Максим Медведков, директор Департамента торговых переговоров Минэкономразвития России: `Чем лучше будет чувствовать себя наша экономика, тем больше требований будет к нам предъявляться`Назад
Максим Медведков, директор Департамента торговых переговоров Минэкономразвития России: `Чем лучше будет чувствовать себя наша экономика, тем больше требований будет к нам предъявляться`
Минэкономразвития России провело в Поволжье серию региональных конференций по проблемам вступления России в ВТО. Опрос его участников показал: все больше представителей российского бизнеса поддерживают планы правительства. Например, в Чебоксарах, по словам директора Департамента торговых переговоров министерства Максима Медведкова, 77 процентов присутствовавших высказались за вступление России в ВТО, 12 - воздержались и только 11 процентов были против.
- Максим Юрьевич, если верить этим цифрам, то не понятно, почему до сих пор в России продолжаются споры: а надо ли нам вообще туда идти?
- Проблема непростая, и мы не намерены ее ничуть упрощать. Согласитесь: страна, где треть ВВП реализуется через мировую торговлю, не может быть не интегрирована в мировой экономический порядок. С одной стороны, мы очень сильно зависим от мировых рынков, а некоторые мировые рынки сильно зависят от деятельности наших экспортеров. Вместе с тем мы не можем влиять на процесс принятия решений, которые регулируют мировую торговлю. Россия - самая дискриминируемая страна после Китая. Ежегодно мы теряем два с половиной миллиарда долларов от ограничения доступа на основные рынки сбыта. С другой стороны, мы лишены возможности участвовать в выработке правил международной торговли.
Я приведу конкретный пример - сельское хозяйство. Известно, что это очень чувствительная тема для России. Но это также чувствительная тема для наших партнеров из ЕС, США и многих других стран. Сейчас в Женеве предпринимаются последние попытки по достижению компромисса в этом вопросе. Принятые решения окажут непосредственное воздействие на развитие мирового сельского хозяйства в ближайшие пятнадцать - двадцать лет. Для нас эта проблема интересна еще по той причине, что страны разделились на две группы. Одна их группа считает, что сельское хозяйство и торговля сельскохозяйственными товарами должны быть либерализованы. Другая группа государств полагает, что так должно быть, но в отдаленной перспективе. А пока они хотят зарезервировать за собой возможность поддерживать сельское хозяйство деньгами и проводить протекционистскую политику по доступу на рынок сельскохозяйственных товаров. Мы находимся где-то посередине. Мы не влияем на этот процесс, но вместе с тем у нас несколько тысяч километров общей границы с ЕС, где сельское хозяйство серьезно субсидируется. Мы ставим себе вопрос: можем ли мы развить конкурентное сельское хозяйство, когда у нас есть партнер, у которого нет такой конкуренции, а есть массированное государственное вмешательство в эту сферу? Можем ли мы соревноваться бюджетами с ЕС? Конечно, нет. У нас нет на это ни средств, ни инфраструктуры, поэтому мы должны вести диалог о том, каким образом мы можем примирить наши интересы, выйти на единые правила торговли, которые будут устраивать и нас, и наших партнеров. Но для этого нужно вступить в ВТО, чем мы сейчас и занимаемся.
- Что нам даст вступление в ВТО с точки зрения доступа на рынок товаров и услуг?
- Я остановлюсь на тех секторах, которые сейчас во многом закрыты для российских экспортеров и где Россия может занять серьезное место, используя свой человеческий потенциал. Это услуги по осуществлению космических запусков, образовательные услуги, компьютерные услуги, услуги, связанные с обогащением урана. Это все очень технологичные виды деятельности, и немногие страны способны их выполнять.
- Что происходит на наших переговорах с ВТО?
- Заключение соглашения с ЕС дало мощнейший импульс к продолжению и завершению этого процесса. Наши переговоры с другими партнерами: США, Японией, Норвегией и рядом других стран показали, что поезд уже подходит к станции назначения. Но для того, чтобы преодолеть последние километры, необходимо договориться по довольно широкому кругу вопросов. Опять всплывает тема двойного ценообразования на энергоносители. На переговорах с ЕС достигнут взаимоприемлемый компромисс, но, видимо, он не устраивает отдельные государства.
Другая проблема связана с доступом на рынок финансовых услуг. С ЕС мы договорились об определенных параметрах такого доступа, но некоторые наши партнеры считают, что этого недостаточно. Поэтому эти переговоры, с одной стороны, имеют хорошие шансы на быстрое завершение, но с другой стороны, мы не можем прогнозировать, когда это произойдет, не только с точностью до месяца, но даже с точностью до года. Тем не менее в наших планах завершить этот процесс на следующий год с тем, чтобы в 2006 г. мы могли бы предложить на рассмотрение нашего парламента тот пакет документов, который нам удастся согласовать.
- Как бизнес реагирует на ход переговоров?
