву и сказали, что такое событие чревато последствиями. Но раз уж оно произошло, то не надо создавать Ельцину условия для занятия политической деятельностью на территории Советского Союза. Отработанные схемы для этого имеются. Можно, например, отправить его послом в Африку. Ответ Горбачева был такой: `Ерунда, пройдет три месяца, и о нем все забудут`. Мы сказали, что не забудут. Тем не менее Ельцина назначают зампредом Госстроя, после чего Госстрой стал штабом так называемых демократических сил.
И, конечно, личное противостояние Горбачева и Ельцина в конечном итоге влияло и на все остальное.
Почему, например, Ельцин 21 июня 1991 года подписывает указ о запрещении деятельности партийных организаций на предприятиях, в учреждениях? Потому что 24 июня начинался Пленум ЦК КПСС. Когда на пленуме на Горбачева пошла атака и его стали спрашивать `Почему РСФСР принимает такого рода решения?`, тот ответил, что, если надо будет, он этот указ отменит своим указом. И он заморочил всем голову, что якобы так и сделал, но в тот же день пригласил меня к себе. Я приехал вместе с Полозковым. И тут он нам говорит: `Подумаешь, не будем работать в организациях - будем организовывать работу по месту жительства`.
Смирился, значит.
- Конечно. Между тем Ельцин хотел посмотреть, что сделает Горбачев. Тот ничего не сделал. И Ельцин понял, можно действовать дальше. Еще до августовских событий он брал на себя руководство, в том числе и союзными структурами и министерствами. Практически Министерство внутренних дел РСФСР вышло из союзного подчинения. А направлено все это было на то, чтобы показать, дескать, Россия - это Россия, а ее президент плевать хотел на союзное государство. И именно он хозяин в Москве и на территории Российской Федерации, а никакое не союзное правительство. Я уверен, союзный договор он бы не подписал. Все к этому шло. Как известно, его подписание было намечено на 20 августа. Украина, Молдова, Грузия подписывать не собирались. Ельцин занял ту же позицию. Но он хотел не подписать его на глазах у всех, унизив тем самым Горбачева.
Последующая судьба членов ГКЧП и близких к нему людей сложилась в общем-то успешно. Среди них есть и губернатор, и депутат, и бизнесмен, то есть все адаптировались к новой действительности. Но сам этот факт говорит о том, что их участие в ГКЧП было случайным. Уже поэтому они не могли сделать ничего полезного для страны.
- Роль личности в истории, конечно, велика, тем более в переломные моменты. И я бы не сказал, что команда ГКЧП очень уж здорово сработала, а комитет - это собрание единомышленников с высокой дисциплиной. Хотя тут сказался и краткий лимит времени. Но и назвать его случайной командой тоже нельзя. Потому что весь этот состав - Болдин, Крючков и другие - был собран по поручению президента СССР. Иногда, опять же по поручению Горбачева, подключались Павлов, Лукьянов. Чаще, чем все остальные, - Пуго. Мы собирались у Горбачева на совещания, где оценивалась складывающаяся ситуация. Горбачев ведь тоже понимал, что она достаточно сложная и все может кончиться трагически. Поэтому подготовка к тому, как действовать в чрезвычайных обстоятельствах, велась. Да и никакой новости в этом не было. Требования о вводе чрезвычайного положения выдвигались не один раз и на сессиях Верховного Совета.
Тем не менее сам Горбачев категорически отрицает свою информированность о ГКЧП.
- Когда мы выехали к нему в Форос и рассказали, как видим развитие событий, какие меры, полагаем, надо принимать - минут 10-15 он сильно возмущался. А потом уже шел достаточно спокойный разговор. Повторюсь, было и соответствующее поручение. Поэтому говорить, что мы что-то там делали у него за спиной, нельзя. Он точно так же, как и некоторые деятели, которые в то время находились в Москве, в том числе и из числа ЦК, сидел и ждал, куда кривая вывезет. Если ГКЧП выигрывает - на коне въезжаю в Москву. А проигрывает - скажу, я тут ни при чем. Вот и все.
Среди политической элиты у вас много было сторонников?
- В 1989 году тем, кто близко соприкасался с союзным руководством, уже было ясно, что без принятия специальных или чрезвычайных мер союз будет развален. Мне об этом говорили Дзасохов, Лучинский, Ивашко. Когда ГКЧП начал действовать, его поддержали на секретариате ЦК. И 19, и 20 августа мне все звонили и выражали поддержку. А 21 августа все они подписали заявление, что от всего отмежевываются, ничего не знают и ждут, когда приедет любимый генеральный секретарь. Это была обыкновенная трусость. Увидели, что ГКЧП проигрывает - чего уж тогда поддерживать.
Но подобные действия можно прокомментировать и иначе. Хотя в ГКЧП и вошли первые лица страны, но без соответствующего решения сессии Верховного Совета СССР он оставался незаконной структурой. А вот сама сессия была назначена только на 24 августа.
- Сессию можно было провести и 21 августа. Однако Лукьянов заявил, что все разъехались. Но ведь не на другую планету, правда? Есть связь, транспорт, надо только дать команду для сбора. Как у нас собирались пленумы ЦК, если ночью умер генсек? Уже утром все были на заседании. Ельцин, тот немедленно собрал Верховный Совет России. Так же можно было собрать и соответствующие органы СССР, которые поддержали бы нас. Но Лукьянов занял выжидательную позицию.
