Южанов Илья:КОГДА МЕШАЕТ КОНКУРЕНЦИЯ - ЭТО ОЧЕНЬ ХОРОШОНазад
Южанов Илья:КОГДА МЕШАЕТ КОНКУРЕНЦИЯ - ЭТО ОЧЕНЬ ХОРОШО
Когда говорят о монополиях, все сводится к двум прямо противоположным страхам: страху, что наши крупные компании монополизируют всю экономику, и страху, что они же будут `съедены` западными, более крупными конкурентами после вступления России в ВТО. Какой должна быть сегодня антимонопольная политика государства, обозревателю `Известий` Татьяне Рыбаковой рассказывает министр по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства Илья ЮЖАНОВ.
- В прошлом году внесены значительные поправки в закон о конкуренции. Принесли ли эти изменения плоды?
- Последняя редакция закона `О конкуренции...` вступила в действие пять месяцев назад. Говорить о каких-то результатах по прошествии такого короткого периода рановато. Но, думаю, мы все-таки пошли в верном направлении, повысив в два раза порог величины активов участников сделки для рассмотрения антимонопольными органами дел о слияниях и поглощениях. Таким образом, мы перенесли фокус контроля за концентрацией с фиксирования банальных случаев купли-продажи компаний или акций на серьезное рассмотрение случаев крупных сделок, которые действительно могут влиять на конкуренцию. Теперь, исследуя процессы концентрации, усиления доминирования, мы исходим не просто из доли компании на рынке, а смотрим: влияет ли данный процесс на рынок, на конкуренцию. То есть, если ранее любое увеличение доминирования априори становилось нарушением закона, с 9 октября прошлого года это не так.
Мы должны теперь доказать, что доминирование приводит к ухудшению конкурентной среды. Значит, требуется анализ ситуации на рынке, анализ каждого конкретного случая. Мы отказались от чисто арифметического подхода. Теперь надо отказаться от `бумажного` подхода, рассматривать только действительно крупные сделки. Сейчас Министерство по антимонопольной политике (МАП) рассматривает дел о слияниях и поглощениях больше, чем конкурентные органы стран ЕС вместе взятые. Но они концентрируются на крупных сделках, на серьезных нарушениях. А у нас они `тонут` среди массы незначительных. Думаю, мы будем и дальше упрощать наши внутренние процедуры согласований и выдачи уведомлений и повышать сам порог, с которого таковые требуются. Не надо мешать бизнесу совершать сделки там, где в нашем присутствии нет необходимости.
- Какую величину активов вы считаете оптимальной для рассмотрения сделки в антимонопольных органах?
- Ну, оптимальный уровень может только жизнь подсказать. Я думаю, если увеличить порог еще раза в два, ничего страшного не случится.
Но вообще-то в перспективе нам надо менять методы оценки величины сделки. Сейчас у нас она вполне социалистическая - чем больше размер компании, ее активы, тем больше это влияет на рынок. Во всем мире давно уже смотрят на оборотные показатели компании. Скорее всего в новом законе о конкуренции, который мы собираемся писать, будут уже совершенно иные формулировки в части контроля за концентрацией. Конечно, необходимо продолжать отслеживать группы лиц, но это можно делать в уведомительном порядке.
- То есть в новом законе о конкуренции основанием для рассмотрения сделки антимонопольным органом будут служить обороты участвующих в сделке компаний, а не их активы?
- Пока трудно сказать, какие показатели там будут. Сейчас идут консультации с конкурентными ведомствами европейских стран, изучение их опыта. Очевидно, что, если Россия хочет стать членом ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития), нам надо координировать с ОЭСР нашу законотворческую деятельность, чтобы наши законы были для них понимаемы. Кроме того, изменения подхода не могут произойти ранее перехода российских предприятий на международную систему финансовой отчетности. Это главный сдерживающий фактор - мы не можем ставить перед нашими компаниями задачи, которые они не могут решить в рамках существующей бухгалтерской системы.
- Когда может появиться новый закон о конкуренции?
- Можно посчитать. Процесс принятия проекта закона занимает примерно полтора года при нормальном ходе событий. Еще год-полтора нужно для его написания - хороший закон написать не просто, здесь не годится механическое дублирование чужого опыта. По моей оценке, новый закон появится не раньше начала 2006 года.
- Что еще нужно предусмотреть в новом законе о конкуренции?
- По моему мнению, не только в этом законе, но и в кодексе об административных нарушениях, Уголовном кодексе нужно менять всю систему наказаний за нарушения конкурентного законодательства. У нас система административных наказаний еще с советских времен нацелена на борьбу с пьяницами, дебоширами и нарушителями дорожного движения. Поэтому наказания просто смешные - максимальный штраф, который мы можем назначить, составляет $16 тыс. Да и такой `большой` штраф накладывается не сразу. Мы подходим к компаниям как к мелким бытовым хулиганам. Может, для какой-то мелкой компании штраф в 500 МРОТ (минимальный размер оплаты труда) и смертелен, а крупные компании-нарушители его просто не замечают. Это видно на примере нашей борьбы с нарушителями рекламного законодательства - компании просто стали включать штрафы в себестоимость. Мы пытаемся найти какие-то новые формы борьбы: например, договорились с Минпечати о совместных действиях - с применением и их санкций к нарушителям. Но проблему надо решать в принципе. Мировая практика давно имеет действенные законодательные формы: там просто просчитывается ущерб, реальный и потенциальный, и выставляется соответствующий штраф. Это счета в миллионы долларов. Причем штрафы не в МРОТ, как у нас, а в процентах от годового оборота компании - до 10%. Вот это уже существенно. Тогда наказание страшно не само по себе, а своей неизбежностью: когда кого-то наказали на 10% годового оборота, а это в нормальной экономике означает остаться без прибыли, все остальные задумаются.