- Несколько слов о том, кто поддерживает присоединение к ВТО России и кто против этого присоединения. По данным независимых опросов, более 50 процентов населения поддерживает вступление России в ВТО. Мы присоединяемся к ВТО прежде всего ради интересов бизнеса. В бизнесе ситуация очень любопытная. У нас нет секторов экономики, которые выступают против этого шага. Несколько лет назад они были, сейчас их не осталось. Вместе с тем есть отдельные предприятия, в том числе достаточно крупные, которые считают, что сейчас членство в ВТО России не нужно. В перспективе они, безусловно, согласны с тем, что без ВТО мы вряд ли реализуем поставленные задачи, но они считают, что это нужно делать не сейчас, а через 5 -10 лет, когда улучшится ситуация в экономике. Вместе с тем эти компании понимают озабоченность правительства, поскольку с каждым годом задержки процесса вступления мы рискуем получить еще более жесткие условия. Чем лучше будет чувствовать себя наша экономика, тем больше требований будет к нам предъявляться.
- Значительная часть нашего бизнеса боится усиления конкуренции со стороны иностранных производителей.
- Если говорить более конкретно, то у нас есть проблемы с такими секторами, как производство спирта и алкогольных напитков, так как в рамках присоединения мы существенно меняем систему регулирования этих рынков. Мы приводим ее в соответствие с нормами, которыми руководствуются сто сорок девять стран ВТО. Это не всем нравится, так как требует изменений в стратегии предприятий, занятых в этом секторе. Но тем не менее мы не можем идти другим путем. ВТО хорошо тем, что создает универсальные правила для всех его членов. Соответственно, наши экспортеры алкогольных напитков будут пользоваться универсальным режимом на территории всех других стран, если мы согласимся использовать такой режим в России.
Второй большой сектор - это банки. Среди крупных банков самый большой банк - это Сбербанк, который традиционно скептически относится к тем договоренностям, которые мы достигаем. Здесь есть интересные проблемы. С одной стороны, банковское сообщество прекрасно понимает, что без разумной конкуренции (а мы не открываем рынок полностью) никто не сможет выжить на этом рынке, а если выживет, то это будет в ущерб потребителям и экономике. Тем не менее есть отдельная группа банков, которая придерживается мнения, что нам нужно подождать с оживлением конкуренции до тех пор, пока ситуация в банковской системе не стабилизируется полностью. Для этого, наверное, потребуется, с одной стороны, немало времени, с другой стороны, с точки зрения правительства и Центрального банка, конкуренция никоим образом этот процесс не ухудшит, а наоборот, будет способствовать стабилизации банковской системы России.
Есть компании, которые, наоборот, считают, что скорейшее присоединение к ВТО отвечает интересам нашей экономики, и которые требуют максимальной либерализации доступа на российский рынок. Эти компании в основном заняты в промышленности. Они хотели бы видеть в России максимально свободный банковский и страховой сектора. Они выступают за большое иностранное присутствие в них, поскольку только в этом случае промышленность может развиваться на нормальных конкурентных условиях.
Здесь правительство стоит перед интересной дилеммой. Я приведу один пример. Мы разговаривали с одним из очень крупных производителей автомобильной техники, но не легковых автомобилей, который говорит так: пошлины на автомобили должны быть высокие, потому что они должны меня защищать, иначе я не смогу развивать свое производство. Рынок финансовых услуг должен быть полностью свободен, потому что я хочу иметь доступ к дешевым деньгам и надежным страховым продуктам. Банки говорят совершенно другое: нас не волнуют пошлины на автомобили, нас волнует, чтобы рынок страховых и банковских услуг был защищен, иначе мы потеряем те деньги, которые мы сюда вложили, и не сможем выдержать конкуренцию.
В рамках такого треугольника мы маневрируем, и наша позиция на переговорах заключается примерно в следующем: Россия готова на либерализацию, но она должна быть постепенной, она должна создавать всем российским предприятиям возможность адаптации к новым условиям. Либерализация в ключевых секторах не будет идти до конца, то есть мы не открываем ни один рынок - ни в услугах, ни в производстве товаров, - который принципиально важен для экономики страны.
- И все же, каковы последствия присоединения? Насколько точно они просчитаны?
- В последнее время вновь появились разные мнения по этому вопросу. Некоторые из них довольно негативные. Я хотел бы в сконцентрированном виде дать кумулятивную оценку на основе результатов четырех исследований, которые провели за последние годы эксперты правительства и неправительственных организаций. В результате всех этих работ не выявлены факторы, которые могут привести к возникновению значительных отрицательных последствий, способных негативно повлиять на темпы развития экономики. Основные тенденции в ее развитии в случае присоединения или неприсоединения к ВТО будут определяться совершенно другими компонентами. Не условиями, на которых мы присоединимся к ВТО, а макроэкономической ситуацией, курсом валюты и другими элементами нашей политики. Присоединение к ВТО лишь в среднесрочном плане окажет позитивное влияние на наше экономическое развитие. У нас есть серьезная надежда на то, что мы сможем отстоять до конца нашу переговорную позицию, как мы отстояли ее на переговорах с ЕС. Это позволит добиться того, что у нас не будет пострадавших секторов в экономике.