На недавней пресс-конференции членов ГКЧП кто-то сказал: `Мы изначально договорились, если ситуация будет развиваться таким образом, что может пролиться кровь, то ГКЧП немедленно распускается`.
- Я не знаю, кто и когда об этом договаривался, хотя и присутствовал на всех заседаниях. Никто об этом не говорил.
Многие военные потом говорили, что они отказались выполнять приказ о штурме Белого дома из-за того, что тогда прольется кровь. Поэтому выполненным оказался лишь приказ о вводе войск.
- Положение о вводе чрезвычайного положения само по себе предусматривает и ввод войск. Это необходимо для обеспечения охраны всех объектов государственной важности, а так же соблюдения порядка во избежание непредсказуемых событий. К сожалению, войска ввели, а дальше они стояли и ничего не делали. А надо было работать. Но приказов таких ни министр обороны Язов, ни председатель КГБ Крючков не давали. В этом вся проблема. А если бы давали, то те герои, которые сейчас пишут мемуары о том, что они не выполнили приказ, - как миленькие, пошли бы его выполнять.
В ночь с 20-го на 21-е на совещании у Крючкова только вы и Бакланов настаивали на штурме Белого дома. На что вы надеялись?
- Я считаю, что развал Союза - это процесс, конечно, долгоиграющий, где сыграли свою роль определенные ошибки, в том числе и в партийном руководстве, начиная со времен Хрущева. В конечном итоге страна получила генерального секретаря, который впоследствии заявил, что всю свою жизнь посвятил борьбе с коммунизмом. Но в ночь с 20 на 21 августа еще можно было силовым вариантом сохранить СССР. Все структуры, Генеральная прокуратура, КГБ, Министерство внутренних дел находились в руках советского руководства. Оно могло действовать и принимать адекватные меры. Но в ту же ночь все наши спецслужбы, военные поездили и посмотрели, что происходит вокруг Дома правительства, и почему-то у многих затряслись колени. Они сказали: `Не дай Бог, предпринимать какие-то меры по задержанию президента РСФСР. А то может пролиться кровь`. Я же и тогда, и сейчас считаю: лучше малая кровь, чем то, что мы имеем теперь - разваленную страну, тысячи убитых, раненых, беженцев... Хотя, надо сказать, сторона Ельцина очень ждала крови. Трое погибших были не у Дома правительства, а совсем в другом месте, где шла техника и даже не в сторону Белого дома. Их специально туда послали. Мне потом рассказывали, как там радовались их гибели. Еще бы, теперь с ходу можно было сказать, что действия ГКЧП привели к смерти трех человек.
Августовские события оставили для вас какие-то загадки?
- Скажем, мне неясно, что предшествовало гибели Бориса Карловича Пуго и его супруги Валентины. Ведь что-то произошло накануне того, как они ушли из жизни, - кто-то, возможно, пришел или позвонил, что-то сказал, сделал... Что происходило перед смертью Ахромеева? Человек пришел в Кремль, а потом взял и повесился. Кручина был в совершенно нормальном состоянии, находился дома, сидел за столом, беседовал с супругой. И вдруг выбросился из окна. Согласитесь, что так вдруг ничего не бывает. Почему такие `великие демократы`, как Явлинский, вдруг кинулись решать задачу ареста Бориса Карловича Пуго? Это что, прерогатива Явлинского, в стране нет органов, которые могли бы этим заниматься?
Тюрьма - это то еще испытание. Как оно на вас повлияло?
- Знаете, тюрьма - это полезное испытание. Было время еше раз осознать, какую трагедию переживают страна и народ. А о себе - чего там думать... Статья была расстрельная. Председатель правительства Силаев громогласно так и заявил, что нас надо расстрелять. Особых иллюзий, что все кончится хорошо, у меня, например, не было. Я своим домашним говорил и на свиданиях в тюрьме и писал - не надо рассчитывать, что все быстро пройдет.
После тюрьмы перед вами стояла проблема выбора - как жить дальше?
- Свой выбор я сделал, когда вступал в партию. Тогда я дал клятву, что буду бороться за интересы народа. Когда сидел в тюрьме, меня попросили принять участие в работе организационного комитета по созыву 29-го съезда КПСС. Когда освободился, сразу стал работать в этом комитете. А на съезде меня избрали председателем Совета Союза коммунистических партий. Так что и в тюрьме, и после нее я занимался тем же, что и много лет - политической работой. Еще в тюрьме через адвокатов мне предложили написать покаянное письмо Горбачеву. Я думаю, это была спланированная акция. Некоторые товарищи ей поддались. Но я сразу сказал, что этому человеку ничего писать не буду.
Беседовала НАТАЛЬЯ КУЗИНА.
***
ИЗ ДОСЬЕ `ТРИБУНЫ`
Олег Семенович Шенин
Председатель Совета Союза компартий. Родился в 1937 г. в Волгоградской области. Окончил Красноярский горный техникум, Томский инженерно-строительный институт, Академию общественных наук при ЦК КПСС. Двадцать лет трудился на стройках Красноярского края, затем - на партийной работе. С июля 1990 г. член политбюро, секретарь ЦК КПСС. В августе 1991 г. был арестован по делу ГКЧП.
Награжден орденами Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени и другими.
Трибуна, 17.08.2001http://nvolgatrade.ru/
Док. 212528
Опублик.: 15.10.04
Число обращений: 363
Шенин Олег Семенович
|