- Сейчас у рекламщиков появился новый ход: под одним названием и в таре похожей формы выпускаются, например, водка и слабоалкогольный напиток, реклама которого разрешена. В результате невозможно доказать, что есть нарушения закона.
- Действительно, появилась мода регистрировать под одним торговым знаком два разных продукта - например, водку и кетчуп - и пускать рекламу по всем ведущим телеканалам. Могу `обрадовать` таких хитрецов - сейчас будем возбуждать ряд дел. Наша позиция такова: хотят рекламировать кетчуп - значит должны показать его так, чтобы всем было понятно, что речь идет именно о кетчупе, а не о водке.
- Еще один больной вопрос - обеспечение равного доступа к инфраструктурам естественных монополий. Больше или меньше проблем появится при их реструктуризации?
- У нас две трети, если не три четверти дел проходит по этой статье, большая часть их касается доступа к сетевым услугам. Эта проблема была, есть и будет, поэтому при реформировании предусмотрено специальное регулирование доступа. У МАПа есть целый план нормотворческой деятельности на период реструктуризации естественных монополий. Но надо понимать, что, пока будет естественная монополия, эта проблема будет существовать. Весь вопрос в ее масштабах и в том, как регулирующий орган решает эту проблему. Через 5-10 лет, когда реформы закончатся, естественные монополии уменьшатся до сетевой структуры. Но равный доступ все равно должны обеспечивать регулирующие органы - это сказки Андерсена, что бывают `хорошие` монополии, которые сами не допускают дискриминации. Даже если в монополии будут работать прекрасные люди, она все равно будет пытаться из своего монопольного положения получить дополнительную прибыль.
- Кстати, о реструктуризации. На Западе уже раздаются голоса, что проведенные там в 70-80-х годах реформы естественных монополий с приватизацией многих секторов привели к появлению новых, частных монополий, которые больше прежних.
- Это известная дискуссия о том, что хуже - государственная или частная монополия. На этот вопрос сложно ответить, и, думаю, единственный верный ответ - обе хуже. Но имеющийся опыт неоднозначен - у разных стран и даже в разных отраслях одной страны какая-то реформа прошла лучше, какая-то хуже. Думаю, это не основание для отказа от реформы наших естественных монополий, главное - следить, чтобы не произошло усиление монополизма.
Но вообще-то появление частной монополии говорит как раз о том, что эта отрасль интересна, инвестиционно привлекательна и эффективна, иначе никто бы не стал ее монополизировать. Дай бог, чтобы в нашу энергетику вложили столько, чтобы после реформ в ней стали появляться тенденции к `частному монополизму`.
- Невнятные результаты последних антимонопольных расследований в Европе и США - например, против `Майкрософта` - вызвали разговоры о том, что против нового типа транснациональных корпораций традиционные антимонопольные меры бессмысленны
- Что касается `Майкрософта`, то, на мой взгляд, это дело излишне политизировано: его ход меняется с приходом каждой новой администрации в Белый дом. Но европейские страны сейчас активно модернизируют свое конкурентное законодательство. Кстати, их антимонопольные органы все больше организуются по принципу силовых ведомств: приобретают собственный следственно-розыскной аппарат, соответствующие функции и полномочия.
- Нам стоит идти по такому пути?
- Российский опыт создания подобных органов не очень однозначен. Другое дело, что права и полномочия по получению информации у антимонопольных органов должны быть более жесткими, чем сейчас. Не обязательно иметь право вламываться с автоматом, но иметь право получить все необходимые сведения должно быть - с наказанием за отказ вплоть до уголовного.
- Прошлый год был годом захватов и передела собственности в нескольких областях, например, в лесопромышленном комплексе. Ваш мониторинг процессов концентрации на рынке показывает наличие каких-то изменений?
- Процессы концентрации идут постоянно, и это нормально. Просто у нас концентрация зачастую идет по пути централизации - когда компания расширяет свое присутствие на рынке не за счет собственного роста, а за счет покупки других компаний. Сейчас появились свидетельства того, что крупным компаниям надоело играть в игру `кто больше захватит, а потом выгоднее продаст`. По многим отраслям мы видим, что компании сбрасывают непрофильные активы, проводят реструктуризацию, переходят к планомерной работе в выбранных секторах. Время азартной борьбы за все, что плохо (или неплохо) лежит, проходит.
- А как изменилась конкурентная среда на рынке, каковы тенденции здесь?
- Исследования показывают, что если еще год-два назад для бизнеса главной трудностью были административные барьеры, то сейчас на первое место выходит жесткая конкуренция. Я считаю, это очень позитивный сдвиг. Когда бизнесу мешают административные барьеры - это плохо, а когда мешает конкуренция - это очень хорошо. Значит, бизнес будет динамичнее, эффективнее развиваться, а потребители и общество в целом получат качественные товары по низким ценам.
